Восхитительно, правда? спросил чейто голос.
А они они настоящие?
Раздался смех.
Нет, но выглядят, как настоящие, правда? Мое маленькое увлечение.
В комнате обнаружилась пожилая особа с крашеными в рыжий волосами, добрыми темными глазами и широким ртом. Тем не менее, никто не предрасположен был заметить вышеупомянутые свойства в первую очередь. О нет, прежде бросалось в глаза, что эта женщина обладала манерой, которая предполагала склонность к возвышенному стилю. Софрония могла бы придумать менее деликатный способ это определить: корсет у леди был затянут слишком сильно.
Вам они нравятся? улыбнулась незнакомка.
Софрония не сразу осознала, что хозяйка спрашивает не о своих статях, а о выставленной фальшивой выпечке.
Ну, они очень похожи на настоящие.
Однако вы куда больше предпочли бы их попробовать, а не просто поглазеть? Не хотите ли выпить со мной чаю? Мне очень приятно было бы с вами познакомиться. Так давно в школу не принимали когото со стороны.
Шесть лет, подсказала Софрония, догадавшись, что это просто иное название скрытых рекрутов.
Правда? Неужели так давно? Откуда вы знаете?
Мне сказал профессор Светлякоуп.
Вы познакомились с профессором? Какой милый человек. Определенно высоких достоинств. Ну, леди Линетт, расскажите о нашем свежем прибавлении. Она высокого достоинства?
Я в этом уверена. У нее есть некоторые сильные стороны.
И ясно выраженный дух благородства. Мне нравится! Ох, боже мой, мы уже забываем о хороших манерах. Я мадемуазель Жеральдин.
Настоящая? на всякий случай уточнила Софрония.
Конечно, дитя мое. А почему бы и нет? Будто ктото захочет мной притвориться!
О, но Софрония уловила, что леди Линетт чуть покачала отрицательно головой. «О, да, проницательность и осмотрительность». На этой мысли Софрония сменила тему:Рада познакомиться с вами, леди директриса. Я Софрония Анжелина Тряпочертик.
И исполнила низкий реверанс.
Директриса побледнела.
О, милая, нам придется с этим чтото делать. Я буду обучать вас танцам и выбору украшений и туалетов. Как у вас с танцевальными па?
У Софронии бывал лишь один учитель музыки. Его наняли для всех барышень семейства Тряпочертик, но проводил он время по большей части со старшими. А это привело к быстрому отсутствию у младшей вышеупомянутого учителя. И в итоге Софрония умудрилась избежать затяжной пытки кадрилями.
Боюсь, никак, леди директриса.
Славно! Очень хорошо. Я больше предпочитаю неиспорченный вкус. Нет необходимости переучивать. А теперь присядьте, прошу. И выпейте чаю.
Софрония села и, секунду поколебавшись, принялась набивать рот маленькими пирожными и канапе, выставленными перед ней в ряд. Это служило доказательством, что они настоящие. И восхитительные на вкус.
«Если инситут совершенства набит пирожными, то я смогла бы со временем его полюбить».
Да уж, обратилась директриса к леди Линетт, с плохо скрытым ужасом наблюдая, как Софрония поглощает еду, у нас непочатый край работы.
Воистину так.
Софрония прекратила жевать ровно настолько, чтобы успеть задать вопрос, который все еще не давал ей покоя:
А чей это прототип?
Мадемуазель Жеральдин заметно смутилась.
Прототип? Линетт, о чем говорит это дитя?
Леди Линетт бросила на Софронию выразительный взгляд, потом затушевала его, принявшись поигрывать локоном.
Не имею ни малейшего понятия, Жеральдин. Вы же знаете этих современных девушек, они любят иной раз пошутить.
«О, боже, подумала Софрония, наверно я уже нарушила наказ проницательности и осмотрительности. Сколько в точности мне следует скрывать от директрисы?»
Ах, Линетт, иногда у меня складывается впечатление, что я не знаю ничего, что происходит с молодежью в эти дни. Кажется, они разговаривают на другом языке. Не находите?
Бесспорно, Жеральдин.
Софронии ничего не оставалось, как широко и простодушно улыбнуться и запихнуть в рот очередное пирожное.
У двери раздался стук. Она распахнулась, и поспешно явились неустойчивые усы профессора Светлякоупа, за которыми следовал их скромный владелец.
Пардон, леди. Леди Линетт, чтото относительно музыкально приближается. Требуется ваше немедленное внимание.
Леди Линетт встала:
Вам лучше пойти со мной, мисс Тряпочертик.
Софрония набрала полные пригоршни канапе.
Благодарю за чай, леди директриса. Было очень познавательно.
Хорошо сказано, моя милая. По крайней мере, ясно, что у нас не будет хлопот с вашим красноречием. Нет, милая, не приседайте. Дважды за вечер я этого зрелища просто не вынесу.
И с этим директриса вернулась к своему чаю. Софрония подозревала, что их отпустили.
Леди Линетт выпихнула ее и профессора Светлякоупа в коридор.
Что такого важного может быть, профессор?
Эфирные дальнозоркие монокулярные датчики чтото уловили. Возможно, неприятеля.
Она ведь не знает? спросила Софрония.
Кто что не знает?
Внимание леди Линетт переключилось.
«Проницательность и осмотрительность. Как бы не так!»
Леди директриса не знает, что на самом деле здесь происходит.
О, и что же это?
Детали я сама не совсем понимаю, но вы ведь намеренно держите ее в темноте неведения?
Нет, дорогая, это вы держите ее в темноте неведения. Вы, ученицы. В том состоит часть обучения.
И меня тоже вы держите в темноте неведения. Мне полагается о чемто догадываться? Это проверка?
Леди Линетт, прервал разговор профессор, у нас и впрямь нет времени.
О, да, ведите, идем. На скрипучую палубу.
Фто ж.
Наверно, вам лучше идти следом, мисс Тряпочертик. Вам нельзя болтаться около кисточного отсека самой по себе. Механизмы уже и так взвинчены не на шутку.
Они двинулись по коридорам. Профессор Светлякоуп прокладывал дорогу с упорной быстротой, которая намекала на то, что под этими роскошными одеждами кроется несомненно хорошая физическая форма: должно быть, он спортсмен.
«Возможно, играет в крикет?»
Выйдя на одну из обзорных палуб, профессор отклонился и пошарил по задней части поручней. Там, должно быть, прятался рычаг, которым открывалась секретная дверь. За дверью находились лестницы. Три из них вели вверх. Эти лестницы не освещались газом, окна отсутствовали. Только расположение ступенек не позволял Софронии споткнуться.
Наконец они вышли на самую верхнюю палубу, в точности под одним из трех надутых баллонов. Эта палуба представляла собой полный круг, который простирался от одной стороны корабля до другой. Похоже, круг служил крышей. Перевесившись через поручни, Софрония увидела различные множества выступающих палуб, как огромные полукруглые ступени, ведущие в облачное никуда. Поглядев по сторонам, она усмотрела две другие палубы, в точности как ее, каждая под двумя другими дирижаблями. Далеко в задней части корабля находилась марсовая площадка, висевшая так высоко, что почти касалась снизу последнего дирижабля. Обернувшись, Софрония увидела другую площадку впереди около них. Она была закрыта. И похожа на ванну, опрокинутую вверх дном на другую ванну. Никаких явных средств доступа не наблюдалось, единственное, что поддерживало конструкцию, это несколько опор и одна длинная балка.
Что это? указала Софрония.
Кабина пилота, ответила леди Линетт изза одного из телескопов, которые расположились в ряд по краю палубы.
Профессор Светлякоуп просто стоял, поглядывая в ночное небо. Его усы дрожали то ли под легким бризом, то ли от волнениятрудно сказать, от чего.
Как она приземляется? поинтересовалась Софрония.
Что? растерялась леди Линетт.
Школа, как она приземляется?
Она не приземляется. Совсем. По большей части мы дрейфуем, ответила леди Линетт.
Тогда зачем вам нужен пилот?
Профессор повернулся и пронзил ее взглядом:
Вы задаете много вопросов, маленькая заноза.
Ну, профессор, сэр, вы предоставляете мне много поводов для любопытства.
Он вернулся к обозреванию небес. И вдруг воскликнул:
Там!
Леди Линетт повернула телескоп в сторону, куда профессор указывал пальцем.
Ах, да, вижу. О, боже. Налетчики.
Прямое нападение? Фто? С трудом верю, что это вероятно.
Тем не менее лучше предупредить машинное отделение. Пусть разбудят всех «угольков».
Разумеется.
Профессор расправил плечи в прекрасно скроенном фраке, коснулся полей цилиндра, обращаясь к двум леди, и покинул их. Вместо того чтобы спуститься вниз, как, по предположению Софронии, следовало, чтобы связаться с машинным отделением, он совершил самый выдающийся поступок. Пробежал по балке к кабине пилота. И провернул это с идеальным чувством равновесия и полнейшим бесстрашием, несмотря на ветер и маячившую далеко внизу землю. И так быстро и ловко, как паук. Софрония даже подумала, уж не померещилось ли ей.
Он может меня научить таким трюкам? спросила она леди Линетт.
Боюсь, что нет, дорогая. Овладеть таким мастерством занимает у него больше времени, чем есть у вас.
Такой ответ только пробудил в Софронии воинственность.
«Готова биться об заклад, он работал в цирке».
Однако времени спорить не осталось, поскольку профессор уже вернулся. Его внимание отвлеклось на группу из шести воздушных шлюпок, направлявшихся прямиком в их сторону.
Лучше объявить тревогу, предложила леди Линетт.
Профессор Светлякоуп согласно кивнул и стремительно ринулся к латунному ящичку на поручне, открыв его ключом, который достал из жилетного кармана, сунул внутрь руку и за чтото дернул. Громко зазвонил звонок, который, кажется, имел своих собратьев по всему кораблю.
Когда в будущем услышите подобное, мисс Тряпочертик, то имейте ввиду, что доступ на палубы ограничивается, и все ученицы должны оставаться на своих местах и ни во что не вмешиваться.
На это Софрония ничего не ответила. За все свои четырнадцать лет она никогда не оставалась на месте и всегда во все совала нос. Тем не менее на сей раз последовала указке новой наставницы, поскольку палуба вдруг стала заполняться невесть откуда взявшимися механизмами. Софронии трудно было найти место, где ее не затолкали бы.
Как по команде, механизмы все одновременно встали на задние колеса, упершись с лязгом в палубу, и стали меняться. Как привратник в школе для мальчиков, они открыли впереди люки, одни больше, другие меньше, так что все верхние части торсов отодвинулись назад. Каждый люк выставил ствол, казавшийся маленькой пушкой. Затем одним плавным движением все повернулись и нацелили пушки на профессора Светлякоупа.
«Господи, подумала Софрония, что он такого сделал плохого?»
Механизмысолдаты? спросила Софрония вслух, ни к кому особо не обращаясь. При сложившихся обстоятельствах она заметила, что профессор держит в руках крошечный арбалет. Арбалет был заряжен, но нацелен вниз на палубу и никому не мог причинить вреда.
Погодите, профессор. Мы учреждение высшего образования и высших манер. Мы простонапросто не можем стрелять первыми, так не полагается. С этого момента запомните, мисс Тряпочертик, леди никогда не стреляет первой. Она сначала задает вопросы, а потом стреляет.
Да, леди Линетт, я запомню, пригвожденная к месту, пообещала Софрония.
Флотилия шлюпок теперь подобралась достаточно близко к Софронии, чтобы различить фигуры в корзинах. Они были одеты, как их соратники ранее этим днем: в защитные очки и верховую экипировку. Однако один мужчина странно выделялся. Слева в самой дальней шлюпке. Стоящий позади в позе, свойственной церемониймейстеру в театре, походил на джентльмена. Софрония не могла различить его черт, но одет он был в черное и носил цилиндр. На шее зеленый шарф, как и лента на цилиндре. И, несмотря на великосветский наряд джентльмена, оставался в тени.
Почему вы не стреляете, профессор Светлякоуп? спросил справа от Софронии властный голос с французским акцентом. Это из ближайшего люка появилась профессор Лефу, являя собой сплошную угловатость и неодобрение.
Нет достаточных оснований, пояснила леди Линетт.
Но там преступники. Налетчики. Нам не нужны иные основания.
Терпение, Беатрис. Мы должны выяснить, что они от нас хотят.
Мы знаем, что они хотят! Они хотят прототип!
Ты выведала его нахождение у Моник?
Нет, та как в рот воды набрала. Некоторые наши уроки она хорошо усвоила.
И поэтому?
Поэтому я понизила ее до статуса дебютантки. Посмотрим, сможет ли развязать ей язык скука, когда придется все заново учить с новенькими девочками.
Софронии не понравилось сказанное. Не означало ли это, что на всех ее уроках будет присутствовать Моник?
Один из налетчиков чтото поднял на край шлюпки.
Профессор Светлякоуп насторожился и нацелил арбалет в ту сторону.
Рано, предупредила леди Линетт.
Предмет издал громкий чпок! и выстрелил. К ним полетел белый ком и с чавканьем приземлился на палубу около профессора Светлякоупа.
Профессор принялся кашлять и махать ладонью перед лицом и в тоже время подался назад. Он задышал с хрипом, а из глаз у него полились слезы.
Однако ни на одну леди, кажется, предмет не оказал такого неприятного действия. Профессор Лефу подошла и наклонилась, чтобы исследовать белое вещество.
Чесночная кашица, бесстрастно заявила она.
Какая мелкая пакость! вомутилась леди Линетт. Вы справляетесь с отравлением, профессор?
Тот чихнул.
Профессор Лефу принялась ногами собирать месиво чеснока в кучу, которую потом прикрыла носовым платком.
Превозмогая хрипы, профессор Светлякоуп спросил:
Теперь я могу в них прицелиться?
Он поднял вверх арбалет. Тем временем механизмы продолжали наставлять на него пушечки. Во всяком случае машины видели в профессоре великую угрозу.
«Должно быть, изза усов», подумала Софрония.
Нет, нет. Это был всего лишь предупредительный выстрел, чтобы вызвать сумятицу.
Фто? Предупреждение, говорите? Апчхи! Ну, похоже, сработало.
И профессор Светлякоуп потер глаза свободной рукой.
Софрония зачарованно наблюдала, как на одной шлюпке выбросили белый флаг на конце швабры и подошли поближе. Маленькое воздушное судно понеслось в одном направлении, потом свернуло, будто сбитое с толку.
Они хотят переговоры? скептически спросила профессор Лефу.
Пойдем навстречу. Посмотрим, что они хотят сказать.
Когда шлюпка очутилась лишь в нескольких мерах длины, налетчики внутри подняли катапульту на край корзины и метнули чтото еще на скрипучую палубу.
Это нечто грохнуло и покатилось по доскам, остановившись у основания одного из механизмов. Объект развернулся и превратился тоже в механическое устройство, только куда меньше, чем стоявший страж. Оно совсем не походило на человека, даже никакой попытки выглядеть почеловечески.
Мехазверь! закричала леди Динетт. Все в укрытие!
Софрония нашла убежище за одним из грозных механизмов, следуя примеру своих учительниц. Профессор Светлякоуп не подчинился команде. Он твердо стоял на ногах. Чихать он стал меньше и продолжал целиться арбалетом в шлюпку.
Маленький песик, такса, кажется, не понял, чем вызван испуг. Он доверчиво поспешил к профессору Светлякоупу, махая механическим хвостиком, как идеальные часикитиктак, тиктак.
Добежав до профессора, песик остановился и потомСофрония покраснелаприсел и выпустила из зада стеклянную трубку.
Профессор Светлякоуп вытаращился, наклонился, вытащил трубку и встал, не выпуская из виду цель. Он явно не желал расставаться с арбалетом, поэтому вытащил пробку из трубки зубами. Пробка накололась и застряла на одном из них, но профессор не заметил. Внутри трубки находился крошечный свиток бумаги с напечатанным посланием.
Решив, что механическое существо опасности не представляет, учительницы вышли из укрытия.
Ну, что там? потребовала леди Линетт.
Профессор Светлякоуп начал читать, но слова искажала пробка.
Шам говориша што
Профессор, у вас чтото застряло в зубах, прошипела леди Линетт, явно смутившаяся за него.
Фто? Фто?
Профессор Лефу потянулась и сдернула раздражающую пробку.
Профессор начал снова:
Там говорится, что они хотят получить прототип. И дают три недели на то, чтобы мы его сделали, иначе по истечению срока они вернутся с подкреплением.