Волхв отстранился. Прозор понял о чем речь, подсказал.
Нету у Лихого семьи. На своем подворье с десятком коим руководит, пребывает. Молод. Ни братьев, ни жены, тем паче ни детей нет.
А вот это плохо. Подумал и добавил. Плохо, что мало про врага нашего знаешь, Прозор. Злоба, передай Добрыне, хай Ксения вызнает все, ну и сделает, что можно.
Слушаюсь. Хотя самого Добрыни в городе уже нет. А Лихой,чего про него вызнавать? Вадим доносил про всех, и про Лихого тоже.
Ладно. Теперь так! Ставка, Илим, переговорщики готовы?
Давно ожидают. Боярин Абсей главный. Без подобострастья, здесь только свои, сказал Илим.
Добро! Добавь ему, ежели княжны в граде нет, пусть скажет, что в залоге ее держу. Глядишь, Изяслав посговорчивее будет.
Или самого Абсея в землю зароет Скажу.
Да-а! Пущай про племяша узнает. Жив, аль нет? В любом разе судьба его такая, за княжество Черниговское пострадать, коль мать в свое время Аманат, одним словом. Ну это не важно.
Угу!
Еще что есть? Тогда займитесь делом. Завтрева на приступ пойдем. Устал я. Идите
Боярин Абсей, представительный муж, не раз участвовал в посольствах и переговорах. Подъехал к городским воротам в сопровождении сотника Траяна и двух десятников, Ивана и Глеба. Одетых в отличие от патрона в бронь. Глеб сжимал в руке копье, на древко которого натянута тряпица белого цвета.
Траян повышая голос оповестил:
Князь Святослав переговорщика к князю Изяславу прислал! Пустите ли в град, правоверные?
Со сторожевой башни крикнули:
Зрим вас! Ждите!
Ждать пришлось долго. Моросящий слегка дождь, оставлял на лицах влагу. Все четверо молчали. О чем говорить, когда думы перед въездом во вражеское укрепление у каждого свои?
Открылись ворота и стражник от брамы махнул рукой.
Въезжай!
Тронув поводья, въехали под стену. Траян с интересом смотрел на внутреннее расположение места, которое может быть завтра придется брать на щит. Крепостная стена, проходящая по высоким гребням оврагов, ровной лентой тянулась что вправо, что влево.
«Толщина видать немалая, да и высокая какая, стена-то! Наверху боевые площадки. Широченные. Воев маловато, хотя народищу страсть как много, но то смерды. Вон как копье держит, олух царя небесного. Это ж не соха! А ходы сообщения у них как и в Чернигове, в стенах проложены. Трудно нам придется. Стена-то с трехъярусной системой боя: подошвенный, средний и верхний».
Воин до мозга и костей Траян подмечал все, Видел котлы для вара и суетящихся возле них смердов и баб, видел снующих воев. Обычный фронтовой город жил своей жизнью.
Проехав по улицам крепости, сам Абсей в Курске не бывал ни разу, отметил только то, что дворец Изяслава на порядок меньше черниговского. Нет в нем той вычурности и шарма как у его соверена.
Приняв лошадей, их всех четверых провели через парадный вход в тронный зал, где в окружении сановников на княжьем столе восседал володетель земель курских. Абсею ранее не доводилось видеть молодого крепкого мужа в воинском доспехе, наблюдавшего за приехавшими посланцами врага. И вообще во всем помещении повисла тишина.
С чем пожаловал, боярин? Задал вопрос князь.
Вот, прими грамотку от моего государя, подойдя ближе, через сановника передал скрученный трубкой пергамент с неровными краями со шнурком и печатью при нем.
Изяслав, будто не доверяя, сам развернул послание, впился в него глазами, молча читал написанное, шевеля губами. Лицо его при этом, и без того серьезное, исказилось гримасой, наливаясь краской гнева. Отбросив послание в сторону, вскочил на ноги, негодуя обратился к своему совету бояр:
Вот тут князь Чернигова утверждает, будто бы еще отец мой занял сей стол не по праву, что после смерти князя Олега на Курский стол сел неприродный варяг, а не понять и кто? Посему мол и преследуют сю землю беды. Пишет, что многие бояре и простые людины тайно били челом ему, Святославу, чтоб он сжалился над ними, под свою длань взял и не допустил жен и детей до конечной гибели. По их челобитью князь и идет с великим войском!
Обратился к Горисвету, нетерпеливо указал на скомканный пергамент:
Подай!
Снова развернув его, окинув очами своих бояр, зачитал вслух:
«не для того, чтобы вас воевать и кровь вашу проливать, а для того, чтобы с помощью Божией освободить вас от всех ваших врагов нерушимо утвердить Русскую Правду и даровать вам всем спокойствие и тишину». К вам бояре обращается! И далее. «И вы, куряне, вышли бы радостно с хлебом-солью и пожелали быть под высокою рукою. Князь же будет содержать вас в свободе и всякой чести». Ну, и кому из бояр я не мил?
По залу прошел ропот возмущения. Кто-то из сановников в голос ругал оккупанта. Кто-то посылал проклятья на его голову. Любодрон, убеленный сединами, старый боярин из природных варягов, будучи у тронного стола, одернул молодого князя:
Охолонись княже! Он своей грамоткой смуту меж нами внесть хочет, а ты ему потакаешь.
Глянул в писульку, показал в развороте.
Ты вон дальше чти! «Ежели же пренебрежете настоящим Божиим милосердием и нашей княжьей милостью, то предадите жен ваших, детей и свои дома на опустошение войску нашему». Вот к чему ведет.
Обратился к совету:
Неча тут думать. Постоим за землю свою, за жен и детей наших! А там как боги рассудят! Слышь, посол? Так своему князю так и передай. Нехай он в жопу идет! Хлыщ черниговский!
Абсей замялся. Решившись, чуть придвинулся к князю, будто только ему хотел донести весть, заставив напрячься охрану.
Княже, велено на словах передать.
Ну?
Буде ты упираться зачнешь, так вот знай, сестра твоя в нашей ставке и
Что-о?
И ежели тебе ее не жаль, то ее как простую чернавку, без роду и племени продадут в чужие страны на муку и поругание.
Да я тебя
Стой княже! заступил дорогу варяг. Нехай посланцы обождут, а мы покумекаем пока. Негоже им головы рубить, мы не черниговцы.
Пока в зале случилась замятня, к Милораду протиснулся подручник, жестикулируя, шептал на ухо.
Где он, Дуг?
У тебя в покоях дожидается, с ним его вой и пропавший свей, по рукам связанный.
Боярин протиснулся к князю, негромко попросил:
Дозволь княже отлучиться, вести важные пришли. Ты пока решений никаких не принимай. Время потяни, а там глядишь, чего и сладится в нашу пользу. Лихой просто так не суетится.
Добро, иди. Лихого сюда веди, сам хочу послушать.
Милорад, словно молодой мальчишка торопливо шел к себе в апартаменты. По пути натыкался на множество незнакомых людей. О нашествии соседей заблаговременно предупредили, и это спасло людей. В крепости собралось много народа. Ближайшие веси, деревни и хутора опустели. Люд прихватив свой скарб, детей и скотину, со всех сторон сбегался в Курск, образуя поток из беженцев. Много хуже обстояло дело с ратными людьми, добрая половина полков осталась под Ростовом. Несколько сотен гридней, бояре с челядью, наемный полк, да городское ополчение вот и все. Еще пришлых смердов ополчили, но те с оружием обращаться умели плохо. Им топором сподручней работать, чем меч использовать. Как ни крути, число людского прибытку явно недостаточное для удержания города. Между тем, Милорад от своих сходников получал донесения об армии противника.
Уже спеша по коридору нетерпеливо выкрикнул, привлекая внимание старшего своей охраны:
Где он!
Тот поняв кого имеет ввиду глава тайной канцелярии, указал пальцем направление, ответил:
Там!
Заскочив в дверь, не раздумывая облапил Лиходеева, сдавил, что тот медведь, почувствовал суровый запах пота, исходивший от подчиненного.
Живой! Живой! Молодец!
А чего мне будет? Смешался Егор.
Оно конечно приятно, что шеф так беспокоится о нем, но нарваться на очередного Леню Брежнева двенадцатого века, расчета нет. Милорад справился с чувствами, оттолкнул своего десятника, приказным тоном выпалил: Рассказывай!
Нечего мне рассказывать! Кокора где?
Где ему быть, там же где и все бояре. У князя в палатах.
Шеф! Кокора местный резидент Чернигова, его брать нужно и срочно колоть. Чувствую можно всю вражескую сеть поднять, пока военные действия не начались.
Что, Кокора?
Я говорю, Кокора главный послух князя Черниговского. Это он отдал приказ на похищение Любавы. Я едва успел ее перехватить.
Не понял! Так Любава с тобой?
Нет. Я ее под охраной Лиса в Ростов отправил. Рисковать не хотел. Ты про Кокору подумай! Вот и видока, он же и вор, на всякий случай с собой доставили.
Лиходеев мотнул головой в сторону шведа. Горазд со своей стороны, вздернул охраняемый объект за шиворот вверх.
Идем к князю, он там за сестру переживает.
На выходе Лиходеев отдал приказ Горазду:
Сдай лишенца под конвой, а сам двигай на базу. Воробью скажи, пусть баню топит, чешусь уже весь.
Милорад не мудрствуя лукаво, вытащил князя в малую залу, незачем всем знать о чем речь вести будут. Лиходеев подробно рассказал о всех перипетиях походной жизни, о Любаве и боярине Кокоре.
Изяслав как разъяренный бык влетел залу.
Где Кокора?
Начали искать, оказалось того и след простыл. Милорад вместе с Егором и десятком гридней ворвались на боярское подворье. Расталкивая челядь вошли в терем и поняли, что опоздали. На женской половине в разных позах лежало все семейство боярина. Синюшные лица и пузырившаяся пена изо ртов говорили о многом. Их отравили и сделали это совсем недавно, и часа не прошло. Сам боярин сидел под образами в своей светелке. Остановившиеся, стеклянные глаза смотрели в никуда На шее аккуратный надрез, кровь из него испачкала расшитую красной нитью рубаху.
Лихой приложил палец к виску Кокоры, отметил, что тот еще теплый, констатировал:
Готов.
Да! Согласился Милорад. Кто-то умный и знающий, оборвал нить ведущую к другим. Теперь не вызнаем, кто против нас игру затеял.
Ничего, в такое время сами всплывут.
Сойдя с высокой теремной лестницы, Егор мельком глянул на дворовую шавку, от ворот пристально наблюдавшую за происходящим. Всем было не до блохастой. А та, как только кавалькада покинула усадьбу, порскнула в переулок, скрываясь от глаз прохожих. Через короткое время из переулка появилась старушка. Отмеряя дорогу суковатой палкой, прошла мимо знакомых ворот, раскрытых настежь. Улыбка озарила морщинистое лицо, а губы едва слышно выдавили напевную речь.
Бабушка умная! Бабушка успела вовремя!
Состояние затишья перед бурей витавшее в воздухе целого города, казалось не добралось только сюда, на самую окраину Курска. И то сказать, хоть и стояла изба за крепкой стеной, а все ж на отшибе. Когда-то давно, еще прапрабабке отвели клок земли позволили поставить избенку в черте града, только подальше от глаз людских. Князья тоже болеют, вдруг помощь будет потребна в короткое время, а знахарь далеко. Желана сидела у окна и перебирала травы, лежащие на столе. Их все нужно разобрать, какие-то связать в пучки и развесить сушиться, какие-то измельчить и опять же засушить, какие-то сохранить свежими. Работы всегда хватает, люди ручейком стекаются на подворье, особенно сейчас.
Взгляд зеленоглазой красавицы блуждал за окном, переносился от куста к дереву, от дерева к облаку на небосводе, вдруг замирал, замирали и руки Желана, долго сидела не шевелясь, думала, размышляла, вспоминала, просто мечтала. Соскучилась за Лихим, хоть и прошло-то менее двух седмиц с тех пор, как виделись. А теперь все изменилось. Нет-нет! Все хорошо. Всего-то так случилось, что она непраздна. Радость переполняла душу. Людские приходы не напрягали, одно и тоже изо дня в день, это ее работа. Бывало забежит Милолика, прощебечет ни о чем, посетует на жизнь свою, иной раз оставит корзинку с едой, заберет снадобья да и убежит на подворье десятка. Прижилась боярышня, а ведь положение у нее шаткое. После гибели семейства, зависла, что называется, между небом и землей. Время бежит неумолимо, нет его сейчас ее проблемы решить. Да она и не думает о них. Видно же, без памяти влюблена в Лихого. Ничего не попишешь, первая любовь. Он для нее герой былинный. Раньше только слышала о нем. А кто в городе не слышал? А теперь живет в его светелке. Воробей наведывается часто. Вот уж чудо растет! Тоже пригрелся под крылом Лихого, все хозяйство на нем. Мужчина! А сам от горшка, два вершка.
Сегодня знахарке было тревожно. Отчего и почему понять она была не в силах, да и не старалась особо. Она радовалась будущему материнству, смаковала это чувство. Сегодня что-то произойдет! Может Лихой заявится, как он сам выражается, из командировки. Прижмет ее к груди, а она расскажет ему обо всем. Он точно обрадуется, она это знает.
За окном, прямо напротив нее, словно из-под земли вырос лохматый с клочковатой бородищей, мужичок-с ноготок. Чтобы привлечь внимание хозяйки, басовито прокашлялся. Дворовой. Этот еще у бабки ее прижился. Тоже хозяин. Порядок держит не хуже челядника.
Чего тебе, Фаня? Али случилось чего? Одарила домашнюю нежить светом своей улыбки.
У нас гость на подходе, пробасил дворовой. Заставил таки отложить пучки связанных трав.
Кто?
Кто-кто! Полюбовник твой явится! Вона, идет уже.
Лихого Фаня недолюбливал с тех самых пор, как тот в первый раз по хозяйски расположился на сеновале. Мол, порядка от него никакого. Разбросал все и ушел потом.
Выбежала на двор, повиснув на груди любимого. И чего его все бабы так любят? На однажды заданный вопрос, получила непонятный ей самой ответ Лихого: «Химия».
Как ты, милая?
Все хорошо!
А я только приехал, к шефу заглянул, с князем встретился, в бане отмылся и к тебе. Соскучился, жуть!
Не говори это слово!
Не буду.
Рядом послышались легкие шаги. Так и знала, Милолика увязалась. Вот уже и нахохлилась, ревнует мелкая. Позвала.
Заходите люди добрые, кормить с дороги буду.
«Отправил бы ты мелкую домой! Посоветовал Лука. Ведь всю малину испортит».
Сиротка. Ничего, пусть посидит, послушает сказки.
«Сиротка? Да ты слепой! Эта сиротка на тебя глазами удава смотрит. И не забывай, в этом времени в таком возрасте уже и замуж выдают. Вон как Желану-то ревнует».
Ты же знаешь мое отношение к педофилам.
«Она-то этого не знает».
Все наши живы? Спросила Желана.
Лиходеев сразу спал в лице. Видно рана не зажила. В гибели товарищей винил и себя. Ведь как-то же мог уберечь, обойти заслон, спрятаться, в конце концов.
«Не мог!», подсказал Лука.
Не все. Ильи не стало. Двух братовьев лишился. Из троих, один Зоран остался в живых. Вообще, весь поход неудачным оказался. Радует лишь то, что Любаву освободили. Сейчас с Лисом и остальными бойцами в Ростов пробиваются, а мы с Гораздом прямиком в Курск. К тебе летел как на крыльях.
Сидевшая за столом напротив Милолика заерзала попкой по лавке. Со двора послышался шум. В вечернюю пору на подворье протопали вои с подвывавшими женщинами, внесли двоих увечных.
Принимай хозяйка поранитых! Воинский муж с густой окладистой бородой крикнул со двора, видно старший.
Знахарка тут же встрепенулась, распорядилась в окно: Заносите в избу! Чего у вас там?
Лиходеев рассмотрел элементы поражений на человеческих телах. Сильно ребят покромсали, точно из боя вынесли. Рубились, видать.
Откуда, Тихон? Спросил знакомого десятника.
Со складов. С данами сцепились, теми, что с Сигурдом лет пять тому ушли. Пожар на складах. Доси тушат.
А даны как?
Всех их порубали.
Ну хоть это радует. Желана, хотел с тобой побыть, а раз такое творится, мне уходить нужно, небось боярин уже на розыск подал.
Иди милый! Будь осторожен.
Вот и повидались!
Глава 6
У русских есть пословица: «хорошо там, где нас нет».
Только теперь я понял ее смысл.
Разъяренный, пересказанными боярином переговорами, Светлый князь Черниговский отдал приказ на утренний штурм Курска. Они ответят за свои слова! Пленных не брать, этот город Владимиру придется поднимать заново. Нет, но каков Изяслав, а! Хотя бы к возрасту мог отнестись по другому. Интересно, откуда стало известно, что княжны у него нет?
До позднего вечера метался по шатру, не хотел видеть ни сына, ни ближников. Лишь когда месяц поднялся на небо, унесшее надоевшую паморось, и вызвездившее мрак, велел позвать воевод, а выяснив, что к штурму все готово, снова прогнал всех, лег спать. Нет, ну каков родственничек, испортил настроение.
Утро встретило солнечным светом. Ночной ветерок сдул влагу с трав и кустов, высушил лужи, словно тоже решил поучаствовать в людской воинской забаве, выступив на стороне сильного. Войска увидели своего князя, с вершины холма, сидя на белом жеребце, созерцавшего за выдвижением полков на исходные позиции.