Мама, я начинает Корал, но герцогиня прерывает ее.
Сколько раз я просил тебя не называть меня так? говорит герцогиня, когда водитель открывает ей дверь. Дверь закрывается, прежде чем у Корал есть шанс ответить. Карнелиан выглядит несчастной, когда садится по другую сторону. Затем автомобиль движется по дороге, и Корал, хмурясь, наблюдает за ним.
Я не могу быть счастливее.
Герцогини не будет вечером. Это идеальный шанс найти мою сестру.
Глава 11
ПОКА КОРАЛ УЖИНАЕТ, Я ИСПОЛЬЗУЮ возможность поискать.
Когда я выскальзываю в сад, вечер прохладный, легкий ветерок щекочет затылок. Я обхожу стеклянную оранжерею и направляюсь в гараж. Здесь, как Люсьен сказал, есть секретный проход в медицинский кабинет. Проблема с секретными проходами заключается в том, что, если вы не знаете, где они, их почти невозможно найти. Я провела три месяца в этом дворце, не зная о лабиринте служебных коридоров, скрытых внутри него.
После двадцати минут изучения камней и кустарников, я сдаюсь и решаю попробовать единственный способ, который знаю.
Во Дворце тихо, поэтому я могу использовать главные залы. Я спешу на второй этаж. Вниз по коридору с цветами, через галерею но когда я нахожу коридор с дубовыми панелями, мое сердце ухает вниз.
Лифт с золотой решеткой имеет новую дверь, металлическую с установленной рядом клавиатурой. Я все равно приближаюсь к нему, прижимая ладонь к холодной поверхности. Хэзел прямо подо мной. Я слышу шум из коридора и отпрыгиваю, убегая и ныряя в первый секретный проход, который удается найти. Я спускаюсь на первый этаж и выхожу рядом с бальным залом.
У меня остался только один вариантпроход в библиотеку, который я использовала, чтобы добраться до Эша.
Путь к тайному проходу Эша знаком так же, как и дом, в котором я выросла. Я иду вдоль рядов книг, пока не нахожу ту, которая мне нужна«Очерки Кадмия Блейка о перекрестном опылении». Я тяну за книгу, и распахивается скрытая дверь. Простирающийся передо мной коридор навевает еще одну волну воспоминаний. Рука Эша в моей. Крадемся здесь поздно ночью. Все наши отношения собраны в этом темном проходе.
И я, возможно, больше никогда его не увижу.
Нет. Я отталкиваю мысли об Эше и закрываю книжную полку позади меня. Ради безопасности я решаю убедиться, что я действительно здесь одна. Сил научила меня этому трюку месяц назад. Я соединяюсь с Воздухом и отсылаю его по проходам, а затем в порыве его возвращаю. Порыв приносит одну лишь тишину и запах камня и пыли.
Я крадусь по коридору в направлении прежних покоев Эша. Я помню, что здесь были проходы, отходящие от этого тоннеля, но я никогда ни один из них не использовала. Первый коридор, который я пробую, приводит меня к лестнице, идущей вверх, открывающейся в кабинет второго этажа, которого я раньше не видела. Это уютная комната с множеством книжных полок, плюшевым диваном и небольшим письменным столом. Фотография в рамке бросается в глазамужчина, женщина и две маленькие девочки, стоящие на ступеньках того, что, несомненно, является дворцом Озера. Я сразу узнаю одну из маленьких девочек, как герцогиню. Другая должна быть ее сестрой. Даже в детстве у герцогини было всё высокомерие ее взрослой натурыона смотрит на камеру с надменным выражением.
Эта комната внезапно кажется слишком личной, почти опасной. Я ставлю фотографию точно там, где нашла, и ухожу.
Я возвращаюсь обратно и иду в другой проход. Тупик.
Третий проход оказался намного лучше. Я чувствую, как пол наклоняется вниз, и воздух становится затхлым и холодным. У меня чешутся ладони и учащается дыхание. Я достигаю полированной каменной лестницы и сползаю по ней, шаги в моих ушах звучат громче, чем должны. Когда я дохожу до низа, меня ожидает черная дверь.
Я знаю, что за ней Хэзел. Я чувствую это. Волосы на моих руках встают дыбом.
Нет ни ручки, ничего, за что можно было бы ухватиться, чтобы открыть ее. Я не знаю, из какого материала она сделана, но своими ладонями я ощущаю неестественный холод. Я вожу руками по ее внешним краям и нащупываю небольшое углубление с левой стороны. Я тяну, сжав пальцы, и дверь открывается.
По мере того, как я вхожу, меня охватывает воздух, пропитанный антисептиком. Медицинский кабинет как я его помню. Сгруппированные насекомоподобные огни, нетронутые белые стены, поднос с серебряными инструментами. Доктора здесь нет, хотя весь его стол завален бумагами.
Но моё внимание сосредоточено на кровати в центре комнаты. На ней лежит человек, прикрытый до подбородка белой простыней.
Хэзел? Мой голос звучит словно хрип. Затем я бегу, но когда фигура на кровати появляется на виду, я останавливаюсь и у меня перехватывает дыхание.
Она другая. Они что-то с ней сделали. Изменили подбородок, сделали нос более острым. И ее волосы гуще, хотя они все еще черные, длинные и волнистые, как у меня. Она спит, все ее тело накрыто простыней. Я оттягиваю краешек, и в горле поднимается рыдание, когда я вижу ремни, которые удерживают еена плечах, торсе и бедрах. Даже ее руки связаны у запястий.
Но ее грудь поднимается и опускается. Она жива.
И что еще более важно, ее живот плоский. Нет никаких следов выпуклости, нет живота, как у Рейвен, когда та была беременна.
Ох, Хэзел, шепчу я, кладя свою руку ей на лоб и убирая прядь волос с её лица. Она шевелится, ее веки распахиваются, и то, что я вижу, заставляет мой желудок свернуться.
Её глаза. Её красивые карие глаза.
Они фиолетовые.
Что они с тобой сделали? шепчу я.
Странные фиолетовые глаза Хэзел расширяются, а затем она открывает рот и испускает чудовищный крик.
Прекрати! кричу я, прижимая руку к ее рту, но она сильно кусает меня.
Не надо! кричит она, Не надо, не надо, не надо!
Хэзел, это я! Вайолет!
Хэзел бьется в ремнях со всей силой. Я держу ее голову между руками, чтобы сдержать.
Посмотри на меня, говорю я яростно. Мои волосы другие и глаза другие, но это я. Послушай мой голос. Вайолет.
Хэзел смотрит на меня, задыхается, напугана.
Слушай мой голос, повторяю я.
Вайолет? тяжело выдыхает она.
Большая слеза вытекает из уголка моего глаза и попадает на ее щеку.
Да, говорю я. Это я.
И моя милая, сильная сестренка расплакалась.
Ты здесь, всхлипывает она. Ты настоящая.
Я здесь, говорю я снова и снова, пока вздымается ее грудь, стянутая ремнями.
О, пожалуйста, говорит она. Вытащи меня отсюда. Они причинили мне столько боли, Вайолет. Доктор Блайт и герцогиня, они сначала они давали мне что-то каждый день, и каждый день я истекала кровью, а затем они перестали, но они начали резать мне лицо, и они не выпускали меня на улицу, и мне всегда так холодно
Тссс, говорю я, приглаживая ей волосы.
Они забрали меня, потому что ты ушла, говорит она. Это то, что она сказала. Она сказала, что я твое наказание.
Мое сердце сжимается от чувства вины. Мне очень жаль, шепчу я.
Я хочу домой, стонет Хэзел.
Я тоже, говорю я, мой голос надламывается. Я ищу способ снять с нее ремни, но они закреплены прямо на медицинской койке.
Есть кнопка, говорит Хэзел. На стене. Она указывает налево привязанной рукой. Я спешу к стене, сдвигаю серебряную белую панель и нахожу клавиатуру с шестью кнопками. Синяя, говорит Хэзел. Я видела, как доктор так делал.
Как только ремни снимаются, я снова рядом с ней. Она бросается на меня с объятьями, все ее тело дрожит.
Все хорошо, говорю я. Я бы хотела увезти ее отсюда, увезти ее в Болото с мамой, или в Белую Розу, где герцогиня ее не достанет.
Мне нужно у тебя кое-что спросить, говорю я, мой голос приглушен ее волосами. Ты беременна?
Руки Хэзел напряжены. Она отстраняется от меня, ее фиолетовые глаза темнеют. Нет, говорит она. Они не думают это не работает. Они пытались. Они пытались я думаю, в течение месяца? Может больше? Я не знаю. Время здесь такое странное
Ее глаза наполняются слезами, и я смахиваю одну из слезинок большим пальцем. Все в порядке, говорю я. Не торопись.
Хэзел делает глубокий вдох, не переставая дрожать. Они пришли за мной ночью. Мама Она зажмуривает глаза. Мама кричала и плакала, но было так много Ратников. Доктор проверял меня в поезде. Он сказал он сказал, что я суррогат, и если нам «повезет», то я такая же, как ты. Он рассказал мне о Заклинаниях. Он сказал, что я должна родить Герцогине ребенка, но быстро, быстрее, чем обычно.
Рука Хэзел движется к пояснице, и страх наполняет мои легкие. Он сказал, что у меня нет времени изучать Заклинания, шепчет она. Он сказал
Очень осторожно я поднимаю заднюю часть ночной рубашки сестры. У основания позвоночника рубец размером с грецкий орех, из него исходит паутина голубовато-красных вен.
Пистолет-стимулятор. Доктор Блайт, должно быть, часто им пользовался, поскольку Хэзел так и не научилась пользоваться Заклинаниями самостоятельно.
Герцогиня так разозлилась, говорит Хэзел, глядя на свои руки. Она кричала и бросала вещи, когда Доктор Блайт сказал ей, что я не что я не могу
Это хорошо, говорю я. Роды убивают суррогатов.
Что?
Так много нужно объяснить. Но сейчас ты можешь сказать мне, чего она хочет? спрашиваю. яЕсли она больше не пытается сделать тебе ребенка?
Хэзел качает головой. Я не знаю. Когда я ее увидела в следующий раз, она была спокойна и сказала, что я должна измениться. Тогда доктор начал резать мне лицо. Она ощупывает нос и щеку одной рукой. Как я выгляжу? спрашивает она со страхом.
Я стараюсь улыбаться смело. Ты хорошо выглядишь, успокаиваю я ее. Ты ну, на самом деле, ты похожа на меня.
Ее брови подскакивают вверх. Правда?
Все в Жемчужине думают, что ты-это я, говорю я.
Итак ты вернулась, чтобы занять мое место?
Она выглядит такой нетерпеливой, и у меня возникает чувство вины, к которому я не была готова.
Послушай меня, говорю я, прижимая ее лицо в руках. Если бы мое пребывание здесь означало, что ты можешь вернуться домой к матери, я бы сделала это в одно мгновение. Но Слова, слетающие с губ, обжигают. Я не могу забрать тебя, Хэзел. Не сейчас.
Подожди, что? Ты просто оставишь меня здесь? плачет она.
Я живу во дворце, говорю я. Я буду присматривать за тобой все время, обещаю. Но если я отпущу тебя, они поймают тебя и догадаются, что тебе кто-то помогает. И тогда мы обе будем мертвы. В этом городе сейчас столько всего происходит. Жаль, что я не могу всего тебе объяснить.
Хэзел обмякла, закрыв руками лицо. Секунды проходят в тишине.
Так ты бы умерла здесь? шепчет она.
Да, шепчу я в ответ.
Я умру здесь? Ее голос такой слабый и испуганный. Я обнимаю ее.
Нет, твердо говорю я. Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось. Я прикусываю губу, снова наворачиваются слезы. Помнишь те первые несколько недель после смерти отца?
Она кивает у меня на груди.
Помнишь, как ты была напугана, потому что мама почти не разговаривала, а Охра постоянно дрался в школе?
Еще один кивок. Мы не часто говорим об этом времени. Я не думала об этом годами, потому что это слишком больно. Но мне нужно, чтобы моя сестра знала, что онасемья, и я никогда не откажусь от нее.
Что мы делали вместе?
Мы зажигали свечу каждую ночь, говорит Хэзел. Ты говорила, что Отец может видеть нас через свет. И ты сказала, что слышишь его. Он сказал, что семьяэто навсегда, и что мы всегда были вместе, потому что он наблюдал за мной, и он гордился. Он сказал мне, что он скучал по мне, и он любил меня и но, Вайолет, ты все это придумала, и я тогда была ребенком, поэтому я верила тебе.
Кто сказал, что я это выдумала? говорю я. Отец наблюдал за нами через этот огонь свечи. Он на самом деле скучает по тебе, и он тебя любит. Он смотрит на тебя прямо сейчас. И я тоже. Семьяэто навсегда. Я не собираюсь позволить чему-нибудь случиться с тобой. И я вытащу тебя из этого места. Я обещаю. В моем горле поднимается ком. Однажды я позволила тебе поверить, что я забыла тебя. Я сказала себе, что никогда не позволю этому случиться снова.
Мне страшно.
Мне тоже.
Маме тоже должно быть страшно, говорит Хэзел. И грустно. Никого из нас нет теперь.
Комок в горле становится больше. Отец тоже за ней присматривает, говорю я.
Наконец, я понимаю, что пора уходить. Я пробыла здесь слишком долго.
Я должна идти, говорю я. Но я обязательно вернусь, клянусь.
Можешь принести мне поесть? умоляет она. Они кормят меня только через трубки. Я скучаю по шоколаду.
Моя маленькая сладкоежка, говорю я, дразняще щипая кончик носа. Хэзел улыбает старое прозвище, которым Отец называл ее, когда она заглядывала в карманы за угощениемкусочком лакрицы или карамелькой.
Я помогаю ей лечь, так что я могу застегнуть ремни назад, натягиваю одеяло до подбородка и целую ее в лоб.
Ты знаешь, говорю я, что я прощалась с тобой каждую ночь, когда жила в этом дворце? Это всегда заставляло меня чувствовать себя лучше.
В самом деле?
Естественно. И теперь я могу сказать тебе это лично. Спокойной ночи, Хэзел.
Хэзел отвечает неясной улыбкой. Спокойной ночи, Вайолет.
Затем я поворачиваюсь и бегу из комнаты так быстро, как только могу, прежде чем потерять контроль и остаться с ней навсегда. Я задвигаю дверь за собой, без сил опускаясь на лестницу; слезы текут по моим щекам.
Что они сделали с ее лицом? С ее глазами? И зачем? Герцогиня точно знает, что Хэзел не может забеременеть, так что нет причин держать ее взаперти в медицинской комнате. Нет никакой причины держать ее в живых. И все же она сказала всему городу, что Хэзел уже беременна.
Так какова ее конечная цель? Я думаю об этом, когда поднимаюсь и возвращаюсь в свою комнату. Какова роль Хэзел в ее планах?
Глава 12
В ТЕЧЕНИЕ СЛЕДУЮЩЕЙ НЕДЕЛИ Я ПРИВЫКАЮ К ЖИЗНИ В КАЧЕСТВЕ ФРЕЙЛИНЫ.
Я пробираюсь поздно ночью в медицинский кабинет, чтобы увидеть Хэзел. Я приношу ей еду, когда могу, и рассказываю обо всем, что происходит в городе за пределами Жемчужины. Я рассказываю ей о Белой Розе, Заклинаниях и их истинном предназначении, и все об обществе Черного ключа.
Охра говорил о них, говорит Хэзел, жуя пирожное. Я не верила, что это было по-настоящему. Он сказал мне, что он и СейблТерсинг будут рисовать ключи на стенах Фермы.
Вот как Общество нашло его, говорю я.
Он в порядке?
Да. Он сейчас на Ферме. Он там счастлив.
Хэзел улыбается. Хорошо. Она вздыхает. Мама ему тоже не поверила. Она, вероятно, не выпустила бы его из дома, если бы знала, что его могут втянуть в тайное общество. Она всегда говорила ему не высовываться. Хэзел фыркает. Ей нужны были деньги, которые он зарабатывал, особенно после того, как тебя продали, и мы больше не получали суррогатную компенсацию.
Беспокойство сводит мой желудок словно судорогой, как моя мать выживает, когда все ее дети ушли?
Мама сильная, говорю я, больше для себя, чем для сестры. И умная. Уверена, она что-нибудь придумает.
Да, соглашается Хэзел, но без особого энтузиазма. Эй, как ты думаешь, когда все это закончится, мы сможем жить с тобой и Охрой на Ферме? Думаю, мне понравится Ферма. И маме тоже.
Я толкаю ее плечом. Вам обеим это понравится. Особенно Белая Роза.
Я также рассказываю Хэзел об Эше. Про него до сих пор нет вестей. Меня мотает туда-сюда между страхом за его жизнь и яростью на его поступки. Каждый раз, когда я вижу газету, я ищу его лицо. Я до сих пор помню вывески, которые висели в каждом округе этого города после того, как он сбежал.
Рейвен связывается со мной в ночь, когда они покидают Западные Ворота, чтобы сообщить мне, что все идет гладко, за исключением Сил.
Возможно, нам придется оставлять Сил снаружи остальных инкубаторов, говорит она. Ты намного лучше справлялась с «давайте будем командой», чем она.
Я ухмыляюсь. Да, могу себе представить. Когда вы доберетесь до Северных Ворот?
Через пару дней. Мы проверяем почву здесь, может, нам удастся уловить какие-либо бунтарские настроения. Наступает небольшая пауза. И мы пытаемся помочь. С незначительными вещами. Мы украдкой по ночам заставляем сады людей расти. Мы пополняем дождевые бочки и немного убираем улицы. Если ночь холодная, мы стараемся, чтобы у людей был огонь.
Мое сердце переполняет гордость. Эта революция не должна состоять из одних смертей и разрушений. Доброта тоже должна присутствовать.
Я разговариваю с Люсьеном по ночам перед тем, как увидеться с Хэзел. Иногда он слишком занят, чтобы говорить. Интересно, он вообще спит?
У меня для тебя хорошие новости, говорит он однажды вечером. Дата аукциона быстро приближается. Я сижу в постели, расчесываю волосы, рядом со мной парит аркан.