Кэйтлин казалось, что это продолжается бесконечно, мужчина страстно целовал её тело, обнимая и поддерживая своими сильными руками, его губы были повсюду. И в какой-то момент её тело загорелось, как будто и правда поджигаясь от его страсти, мысли сдали свои позиции, немного отпуская внутреннюю волчицу, которая возликовала от этого. Кэйтлин, не осознавая, что делает, вскинула руки и вцепилась в плечи мужа, не понимая, хочет она оттолкнуть его или притянуть ближе.
И это стало последней каплей для Бартона, который и так уже не контролировал себя. Он резко отстранился и поднял на жену глаза, в которых бушевало яростное пламя, опалившее её:
Не могу больше сдерживаться,прохрипел мужчина голосом, больше походившим на животный рык и, быстро подхватив её под спину, перевернул на живот.
Повинуясь инстинктам, Кэйтлин приняла нужную позу, подстраиваясь под мужское тело. И через мгновение с приглушенным криком боли уже стала женщиной. Боль прошла не сразу, оставляя место давящему напряжению всего тела, от которого, как подсказывала ей поскуливающая волчица внутри, она избавится в конце их соития. Так и произошло, когда яростный напор мужчины стал увеличиваться, а его движения ускоряться, Кэйтлин почувствовала нарастающее напряжение, а потом спад, после которого был взрыв и сладкая судорога в теле. А потом опять боль, когда Бартон вцепился зубами в её плечо, подавляя свой крик. Он продолжил свои резкие толчки, наполняя лоно девушки жизнью, и на одно мгновение Кэйтлин отпустила себя. Она потеряла контроль мысли, и её внутренний зверь вырвался наружу и возликовал, а по телу девушки снова прошла сладкая судорога, гораздо сильнее первой. Это длилось и длилось какую-то краткую бесконечность, а потом все закончилось. Бартон скатился с жены и упал на спину. Кэйтлин легла на бок, вытягиваясь возле него.
То, чего она боялась, было позади. Кэйтлин стала женщиной и была благодарна мужу, что не почувствовала сильной боли, о которой она слышала от других женщин. Он не нарушил слова и был добр с ней, хотя и не совсем нежен, нежностью это назвать было трудно. Но, наверное, этот суровый мужчина и не знает, что это за слово такое «нежность». В общем, все позади, и это главное.
Девушка воспользовалась своей разорванной рубашкой и теплой водой, которую кто-то предусмотрительный поставил возле камина, чтобы привести себя в порядок и вернулась в постель к уже спящему мужчине. Бартон во сне обнял жену за талию и, притянув к себе, что-то прошептал в её волосы. Кейтлин не разобрала, что он сказал, но ей показалось, что это что-то нежное. Или просто так хотелось думать? И уже на самом краю сна она честно призналась себе, что согласна со своей внутренней волчицей в первом: ей было приятно с ним, особенно в конце. И не согласна во втором: она не хочет повторения. Наверное.
Глава 4.
Кэйтлин потянулась, чувствуя легкую ломоту во всем теле и саднящую боль в определенном его месте, и нехотя открыла глаза. И сразу наткнулась на пару синих хмурых глаз, так похожих на глаза Бартона.
Ты кто?грозно спросила маленькая девочка, которая сидела на постели возле девушки и внимательно рассматривала незнакомку в кровати отца.
Кэйтлин натянула одеяло на груди и попыталась приподняться, но тут же была атакована ребенком, который в мгновение ока забрался на неё и прижал плечи девушки к постели маленькими ручками:
Ты зачем забралась в комнату отца? Хотела его убить?
Нет. Я здесь спала.
Спала?
Да, он знает.
Знает? Вот сейчас позову его и спрошу! И он накажет тебя за ложь!
Кэйтлин вспомнила, что это первое правило дома, и сразу припомнила и второе, а так же то, что лучшая защита это нападение:
Но ведь все, кто под этой крышей, должны уважать друг друга. А это совсем неуважительно обвинять во лжи того, кого видишь впервые. А ещё и сидеть на нем верхом.
Девочка недоверчиво склонила голову и усомнилась:
Знаешь правила?
Да.
А третье?!
Кэйтлин не была уверена, что для неё, для дочери и для Бартона одинаковое третье правило, поэтому попыталась выкрутиться:
А откуда мне знать, может, это ты пробралась в дом? И сама не знаешь правил? Так что ты говори третье.
Девочка попалась в расставленную ловушку:
Мы семья, а это значит любим друг друга!быстро выпалила она.Правильно?
Да,сказала Кэйтлин и подумала, что ей про любовь вчера ни слова не сказали.
Девочка убрала свои ручки и слезла с девушки, как будто решила ей поверить:
Как тебя зовут?
Кэйтлин.
А я Милли. Ты долго спишь, Кэйтлин,сказала она и, вопреки ожиданиям, улеглась рядом.Уже давно рассвет был, и Дэрин возится на кухне. Она прислала меня сюда за вещами отца, которые надо постирать. Ты их не видела?спросил ребенок и, приподнявшись на локтях, обшарил взглядом комнату.
Они, наверное, на сундуке,предположила Кэйтлин, вспоминая, где вчера мужчина раздевался.
Девочка подползла к сундуку и забрала вещи, а потом вернулась и снова улеглась рядом:
И долго ты еще будешь спать?
Я уже не сплю.
Ах, да,улыбнулся ребенок.Ты уже просто валяешься. И я с тобой, - сказала она и рассмеялась над своей шуткой.И долго мы будем валяться?
Недолго. Ты отнеси вещи Дэрин, а то она заждалась. И я буду вставать.
Хорошо,сказала Милли и встала с кровати.Только быстрее, ладно?
Ладно.
Девочка пошла к выходу и в дверях столкнулась с отцом, который нес на плече небольшой мешок.
Папа!улыбнулась Милли и обняла отца за пояс, а потом резко вскинула голову и сказала:Она не хотела тебя убивать. Она здесь просто спит. Я проверила, она знает правила.
Бартон перевел взгляд на Кэйтлин, которая еще сильнее укрылась одеялом:
Спасибо, Милли, что проверила, - сказал мужчина и вошел в комнату, кладя мешок на сундук.А что ты сама делала в моей комнате?
Дэрин послала меня за вещами, - сказала девочка и в доказательство протянула вперед ручку с одеждой.
Понятно. Хорошо, отнеси Дэрин вещи.
Ладно, папа, - сказала Милли и вышла из комнаты.
Бартон прикрыл за дочерью дверь и посмотрел на жену:
Доброе утро.
Доброе.
Ты выспалась?
Кэйтлин покраснела:
Обычно я не сплю так поздно, просто
Вчера был тяжелый день. Милли разбудила тебя?
Нет, я сама проснулась.
Мужчина сел на постель возле жены и внимательнее на неё посмотрел. Кэйтлин покраснела еще сильнее и сказала:
Твоя дочь храбрая, она залезла на меня, не давая встать. Подумала, что я пробралась сюда тайком.
Да, Милли такая,чуть улыбнулся он.Я не успел её предупредить о тебе. Обычно она не заходит в мою комнату. Я принес твои вещи, - сказал мужчина и посмотрел на мешок, что положил на сундук.
Ты был у моей семьи?с беспокойством спросила Кэйтлин.
Да. Твой дядя встретил меня радушно, заверив, что я всегда желанный гость в их доме, про тебя он, правда, ничего не сказал. А вот тетя была настроена менее дружелюбно, она была молчалива и только отдала уже собранные вещи. У тебя их немного.
Мне хватает.
Мужчина кивнул и поднялся:
Одевайся и спускайся вниз, я познакомлю тебя с Дэрин и как положено представлю Милли.
Он вышел. Кэйтлин встала, привела волосы и лицо в порядок и, надев лучшее из своих платьев, спустилась вниз. На большом столе уже стоял завтрак, и все члены семьи сидели вокруг него: маленькая Милли улыбнулась ей, а вот женщина лет сорока, наоборот, смотрела угрюмо. Кэйтлин неуверенно остановилась возле стола. Бартон поднялся и встал возле неё:
Это Кэйтлин, теперь она будет жить с нами. Я ввел её в свой дом, и теперь она моя пара. Это Дэрин, моя тетка, и Милли, моя дочь. Надеюсь, все мы будем уважать друг друга и жить мирно.
Бартон отодвинул для жены стул, и она села за стол, а он сел рядом. Завтрак прошел в полном молчании, которое даже неусидчивая Милли не прерывала. Похоже, в этом доме так было заведено. После трапезы Бартон сказал, что у него есть дела и чтобы его не ждали раньше обеда, а потом встал из-за стола и вышел из дома.
Молчание за столом сразу стало давящим. Но его тут же нарушила Милли:
Значит, теперь нас будет три женщины на одного папу? Он ведь и так часто жалуется, что две женщины на него одногоэто уж слишком,процитировала девочка отца.
Две слишком, а трив самый раз,тихо сказала Дэрин и, поднявшись, начала убирать со стола.
Кэйтлин принялась помогать женщине, а Милли продолжила свои вопросы:
А где ты будешь спать? Со мной?
Она будет спать в комнате твоего отца,ответила женщина и хмуро глянула на Кэйтлин.Для этого он её и привел, чтобы грела его постель.
Девушка смутилась, а девочка непонимающе спросила:
Ему холодно спать? Сейчас же весна!
Дэрин посмотрела на Милли и её лицо смягчилось:
Нет, не холодно. Просто с ней ему будет удобнее.
Понятно, - протянула девочка, как будто и правда что-то поняла.А днем она будет играть со мной?
Днем она будет помогать по хозяйству,сказала Дэрин, скорее для Кэйтлин, чем для Милли.
Кэйтлин стало не по себе, что о ней говорят так, как будто её здесь нет и, прихватив как можно больше посуды, скрылась в кухне. Через пару секунд за ней зашла Дэрин, ставя на стол оставшуюся посуду.
Хочу сразу прояснить,сурово сказала женщина.Я слышала про тебя, ты хотела сбежать из стаи. Не понимаю, зачем Бартон привел тебя в дом, но это его дело. А мне ты не нравишься, и играть в дружбу я не стану. Ты не лезешь ко мне, я к тебе. Хозяйство на нас двоих, не буду рвать спину, пока ты прохлаждаешься. Воспитание девочки на мне, пока Бартон не скажет обратного. Все ясно?
Да.
Вот и хорошо.
На этом разговор закончился, и они вместе помыли посуду.
Заготовив продукты для обеда, Кэйтлин решила немного подышать воздухом и вышла из дома. Она обошла жилище и спустилась к океану. Девушку всегда манила его бескрайняя синева, которая умела быть то безмятежно спокойной, то бушующее суровой. Сегодня океан был в игривом настроении, и на его глади то там, то тут, появлялись легкие пенящиеся волны. Кэйтлин сняла обувь и побрела по теплому песку вдоль прибрежной полосы, иногда заходя в прохладную воду, которая к середине весны еще не совсем прогрелась. Она вспомнила, как любила в детстве гулять возле моря с мамой, когда мир казался бескрайне огромным и сказочно прекрасным. Сейчас он оставался все таким же огромным, но прекрасным уже не был.
Ветер донес до Кэйтлин её имя, и девушка резко обернулась, узнавая в приближающимся парне Джеда. Его она видеть хотела меньше всего. Они были погодками и росли вместе, часто играли вдвоем, пока мальчишка не стал парнем и детские игры не заменились мужскими занятиями и тренировками. Но и тогда подростки иногда проводили время вместе, пока юноша не решил, что влюблен в Кэйтлин, и что она должна стать его парой, о чем, не переставая, ей и твердил. Но девушка так не думала и не чувствовала, и поэтому его настойчивые ухаживания вскоре стали ей в тягость, она начала старательно избегать парня. Настойчивость Джеда была еще одной причиной, по которой она решилась на побег, еще одной, но конечно, не самой главной.
Парень приблизился и хмуро посмотрел на Кэйтлин:
Зачем ты это сделала?! Зачем, Кэйтлин!? Тебе надо было подождать еще немного, только два месяца, мне бы исполнилось девятнадцать, и я бы смог ввести тебя в свой дом. Мы бы стали парой! А ты все испортила своим нелепым побегом!
Мы бы не стали парой,устало сказала девушка, она замучилась повторять ему одно и то же.Ты мне как брат, я никогда не видела в тебе пару. И ты это знаешь.
Все могло бы измениться! Ты бы посмотрела на меня по-другому, когда бы я стал мужчиной и другие девушки захотели бы создать со мной семью. Ты бы тоже захотела!
Он всегда приводил этот аргумент, думая, что конкуренция заставила бы её изменить свое решение. Кэйтлин знала, что этого бы не случилось, потому что это было абсурдно.
А теперь ничего не исправишь! Я даже не мог вчера выйти вперед, чтобы заявить на тебя права, я еще несовершеннолетний. У меня разрывалось сердце, когда я смотрел, как Бартон подходит к тебе, и уже никто не отважился больше выйти, зная, что его не победить.
Кэйтлин подумала, что рада тому, что Джед не имел права заявить на неё права вчера, иначе он бы либо умер, сражаясь с Бартоном, либо, как и все, струсил, что наверное для волка было хуже смерти. А так он только может сокрушаться о том, что могло бы быть.
Все к лучшему. Теперь ты посмотришь на других девушек, что захотят создать с тобой пару.
Джед схватил Кэйтлин за руку и сильно сжал, не контролируя свою юношескую силу:
Я хотел создать пару с тобой! Другие мне не нужны!
Кэйтлин посмотрела на свою руку, а потом опять на него:
Но теперь я принадлежу другому волку,она попыталась мягко отнять руку, но он сжал еще сильнее.Ты делаешь мне больно, - попыталась вразумить его девушка.
А ты делаешь больно мне!в сердцах крикнул парень, но все-таки разжал пальцы.Мы были бы счастливы, я бы любил тебя и заботился! А теперь ты будешь жить с человеком, которого совсем не знаешь, с суровым и безжалостным воином, который убил свою жену!
Он её не убивал,сказала Кэйтлин, сама не зная, почему защищает мужа.
Это он тебе так сказал? И ты ему веришь?!
Да, я ему верю,ответила девушка, продолжая защищать Бартона неведомо по какой причине.
Если бы я не знал тебя, решил бы, что ты прельстилась его богатством,зло сказал парень, а потом глубоко вздохнул, стараясь успокоиться.Зачем ты пыталась бежать, Кэйтлин? Случилось что-то страшное? Тебя обидел кто-то? Почему тогда не пришла ко мне?
Девушка молчала, она не хотела сказать ему правду и не могла. Не признаваться же, что замыслила побег уже давно. Кэйтлин опустила голову, пряча глаза. Джед обхватил её за плечи и с легкостью встряхнул:
Ну почему ты всегда молчишь и закрываешься от меня? Я ведь не враг тебе.
Я знаю, Джед,сказала Кэйтлин и добавила:Мне уже пора идти.
К нему?
Доброго дня, Джед,ответила девушка и, высвободившись из его рук, пошла прочь.
Глава 5.
Обед, как и ужин, прошел в полном молчании. Кэйтлин помогла Дэрин с уборкой посуды, а Милли в это время залезла на колени к отцу и начала расспрашивать его о том, чем он занимался и рассказывать о том, что делала она. Вымыв посуду, девушка вернулась в комнату и услышала обрывок фразы девочки:
а Дэрин сказала, что мне нельзя идти с Кэйтлин, хотя я тоже хотела помочить ножки в океане.
Бартон перевел взгляд на вошедшую жену:
Ты ходила к океану?
Да.
Зачем?
Прогуляться.
Папа, можно в следующий раз я пойду с Кэйтлин?спросила Милли.
Мужчина не ответил дочери, он не отрывал пристального взгляда от девушки, и ей показалось, что она сделала что-то не то.
Папа, можно?
Хочешь помочить ножки? Я пойду с тобой,сказала Дэрин с порога кухни.Идем?
Да!обрадовалась девочка и, соскочив с колен отца, побежала к выходу.
Дэрин вышла за ней и прикрыла за собой дверь. Кэйтлин осталась наедине с мужчиной, который, казалось, был недоволен ею. Она осмелилась спросить:
Я сделала что-то не то? Мне нельзя было гулять?
Ты не сказала, что хочешь пойти к океану.
Я должна во всем отчитываться теперь?
Да. Пока я не стану тебе доверять.
Мужчина поднялся со скамьи:
Ты будешь говорить, куда хочешь пойти и когда, чтобы я всегда знал, где ты находишься. Это понятно?
Да господин,не сдержалась девушка от колкости.
И не будешь дерзить, я не терплю этого.
Кэйтлин напряженно кивнула, сдерживая свой нарастающий гнев. Может, она и провинилась перед стаей, но не должна быть рабой этому человеку. Но похоже он думал иначе, потому что не перестал командовать:
Иди за мной,сказал Бартон и пошел к лестнице, что вела на второй этаж.
Девушка не послушалась и решилась на очередную дерзость:
Ты говорил о лжи, уважении и принадлежности. Но ничего о рабском подчинении. Или я знаю еще не все правила этого дома?
Мужчина обернулся и посмотрел на смутьянку:
Я твой муж, и ты будешь уважать мои решения, потому что принадлежишь мне. В этом нет никакого рабского подчинения. Только уважение.
Зависит от того, кто смотрит. Я вижу в этом требовании только подчинение. Ведь так же, как я должна заслужить твое доверие, ты должен заслужить моё уважение. Разве так не справедливо?
Справедливо. Но так не будет. Ты уже пыталась бежать и обманула всех. Так что в твоем случае все иначе. Тебе очень трудно будет заслужить мое доверие. А что касается уважения, я твой муж, и этого тебе должно быть достаточно. А сейчас идем, - сказал мужчина и продолжил свой подъем на второй этаж.
В Кэйтлин начал подниматься гнев, пружиной раскручиваясь внутри, но она вовремя вспомнила о том, что должна сдерживать его и попыталась успокоиться. Годы тренировок не прошли впустую, и девушка взяла себя в руки. Она медленно пошла за мужем и поднялась в их спальню.
Бартон уже сидел на сундуке без рубашки и снимал сапоги. Кэйтлин застыла в двери, понимая, зачем он позвал её наверх. Мужчина сказал, не глядя на неё:
Закрой дверь и иди сюда.
Кэйтлин оторвала свинцовые ноги от пола и, закрыв дверь, подошла к мужу. Бартон взял её за руку и придвинул ближе, поставив напротив себя. Девушка напряглась в ожидании продолжения. Мужчина не спешил, он медленно осмотрел её лицо, затем перевел взгляд на руку, что держал в своих пальцах и медленно провел ими вверх, задирая рукав платья. От его невинной ласки, неприятные мурашки побежали по телу Кэйтлин, но она, вспомнив вчерашнюю ночь, попыталась успокоиться.
Но вдруг все изменилось, мужчина сильнее сжал руку жены и напряженно спросил:
Что это?
Кэйтлин мгновенно поняла, о чем он говорит, и быстро глянула на свое запястье в руках мужа, на котором уже начали проступать синяки от захвата Джеда.
Я задал вопрос,с тихой угрозой предупредил Бартон.
На языке Кэйтлин уже вертелась ложь, но в последний момент она решила сказать правду, убив сразу двух зайцев: проверить его честность ведь он сказал, что не будет наказывать за правду, и начать завоевывать его доверие, которое, как он обещал, будет трудно завоевать:
Возле океана я встретила знакомого, он не рассчитал свою силу.
Он причинил тебе боль?с тихой угрозой спросил мужчина.
Он не хотел, просто волновался за меня.
Кто он? Его имя?
Мы дружим с детства, он мне как брат.
Имя!
Джерард, сын Грегори. Он не хотел ничего плохого, он еще мальчишка и просто не рассчитал свою силу.
Бартон посмотрел на жену, стараясь усмирить ярость, которая в нем поселилась, когда он увидел синяки на её руке. Кто-то посмел тронуть его женщину, причинить боль. Она была его, и только он имел право прикасаться к ней.
Вы договорись там о встрече?
Нет, - удивилась Кэйтлин, - Конечно, нет.
- Значит, он следил за домом, ждал, пока ты выйдешь. Что он значит для тебя?спросил мужчина и сильнее сжал запястье жены, добавляя новые синяки к уже существующим.
Я же сказала, он мне как брат.
Бартон внимательно вглядывался в её лицо, пытаясь найти в нем намек на ложь. Но как ни старался, не отыскал:
А что ты значишь для него?
Девушка опустила глаза:
Он думает, что влюблен.
Думает?
Мы росли вместе, ему просто так кажется.
Кажется, значит?
Кэйтлин вскинула глаза, в которых плескалось негодование:
Откуда я знаю, что там творится в чужой голове?! Иногда и в своей разобраться трудно!
Если ему «кажется», что он влюблен, почему вчера он не вышел вперед заявить на тебя права?
Чтобы ты убил его?спросила девушка в запале.
Значит, он трус?
Нет!теперь Кэйтлин защищала другого мужчину. Ему еще нет девятнадцати.
Бартон решил выяснить все до конца:
Ты из-за него решилась на побег?
Нет.
Тогда почему?
Девушка молчала.
Я задал вопрос.
Я не стану на него отвечать. Ты не терпишь лжи, а правду я говорить не буду, хоть руки выкручивай.
Твоим рукам и так сегодня досталось,тихо сказал мужчина и посмотрел на запястья жены.Еще и я добавил. Я не контролировал себя.
Ты ведь не сделаешь ничего Джеду? Он просто беспокоился,спросила она, зная, какие самцы собственники.
Я поговорю с ним и только. Пусть не распускает свои руки, а то я их вырву.
Ой, как по-мужски, подумала Кэйтлин, но тут же решила, что из уст её мужа это звучит не как простое бахвальство, он и правда мог сделать это, причем с легкостью. От этой мысли стало как-то не по себе, и девушка перевела взгляд на его сильные руки, которые в данный момент с нежностью держали её запястье.
Ты хрупкая,тихо сказал он.Я не должен об этом забывать.
Кэйтлин была совсем не хрупкой, но не стала в этом признаваться. Ему совсем не нужно знать о её секретах.
А ты не должна забывать, кому принадлежишь теперь,добавил Бартон.Ты моя жена, и ни один мужчина больше не смеет тебя касаться, кто бы он ни был. Запомни это.
Кэйтлин кивнула. Она не стала озвучивать свои мысли, в которых все протестовало против его «принадлежишь». Но они были оборотнями, и это было в порядке вещей: самка, обретая мужа, становилась его собственностью. Но ведь для определения этого есть и другие слова.
Бартон притянул жену ближе и медленно начал расшнуровывать завязки у горла платья. Кэйтлин нервно сглотнула и сжала кулаки, она была его женой и должна была подчиниться, даже если не хотела. Это не укрылось от мужчины:
Ты нервничаешь?спросил он, подняв глаза на неё, его руки продолжали снимать с неё платье.Почему? Ведь теперь ты больше не должна бояться нашей близости.
Я не боюсь,тихо ответила Кэйтлин и повела плечами, позволяя мужу стянуть с них платье.
Тогда в чем дело?
Тебе не понять.
Бартон раздраженно заметил:
Типично по-женски. Лучшая фраза, чтоб уйти от разговора. Наверное, всех женщин их матери в детстве учат всяким хитрым фразам и действиям.
Кэйтлин стало обидно из-за его слов, и она ответила:
Моя мама учила меня только хорошему.
Бартон серьезно посмотрел на неё, уловив в словах горечь:
Не сомневаюсь. Но она рано умерла.
Кэйтлин опустила глаза, он завел опасный разговор. Она не хотела даже думать об этом, поэтому быстро поменяла тему:
Тебе не понять, потому что это не ты молодая женщина, которая вчера попала в дом к незнакомому мужчине, который теперь стал её мужем и может требовать чего угодно и когда угодно.
Бартон уже развязывал шнуровку на сорочке, оголяя её грудь:
Ты права, не понять.
Он стянул сорочку с плеч, и она бы упала к ногам девушки, если бы Кэйтлин не скрестила руки на груди, прикрывая обнаженное тело. Она закрыла глаза, происходящее ощущалось слишком остро в дневном свете:
Ты не можешь дождаться ночи?
Ты стыдишься своей наготы?
Она промолчала.
Почему?спросил мужчина, нежно проводя костяшками пальцев по ключице девушки.Ты же оборотень. Когда мы принимаем волчье обличье, всегда остаемся нагими. И после тоже.
Кэйтлин продолжала молчать, а Бартон нежно, но настойчиво потянул её руки вниз, и рубашка соскользнула с женского тела на пол. Она осталась обнаженной, и только закрытые глаза спасали её от полного смущения.
Ты очень красива,сказал мужчина и притронулся к её животу, вырисовывая на нем круги.У тебя мягкая, светлая кожа и гибкий стан,он скользнул руками на девичьи бедра и слегка сжал.Мне нравится, но если ты чуть наберешь вес, мне понравится еще больше,его руки переместились на ягодицы, притягивая Кэйтлин еще ближе к себе.Ты стыдишься, потому что мало меня знаешь, но ты привыкнешь ко мне, и все будет как должно,мужчина поцеловал девушку в живот, от чего она вздрогнула.
В её теле начал разгораться страстный пожар, который соперничал с девичьей стыдливостью. Кэйтлин сжала руки в кулаки, стараясь его потушить, но муж разжал их своими пальцами:
Все будет хорошо. Я стану заботится о тебе и оберегать, Бартон потянул её к себе на колени.Ты ни в чем не будешь нуждаться,сказал он, и через секунду Кэйтлин уже лежала на кровати, а он нависал над ней.Ты моя жена и вскоре привыкнешь ко мне. Так? Открой глаза и скажи мне это.
Кэйтлин зажмурила глаза сильнее и отвернула голову в сторону. Она не хочет к нему привыкать и его женой быть тоже не хочет. Или хочет?
Бартон не разозлился на её отказ отвечать:
Хорошо, не сейчас. Позже, ты скажешь это позже, когда будешь готова это признать,он провел рукой по её груди, сдавливая сосок.Ты научишься принимать меня и мои ласки,его рука накрыла живот и двинулась еще ниже.Привыкнешь к ним, будешь их хотеть, нуждаться в них и во мне,рука накрыла развилку ее ног, и пальцы погладили чувствительное место.Станешь просить о них,движения его пальцев ускорялись.Просить и принимать с радостью и нетерпением. Все это непременно будет, вот увидишь. Главное не забывай, кому ты теперь принадлежишь, кто твой волк и муж. Позволь этому случиться, и это произойдет.
Кэйтлин выгнулась дугой, и резкий спазм пронзил тело. Она закусила губу, чтобы не кричать на весь дом, пока сильный оргазм владел ею. Бартон не убирал руки, не позволяя экстазу закончиться, а жене отстраниться. И тогда Кэйтлин тихо взмолилась:
Пожалуйста, пожалуйста
Мужчина резко отнял руку, и девушка ощутила еще один спазм, сильнее прежнего. Ее тело билось на кровати, руки вцепились в одеяло, а на губе выступила капелька крови, от острых зубов.
Бартон с восхищением смотрел на свою юную жену и её неистовство. Она была прекрасна в своей наготе и страсти. Эта женщина еще не научилась лгать и поэтому была откровенна в силе своего оргазма.
Ула не была такой даже в начале их союза, не говоря о том времени, когда она научилась мастерски притворяться. Его первая жена была очень красивой, нежной и ласковой, она постоянно смеялась и излучала беззаботность. Она всегда с радостью принимала их близость, а иногда и сама проявляла активность. Но никогда не обнажалась в своей страсти так откровенно, как эта девочка. Ула всегда была сдержанна и следила за тем, чтобы оставаться красивой даже в момент оргазма: красивый чувственный изгиб губ, аккуратно уложенные волосы на подушке, широко распахнутые глаза, в которых плескались кристальные слезы страсти. Она была такой с самого начала и со временем становилась все более красивой и наигранно страстной. Правда, её игру Бартон распознал далеко не сразу, а скорее, слишком поздно.
В Кэйтлин все сейчас было по-другому. Глаза сильно зажмурены, губа закушена до крови, волосы растрепанными прядями выбились из косы. Но для мужчины она была прекрасна сейчас и очень красива в этом «беспорядке». Она была настоящей, нелживой и непритворной. Она наслаждалась его лаской и все её тело не просто говорила об этом, а громко кричало. Она была совершенна.
Его юная женщина была совершенна сейчас. Её тело еще не научилось лгать.
Кэйтлин медленно разжала кулаки и слизала кровь с губы, но глаза открыть не решилась. Ей было очень стыдно за свое неожиданное бесчинство. Девушка так и не поняла, что привело к нему, страстные слова мужа или его умелые пальцы. Но это случилось и накрыло скорой и сильной волной, которая до сих пор легким прибоем остаётся в теле.
Он был рядом и молчал, не прикасался к ней. Ему не понравилось то, что он увидел, и от этой мысли девушке неведомо почему стало неприятно. Кэйтлин медленно поджала ноги и начала поворачиваться к мужу спиной.
Но он обхватил её тело и повернул к себе. Бартон обнял женщину, сильнее прижимая:
Оставайся такой всегда,тихо сказал муж.
Кэйтлин медленно распахнула глаза и уставилась на его обнаженную грудь. Она правильно разобрала его слова?
Тебе было хорошо?спросил он.
После секундного колебания Кэйтлин не стала врать:
Да.
Больше не будешь нервничать и стыдиться?
Буду.
Бартон усмехнулся и через мгновение уже лежал на ней, прижимая к кровати. Кэйтлин перехватила его взгляд, и он сразу поменялся. Больше в нем не было веселья, только сжигающий огонь. Время разговоров закончилось.
Мужчина начал страстно целовать девушку, в нем с новой силой вспыхнула ярость. Сначала он узнал, что Кэйтлин без дозвола ходила к океану, потом она дерзила ему, и, наконец, этот мальчишка, что посмел прикоснуться к его жене. Самец в нем взбунтовался и требовал овладеть женщиной, клеймя её своею. На нежность у него не осталось ни желания, ни сил.
Очень скоро губы Кэйтлин опухли от страстных поцелуев, грудь болела от ласк, соски затвердели, а ноги дрожали в напряжении. Муж даже не пытался сдерживать свою страсть, и она обрушилась на юное женское тело, подчиняя и уводя за собой. В какой-то момент Кэйтлин почувствовала боль, но она тут же прошла, уступая место томящему напряжению, а за ним снова пришла боль, только уже сладкая, от освобождения. Девушка изогнулась под мужем и вцепилась руками в одеяло до судороги в пальцах. Бартон был менее сдержан, он продолжил яростные толчки и с громким рыком излил в девушку свою жизнь. А потом наклонился к жене и грубо прошептал в самые губы: