Десятник особой сотни - Александр Владимирович Забусов 11 стр.

Удалось беспрепятственно обойти стольный город. Пришлось два раза переправляться через реки. Лиходеев гнал и гнал отряд по одному ему известному маршруту. Сила привычки не задавать лишних вопросов, делала свое дело. Голове видней, что рукам делать! Под вечер, за очередным изгибом широкого шляха, русичи нос к носу столкнулись с половецким разъездом.

Поганые, скорее всего оторвавшись от куреня, выполняли наказ по разведыванию дороги. Маленький отряд из десяти степняков, воины в котором не закованы в бронь, лишь со щитами, кое-кто с копьем, все в длиннополых кафтанах, по бокам которых висят кривые сабли в ножнах, считали что находятся у себя в тылах. Не многие успели потянуться руками к скрученным арканам, выхватить саблю, урусы сами пришпорили коней навстречу противнику. Атака! Ни криков, ни возгласов, только горящие страшным блеском глаза напротив, пугающие закаленных в боях воинов, заставившие душу содрогаться в нехорошем предчувствии.

Мечи славян, словно мельницы, словно работающие жернова, в считанные минуты перемололи пришлых воинов. Скудный гвалт, крики, стоны и мольба о помощи, были слышны только на кипчакском наречии. Русы с момента начала сшибки не проронили ни слова. Егор окинул взглядом место сшибки. Осклабился. Кругом, как после маленького взрыва, лежали трупы врагов и пара лошадей.

Оставшиеся без своих седоков лошади, ходили по округе. Глянул на своих людей, тяжело дышавших после серьезной работы, приводивших себя в порядок.

 Все живы?

 Да, батька!  пророкотал не стройный ответ.

 Княжна, как?

 Да, жива я!

Повезло!

«Конечно повезло!  Обозвался Лука.  Вас одних на час оставить нельзя».

Ладно, проехали!

Расстались после того, как Лиходеев убедился, что они в точке начала тропы на Ростов, параллельной главному шляху. Дорога Лису известна до мелочей. Уже в который раз, снова заинструктировал зама.

«Лошадей отдай,  посоветовал Лука.  Они вам больше не понадобятся, а им как заводные в самый раз».

 Лис, значит так, здесь мы расстаемся. Я с Гораздом свея в город переправим и порядок со шпиенами наведем, а то зажрались, можно сказать средь бела дня княжон умыкают и все им с рук сходит. Парней береги и за Любавой присмотри. За ней глаз да глаз нужен.

 Подумаешь!  Обиделась присутствовавшая тут же дева.  Не очень-то с тобой и хотелось!

 Если права качать будет, не ведись, исполняй поручение. Как в Ростов попадете, с рук на руки сестре сдашь. Дальше сам думай, как быть. Лошадей наших забери, используешь как заводных. В движении не торопись. В передовой дозор Дрона поставь, такой же хитожопый, как бывало ты в молодости. Ну, не мне тебя учить. Теперь прощаться будем.

Народ обнимал своего десятника и Горазда. Никто не знает, какой разлука будет, может и вовсе не встретятся больше. Любава повиснув на Лиходееве, пустила слезу, чуть ли не причитала:

 Лихой, миленький! Ты только не погибни! Не смей гибнуть. Слышишь!

После того, как кулачки девки заколотили в грудь командира, не выдержал даже Ждан. Бывший мельник, не скрывая голос изрек:

 С глузду съехала девка.

Заслышав такое, оторвалась от Егора, так глянула на сказавшего, что бедный Ждан не знал куда деваться.

 Батька, а как ты в город-то попадешь, он же в кольце?  Задал мучивший его вопрос Лис.

 Не боись! На берегу Кура подземный ход имеется, вот по нему и пройдем.

 Нету там никакого хода!  Безапелляционно заявила княжна, от переполнявших чувств показав язык Лиходееву.  Я бы знала.

Что тут скажешь языкатой избалованной девке? Махнув рукой на прощание, дождались пока походники завернут за поворот. Лиходеев кивнул напарнику, легко ступая по ковру чуть пожухлой травы и уворачиваясь от сосновых лап растворился из виду. Пешком не на лошади, по лесу не по дороге. Пришлось попотеть, пока добрались в район поиска.

С помощью Луки быстро отыскался ход. Пещера в склоне к реке, оказалась предбанником чего-то большего. Сунулись в земляной зев, освещая факелом влажный грунт стен и мусор под ногами. Если бы не знал чего ожидать, вряд ли бы поверил в то, что искомое находится именно здесь. Где-то на глубине двух метров от поверхности, в провале виднелся аркообразный ход, выложенный плинфой. Шел он в сторону города. Факел мерцая, языком пламени указывал на наличие сквозняка. Через два десятка шагов уперлись в дубовую дверь. Лиходеев тронул ладонью потемневшие доски, попытался толкнуть от себя. Бесполезняк, на совесть сделали. Выругавшись, подвел неутешительный итог:

 Приплыли!

Горазд наблюдая за действиями командира, отодвинул в сторону связанного пленника, шагнув к двери, всей своей медвежьей силой приложился к полотну. Дохлый номер! Какой закрытой была, такой и осталась.

«Хи-хи!»  всплыл в голове Егора смешок Луки.

Ну и что делать?  мысленно задал вопрос духу, как оказалось имеющему непомерное чувство юмора.

«А ты ее еще ногами побей! Эдак каждый дурак прошел бы. И был бы здесь не тайный ход, а проходной двор».

Совсем сучонок от рук отбился!

«Э-хэ-хэ! Ты факел-то нагни, сам наклонись».

Ну?

«Видишь в стене у самой двери плинфа выступает? Упрись и нажми на нее».

Лиходеев опустившись на колено, упершись, с усилием продвинул кирпич от себя. С противоположной стороны двери раздался едва уловимый звук трения метала о метал. Незримый механизм сработав, отодвинул засов в пазах. Толкнув дверь, обнажил пространство с зияющим мрачной пустотой окном под ногами. При свете факела показалось или было на самом деле, бездна не имевшая пола, уходила вниз прямо со ступени полусгнившей лестницы. Продышавшись, отважился двинуться на спуск. Подталкиваемый Гораздом, следом спускался швед.

«Не бойся!»Подбодрил Лука.

В подземной комнате, из которой, в разные стороны «разбегались» сразу несколько ходов, было как в склепе. Воздух спертый, тяжелый. Сырость. Здесь уже не было обложенных кирпичом сводов. Что над головой, что под ногами, ходы вырубались в мягком известняке и были достаточно просторны.

«Правее бери!».

А другие?

«Образуют сеть лабиринтов. Тоже видать нужны были. Здесь, при случае целое войско спрятать можно».

Ход пошел на сужение, в одном месте пришлось пробираться почти ползком, потом ход «вырос», и пошли лишь слегка согнувшись. Шли. Шли, часто тыкаясь ладонями о стены, цепляясь то плечом, то локтями. Свет пламени факелов таял в убегающей в неизвестность таинственной темноте, к которой глаза так не могли привыкнуть. Не раз и не два лицо попадало в липкую сеть паутины, и это было так неприятно, что даже сравнивать ощущения не с чем. Тъфу-фу-фу-у! Вот опять лицо оказалось в тенетах паучьей ловушки. А-а-чхи-и! И, и, и пыли на ее нитях. А-а-чхи! Иногда под ногами что-то неприятно похрустывало. Лиходееву казалось по костям идут. Страшновато. Время замедлило ход. Сколько они идут?

 Все, привал!

Лиходеев подперев спиной стену, уселся прямо в проходе. К итогу подошел третий факел, он последний раз пыхнул и погас. Из темноты раздался голос шведа.

 Слышь, боярин? Огонь зажги, в темноте сидим, словно в Хель попали, того и гляди Фенрир выскочит в бездну утащит.

 Экономнее нужно быть, свей. Экономнее. Еще неизвестно, сколько нам блукать предстоит.

Кстати, Лука!

«Да!»

Сколько?

«В общем-то не так уж и долго, только впереди завал. Растаскивать придется».

Чем? Лопат-то нет.

«Ничего, руками управитесь».

Температура воздуха была как в холодильнике. Даже продрогнуть слегка успел. Запалив новый факел потащил за собой обоих попутчиков. Расширив лаз на завале, под самым потолком переползли на другую сторону, протолкнув в дыру упиравшегося скандинава. Наверняка выпачкались как свиньи. Наконец-то встал во весь рост. Тянувшийся ход несколько раз пересек пару перекрестков и расходясь вывел в галерею. По-видимому галерея пролегала под улицами, сверху отчетливо слышалось цоканье лошадиных копыт, а то и голоса. Лука подтвердил:

«Уже в городе!».

Слава тебе Лука. Лучший проводник!

«Наконец-то оценил! Я уж думал, помрешь когда, слова доброго не услышу. Между прочем, когда я в прошлый раз здесь был, под сводами подвалов Добрыня с одним из бояр встречался. Тот купцу полный расклад по обороне города давал».

Кто это у князюшки в предателях ходит?

«Не разобрал. Человек лицо под плащом прятал, а имен не называлось. Лишь на правой руке у него, когда плащ поправлял, видел от большого пальца в рукав тонкий шрам тянется, едва заметный».

Раз так, то чего об этом вспоминать? Не ко времени. Ты давай, веди. Не расслабляйся.

 Как ты, Горазд?

 Все путем, батька!

 Скоро выйдем.

 Скорее бы. Мочи нет подземелье терпеть!

 Да у тебя клаустрофобия.

 Не, нету. Ежели нужда будет, когда выберемся, на базаре покажешь, купим.

 Ха-ха! Нет, такое добро пусть у продавца остается. Идем.

За очередным поворотом их взорам предстали четыре проема овальной формы, закрытые решетчатыми металлическими дверями, на которых висели массивные замки. Посветив огнем, спутники за дверями увидели прямоугольные каменные плиты в глубоких нишах.

Что это?  Спросил у Луки.

«А сам не догадался? Гробницы это».

Чьи?

«А я почем знаю! Нам дальше».

Коридор повел на подъем к поверхности. Отодвинув засов на такой же как и раньше дубовой двери вышли в следующую галерею.

«Дверь закрой. Мы в одном из крыл детинца. Теперь по переходам к поверхности и выберетесь».

Факел вот-вот догорит. Поднявшись по каменным ступеням, через дверь вышли прямиком на белый свет. Моросящий дождь и пронизывающий ветер встретили их как родных. Дышать стало легко, вот только влага добавила озноб в тело после перепада температурной среды.

 Слава Велесу! Вышли!  Провозгласил Горазд, выпихивая перед собой пленника.

 Чтоб над вами Локи подшутил!

Глава 5

С холма было превосходно видно и большую крепость-детинец, ощетинившуюся сторожевыми башнями и его полки, копошившиеся на всем промежутке видимости. Перед очами Святослава и его бояр предстала панорама холмистой местности, отличной от родного Чернигова. То в одном, то в другом месте к небу поднимались дымные столбы. Мощные языки пламени поедали древесину изб. Горел посад.

 Какая надобность была избы жечь?  недовольно повысил голос соверен.

Воевода левой руки Мечислав, поерзал на подтертой седалищем коже седла, молод потому что. Вон праворукого воеводу, Щуку, того такими вопросами не проймешь. Можно сказать всю свою немалую жизнь прокомандовал.

 Дак, , княже! Из посада людины курские ушли еще до нашего появления, предупредил видать кто. Опосля тати, яко пчела на брагу, слетелись. Когда наши передовые дозоры в концы поселения вошли, вот драчки и начались. А там где кровушку пускают, там завсегда до пожаров дело доходит.

Князь вывел весь выводок сановников на совет к стенам града противника. Теперь сам с интересом задавал вопросы командовавшим флангами боярам.

 Княже, ты и сам видеть должон,  воевода рукой указал в сторону укреплений.  Сам град взять не сложно. Хоть детинец и стоит на высоком мысе как раз при впадении Кура в Тускарь, так стены каменные выстроены с захода на восход. Вона на сколь большое расстояние тянутся, стрелища полтора, а то и все два будет. Ров конечно глубок, боле роста людского буде, да к тому ж и широк, так за то и людишек в дружине у Изяслава мало. У тебя же дружина большая, а еще ополчение со всех весей и боярских вотчин собрано.

 Ты мне про ворога кажи, про себя я и так все знаю,  согнув руку в локте, Святослав из-под ладони приставленной к бровям, наблюдал картину возни у Курского города-крепости.

 Так я ж и кажу! Укрепление имеет два въезда. Один через ров к Тускари положен. Второй, во-он там,  снова указательный палец заставил глянуть в нужном направлении.  Главные ворота, прямо под башней, на Ростовский шлях выводят.

 А там?

 Не-е! Там балки глубокие. От самых стен к рекам тянутся, почитай со стороны полночи атаковать не дадут. Тут ничего не зробишь!

 Восемь башен значит?!

 Ага! Крепостица об осьми башнях.

 Серьезные укрепления. Хм! Злоба!

 Я тут!  понукая лошадь, из-за спин ближников вывернулся особист.

Злобе приходилось не в пример тяжелее чем другим. Боярином мог стать любой воин княжеской дружины, который верой и правдой служил князю на протяжении многих лет и отличался умом, мудростью и немалым житейским опытом. Но разумеется, боярскому отпрыску было значительно проще стать боярином, чем обычному человеку. Злоба был из служивых. Князь вотчиной не обидел, так другие косились, мол не ровня он им.

 Из какого камня стены, знаешь?

 А то! Мергель.

 Чего?

 Известняковый камень, или меловой. Весь Курск на таком огромном постаменте стоит. Для строительства стен, даже фундамента заливать не потребовалось. Монолит под ногами. Вот народишко и добывал его. Цельные катакомбы под градом имеются. Зело камень довольно мягок.

 Так может

 Не-не-не-не! Они сперва все из дерева построили, а опосля камнем обложили. Так что сами стены не пробить.

 Поня-атно. Злоба, ты там про катакомбы заикнулся, так может и тайный ход имеется? Глядишь и штурмовать не придется! А?

 Нет хода, князь-батюшка. Местные бы знали. От них узнал бы Добрыня, а уж я от него.

 Жаль!

 А может и хорошо, светлый князь,  подал голос Властибор. Улыбка перекосила и без того не слишком приятное лицо.  Никто убечь не сможет.

Святослав расхохотался. Придержав повод застоявшегося коня, который на правах друга попытался сойти с места, сбил выступившую от веселья слезу. Настроение было добрым.

 А может в очередь до меня встанут? На службу запросятся. А, волхв?

Бояре не обязаны всегда служить лишь одному князю. Они имели право в случае необходимости, оставить службу у одного князя и перейти служить другому. При этом, те земли которые были дарованы прежним князем боярину, так и оставались в его полной собственности. Поэтому Святослав мог быть уверен в таком исходе дела, к тому же Владимира пристроить нужно. Но пора заканчивать. И Щука и Мечислав, оба воеводы, высказали планы штурма. Ближники покивав головами одобрили предстоявшее действо. Теперь бы собрать ближний круг, обсудить дела тайные и начать помолясь.

 Едем в ставку!  Распорядился, воротя повод рысака.

Во внутренний круг обычно входило до шести бояр обладающих достаточным опытом и знаниями. Внутренний круг был постоянным, и действовал постоянно в отличии от полного собрания совета бояр. Вот и теперь в шатре собрались самые-самые.

Расположившись в походном кресле, Святослав, наблюдал за толкотней сановного люда.

 Ну, с чего начинать и как наступать на город, разобрались. Примерная расстановка сил мне видна. Теперь поговорим более детально. Злоба!

 Слушаю, княже!

 Что у нас в городе?

 Добрыня донес, что град к обороне готов. Гриди у Изяслава под две сотни мечей. Служивый полк имеется, боярское ополчение, городское. Смерды, проживавшие недалеко, успели стечь за стены. Им оружие раздали, а вот бронь не у всех. Купцы с челядью, охотники.

 Нда! Не так уж и мало.

 Не мало. Средь них недовольных хватает. Брожение. Добрыня кажет, ежели случай предстанет, то Вадим попытает счастья открыть ворота. Обратно, даны там же обретаются. Ватажка их убили, но костяк под крепкой дланью. Им лишь злато дай.

 Ксенья?

 Византийка в Курске. Свое дело знает.

При упоминании ведьмы Святослав поморщился.

 Знает она! Почему кражу княжей сестры до ума не довели?

 Фарт! И украли, и из города вывезли. Только потом кто-то перехватил. Куда увез неизвестно, только в Курске ее нет.

Злоба бросил мимолетный взгляд на Прозора. Однорукий почувствовал кивок в его сторону, скукожился. Если бы смог, в размере уменьшился. Все шло к тому, что вину на него повесят, и правы будут. Расчет пошагово делался с его подачи, а вот концовка в промашку ушла.

 Что скажешь, Прозор?

Бровь князя поползла вверх. Недоволен!

 Лихой!

 Что Лихой?

 Опять Лихой нам карты попутал. Заимку спалил, людей уничтожил, а княжну увез. Совсем обнаглел. Я посылал на место знающего человека. Тот рассказывал потом, тебе княже, прямо на песке у реки послание буквицами начертал.

 И что писано?

 Только привет передает и все.

За креслом заерзал волхв. Приникнув к княжьему уху, зашептал.

 Нет!  громко отказал князь.  Пусть сначала вызнает, где его семья и ударит по самому дорогому, а смерть за ним и так по пятам ходит.