Она думала о словах Марка, думала о предназначении, о тех узах, что их связывали. Она хотела верить ему, но чувствовала, что здесь присутствовала какая-то недосказанность. Марк что-то недоговаривал. Ева до сих пор не могла переварить сказанное о демонической природе своего возлюбленного. Она пыталась воспринимать это, как сказку, плод его богатого воображения. Но как тогда относиться к тому, что произошло в тот роковой день?
Его мертвенно-бледное лицо стояло перед её глазами. Струйки багровой крови растекались по деревянному помосту. Всё внимание Евы ушло в одну точку, а жизнь остановилась. Она словно испытала это горе ещё раз, в воспоминаниях. Но потом произошло нечто прекрасное и необъяснимое. Марк сказал, что её чистая душа исцелила его своими чистыми слезами. И она видела это своими очами. Значит, все его рассказы про Грааль и предназначение правда. Значит, он по-настоящему честен с ней. Хотя в это всё по-прежнему было крайне трудно поверить.
Марка давно не было дома, хотя он обещал вернуться до темноты. Она инстинктивно тянулась к телефону, но каждый раз вспоминала, что связь больше не работает. Камин продолжал потрескивать, а она сидела под тёплым клетчатым пледом с ароматным чаем в руках. Языки пламени играли тенями и отражались в кристалле сапфирового цвета на её шее. Неожиданно на лестнице второго этажа появился Виктор. Он наводил ужас на всех людей вокруг силой своей исписанной шрамом физиономии, однако с теми людьми, кто ему нравился, вел себя довольно неряшливо и неуклюже, иногда переминаясь с ноги на ногу:
Госпожа Ева, там это дама какая-то с визитом.
Дама? с интересом переспросила Ева, отбросив клетчатый пледПойдем взглянем.
Вечер был довольно скучен и она предвкушала встречу с неожиданным собеседником. Широкая двустворчатая дверь в арке распахнулась и перед ней явилась женщина в шикарном лиловом платье до пола. Её каштановые волосы были завиты в кудри и перехвачены экзотической четырехзубчатой заколкой. Ореховые глаза женщины отдавали таинственным холодным свечением, которое будто сковывало льдом сердца собеседников. Она смотрела на Еву остротой своих широких, миндалевидных глаз, чуть прищурившись. Наконец, она улыбнулась и сказала:
Как я рада наконец тебя увидеть, Ева!
Я вас знаю? Ева наморщила лоб, но не припоминала такой необычной знакомой.
Нет. Но я знаю тебя. И Марка, она подмигнула.
Проходите внутрь, что ж мы всё на пороге!
Женщина зашла и элегантно проследовала за Евой по лестнице. Девушку удивляло, каким образом она так спокойно находилась на улице в холод, будучи едва одетой.
Вы, наверняка, замерзли. Давайте я сделаю вам кофе. Марк говорит, что у меня получается неплохо, она рассмеялась.
Спасибо, не нужно. Я ненадолго.
Девушки присели. Незнакомка вела себя очень вольготно, закинув ногу на ногу и откинувшись в кресле, расположив руки на подлокотниках. Ева робко спросила:
Кто вы и откуда знаете Марка?
Меня зовут Мелания, таинственная женщина улыбнулась, я давняя знакомая Марка.
Давняя знакомая? в её глазах блеснул огонек ревности.
Не беспокойся, она тронула Еву за колено, с Марком нас связывают совсем не любовные узы, женщина улыбнулась.
Понятно, установилась неловкая пауза в ходе которой незнакомка рассматривала богатое убранство комнатынаписанные яркой краской фрески на церковные мотивы, яркие гобелены и золотые подсвечники. А как давно вы познакомились с Марком?
Оу, очень давно, ответила девушка, не отрывая глаз от фрески с изображением обнаженного Адама, так давно, что уже и не припомнить.
Мелания скривила лицо в очаровательной улыбке, которая почему-то вызвала в Еве дикую тоску.
Вы верно хотели увидеться с Марком? Я передам ему, что вы заходили. Можете оставить записку.
Не переживай, дитя, она объяла её холодным и одновременно сжигающим взглядом, я сама найду Марка. Я пришла сюда, чтобы взглянуть на тебя. Ты ещё прекраснее, чем я себе представляла, она схватила её за руку и начала пристально осматривать её изящные черты лица, круглые скулы, аккуратный, правильно расположенный нос, серо-зеленые глаза изумрудного блеска. И, конечно же, золотые волосы, которые будто бы светились в ночном полумраке. Потом Мелания опомнилась. Прости меня за такую бесцеремонность. Я просто давно хотела тебя увидеть. Марк так много про тебя рассказывал.
Правда? Ева покраснела от смущения.
Правда, ответила она холодно. И теперь я здесь. Ну что ж, мне, пожалуй, пора.
На улице довольно поздно, вы уверены?
Я смогу о себе позаботиться, она отправила ей воздушный поцелуй и кошачьей походкой, сверкая в свете горевших ламп лиловыми цветами, скрылась внизу. Ева хотела её проводить, но гостья словно растворилась во тьме ночи. Удивленная Ева, крепко задумавшись, пила остатки остывшего чая.
3
Белиал глядел на свою сестру, чье лиловое платье развевалось по ветру. Они вдвоем стояли на обзорной металлической площадки высокой телебашни, что достигала несколько сотен метров в высоту. Телевышка «Вейрон» скорее всего была теперь самым высоким строением в мире после произошедшей ядерной катастрофы. Меланхолия жадно вдыхала запах разряженного высотного воздуха, любуясь городскими видами. Её лицо озарялось лучезарной улыбкой. Белиал знал, что это означало. Ведь его сестра, Принцесса Отчаяния, питалась страданиями и грустью людских душ. А сейчас эти страдания были сильны, как никогда в человеческую эпоху.
Так значит ты всё, наконец, вспомнил? Ты уверен в этом? Она схватила брата за шею, слегка поцарапав его фиолетовыми ноготками, все тысячи лет, ты смог вспомнить всё?
Да.
И ты рассказал ей обо всём? поинтересовалась она с укором.
Не совсем. Но многое.
Нельзя доверять смертным, Бел. Нельзя. И ты лучше меня это знаешь. Она в расстройстве отошла от него и села на вращающийся табурет, перед установленным линзовым телескопом.
Не переживай, он охватил её взглядом, Ева не просто человек. Не просто смертная. И ты это тоже лучше меня знаешь.
Открываться людям, значит открывать свои слабости. Я всегда была против этого.
Да, для тебя люди всегда были лишь игрушками, к которым и относишься соответственно. Зачем вести беседы с пластиковой куклой И я тоже был когда-то таким. Но я изменился, он произнес эти слова не так твердо, как хотел.
Марк повернулся к ней. Его тёмные глаза блеснули на солнце.
А я никогда и не скрывала, что мне всегда было плевать на людей. Даже наоборот, я упиваюсь их страданиями, их горем. Но мне также плевать и на своих собратьев и на отца. И на весь демонический род. Единственное существо, к которому я испытываю теплые чувстваэто ты. И ты знаешь это, Бел.
Меланхолия подошла обнять его. Ему всегда нравилось прикосновение ее ледяных пальцев.
Ты единственный, чьи страдания приносят мне боль, а не наслаждение.
Я знаю, Мел, я это знаю, он похлопал её по спине, схватил за плечи мощными пальцами и взглянул в глаза. Этой девушке можно доверять. Она не такая, как все. Еванечто особенное. Я никогда не встречал такую, как она. Её душевная чистота, легкость и нежность, ангельская красота. Мы с ней как противоположные полюса магнитовдобро и зло, лёд и пламень. Судьба сыграла большую шутку, сделав возможным подобный союз.
Что ж, я вижу по твоим глазам, что ты и правда веришь в то, что говоришь. Иначе я бы рассмеялась тебе в лицо. Влюбиться? ТЫ? Дитя лжи и обмана? Разве Белиал не первый враг любви и искренности?
Для меня самого это казалось фантастикой. Но видимо человеческая природа взяла свое. После моего изгнания из Преисподней и нового рождения на земле я больше не просто демон. Теперь я и человек. Поэтому способен любить, как и люди.
Они стояли молча, наблюдая, как золотистый диск солнца медленно пропадает за далекими хребтами, между которыми тянулась бирюзовая ленточка речки. Тьма распространялась по горизонту, погружая землю в долгую и холодную ночь. Где-то в далеке светилось зеленоватое свечение уничтоженного города, местами были видны выжженные огнём места, где когда-то были богатые густые леса и золотистые поля. Деревенька, долгие годы бывшая верным спутником города Агрюс, уже успела превратиться в полуразвалившееся обугленное нечто, где успели поработать искатели наживы.
От увиденного пейзажа Белиал прочувствовал распространяющуюся по телу рябь. Дрожь и холодок заставлял мышцы сокращаться в возбуждении, а дыхание участилось. Ядовитый зеленый цветбыл его личным демоническим цветом, символизирующим ложь и лицедейство. И сейчас он ощущал, как его власть со змеиной быстротой распространяется по земле вместе с потоками радиоактивной энергии. Это чувство одновременно завораживало и пугало, обнажая его иную, нечеловеческую сторону. Сестра отвлекла его от раздумий:
Ты говорил, что выяснил, кто нанял убийцсказала полушепотом Меланхолия
На самом деле это было и так понятно.
Апофис? уверенно спросила она.
Разумеется. Наше любимое черноглазое чудовище.
Он совсем уже перешел черту. Сначала из-за своей неспособности найти вторую часть Грааля решил уничтожить большую часть мира. А теперь этот косматый дьявол вздумал пойти против своего брата.
Апофис боится, что все лавры достанутся мне. Что я стану любимым сыном отца. Ему невдомек, что мне на это абсолютно плевать. Но что мне сейчас совершенно ясноего нужно остановить.
У ада везде свои глаза и уши. Когда стало известно, что ты вплотную приблизился к Граалю, Апофис словно обезумел. Он послал своих прихвостней в каждый уголок земного шара, метался по всей планете, не зная отдыха. Но так и не нашел среброволосого юношу, о котором говорило пророчество.
Как думаешь, он погиб?
Наверняка. Судя по тем гласам отчаяния, что охватили небеса. Теперь же дело за тобой. И ты исполнишь чаяния папочки.
Белиал почувствовал нечто странное в её словах, но не подал виду.
Но нет. Я не позволю использовать Еву в его грязных интересах. Пусть только попробует, он сжал кулаки с такой силой, что костяшки пальцев побелели.
Ты и правда любишь её. Невероятно, она обняла брата, сжав его могучую спину.
Кстати, это случайно не твой слуга убрал с дороги её прошлого ухажера? он выдержал паузу. И почему он также хотел увести от Агрюса и меня?
Меланхолия молчала, пожала плечами, а затем пристально взглянула ему в глаза. Ореховые взоры встретились.
Почему ты решил, что это был мой слуга, Бел?
Циник, эгоист, напоминающий, злобного духа. Рассуждающий о тщетности и пустоте бытия?
О Пустоте, Бел? Все-таки ты вспомнил не всё.
Астарот? это имя промелькнуло у него в сознании. Конечно. Старикашка, опустошающий людские души.
Демон хотел заполучить тебя только для ему ведомых целей. Но, знаешь, у меня тоже была мысль заманить ещё того, человеческого Марка, в мою обитель. Ты бы остался со мной и я бы заглушила твои вечные поиски и страдания. Мне не было известно, что Грааль в Агрюсе или где-либо ещё, но я точно знала, что ты рано или поздно найдешь его. И мне очень не хотелось этого.
Почему? удивленно спросил Белиал.
Меня одолевают странные страхи, Бел. Словно какую-то смертную женщину, она потупила взор. Мне кажется, что Грааль опасен. Я чувствую, что он заберет тебя у меня.
Мел, сестра, не говори глупостей, его голос казался тёплым и мягким, он приобнял её за плечи, а она опустила голову на его грудь. Они долго стояли молча, боясь пошелохнуться, чтобы не нарушить таинство момента.
На небе уже сияли звезды, которые можно было увидеть на безмятежном ночном небе. Естественный спутник земли уныло нависал над ними тяжестью своей серой поверхности. В такой обстановке не могла не проявиться потаенная слабость Меланхолии, которая, казалось, родилась раньше неё самой. Бесконечная тоскливая космическая даль была душой и сердцем демонессы. Девушка с интересом уселась за телескоп и начала разглядывать созвездия, усыпанные серебряным великолепием.
Знаешь, начала она, иногда мне кажется, что небоэто то, ради чего мы все эти тысячи лет пытаемся покорить землю. Это прекрасное безграничное небо, холод вечного космоса, величие бесчисленных галактик, Меланхолия говорила с восторгом, который сменился на тихую грустью. Но в нашем измерении нет неба и светил. Мы словно находимся внутри полого красного камня, изрезанного подобием колючих гор и долин, с редкими реками, которые даже не могут подарить нам таинство глубоких вод и впадин. Мы не чувствуем, что живем в прекрасном мире. Отсюда наша тоска и печаль. И стремление отомстить тем, кто живет лучше нас.
Меланхолия глубоко задумалась.
Как думаешь, где-то там в космосе есть другие живые миры? Может, там тоже сражаются ангелы и демоны, деля друг с другом мир живых? И там тоже есть владыки рая и ада? А может, они вообще не похожи на нас и ведут ту жизнь, о которой мы не имеем даже малейшего представления?
Белиал не ответил. Он лишь подошел к сестре сзади, положил руки на её плечи и медленно гладил её нежные кудри. Он любил, когда его сестра предается мечтам и тоске. Тоске по тем мирам, где им никогда не суждено быть. Мечте по той другой жизни, которую им никогда не прожить. Ему казалось, что именно Меланхолия заразила его стремлением пойти против своей демонической природы и начать новую жизнь. До недавнего времени она была единственным живым существом, которое он по-настоящему любил. Единственной, за которую он бы без промедлений отдал свою жизнь. Мел напоминала его мать, воспоминания о которой навевали лишь грусть и тоску. Густые каштановые волосы, глубокий и мудрый взгляд, рисунок скул и фигурыво всем она была похожа на маму. Лишь её тёмные, орехового оттенка глаза, были темнее маминых, сквозь тьму воспоминаний отдававших бирюзой.
Я так тоскую по всему. И моя тоска не знает границ, сказала она тихим шепотом, давай спустимся вниз, Бел. Иначе я пропаду в этом бескрайнем небе.
Глава 7
1
Марк в задумчивости шел вдоль заброшенного берега, где когда-то кипела жизнью рыбацкая деревенька. Он уехал на пару километров к юго-востоку от Агрюса. Однако достаточно было отъехать из города совсем немного, чтобы остатки цивилизации сменились на жалкие руины. Смотря на бьющиеся от ветра ставни окон, полупустые дворы, покосившиеся стрехи домов, местами обугленные стены, трудно было поверить, что здесь был и веселый детский смех, и шум церковных колоколов, и мужчины, поливающие своим потом землю. Что когда-то привязанные к берегу замшелые деревянные лодки выходили на морскую охоту и возвращались к берегу с богатой добычей. Теперь здесь царила смерть, а хаос праздновал победу над казалось бы нерушимым порядком.
Он шел сквозь пустую деревенскую улицу, наблюдая, как природа быстро и стремительно отвоевывала свои права мхом, поросшей травой и мощными ветвистыми кустами. Пройдет ещё пара лет и деревня ничем не будет отличаться от остальной дубравыстены и окна домов зарастут плющом и лишайником, птицы совьют на чердаках уютные гнезда, а медведи облюбуют погреба для своих берлог. Но сейчас поселение всё ещё являлось гордым остатком почти исчезнувшей цивилизации.
Прямиком за околицей заброшенной деревеньки была церковь, сердце любого маленького поселения. Она была каменной, ничуть не тронутой войной, пожарами и беспорядками. Крест гордо блестел на фоне предзакатного солнца, словно служа маяком для заблудших душ. Марк тяжело поднялся по ступенькам и со скрипом распахнул тяжелую дверь. Он не сразу решился войтимужчина встал у порога храма, томимый суевериями. Ему уже доводилось бывать в церквях и священных обителях, однако он всегда ощущал необъяснимое давление, которое сжимало в тисках его нечистую душу. Он собрал волю в кулак и переступил порог, отогнав тревожные мысли.
Свет падал сквозь маленькое круглое окошко сверху, красными лучами освещая скромное внутреннее убранство. Алтарь с распятым мессией возвышался, являя собой духовный центр церкви. Мужчина с интересом разглядывал прикованное к кресту тело. Желтая краска фигуры давно выцвела, кое-где обнажая серую глину. Медный терновый венец отпал и бессильно валялся перед Христом. Марк подошел, осторожно поднял венец и приставил его обратно. Глаза прикованной статуи были закрыты и спали вечным сном, но словно пристально глядели на него из под закрытых век. Мужчина задумался. Его губы будто онемели и не могли сказать те слова, которые он столько обдумывал. Но он хотел, нет, жаждал сбросить тяжесть своего сердца. Марк начал говорить и его слова отскакивали эхом от стен пустой, никому больше не нужной святыни: