Теперь она уже сомневалась в невиновности этого мужчины.
Бартон вышел на улицу. Прохладный воздух чуть остудил его разгоряченную кожу, но нисколько не уменьшил ярость, что пылала в нем. Её слова до сих пор стучали в его голове словно раскаленный молот: «Я не хочу детей. Совсем». Кэйтлин не хотела от него детей или не хотела их совсем, что по сути одно и то же. Мужчина закрыл глаза и провел рукой по волосам, убрал их с лица. Жизнь не может быть такой жестокой, он думал, что у него появилась надежда, но её не было. Никогда!
Он помнил первый год жизни с Улой. Они были счастливы очень или так ему казалось. Его первая жена была красивой, доброй, милой и покладистой. Она всегда улыбалась, шутила, была хорошей хозяйкой и во всем его слушалась. Ула иногда дула губки, обижаясь на мужа по пустякам, но пара поцелуев и красивых безделушек снова зажигали на её лице улыбку. Все начало рушится, когда она забеременела, но Бартон тогда не понял этого, он списывал её плохое настроение, жалобы и скандалы на беременность и все прощал. Она стала раздражительной и хмурой, редко улыбалась и совсем не занималась домом, тогда Бартон и пригласил в свой дом Дэрин на помощь жене. А перед самыми родами Ула почти не выходила из дома, закрывалась в своей комнате и плакала. Бартон переживал за неё и выполнял любой каприз жены, уверяя себя и её, что все это закончится после родов. И наконец долгожданный день настал, роды длились весь вечер и всю ночь, Ула так кричала, что Бартон не выдержав этого, ушел к океану. А когда вернулся, все было кончено. Жена подарила ему двух прекрасных детей, мальчика и девочку. Счастью мужчины не было предела, а вот жена даже отказывалась взглянуть на малышей, уверяя, что очень устала. Бартон поручил малюток Дэрин, давая Уле время отдохнуть пару дней после тяжелых родов. Но и после двух дней, и после двух недель она так и не стала заниматься детьми. Она снова начала улыбаться и выходить из дома, Бартон снова начал слышать её смех. Но вся радость мгновенно пропадала, когда в поле её зрения появлялись дети. Ула не хотела брать их на руки, уверяла, что они испачкают её платье, не хотела кормить, чтобы не испортить грудь, не хотела иметь с малютками никаких дел. А когда дети плакали, она злостно рычала и уходила из дома. Бартон ждал, когда это пройдет, уговаривал себя, что это должно пройти, но дни шли, а становилась только хуже.
Трагедия произошла на четвертую неделю после родов. Бартон поздно вернулся из деревни, и когда зашел в дом, услышал громкий плач сына, а потом и раздраженный голос жены: «Ты успокоишься или нет!? Что ты вопишь? Что тебе надо?!». Он снял верхнюю одежду и уже направился к лестнице, когда плач резко прекратился. Неужели Ула наконец успокоила сына, материнские чувства проснулись в ней? Но, подходя к приоткрытой двери спальни, мужчина замер пораженный, услышав раздраженные слова жены: «Надо было сделать это, еще когда вы были внутри меня. Не пришлось бы терпеть ужасную боль!». Мужчина медленно заглянул в спальню и увидел страшноеУла отнимала подушку от кроватки сына, поэтому мальчик больше не плакал. Бартон застыл на месте, а в следующую минуту уже оттолкнул жену, но было поздно, у него больше не было сына. Он резко метнулся к кровати дочери и облегченно вздохнул, видя, что та мирно спит, посапывая носиком. Он вернулся к кровати младенца, и горе накрыло его. Бартон не знал, сколько простоял там в оцепенении, но когда опомнился, жены уже не было в комнате. Он нашел Улу у океана на краю обрыва, она нервно расхаживала взад-вперед, а увидев его, бросилась на шею: «Наш малыш, он умер! Он задохнулся во сне! Небо забрало его! Какое горе!». Бартон оттолкнул жену, словно она была змеёй, что вилась у груди: «Ты убила его, убила нашего сына!». «Нашего!? Твоего! Я никогда не хотела детей! И я не убивала, он сам задохнулся!» Мужчина шагнул к ней, в ярости сжимая кулаки, а женщина, испугавшись, метнулась назад и, не удержав равновесия, сорвалась со скалы. Так в один день у него не стало ни сына, ни жены, а для всех он стал убийцей, потому что пара зевак видели издалека их ссору и то, что Бартон толкнул Улу в пропасть.
Похороны прошли тихо. По официальной версии младенец задохнулся во сне, а Ула от горя бросилась с обрыва. И только Альфа стаи знал ужасную правду, ему Бартон не стал лгать.
И вот теперь все повторяется, снова возле него красивая женщина, снова ему хорошо с ней, и снова она не хочет его детей. Но сейчас все по-другому, сейчас Бартон уже научен горьким опытом, а Кэйтлин, надо отдать ей должное, честно призналась в своем нежелании.
Мужчина развернулся и пошел к океану, только холодная вода остудит его ярость.
Глава 15.
Из ступора девушку вывела лошадь, которая начала шелестеть травой. Кэйтлин дернулась и посмотрела на животное, спокойно жующее сено. Ей бы ее спокойствие! Девушка медленно выглянула из конюшни и, увидев мужа, который шел по направлению к океану, тихо прошмыгнула в дом. Она быстро поднялась по лестнице на второй этаж, подошла к своей спальне и остановилась. Сейчас Кэйтлин несколько не хотела оставаться с Бартоном наедине. Девушка вернулась к спальне Милли и Дэрин и тихо вошла. Милли размеренно дышала в глубоком сне, и Кэйтлин, не боясь её разбудить, присела на кровать, сняла обувь.
Плохая идея,услышала она тихий голос Дэрин и чуть не подпрыгнула от испуга.
Ты не спишь?
Я вижу, ты тоже?
Я переночую сегодня у вас, ладно?
Не ладно. Это плохая идея прятаться от мужа.
Я не прячусь.
Конечно, с сарказмом сказала Дэрин и добавила:если он не найдет тебя в вашей спальне, то уж точно не станет искать здесь, а сразу предположит худшее, что ты сбежала после ссоры.
Мы не ссорились.
Да-да. Именно поэтому ты решила укрыться в нашей спальне, спрятавшись за спину ребенка.
Кэйтлин нахмурилась:
И что мне делать?
Помириться с ним. Иди в вашу спальню, дождись его и помирись. Это лучше, чем прятаться здесь.
Помириться сложно,призналась Кэйтлин.
Жизнь вообще очень сложная. Не прятаться же всю жизнь?
Дэрин не знала, что попала в самую точку, и Кэйтлин опустила голову, признавая её правоту. Но потом спросила:
Может, я заберу Милли в нашу спальню?
Еще чего, таскать ребенка туда-сюда. Что, так сильно его допекла?
Он испугал меня,честно призналась Кэйтлин.Боюсь оставаться с ним наедине.
Он не тронет тебя,сказала Дэрин, а потом тихо добавила:то, что говорят в деревненеправда, он не трогал Улу.
Тогда что
Захочет, сам расскажет,оборвала вопрос Дэрин.А сейчас иди в свою спальню. Одна.
Кэйтлин ничего не осталось, как подчиниться.
Она медленно дошла до спальни, умылась и надела ночную рубаху, забралась в кровать и укрылась одеялом. До рассвета уже осталось совсем немного, а при свете дня все не так страшно, подумала девушка и попыталась успокоиться.
Но сон не шёл, как и рассвет, а вот муж вскоре появился. Бартон тихо вошел и прикрыл за собой дверь. Кэйтлин постаралась успокоиться и дышать ровно, притворяясь спящей. Муж неспешно разделся и лег, забираясь к ней под одеяло. Паника накатила на девушку, когда его прохладная рука случайно задела её бедро.
Твой страх меня оскорбляет,сказал Бартон, ложась на спину.
Кэйтлин не успела прикусить язык:
Ты сказал, что убьешь меня, разве страх не оправдан?
Бартон молчал пару секунд, а потом заметил:
А ты что, уже беременна?
Кэйтлин еще больше испугалась от его вопроса. Она ведь и правда уже могла забеременеть! Но это никак не повлияет на её завтрашний побег!
Нет.
Тогда чего бояться, спи.
Девушка закрыла глаза, но сон не приходил, и муж тоже не спал, она не слышала его ровного дыхания. Кэйтлин боялась шелохнуться, спровоцировать его на разговор или действия, и даже ее сердцебиение казалось ей уж очень громким.
Бартон пошевелился, устраиваясь удобнее, девушка замерла, а муж раздраженно сказал:
Хватит, Кэйтлин. Я не имею намерения придушить тебя во сне. Успокойся и засыпай, день был долгим.
Она промолчала, а муж добавил:
Если ты сейчас не хочешь спать, я найду, чем тебя занять.
Угрожаешь близостью?не сдержалась она.
Бартон напрягся:
Чего ты добиваешься, Кэйтлин? Хочешь разозлить меня еще больше, чем я уже зол?
В первый день ты сказал, что не накажешь за правду. Я честно призналась, а ты сказал, что за это убьешь.
Не переиначивай, не за это!.. И я уважаю твою честность.
Если бы он знал всю правду, то не говорил бы так, подумала девушка и горько вздохнула.
Спи.
Сам спи!не сдержалась Кэйтлин, и расплата не заставила себя долго ждать.
Муж резко перевернул её на спину и навис сверху, придавливая к кровати:
Не дерзи мне. Не то время и не то место,прорычал он с тихим гневом.
Но сейчас она не боялась его, в его голосе и лице не было той ярости, что была в конюшне. И Кэйтлин наконец отпустил страх:
А то что?
Бартон, кажется, не сразу поверил, что она спросила это, а когда понял, что ему не послышалось, с яростью набросился на губы жены. Холодная вода океана не потушила его страсть, лишь чуть приглушила, и сейчас она разгорелась с новой силой. Мужчина обрушил её на девушку в своих поцелуях, прикосновениях и ласках, и Кэйтлин мгновенно загорелась, поджигаясь от мужа. Его страсть была сильной и нескончаемой, Кэйтлин потеряла счет времени, ориентацию в пространстве и саму себя. Не осталось ничего, кроме этого мужчины и того наслаждения, что он дарил ей. Их любовь была дикой и быстрой, и вскоре девушка уже подстраивалась под ритмичные толчки мужа, с жадной радостью принимая их. Экстаз накрыл их одновременно, и они вместе начали задыхаться в его волнах.
Бартон перетянул жену на себя, удобно уложил на свое тело и принялся нежно ласкать её спину и ягодицы. Кэйтлин тонула в его нежности, не желая возвращаться в реальность, и поэтому сон стал для неё желанным убежищем. Последнее, что она услышала, перед тем как укрыться в царстве Морфея, было тихое обещание мужа:
Ты передумаешь, моя девочка, я все для этого сделаю. Передумаешь, вот увидишь. И у нас будет большая счастливая семья.
Кэйтлин подумала, что была бы рада, если бы муж выполнил свое обещание.
В день перед полнолунием у оборотней всегда было много дел. Они приводили в порядок свою деревню, свои дома, свои тела и души. Если были какие-то незаконченные дела, оборотни должны были их закончить: отдать долги, починить текущую крышу, зашить порванную рубаху, попросить прощения. Ведь после полнолуния всякий раз начинается новая жизнь, с чистого листа. Утром все работали на благо деревни, после обеда в своих домах, а к вечеру обязательной была баня, и час времени каждый проводил наедине с собой. После заката люди надевали чистую простую одежду и шли в лес, на поляну, где собиралась вся стая. Альфа говорил торжественную речь о жизни и смерти, перерождении и освобождении и желал всем доброй Полной луны. Оборотни расходились по территории стаи и ждали полуночи, с наступлением которой смогут обернуться в волков и провести до рассвета время на четырех лапах.
Кэйтлин ругала себя, что сама не придумала план с лодкой в свой первый побег. Ведь в полнолуние все обернутся и это будет отличный шанс скрыться в океане. Она боялась только одного, что не сможет контролировать свое обратное обращение. Девушка никогда не пробовала обратное обращение в полнолуние. Другим оборотням это было не под силу, с приходом полной луны они становились волками, и ничто не могло помешать этому. Даже младенцы обращались в волчат, поэтому их закрывали в специальном доме, чтобы они не потерялись в лесу. Кэйтлин тоже обращалась вместе со всеми, даже когда узнала что она необычный оборотень. При полной луне она становилась волком, как и все, не теряя при этом своего человеческого сознаниядевушка все контролировала и все помнила, как все оборотни. Но считалось, что ликантрол может не подчиняться луне, и не обращаться в полнолуние. Но Кэйтлин никогда не проверяла эту теорию, хотя её тетка убеждала, что так оно и есть, ведь на этой теории строился весь их план: очень трудно управлять лодкой волчьими лапами.
Но на сомнения больше не осталось времени, она либо обернется снова в человека и уплывет, либо нет, и тогда все приготовления напрасны. Девушка верила в лучшее.
Оставался только последний пункт их плана, надо было остаться в деревне в эту ночь, ведь если она пойдет в лес, Бартон не спустит с неё глаз, желая бегать вместе с ней. Девушка должна повредить себе руку или ногу, чтобы иметь основания остаться или притвориться больной, но не переусердствовать, чтобы сердобольная Дэрин не захотела остаться с ней и присматривать. И долго думая, они решили с теткой, что небольшая травма руки будет самой лучшей идеей. Оставалось только все провернуть.
К вечеру Бартон растопил баню, чтобы все домочадцы имели возможность помыться перед важной ночью. Сначала, пока жар был еще не большим, в баню пошли Дэрин и Милли, а когда печь растопилась до предела, настала очередь Бартона и Кэйтлин. Девушка помогла мужу как следует вымыться и отправила погреться в парилке, пока мылась сама. И когда закончила, наконец решилась на то, что оттягивала весь вечер. Кэйтлин зачерпнула ковшом кипяток, что грелся в бочке над печкой, и долго не задумываясь, быстро опрокинула его себе на левую руку. Страшная боль пронзила запястье, но девушка сжала зубы и не издала ни звука, она только выронила из рук чугунный ковш, и он с грохотом упал на пол. Кэйтлин быстро подбежала к чану с холодной водой и опустила туда руку, боль стала еще сильнее, и на глаза навернулись слезы. Так ей и надо за её ложь!
Дверь открылась, и из парилки показался Бартон, он услышал шум:
Все хорошо?
Обожглась,только и сказала жена и зажмурила глаза, боль в руке никак не проходила.
Мужчина быстро подошел к ней и тревожно посмотрел на руку, она все еще находилась в чане с холодной водой:
О печку?
Нет. Кипятком обварилась.
Покажи.
Ничего, сейчас пройдет.
Но муж не стал слушать и аккуратно достал её руку из воды. Запястье и часть предплечья уже покраснели и стали покрываться волдырями. Бартон обеспокоенно посмотрел на девушку:
Сильно. Как ты так?
Случайно, не удержала ковш.
Идем в дом, нужно обработать кожу.
Ничего, подержу в холодной воде и пройдет, - отмахнулась девушка и снова опустила руку в чан, боль опять накрыла сильным спазмом.
Бартон нахмурился, быстро надел штаны, а потом завернул Кэйтлин в кусок льняной ткани. Он опять достал раненое запястье из воды и аккуратно поднял жену на руки.
Я обварила руку, не ногу,попыталась она воспротивиться, но муж уже выносил её из двери.
Следующие полчаса все крутилось вокруг раненой девушки. Дэрин быстро приготовила нужную мазь, Бартон наложил целебную повязку, а Милли, глотая слезы и все же не отводя взгляда от вздувшейся кожи на руке, каждые пять минут спрашивала, больно Кэйтлин или нет.
Нет, Милли, уже не больно.
Тогда почему ты вздрагиваешь, когда папа мажет мазь?обвиняя, спросила девочка.
Потому что она неприятно холодит,соврала Кэйтлин.
Бартон хмуро посмотрел на жену, но во лжи не уличил. Когда повязка была наложена, Кэйтлин сказала:
Ну все, хватит вокруг меня бегать. Вам уже пора собираться.
Я останусь с тобой,сказал Бартон.
Кэйтлин удивленно распахнула глаза:
Зачем? Это пустяки. Ты наложил повязку, все пройдет. Ты должен пойти в лес, незачем оставаться.
Правильно,поддержала её Дэрин.Ты иди, я останусь.
Кэйтлин посмотрела на женщину:
Ну правда, зачем, я же не маленькая и не умираю. Ты тоже иди, побегать под луной необходимо для оборотня. Тем более, когда я обернусь, мне может полегчать, и тогда я тоже решусь на небольшую прогулку.
Нет,сказал Бартон,никаких прогулок. Повязка спадет, и могут остаться рубцы на коже.
Хорошо, значит без прогулок. Буду лежать на крыльце и выть на луну,улыбнулась девушка.
Давайте я останусь с Кэйтлин, - предложила Милли.
Тебе разве не хочется побегать с детьми?спросила Кэйтлин, а сердце защемила от нежности к девочке.
Хочется, честно признался ребенок.
Значит, решено, все идут на поляну, а я остаюсь. Ничего со мной не случится.
Я провожу тебя в спальню,сказал Бартон и повел жену наверх.
В спальне он усадил её на кровать, а сам стал переодеваться к выходу:
Точно не хочешь, что бы я остался?
Определенно.
Сильно болит?
Уже нет.
Я не Милли, мне не нужно врать.
Правда, уже легче.
Бартон подошел к жене и присел рядом:
Переживаю за тебя, не хочу оставлять.
Ну что может случиться? Ничего со мной не будет.
До сих пор не понимаю, как так вышло.
Просто замешкалась, со всяким бывает.
Муж кивнул и взял её за здоровую руку:
Да, со всяким,он нежно прикоснулся к девичьему лицу и поцеловал в губы.Ночь быстро закончится, и я приду.
Я знаю.
Будешь меня ждать?
Кэйтлин не смогла удержать слезы, и она скатилась по щеке. Лицо Бартона сразу омрачила тревога:
Ну что ты, не плачь. Так сильно болит?
Ничего. Иди, а то опоздаешь,сказала девушка и чуть толкнула мужа в плечо, отстраняя от себя.
Бартон поднялся и поправил рубаху, а потом снова внимательно посмотрел на жену. Что-то гложет её, он чувствовал это, наверное, рука болит сильнее, чем она говорит. Он снова прикоснулся к её щеке и нежно провел по ней костяшками пальцев:
Я скоро.
Она не ответила и только кивнула, мужчина вышел из комнаты. А Кэйтлин все продолжала смотреть на закрытую дверь, беззвучно глотая слезы и пытаясь сохранить образ Бартона в памяти.
Глава 16.
До полуночи выходить из дома было опасно, и поэтому Кэйтлин лишь оделась и принесла мешок с вещами, который все это время прятала около сарая. Она села на стул и стала ждать. Время тянулась медленно, а голову заполняли горестные мысли, от которых и правда хотелось выть на луну. Бартон будет в ярости, когда её побег раскроется, он не простит ей лжи и предательства, и возможно, только ради мести отправится в погоню. Дэрин тоже будет вне себя, злясь, что не смогла распознать обман, закрутившийся под самым её носом. А Милли, наверное, будет плакать или тоже злитьсяв общем, нерадостная перспектива.
За несколько минут до полуночи она разделась, если все же не сможет преодолеть обращение, чтобы не рвать одежду. Когда полная луна вступила в свои права, и кожу девушки пронзил знакомый жар предобращения, Кэйтлин стала посылать телу лишь один приказоставаться человеком. Жар чуть пощекотал кожу и прошел, девушка не обернулась, а когда она услышала радостный вой оборотней, означавший, что они стали волками, быстро начала одеваться обратно.
Дорога да спрятанного тайника заняла немного времени, сложнее было добраться до лодки. Но преодолев острые камни и колючий кустарник, Кэйтлин наконец добралась до цели. Тащить лодку к воде было нелегко, тем более с раненой рукой, но адреналин прибавлял сил, и вскоре девушка вступила в прохладную воду. Она немного помедлила, обводя взглядом берег и цепляясь за дом на склоне, который успел стать родным. Его почти не было видно отсюда, но Кэйтлин знала, что дом там, потому что он как будто звал её обратно.
Но время шло, и пора было решаться.
Кэйтлин забралась в лодку и оттолкнулась веслом от дна. Океан принял её и, подхватив на свои волны, понес вглубь. Вскоре девушке пришлось грести весла, чтобы не терять из виду землю, заплывать дальше в океан опасно. Обогнув скалу, Кэйтлин совсем близко подошла к берегу, узнавая знакомые места. Она начала грести, забирая влево, когда услышала волчий вой. Сердце оборвалось, а взгляд быстро нашел маленького волчонка, он бежал по берегу параллельно её лодке.
Девушка сразу узнала Милли, оборотни чувствовали друг друга в волчьем обличье. Кэйтлин стала грести еще сильней, стараясь отстать от девочки, но та не сдавалась и продолжала бежать, иногда громко поскуливая. Скоро волчонка скрыл из виду кустарник, и девушка понадеялась, что он отстанет, тем более что берег уходил вверх и вскоре кончался небольшим земляным скатом. Дальше она не сможет её преследовать. Кэйтлин в последний раз обернулась и посмотрела на берег: у самого ската стояла Милли, жалостно завывала, сердце девушки рвалось от этого звука, но она не могла вернуться. А когда Кэйтлин собралась с духом, чтобы отвернуться, Милли вдруг попятилась, а потом с разбега прыгнула в океан. Девушка замерла лишь на то мгновение, пока маленький волчонок летел в воду, а когда его поглотили волны, тело Кэйтлин уже было в воде.
Она всегда хорошо плавала и, вынырнув из воды, быстро погребла к берегу. Но океан как будто воспротивился ей, в отлив грести было тяжело, и луна как назло скрылась за облаком. Кэйтлин ничего не видела. Но она не останавливалась, боролась с волнами, чтобы спасти ребенка от воды. Девушка запрещала себе думать о страшном, а когда луна снова осветила воду, Кэйтлин наконец увидела небольшую волчью головку, которая спокойно приближалась к ней.
Вскоре Милли уже кружила вокруг девушки, умело перебирая лапами, а на Кэйтлин навалилась такая усталость, что она резко ушла под воду, наглотавшись соленой воды. До берега было далеко, и девушка повернула к лодке, которая покачивалась на волнах, волчонок поплыл за ней. Кэйтлин забралась в лодку, уцепила тело Милли, затащила и её. Волчонок быстро отряхнулся, обрызгав девушку, а потом быстро облизал её лицо шершавым язычком. Девушка крепко прижала Милли к себе, наконец страх овладел ею. Волчонок вывернулся из объятий и стал внимательно изучать лодку, обнюхивая её содержимое.
Кэйтлин посмотрела на берег, до него с таким сильным отливом не доплыть. Надо плыть вдоль линии берега в надежде найти хорошее место, чтобы пристать к земле. Девушка налегла на весла.
Через пару часов небо окрасил багровый рассвет, а берег все также был вне досягаемости. Мгновениеи на месте волчонка уже сидит сонная девочка и прикрывает ладошкой ротик в сладкой зевоте. Кэйтлин укрыла Милли одеялом, которое взяла с собой:
Поспи.
Куда мы плывем?спросила девочка и улеглась в лодке.
К земле, а потом пойдем домой.
А зачем мы вообще уплыли из дома?
Хороший вопрос.
Спи.
Кэйтлин, я же не глупая,сказала девочка, подавляя зевоту.Ты снова хотела убежать. Но теперь никто не станет тебя ругать. Я всем скажу, что ты не пыталась сбежать, что мы просто с тобой решили поплавать. Я скажу так, и никто не станет сердиться, особенно папа.
Девушка прикрыла глаза, представляя какая буря разразится, когда они увидят Бартона. Но иного выхода нет, нужно вернуть Милли домой, тем самым подписав себе жуткий приговор.
Только к обеду Кэйтлин смогла достаточно близко подплыть к земле, она прыгнула в воду и вытянула лодку на берег. Милли подняла голову и сонно протерла глаза.
Вставай детка, пора идти.
Мы уже дома?спросил ребенок, кутаясь в одеяло.
Еще нет, но скоро будем. Давай руку.
Кэйтлин помогла девочке выбраться из лодки и достала свои вещи. Она надела на Милли свою рубаху и подпоясала ремнем, чтобы та не волочилась по земле, сверху рубахи обвязала детские плечи теплым платком. Ботинки были девочке большие, но это лучше, чем идти пешком.
Я проголодалась,призналась девочка, и Кэйтлин отломила ей кусок хлеба от каравая, что взяла с собой.
Сама девушка есть не стала, чтобы растянуть запасы еды, ведь теперь их двое. Прежде чем уйти, Кэйтлин затянула лодку в камыши и прикрыла её ветками в надежде, что та еще может пригодиться. Она надела за плечи вещевой мешок и холщовую сумку с припасами, и скоро они были готовы отправиться в обратный путь.
Кэйтлин понимала, что если идти через лес, путь будет короче, но она боялась заблудиться, поэтому они пошли вдоль линии берега, так длиннее, но надежнееокеан приведет их обратно к деревне. На удивление девушки Милли оказалась подготовленным путешественником, она бодро шла рядом, задавая безмерное количество вопросов, не жалуясь на неудобства и усталость. Девочка даже предложила свою помощь в переносе вещей, но Кэйтлин отказалась, понимая, что скоро ребенок все равно устанет.
Скоро мы придем?
Не раньше завтрашнего вечера.
Значит, будем ночевать в лесу?
Не бойся, мы разложим костер, и дикие звери нас не тронут,успокоила ребенка Кэйтлин.
Я не боюсь. Я люблю ночевать в лесу. Папа летом часто берет меня с собой на охоту.
Вот значит, почему Милли в лесу как дома.
Он говорит, что каждый оборотень, даже девочка, должны хорошо знать лес и уметь в нем выживать. Папа научил меня, какие ягоды можно есть, а какие нельзя, иначе тебе станет плохо. Научить тебя?
Конечно. Если нам попадутся ягоды, ты будешь главным экспертом.
А кто такой эксперт?
Это такой человек, который во всем разбирается. Вот ты разбираешься в ягодах, значит тыЯгодный эксперт,улыбнулась Кэйтлин.
Девочка захихикала и повторила:
Ягодный эксперт, мне нравится! А ты какой эксперт?
Я? задумалась девушка,Я даже не знаю.
А я знаю!воскликнула Милли.ТыПобегный эксперт! Вот!
Какой?
Побегный! Ты разбираешься в побегах,объяснил ребенок с залихватской улыбкой.
Кэйтлин тоже улыбнулась, но радости в её душе не было. Милли, кажется, это заметила, и спросила:
Почему ты грустишь?
Тебе показалось.
Нет, грустишь, я вижу. Потому что твой побег опять не удался? Ты злишься, что из-за меня тебе придется вернуться?
Я не злюсь.
Милли опустила голову и сказала:
Я специально прыгнула в воду, чтобы ты не уплыла. Я не хотела, чтобы ты нас бросила.
Кэйтлин не знала, что ответить на это, и поэтому молча шла дальше. Её остановил очередной вопрос Милли:
Почему ты хотела нас бросить? Я же сказала, что не хочу больше, чтобы ты уходила,сказала девочка и хлюпнула носом.
Кэйтлин присела возле ребенка на колени и заглянула ей в глаза:
Я знаю это, Милли.
Тогда почему?спросила девочка и не сдержала слез.Мы ведь не обижали тебя.
Нет, не обижали, мне было очень хорошо у вас. Я ушла не поэтому.
Тогда почему? Почему?
Это сложно объяснить
Я не маленькая уже, я все пойму!крикнула Милли.
Конечно, не маленькая,вздохнула Кэйтлин и решила во всем признаться.Понимаешь, Милли, я не обычный оборотень.
Сказочный? - заинтересовалась девочка.
Ну да, можно и так сказать, только из страшной сказки. Из плохой.
Ты плохая?
Да, Милли, я плохая. Помнишь историю о Джамие?
Девочка кивнула, она знала страшную сказку о плохом оборотне, который по ночам воровал из домов непослушных детей, утаскивал к себе в пещеру и заставлял носить тяжелые камни, не давая ни воды, ни сладостей.
Я как и он, иногда становлюсь плохой и делаю плохие вещи.
Ты утаскиваешь детей?распахнула глаза Милли.
Нет, детей я не трогаю, но могу обидеть взрослого человека.
Ты сбежала, потому что не хотела обидеть папу и Дэрин?
Да, именно поэтому.
Милли обхватила своими маленькими ручками лицо Кэйтлин и сказала:
Но ведь в конце сказки девочка дает Джамие волшебные ягоды, и он становится хорошим. Если я Ягодный эксперт, значит, могу помочь и тебе стать хорошей.
Кэйтлин улыбнулась и обняла девочку:
Конечно, можешь, только ягоды, которые помогут мне, у нас не растут.
Значит, ты убежала, чтобы найти волшебные ягоды?
Девушка встала с колен и кивнула:
Теперь ты понимаешь, Милли, что я не хотела вас оставлять, но мне пришлось это сделать. Ради вас, чтобы все были в безопасности.
Девочка серьезно кивнула и задумалась, а потом сказала:
Но если ягоды здесь не растут, зачем мы идем обратно, нам нужно в другую сторону.
Мы идем домой, потому что папа и Дэрин будут волноваться о тебе. Они ведь не знают, что ты со мной. И к тому же, ты совсем не подготовлена к долгому походу,сказала Кэйтлин и поправила рубаху на Милли, которая начала волочится по земле.
Девочка кивнула, и они пошли дальше, но через пару минут Милли сказала:
А если ты станешь плохой и навредишь папе, когда мы вернемся?
Поэтому, я не буду возвращаться. Я доведу тебя до деревни, а дальше ты сама дойдешь, хорошо?
А ты подождешь меня в лесу, пока я соберусь к походу?
Кэйтлин снова остановилась и посмотрела на ребенка:
Милли, ты взрослая и должна понять. Ты не сможешь пойти со мной.
Почему?
Потому что папа будет волноваться за тебя и не отпустит одну. А с нами он пойти не может, чтобы я ему не навредила.
Но ведь я буду с тобой, мы все ему объясним,не унимался ребенок.
Милли, папа очень любит тебя, он все равно будет волноваться. И разве ты сама не будешь волноваться о нем, если оставишь его в деревне?
Девочка задумалась и кивнула, признавая правоту Кэйтлин, а потом снова хлюпнула носом:
Но как ты найдешь волшебные ягоды без меня?