Конечно-конечно, лепетал бледный управленец. Глазки его при этом суетливо бегали.
Лорд Эрлинг с сочувствием поглядывал на грузного, страдающего избыточным весом и одышкой мужчину преклонного возраста. «Вот куда ему в бега? тоскливо думал он, отметив, как поспешно горожанин выскочил за дверь. Такому бы дома сидеть, внуков на коленях качать Что за странный запах?»
Покинуть провинцию, как же, презрительно бормотал городской голова, связывая потерявшего сознание мага. Бросить всё, что нажито непосильным трудом? В моём-то возрасте? Вы в своём уме, юноша? А связи, а место? А дворец на берегу моря? Три яхты? Князю Элизобарре оставить? Шиш вам, а ну Друммор!
Покончив с молодым человеком, чиновник воспользовался амулетом специально для такого случая оставленным Теусом Марисом.
Ваше ство, неразборчиво проблеял Друммор при виде главы клана боевых магов: под взглядом сурового берсеркера он неизменно робел. Тут это лорд-вампир приехал. Требует того отставки моей. Я вы ж знаете, я завсегда
Теус его не слушал. Он пожирал глазами связанного юношу и расчерченной молнией щекой.
Щенок прошипел он едва слышно. Я сейчас буду, уже громче заявил он городскому голове. И, в самом деле, не прошло и получаса, как вышел из портала в сопровождении ближайшей свиты.
Дурак, кто ж мага простыми верёвками связывает? презрительно бросил он Друммору. Повезло тебе, что он пока не очнулся.
Один из спутников Мариса защёлкнул на запястьях Северина блокирующие магию кандалы.
В подвал его, скомандовал глава клана боевых магов.
Есть портал, сообщил лорд-вампир Мюнхес Владу Элизобарре, вместе с несколькими десятками вампиров притаившемуся в окрестных скалах. Они вошли.
Отлично, сжимаем кольцо, скомандовал князь.
Бесшумные тени заскользили вдоль улиц, растворяясь в благоухающих кустах вокруг дворца, таясь в скатах кровли, заглядывая в окна окрестности вокруг обиталища городского головы будто вымерли: хоть и любопытно жителям, а под руку вампиру попадаться никому не охота.
От вылитого на него ведра ледяной воды Северин задохнулся, закашлялся и открыл глаза.
Ну вот мы и снова встретились, щенок! приветственно осклабился Теус. И на этот раз папочки не будет рядом. Он наклонил лицо очень близко к молодому магу. Я лично об этом позаботился.
У Эрлинга перехватило дыхание. С такой ненавистью он не смотрел даже на Влада.
Я убью тебя, тихо и спокойно сказал Северин.
Боевой маг расхохотался.
Нет, вы слышали? обернулся он к своим спутникам, после чего с наслаждением врезал юноше по лицу.
Согнувшись в три погибели, лорд Эрлинг закашлялся, сплюнул кровь. И незаметно достал булавку из галстука.
***
Ты так долго с ним возишься, Северин, с оттенком насмешки сообщил Эйзенхиэль, что за это время несчастный сундук мог рассыпаться в прах естественным образом.
Я маг, а не взломщик, раздражённо воскликнул лорд Эрлинг, бросая на стол отмычку. Почему я вообще должен этим заниматься? Я не собираюсь грабить банки!
Ах вот в чём дело, ехидно сощурился князь Элизобарра. Недостаточная мотивация. А ну-ка, иди сюда
Прикованный к стене запирающими магию наручниками юноша с ужасом и непониманием смотрел на своего учителя.
Эйзенхиэль брезгливо отряхнул воду с сапога.
Через полтора часа уровень поднимется до двух метров, сообщил он. Так что я бы на твоём месте поторопился.
***
Во дворце занялся пожар.
Влад предостерегающе поднял руку, не позволяя подчинённым атаковать.
Блокируйте пространство, на всякий случай напомнил он.
А уже, удивлённо сообщил Мюнхес. Отрон сплошным полем накрыл.
Элизобарра проверил. Неопределённо хмыкнул.
Ладно, всё равно будьте наготове. Скоро полезут
Однако никто не полез. Магическое пламя пожирало здание с ужасающей быстротой, то и дело прерываясь сполохами молний или окутываясь клубами обжигающего водяного пара. Прождав несколько минут, глава клана выругался, задвинул забрало драконьей брони и ринулся внутрь.
Милорд! бросился, было, лорд-вампир Мюнхес следом. Но тот только не глядя махнул рукой:
Держать периметр.
Выход Элизобарры из горящего здания получился эффектным: алчные языки пламени огибали окружавший его энергетический купол. В драконьей броне для этого, возможно, и не было бы необходимости, но через плечо у Влада был перекинут бездыханный молодой человек.
Глава клана с обгоревшим Отроном на руках, задумчиво прокомментировал Мюнхес. Где-то я уже это видел.
За спиной Элизобарры рухнуло перекрытие. Дом сложился внутрь.
Он не обгорел, раздражённо буркнул Влад. Дыма наглотался просто.
А эти? осторожно поинтересовался лорд-вампир.
Перебил всех, изверг, одобрительно похлопал князь свою ношу по спине. Первого архимага завалил. Можно звёздочку вешать.
Придя в себя, Северин дёрнулся, перекатился на постели, приподнялся на локтях. Огляделся. Это была его комната. Вернее, его бывшая комната. В замке Элизобарра. Он помнил её так хорошо, как будто всё ещё жил здесь и в самом деле ложился спать в эту кровать.
Дверь резко отворилась. Лорд Эрлинг вздрогнул. Влад Элизобарра смотрел на него с ехидным прищуром. Нет, всё-таки не сон а жаль
К-как с лёгким заиканием спросил Северин, как я тут оказался?
Не помнишь? хохотнул глава клана. Пить надо меньше. Или закусывать больше.
Окинул ещё раз молодого человека пламенем алых глаз и вышел.
Лорд Эрлинг постарался припомнить вчерашний день: приказ убить городского голову, дворец, бегающие глазки, боевые маги, удушливый запах дыма
Бред какой-то Я что, и правда, напился? недоумённо спросил он сам себя и потёр лоб.
12. Сердцу не прикажешь
Незаметно прошло несколько лет. Влад стал ловить себя на том, что избегает появляться в родовом гнезде: сестра до неприличия сильно стала походить на свою мать. У вампиров хорошая память. Особенно память на звуки и запахи. От повзрослевшей Мелисенты исходил тот же одуряющий запах желанной и неприступной женщины, который Элизобарра не мог забыть вот уже почти двадцать лет. Всё чаще Владу приходилось напоминать себе, кто перед ним. Он сделался сух в общении с сестрой, стараясь видеть её как можно реже. Она не возражала, покорившись его решимости с печальной обречённостью. Но проблему это не решало. На просьбы княжны разрешить ей выходить в свет Влад отвечал яростным отказом. Но вот настал день её совершеннолетия
Князь Элизобарра вернулся домой после нескольких месяцев отсутствия, привёз в подарок сестре несколько редких книг. Вопреки его ожиданиям, к празднику в замке не готовились. Генрих Зальц пояснил, что княжна не настроена веселиться. Влад, и вовсе мрачный, как туча, этому даже порадовался. Но когда он увидел её
Девушка стояла на вершине парадной лестницы. Та же причёска, то же платье
Ему показалось, что эти двадцать лет были сном, и только что Эйзенхиэль Элизобарра произнёс: «Я женюсь на Лоридейль Лейнсборо», а сердце пропустило такт
Она медленно, шаг за шагом спускалась по ступенькам
Влад сглотнул и постарался взять себя в руки. Получилось очень плохо. Девушка подошла совсем близко. Глава клана перестал дышать, чтобы не чувствовать её запах. Но кожей ощущал тепло её тела. Он хотел её. А рядом больше не было отца, один взгляд которого держал в узде беспутного сына. Влад желал эту женщину не меньше, чем двадцать лет назад. Хотел подмять её под себя, заставить подчиниться его воле, услышать её крик, крик боли, когда он вонзит в неё зубы и будет рвать её плоть, наполняя ужасом голубые глаза, в которых прежде видел лишь насмешку и презрение.
Какого дьявола ты это на себя напялила? хрипло рявкнул Влад, смутно понимая, что с ним происходит. Но он знал, кто в этом виноват: Лоридейль Лейнсборо! Хитрая, холодная тварь, каким-то непостижимым образом вернувшаяся оттуда, откуда не возвращаются. Это её платье! Не смей их надевать!
Мелисента нахмурилась. Поведение брата поставило её в тупик. Совсем не такого ожидала она в свой день рождения.
Теперь все эти платья принадлежат мне, сказала она с холодной независимостью. Как и дом, и счета, и
Ты сейчас же выбросишь всю её одежду, прорычал вампир и грубо схватил сестру за плечо. Владу казалось, что сердце из груди переместилось в голову, и теперь стучит там, оглушительно и страшно.
И не подумаю, огрызнулась княжна, попытавшись вырваться. Они мне нравятся. Как правило, брат отпускал, но на этот раз у него в горле только неразборчиво что-то заклекотало, вампир рванул плотный атлас так, что раздался треск, правый рукав оторвался, а на нежном девичьем плече заалела глубокая царапинаВлад сам не заметил, как начал трансформацию: на руке выросли когти.
Мелисента даже не вскрикнула. Голос пропал. Она вдруг осознала, что никогда ещё не видела Влада в такой ярости. И не до конца понимала её причину. Воспоминания о прошлой жизни возвращались, но не все и не сразу. Сейчас она помнила почти всё. Кроме того, что могло послужить причиной безумия брата.
Испуг в голубых глазах слегка привёл вампира в чувство: сейчас это явно не была надменная Лоридейль Лейнсборо. Это была его маленькая сестра, девочка, которую он защищал, холил и лелеял, на свой манер. И которой он теперь внушал ужас. В нос ударил резкий запах крови. Влад наклонился и провёл языком по женскому плечу, снимая тяжёлые капли, приглушая боль Мелисента застыла в его руках, будто он был не вампиром, а василиском. Её кровь показалась горькой на вкус.
Иди в свою комнату и не показывайся мне на глаза, бросил князь, развернул девушку и слегка подтолкнул в спину. По телу Влада пробежала мелкая дрожь. Мелисента взлетела вверх по лестнице, роняя слёзы.
Так и прошёл день: княжна заперлась в спальне, уже не плакала, просто сидела, обхватив колени руками, приложив к плечу скомканную сорочку, глубоко задумавшись. Слюна вампира снимает боль, но не даёт крови сворачиваться: царапина всё никак не хотела затягиваться.
Князь разнёс чуть не ползамка. Он ломал мебель, рубил гобелены, пинал драгоценные вазы, срывал канделябры Пару раз подходил к комнате сестры и утыкался в неё лбом, вдыхал просачивающийся сквозь щели запах. Разворачивался, сползал спиной по двери, сидел на полу, закрыв лицо ладонями. И начинал снова остановился Влад в галерее, перед портретом, который он приказал перенести сюда из бывшего кабинета отца: ежедневно любоваться на мачеху у князя не было никакого желания. Женщина, изображённая на портрете, не выглядела холодной и надменной, какой он её помнил. Скорее она была печальной. Князь всматривался в её лицо, и дикая, животная ярость мало-помалу сменялась в нём глухой тоской, в чём-то созвучной выражению на нарисованном лице.
Вампир заперся в кабинете, откупорил бутылку и прямо из горлышка стал вливать в себя её содержимое. На этот разконьяк. Пьянел Влад медленно, так что действо затянулось. Князь Эйзенхиэль укоризненно взирал на сына с портрета. Заметив это, молодой Элизобарра горько расхохотался и поднял бутылку в молчаливом тосте.
Генрих Зальц ожидал вызова хозяина уже несколько часовбуйство молодого князя просто не могло пройти мимо.
Какой она была женой? спросил Влад секретаря, но глядел при этом не на него, а на портрет отца, занявший место портрета Лоридейль Лейнсборо.
Вы спрашиваете о княгине, милорд? осторожно уточнил Зальц.
Влад кивнул.
Она ведь не любила его, сказал Элизобарра, не отрывая взгляда от напоминающего альбиноса вампира. Эта стерва вообще любить была не способна.
Я не очень компетентен в этих вопросах, милорд, дипломатично отозвался Генрих. Но леди Лоридейль никому не давала повода усомниться в том, что она хорошая жена. Она была немного поколебавшись, секретарь добавил:Она была образцовой княгиней, милорд.
Не то, что моя мать, заметил тот.
Это ваши слова, милорд, не мои.
Влад угрюмо кивнул и снова приложился к бутылке.
А он, вампир мотнул головой в сторону портрета. Он получил её и был с ней счастлив? Если уж она была такой образцовой? Они хоть спали вместе?
У вас есть сестра, милорд, флегматично отозвался Генрих, опустив глаза в пол.
Я не об этом спрашивал, угрюмо бросил Влад.
Князь с княгиней очень бережно относились друг к другу, медленно сказал Зальц. Они были очень гармоничной парой. Но
Но?
Я не думаю, что они были счастливы.
Влад удивлённо вскинул брови.
Я доподлинно не уверен, но полагаю, что княгиня была чем-то неизлечимо больна, ответил секретарь на вопросительный взгляд хозяина.
Больна? вампир выглядел искренне удивлённым.
Да, милорд. И, полагаю, князь об этом знал.
Почему ты так думаешь?
По косвенным обстоятельствам, милорд например, однажды за завтраком у нас зашёл разговор о море вы знаете, князь Эйзенхиэль любил ходить на яхте. Леди Лоридейль заметила, что купаться предпочитает в пресной воде. Я вспомнил, что у хозяина есть одно дальнее поместье с горным озером. Он редко там бывал, но я предложил распорядиться, чтобы дом привели в порядок. На самом деле проще было его построить заново. Учитывая отдалённость и труднодоступность поместья, я предположил, что к следующему лету он будет готов принять княгиню но она только грустно улыбнулась и сказала, что следующим летом озеро её вряд ли понадобится я, было, подумал, что она имеет в виду ребёнкане хочет пускаться в путешествие с младенцем, но князь он встал так резко, что выломал оба подлокотника у кресла из железного дерева. И приказал мне во что бы то ни стало привести дом в порядок. И не особенно торопиться. Сказал, что следующим летом они туда непременно съездят весь тот день он был особенно мрачен.
Влад молча выслушал секретаря и, кажется, о чём-то задумался. Потом зашвырнул бутылку в угол и достал из кармана булавку. Ту самую, с брильянтовой головкой. Протянул Генриху.
Я сейчас уеду, сказал он. А ты запрёшь замок. Я переделаю заклинание. Теперь сюда не смогу войти даже я. Пока ты не откроешь.
Зальц вопросительно глядел на Элизобарру, ожидая дальнейших пояснений.
Через какое-то время я вернусь сообщил тот, скорее всего, я буду пьян. В смысле, ещё более пьян, чем сейчас. И буду требовать впустить меня внутрь. Тогда ты должен послать меня подальше.
Секретарь неуверенно кивнул.
А когда следует снять блокаду, милорд?
Когда я Влад сжал кулак и, кажется, собирался грохнуть им по столу, но делать этого не стал. Когда я справлюсь со всем этим. И что-нибудь придумаю.
Да, милорд, слегка наклонил голову секретарь и взял булавку. Но что, если он запнулся, но продолжил:Что если вас не будет очень долго?
Отдашь Мелисенте, рыдающей на твоём смертном одре, буркнул князь и встал. Иди, мне надо работать.
***
На поиски решения у Влада ушло полгода. Не столько на сами поиски, сколько на моральную борьбу с самим собой. Но, наконец, он вернулся.
Это действительно был не первый визит князя в родовое гнездо после памятного разговора, но на этот раз Элизобарра твёрдо посмотрел Зальцу в глаза и сказал:
Пора, Генрих. Открывай.
И старик по голосу понял, что да, действительно пора.
Позови её ко мне, сказал Влад, проходя в кабинет. Мелисента пришла не сразу, так что вампир успел начать нервничать. И откупорить бутылку
На этот раз княжна была облачена в простое платье, которое сшила сама. Волосы свободным потоком рассыпались по плечам. Она переступила порог и вопросительно посмотрела на брата.
Что, даже не обнимешь меня, сестричка? криво усмехнулся он. Неужели не соскучилась по мне?
Она прямо посмотрела ему в глаза и серьёзно сказала:
Соскучилась.
Но не двинулась с места.
Князь с ужасом ощутил, как у него снова перехватило дыхание, а сердце бухает в груди без всякого ритма. Он так надеялся, что вспышка страсти, с головой накрывшая его в прошлый раз при виде сестры, была единичной, случайной, преодолимой
Что ж, вот и повидались, сказал он хрипло. Иди теперь.
Это всё? спросила она спокойно.
Ты ещё чего-то ждёшь? алые глаза полыхали жадным огнём.
Ты запер меня в четырёх стенах на шесть месяцев. Сомневаюсь, что ты вернулся только чтобы поздороваться, твёрдо сказала Мелисента.
Влад медленно встал. И шагнул из-за стола. Девушка осталась стоять. Вампир схватил её за руку и рванул на себя, обхватил с такой силой, что на плечах потом остались синяки. Одна его рука скомкала подол платья, снова грозя его разорвать, второй он ухватил сестру за волосы и слегка оттянул её голову назад. Мелисента продолжала, не отрываясь, смотреть князю в глаза. Влад выпустил платье и провёл горячей ладонью вдоль её щеки, сильно прижимая руку к коже сестры, так что след горел, как от пощёчины. А потом он наклонился и властно поцеловал, вкладывая в это действие все терзания, всю неудовлетворённую страсть последних двадцати лет. Влад уже не осознавал, кто он и кто она, осталось только желание обладания, подчинения, и насыщения. Он сжимал девушку в объятиях, не заботясь о том, что причиняет ей боль, мял нежные губы, даже не пытаясь доставить ей удовольствие, и, завершая поцелуй, сильно укусил. Горечь. Горечь и тоска растеклись по жилам, стоило одной капле крови попасть на кончик его языка. Мутная пелена спала с глаз. Влад всё ещё стоял, прижимая Мелисенту к груди. И на мгновение ощутил страх. Перед собой, перед тем, что только что сделал. Если бы Лоридейль Лейнсборо была жива, он нашёл бы её и убил собственными руками: эта женщина разрушила его отношения с отцом. Неужели даже из могилы она может лишить его сестры?