Теперь запомните, мои дорогие, разделенное яйцо в руках лучше целого в небесах.
Класс леди Линетт представлял собой сочетание консерватории, будуара и дома, пользующегося дурной славой. В обстановке комнаты изрядно преобладал красный цвет, жили три длинношерстные с забавными приплюснутыми мордочками кошки, во всех возможных местах висела бахрома и несколько художественных произведений крайне сомнительных достоинств. Девочки уселись чинным рядом на длинных бархатных кушетках. С каминной доски на них строго таращилось чучело утки в кружевном домашнем чепце.
К концу урока, когда леди Линетт объяснила, как при любом событии должным образом падать в обморок и каким способом совладать с различного рода нижним бельем, Софрония уже нещадно зевала. Все же день выдался очень длинный, насыщенный путешествием, волнениями, а теперь и уроками, которые упорно продолжали пожирать ее привычное время для сна.
Леди прилюдно не зевают, громко заявила Моник исключительно с целью обратить внимание леди Линетт на правонарушительницу.
Ничего, сельчанка, ты постепенно привыкнешь к лондонским часам, добавила Приши.
Следует полагать, что ты из Лондона?
Софрония обладала провинциальной подозрительностью.
Мои родители придерживаются прогрессивного времени жизни, ответила Приши, уклоняясь от ответа, что предполагало, насколько этот вопрос был для нее больным.
Мисс Тряпочертик, мисс Чмок, мисс Лужайкуз, вы закончили? Мисс Чмок, делать замечания о чужом поведении столь же неучтиво, сколь и его предписывать. Конечно, мисс Лужайкуз как всегда права, мисс Тряпочертик. Возможно, мисс Лужайкуз, раз вы такая всеведающая, не хотите ли продемонстрировать, как падать в обморок в набитом людьми бальном зале, чтобы привлечь внимание определенного джентльмена? И чтобы не помять ри этом платье.
Софронию увлекла странная манера, с которой обращались с Моник учителя. Они вроде ясно дали понять, что ее понизили в наказание, но временами казалось, словно Моник имела над ними власть.
«Что, должно быть, связано с тем, как она легко отделалась, не раскрыв, где спрятан прототип».
Несколько раз, как вот сейчас, ее вызывали и заставляли демонстрировать какиенибудь приемы.
Моник встала и сделала, что было велено.
Леди Линетт тщательно разобрала обморок, устроенный Моник.
Заметьте, что руки подняты ко лбу. Классическая манера, но, возможно, чересчур драматичная для большой толпы, вы можете привлечь излишне много внимания. Используйте одну руку, приложив к груди. Это дополнительное преимущество, чтобы привлечь взгляд джентльмена к вашему décolletage. Не то чтобы у вас, юных леди, таковое имелось, но мы питаем надежды на будущее. Нет, не прижимайте так сильно. Мисс Лужайкуз, вы перекосите вырез платья. Очень хорошо. А теперь резкий вдох и слабый выдох. Глаза закатить немного вбок. Только немного! Иначе будете выглядеть умирающей овцой. Похлопайте ресницами. Похлопайте! Еще похлопайте. Прелестно. И слегка прогнитесь назад. Всегда назад, леди, никогда не опрокидывайтесь вперед. И убедитесь, что вы располагаетесь так, чтобы в случае, если джентльмен не отзовется должным образом, то вы можете притвориться, что схватились за стену или каминную полку и пришли в себя. Очень хорошо, мисс Лужайкуз. Весьма правдиво.
Софрония снова зевнула.
Софрония, прошептала Димити. В чем мы сегодня будем спать?
Бог ведает. Наверное, в нижних юбках.
Софрония лишь знала, что их багаж все еще далеко отсюда валяется россыпью на дороге.
Что было, как выяснилось, совсем не так. Леди Линетт отпустила их из класса с напутствием: «Практикуйтесь хлопать ресницами, леди. Шесть шагов по сотне каждый перед сном». Софрония с девочками пошла на ужин в заднюю часть школы. Отсек для отдыха и развлечений, как его называли, был похож на другие такие же, только с более просторными, пышными и малочисленными комнатами. По окончанию ужина, во время которого манеры учениц подвергались тщательному присмотру со стороны учителей, вследствие чего Софрония дважды получила удары по костяшкам пальцев за неправильное употребление ножа для рыбы, девочки вернулись в свои комнаты. И в гостиной обнаружились потрепанный саквояж Софронии и чемоданы Димити.
Девочек поселили по двое в комнате, Приши заметно возгордилась, что Моник выбрала ее как наименьшее из зол. Агата добровольно освободила свою спальню, чтобы поселиться с Шиак, так что Софрония с радостью обнаружила, что они с Димити могли делить жилье вместе. И как только остались одни, спросила:
Думаешь, Моник держит учителей на коротком поводке?
Плосконюх с их приходом тотчас пробудился и преданно последовал за хозяйкой в ее новую комнату, где начал шнырять повсюду, пока распаковывали багаж.
Как она смогла бы?
Димити украдкой вытащила нижнее белье и засунула его быстренько в комод.
Софрония бросила на нее взгляд.
С помощью семьи, наверно. Хотя никогда не слышала о ней, посему ее родственники вряд ли важные персоны или великие злодеи.
Димити перешла к менее смущающим нарядам: платьям, передникам, нижним юбкам, домашним туфлям и ботинкам.
Софрония тоже распаковывала свой багаж. Впервые в жизни ее слегка смущал собственный гардероб. По меркам окрестной знати Тряпочертики слыли за семью со средствами. Однако Софрония была младшей из четырех девочек и, имея трех старших сестер, которым требовалось одеваться, обнаружила нехватку собственных платьев. Она уже сочиняла в уме умоляющее письмо домой.
Что, если она не спрятала прототип, а выдала его? предположила Софрония.
Нет смысла гадать, что да как, резонно возразила Димити. Нам просто придется побольше разведать.
Закончив раскладывать пожитки, девочки стали готовиться ко снуу Димити оказалась яркожелтая ночная рубашка! и устраиваться на ночь.
Плосконюх, разочарованно сопя, уселся рядом с кроватью Софронии. Она взяла его и положила в ногах. Совсем уж приятным он не был и наверняка облает ее лодыжку, если Софрония начнет ворочаться, однако маленький мехазверь казался таким приветливым, а крошечный паровой двигатель делал из него по меньшей мере превосходную ножную грелку. Софрония лениво раздумывала, не требуется ли мехапесику корм из угля и воды, а если так, то где достать уголь.
«На корабле должна быть котельная».
Последнее, что она слышала, прежде чем закрыть глаза, «тиктак», отстукиваемое хвостиком Плосконюха, которым он дружелюбно махал из стороны в сторону.
В отличие от соучениц, Софрония проснулась ни свет ни заря и решила, что может воспользоваться возможностью исследовать корабль. Она предполагала, что кругом раскатывают автоматоны и, если встретятся с ней, поднимут тревогу, поэтому решила отыскать путь по огромному кораблю, который бы не пересекался ни с одним рельсом. Софрония выбрала самое простое платье с самым скудным количеством нижних юбок и самой короткой верхней юбкой и натянула башмаки с каучуковыми обертками.
Ей пришлось воспользоваться коридором, чтобы выбраться на верхние палубы, поэтому бежала она как можно быстрее, держась близко к стенам подальше от рельсов, избегая середины. По счастью, ни один механизм не встретился. Это позволило Софронии ускользнуть на одну из нижних палуб, цепляясь за поручень, и очутиться снаружи, куда не выйдет ни один мудрец, будь то живой или механический. Когда она высунулась самым неподобающим для леди образом, как точно подумали бы со стороны, у нее захватило дух,
В свете раннего утра вересковые пустоши все еще застилал туман, но покрывало из облаков исчезло. Софрония посмотрела вниз, мгновение задержала взгляд и наконец решила, что снова лучше не смотреть.
Приблизившись к поручням, она осторожно стала продвигаться вдоль перил с внешней стороны. Палуба тянулась вокруг бока дирижабля, затем внутрь, прежде чем другая палуба снова опояшет в обратном направлении, наподобие лепестков цветка. Трудность состояла в том, как перебраться с одной палубы на следующую через небольшой зазор между ними. Довольно скоро Софрония выработала способ: небольшой поворот, пока она вытягивается над бездной.
Несколько палуб, гораздо меньших и скорее похожих на личные балконы, не имели механических рельсов. Софрония на таких перелезала через перила и исследовала, заглядывая в круглые окна. Неплохо бы узнать, чьи это балконы в целях конфиденциальности охраняются от шпионских происков механизмов, не говоря уже об уязвимости для нападения, поскольку они были лишены защиты автоматонов. Софронию снедало любопытство.
Так, проходя одну палубу за другой по борту корабля, она малопомалу покинула часть, где проживали институтки, и очутилась поблизости от классных комнат. Здесь палубы изменились: некоторые были сделаны из незнакомых и загадочных материалов и не всегда имели поручни. Софрония миновала палубу, известную как оранжерея сестры Матильды, другую с длинными кистями и причудливой плетеной мебелью, которая, должно быть, принадлежала классной комнате леди Линетт. Забавно, но Софрония не заметила во время урока дверь на балкон.
Класс леди Линетт оказался последним перед следующим воздушным баллоном. В запретной части находился другой балкон, который почти примыкал к классной комнате леди Линетт. К тому, другому балкону вел маленький проход.
«Щедро украшен, подумала Софрония, наверно, личные апартаменты леди Линетт».
Она еще не решила, подняться на верхнюю или опуститься на нижнюю палубу, но с лепных перил этой частной палубы к нижним ярусам спускалась заманчивая веревочная лестница.
Софрония заколебалась. Она не видела никаких рельсов, и напрашивался вывод, что леди Линетт рано не встает. Рискованно. Софрония не хотела неприятностей во второй день пребывания в школе. С другой стороны, тут была эта лестница
Софрония перелезла на запретную часть, быстро перебралась вдоль перил с внешней стороны к лестнице и стала спускаться вниз.
Лестница была прикреплена внутри на следующем ярусе. Софрония подумывала было убраться отсюда, но в самом низу корабля должно располагаться машинное отделение. Она видела поднимавшийся снизу пар. А там где пар, должна быть котельная. А где котельная, обязан присутствовать уголь. Плосконюх, наверно, уже проголодался. Поэтому Софрония продолжила спускаться. На нижнем ярусе палуб не было, только маленькие иллюминаторы, к которым можно было прижать лицо. Но стекла оказались слишком грязными, чтобы чтото рассмотреть, и не снаружи, а запачканы изнутри.
Лестница кончалась у люка сбоку корабля. После короткого колебания, Софрония повернула ручку и забралась внутрь.
«Котельная!»
Котельная школы оказалась огромным и жарким помещением, покрытым сажей, как классная комната профессора Лефу после взрыва поддельного прототипа.
Вторжение Софронии вызвало мало оживления. Ее должны были поневоле заметить изза потока света и струи свежего воздуха, которые она впустила в темные душные недра. Однако вокруг царил деловой хаос, и лишь несколько личностей удосужились дать знать о ее присутствии.
Здесь находилось какоето число взрослых мужчин, должно быть, инженеров и кочегаров, и два десятка или больше неряшливых мальчишек, покрытых сажей, бегающих вокруг с топливом и суетливо таскающих вверх и вниз ящики угля, которого высились горы, и вели лестницы на верхние ярусы. Коекто из мальчишек приподнимал шляпу, пробегая мимо Софронии, но никто не соизволил остановиться и ее поприветствовать.
Она просто стояла и обозревала весь этот бедлам, огромные котлы и размышляла, почему тут не забито автоматонами.
«Возможно, для них слишком трудные задачи? Или задачи настолько жизненно важные, что машинам их не доверить?»
Казалось, вокруг кипела вовсю напряженная работа, хотя раз или два из дальнего конца комнаты, где кучка мальчишек тяжело трудилась, кидая лопатами уголь в огромную топку, раздавались взрывы смеха.
Софрония осторожно пробиралась к ним, по ходу нагибаясь и подбирая то тут то там кусочки угля, которые засовывала в карман фартука.
Чем управляет котел? спросила она у мальчишек.
Пропеллером, последовал ответ, и дальше раздалось:Здрасьте! Что это тут, внизу, слоняется Выскочка?
Просто из любопытства, ответила Софрония. До полудня уроков не будет, вот я и подумала, что можно побродить, посмотреть.
Ты хочешь сказать, что ты настоящая ученица?
Она самая и есть, разве не видишь?
Неа, платьице у нее не такое уж затейливое.
Ну, спасибо вам большое, притворяясь обиженной, фыркнула Софрония.
Помимо прочего, ученицам не разрешено спускаться.
Ладно, разрешите представиться. Меня зовут Софрония. А вас?
Она подумала, что нельзя считать невежливым представиться лично, коли представляешься чернорабочим, и, судя по их говору, таких же рабочих манер.
«Корабельные угольки» мы, мисс.
«Эй, поберегись!»раздалось позади них, и мальчишки, как стая вспугнутых куропаток, бросились врассыпную. Софрония последовала их примеру. Новый «уголек», оседлав огромную кучу угля на какомто хитроумном приспособлении, смахивающем на тачку, угрожающе на них несся. Тачка неудержимо нацелилась в утробу топки. Мальчик гордо восседал сверху, весело вопя. Остальные отвечали ему гиканием.
Софрония ахнула, уверившись, что штуковина вотвот врежется в невероятно горячий котел, и уголь и мальчик полетят вместе внутрь. В последнюю минуту «уголек» соскочил и перекувыркнулся, а повозка покатилась вперед, опрокинулась, выгрузив весь уголь, и откатилась назад.
Очко! Получилось!
Мальчишка вскочил на ноги.
Его товарищи вернулись и собрались вокруг. Оказалось, что он выше всех.
Вдвое дольше загружаешь ее полной. Мы до сих пор подкидываем в топку чаще, чем в час, сообщил один из мальчишек.
Ага, согласился высокий паренек, но разве это не изобретение?
Как она отскакивает таким образом? спросила Софрония, присоединяясь к толпе, будто всегда здесь была.
Мальчик повернулся. Вдобавок к тому, что он был выше всех, так еще и покрыт самым толстым слоем сажи. Глаза сверкали белками на черном лице. Вопрос Софронии вызвал такую же яркую вспышку неимоверно белоснежных зубов.
А, да, пружинный механизм отдачи без применения каучуковых деталей. Вив работает над ним уже целую неделю. Погодите минутку Они что, теперь позволяют девочкам работать «угольками»?
Она Выскочка.
Заявилась на разведку.
Нас вот нашла.
А, значит, не на что поинтереснее глазеть?
И высокий мальчишка рассмеялся собственной шутке.
Прошу прощения! слегка обиделась Софрония.
Ничего обидного, мисс. Мы, «угольки», ребята хоть куда, но точно не первосортный товар на рынке.
А это ваше изобретение превосходная штуковина. Не говоря уже о способе с нее спешиваться. Между прочим, меня зовут Софрония.
Софрония решила попрактиковаться в хлопаньи ресницами, что преподали на уроке.
Высокорослого мальчишку, казалось, хлопанье ресниц впечатлило не очень.
Как поживаете, мисс? Я Финеас Б. Кроу.
Софрония сделала реверанс, и впервые со времен ее появления в Институте совершенства для благородных девиц мадемуазель Жеральдин никто не отметил вслух его дурное исполнение.
Хотя все кличут меня Мылом, добавил Финеас Б. Кроу. Потому что я нуждаюсь в нем больше, чем другие.
Софрония продолжала махать на него ресницами.
Вам соринка в глаз попала, мисс?
«Очевидно, я еще не овладела этим искусством».
Нет, упражняюсь.
В чем, мисс?
Не берите в голову.
А это каучук, которым вы обернули ваши лапти?
В тоне Мыла явно слышалась алчность.
Да. Добыла с кухонного лифта. Но вы его не получите, мне самой нужно.
Да на что Выскочке каучуковые башмаки?
Лазить, разумеется.
Так вы и забрались сюда? Сроду не слышал о девочках, которые умеют лазить.
Софрония пожала плечами, довольная похвалой.
«А у Мыла, подумала она, приятная улыбка».
И тут позади раздался крик. В их сторону шагал один их взрослыхнастоящий великан.
«Надсмотрщик, скорей всего».
О, тьфу ты пропасть! выругался Мыло. Кочегар. Разбегаемся!
Мальчишки кинулись в разные стороны. Мыло потащил за собой Софронию, и они, скрючившись, присели за огромной кучей угля.
Пересидим здесь, пока нас не унюхали.
Так вот чем вы занимаетесь весь деньуголь кидаете?
А что, неплохая жизнь. Привык к работе в Саутгемптоне в доках, ответил Мыло с привычной усмешкой.
Знаете, приятно с вами познакомиться, мистер Мыло. Я нежданнонегаданно обзавелась мехазверем, поэтому возможно мне придется время от времени сюда наведываться.
За угольком, а?
Скорей всего. Бедняжка Плосконюх, должно быть, уже умирает с голоду.