У меня в голове полный кавардак, пожаловалась она. Прости меня. Я такая бестолковая.
Чш-ш Все будет хорошо, пообещал он и поцеловал ее в лоб. Рин в первый раз лежала у него с левой стороны, ему было немного непривычно, но очень нравилось. Она словно стала меньше и нежнее. Спустя некоторое время ее дыхание стало спокойным и ровным. Казалось бы: после всего случившегося герцог не должен был уснуть, но усталость накатила на него теплой густой волной, тело расслабилось, и он стал проваливаться в сон.
Не сомневайся во мне никогда. Я всегда смогу защитить, услышал он сквозь сладостную дрему тихий шепот Рин, захотел проснуться, но не смог.
Глава 3.1
Кости ломило от пронизывающего холода, зуб на зуб не попадал, Фриса трясло и ломало от остаточных явлений заклинания, которое испытывал на нем этот подонок. Он много раз терял сознание, несколько раз чувствовал, что стоит на пороге смерти, хотел уйти в изначальный свет, но его не принимали. Волшебник был искусен в пытках, он не доводил жертву до смертельного состояния, лишь до глубокого истощения всех ресурсов. Первые дни заточения Фрис сопротивлялся магии волшебника, но это проклятое место словно высасывало из него силы, его воля мало-помалу подавлялась могущественными заклятиями и психологической пыткой. Из-за кромешной тьмы Фрис не видел своего тела, но подозревал, что покрыт синяками и ссадинами с головы до ног. Волшебник сам лично приносил ему каждый день ведро сырой, но несвежей оленины и чашу с кровью вместо воды. Фрис не мог это есть, жажда и голод мучили его, каждая попытка насытиться олениной и напиться кровью вызывала приступ рвоты. Он понимал, что долго так не протянет. Каждую ночь, когда волшебник оставлял его в покое, Фрис из последних сил шептал имена всех хранителей, но из-за магических печатей никто не откликался на его крик о помощи. Надежда оставалась только на Рин. Он сказал ей, что вернется через пять дней, но прошло уже несколько недель с того момента, как он покинул поместье блондина. Девчонка должна заподозрить неладное и
И что дальше? Как она сможет прорваться сюда? Как она будет сражаться, если в ней нет больше магии? Если она стала вполовину слабее? Как она оставит своего блондина одного, если он беспомощнее котенка? Или он, Фрис, вдруг окажется для нее настолько важен, что Рин бросится спасать, наплевав на все обязанности? Окажется ли? После всего, что он с ней сделал Кто он для нее? Что он для нее значит теперь? Раньше, до того как он лишил ее памяти о себе, Фрис был для Рин кем-то, к кому она испытывала романтический интерес. Даже призналась ему в любви один раз. Но он ее отверг, так как знал, что это все совершенно несерьезно и вызвано лишь чувством одиночества. Для нее он был учителем, а не мужчиной. Рин, конечно, может сколько угодно кричать о том, что ее душа принадлежит ему, он-то знает, что это не так. Ее душа принадлежит только Альтамее и больше никому. После того как он изменил ее память, изменилась вся ее жизнь и ее отношение к нему. Эмоции Рин, которые раньше она выплескивала на него с присущей ей страстностью, поблекли, померкли. Теперь он видел в ее глазах только боль, которая уничтожила лихой огонь чувств. Нет, где-то в глубине души все еще тлели угольки, но будет ли их достаточно?
Несмотря на все эти вопросы, он продолжал надеяться и верить в нее и в ее силы. Ради друзей Рин всегда совершает невозможное. Может быть, в этот раз ей удастся сделать что-то для него?
Совсем рядом с камерой раздался шаркающий звук, в котором Фрис узнал шаги своего мучителя. Звякнула задвижка на двери, тусклый свет прорвался внутрь.
Долго будешь лежать? Поднимайся! приказал волшебник. Фрис послушно встал. Он знал, что за неисполнением приказа неминуемо следует кошмарная боль, которую невозможно вытерпеть. Ноги едва держали тело, от слабости и холода он качался.
Жалкое зрелище.
В жалкое зрелище превратишься ты, когда за мной придут.
Волшебник заинтересованно обвел взглядом помещение и развел руками.
Ну и где же твои спасатели? хмыкнул он. Ты еще не понял? Никто не придет. Но не потому, что мы в темном и таинственном месте. Не-ет. Никто не придет, потому что ты никому на самом деле не нужен.
Фрис не решался ответить ему. Он сам не знал, говорит ли правду и придет ли за ним кто-то. Он звал, но слышал ли его кто-нибудь? Он надеялся, но оправдаются ли его надежды?
Тем временем волшебник расставил на полу свои пробирки и разложил бумаги, закатал рукава странной куртки и уставился на Фриса.
Начнем. Мне очень интересно, какие же секреты скрывает Повелитель Рек.
Будто острая зубная боль прорезала челюсти Фриса с обеих сторон. Он схватился за голову и упал на колени. Ментальные блоки на воспоминаниях дрожали под давлением магии, будто осинки в бурю. Он даже не представлял, что ослаб настолько Фрис сжал зубы и вложил скудные остатки сил в блоки. Удержать эту тайну ему нужно даже ценой жизни. Всплыви онамир будет уничтожен.
~*~
Аирги никогда не посещали церкви, построенные людьми. Несмотря на то, что верили и они, и люди в Сиани и Инаиса, Старейшины говорили, что от того, кто зайдет в людскую церковь, откажутся Старейшие, духи предков, и больше никогда не будут ни направлять, ни помогать. Рин уважала и боялась Старейших. Она много раз обращалась к ним за помощью и советом. В это утро она провела три часа в совершенно бесполезных попытках докричаться до Старейших, чтобы найти ответ на вопрос, который мучил ее с того самого момента, как она узнала о пленении Фриса. Не получив ни намека, ни малейшего подтверждения, что ее вообще слышат, девушка плюнула на все и помчалась в церковь Сиани. Это место поразило ее своей уединенностью и благолепием: высокую ротонду из белого камня, стоявшую на отшибе Лонгвила, окружали сады из шикарных роз, нежных гортензий, сладко пахнущих гиацинтов и ярких солнцеглазок. Пушистый ковыль серебрился на солнце, мягкий темно-зеленый мох стлался бархатным ковром вдоль парадной дорожки. Рин обошла пятый круг вокруг церкви и встала перед входом, уперев руки в боки, с сомнением глядя на позолоченные ручки массивных дверей. Прохожие бросали на нее косые взгляды и оборачивались, но она не обращала на них внимания. Рин понимала, что ведет себя как дура, но зайти внутрь не решалась. Выбор был не из легких: либо она пойдет за Фрисом вслепую, но с ней на всю жизнь останется поддержка Старейших, либо она потеряет поддержку Старейших навсегда, но ей, возможно, помогут в храме Сиани. Лишиться поддержки и совета Старейших означало сжечь один из последних мостиков, ведущих к родному народу. Но остаться без помощи и совета означало лишиться Фриса
«Сиани? Светлейшая? мысленно обратилась Рин. Что делать? Дай знак!»
Что тебя так тревожит, милая? услышала она голос сзади и резко обернулась. К ней обращалась бабушка с облаком седых волос, распушившихся, будто одуванчик. Она мило улыбалась и с искренним интересом смотрела на Рин. Девушка пожала плечами, отвернулась и пробурчала в ответ что-то непонятное даже ей самой.
Не стесняйся, заходи.
Я жду знака, ответила Рин тихо.
Оо-о понимающе протянула бабушка и легонько подтолкнула ее в спину. Рин с недовольством посмотрела на нее.
Зачем вы это сделали?
Пока не поверишь всем сердцем, милая, никаких знаков тебе не дадут. Творцы разговаривают только с теми, кто их слушает. А ты и саму себя не слышишь, куда уж им до тебя докричаться. Заходи. Здесь тебя всегда есть кому послушать.
Бабушка еще раз подтолкнула ее в спину и пошла вперед, а Рин неохотно поплелась следом. В горле появился комок, когда она занесла ногу над порогом, ее пробрала нервная дрожь. Рин собрала волю в кулак и пересекла черту, которая навсегда отделила ее от мира аиргов.
Внутри было очень светло. Лавочки стояли аккуратными рядами, на них сидели гости церкви Светлой Сиани. Солнечный свет пробивался сквозь витражи, и на полу из белого мрамора плясали цветные зайчики. Где-то под потолком выводили трели лесные птицы, вольные свободно прилетать в церковь и строить гнезда в кроне раскидистой многовековой глицинии, растущей прямо по центру зала. Гроздья цветов свисали, наполняя воздух нежным ароматом. Все здесь полнилось гармонией, светом, покоем и уютом. Сладкая дрожь благоговения прокатилась по телу.
Ее снова подтолкнули в спину, девушка обернулась и не смогла не улыбнуться в ответ на очень добрую и заботливую улыбку той самой бабули.
Первый раз пришла? Пойди и поздоровайся с древом. Я покажу как, шепнула она.
Рин понаблюдала, как бабуля подходит к древу, обнимает его и целует кору, с очевидной нежностью глядя на цветущую крону. Рин преодолела онемение в ногах и прошла вперед. Она коснулась ствола и ощутила, как кожа покрывается мурашками, а где-то внутри растет нечто светлое и доброе. Теплое, живое, цветущее дерево сейчас предлагало ее истерзанному и больному сердцу помощь и лекарство. Девушка обняла широкий ствол и уткнулась в него лбом. Почти сразу же некоторый покой и умиротворение наполнили ее, позволяя думать ясно. Будто тучи расступились, и проглянуло солнце.
«Здравствуй. Я пришла. Я не знаю, что нужно делать, мне нужна помощь. Все здесь, в этой голове, в этом сердце, подумала Рин. Читай. Я не знаю, что мне делать. Я вынуждена охранять одного дорогого мне человека здесь, и у меня нет права бросить его одного. Но мой самый дорогой друг на свете сейчас находится в ужасном месте, и его пытают. Как мне его спасти? Как мне разорваться и быть и там, и тут? И где я должна быть на самом деле? Я не знаю, что делать»
Рин стояла и ждала ответа, знака, намека, чего угодно, что навело бы ее на правильный ответ. Щебетали птицы, переговаривались тихонечко гости, шелестели листья, но дерево молчало. Она разочарованно отвернулась. Теперь помощи ждать было неоткуда. Ей отказали Старейшие, ее не слышит Сиани Наверное, теперь ей остается полагаться только на свои скудные силы. И даже магии нет Внезапное чувство одиночества так больно укусило ее, что на глазах мгновенно закипели слезы, а горло сдавило рыдание. Рин прижала ладонь ко рту и подавила рвущийся наружу всхлип. Все помутилось, пелена слез превратила картинку перед глазами в мутный калейдоскоп
Вдруг в голове ее медленно заговорил тихий, шелестящий голос:
«Хм-м-м Фрис? Этот бестолковый конь умудрился попасть в ловушку людей?»
Рин удивленно огляделась по сторонам: прихожане сидели на своих местах, до нее им не было никакого дела.
«Хм-м-м Стало быть, за мальчишку боишься и за Фриса боишься?»продолжал голос.
«Да Да Его поймал маг. Его держат заклятия на крови. Я очень боюсь. А ты ты кто?»
«Хм-м-м А за себя не боишься?»
«Я со всем справлюсь!»уверенно и твердо подумала она. Древо долго молчало.
«Хм-м-м А ты не знаешь? ЯДифар. Хранитель Лесов. Фрис, предатель семьи, его ведь предупреждали»
«О чем? Почему предатель?»
«Хм-м-м Бери мальчишку с собой. Я помогу. Негоже хранителю быть в заточении у человека».
«Почему Фриспредатель семьи?»не унималась Рин. Он что, за нос ее водит?
«Хм-м-мИди, теплая девочка, иди, надежда наша и наша погибель! Ты должна быть там. Не трать времени зря!»ответило древо. Рин еще некоторое время постояла около него, думая, что ей дадут ответ, но Дифар молчал. Она отошла, поклонилась и почти бегом направилась в поместье. В голове появились ответы, но возникли также и вопросы. Предатель семьи?.. «Хм-м-м», как говорит Дифар.
~*~
Анхельм смотрел на свой ежедневник и понимал, что все расписание летит к горнидам под хвост. Цуйо сидел посреди кабинета, словно памятник самому себе, а Рин носилась вокруг него, собирая чемодан. Она выглядела очень нервной после возвращения из церкви, но куда лучше, чем перед походом туда. Однако Анхельм чувствовал, что Рин колеблется, что ей еще не все понятно.
Ты уверена в происходящем на все сто? снова спросил он, вычеркивая из расписания поездку к главе гильдии Клайс. Она одарила его взглядом «сколько можно?» и бросила в чемодан еще одну его рубашку. Решено было поступить так: они отправляются вместе с Зарой, Арманом и щенками. Анхельм едет с ней ровно до Финесбри, там она его оставляет на попечении Армана и Айко, а Заринея, Хайа и Цуйо едут с ней в Вардонский форт. В их отсутствие в поместье будут жить Мейс и Джим, приезда которых ожидали с минуты на минуту.
Да. Уверена.
Просто Я сомневаюсь. Фрисбессмертный дух. Очень умный. Очень древний.
И что? прищурилась Рин.
Даже если его убьют, он ведь просто переродится.
Да, переродится, кивнула она. Через пару десятков лет.
О Я не знал, Анхельм явно смутился.
Некоторое время они не разговаривали, Рин собирала вещи, а герцог продолжал бессмысленно смотреть в ежедневник. Вдруг ему кое-что пришло в голову:
Рин, мы можем обратиться к дяде, сказал он.
По прошествии некоторого времени после их с дядей ссоры, Анхельм немного оттаял и теперь чувствовал вину за сказанные резкие и обидные слова, за чуть не случившуюся драку. Да, он злился на родственника, потому что тот скрыл от него многие важные вещи, но, в конце концов, Анхельм не знал, как бы он вел себя, если бы знал правду с самого начала. Вряд ли он бы вырос таким
Сейчас подобное действие казалось ему самым очевидным и простым способом избежать трудностей и возможного вреда всему делу, но Рин обернулась к нему и посмотрела с непониманием.
Ты хочешь, чтобы я пошла к твоему дяде и о чем-то просила? Нет, Анхельм, нет. Этого не будет.
Но он мог бы помочь!
Я даже говорить об этом больше не хочу.
Из-за твоей гордости в итоге пострадаем мы все, настаивал герцог. Рин вздохнула.
Прости, что рушу твои деловые планы. Прости, что я один раз в жизни ставлю личное выше работы, ее голос дрожал. Я думала пойти к Орвальду. Но поняла, что этого делать нельзя. И не спрашивай меня о причинах, пожалуйста, не нужно топтаться по моим мозолям. Я этого, по меньшей мере, не заслужила.
Герцог ничего не ответил, лишь пробормотал что-то о ее неумении договариваться мирно. Он решил зайти с другой стороны.
Рин, хорошая моя, ведь я действительно занят, ты видела мое расписание, начал он мягко. Мне придется отменить очень важные события
Я еще раз прошу прощения, что все идет кувырком. Я не могу разорваться и быть везде, где нужна, но я делаю все, что от меня зависит, нервно ответила Рин. Я должна, просто обязана помочь Фрису. Но не могу я оставить тебя одного, понимаешь?
Я спокойно провел здесь несколько дней, пока ты ехала из Левадии, Рин. Неужели я не могу остаться и заниматься делами сейчас? не понимал он. Цуйо недовольно заворчал, глядя на него, как на полного идиота. Герцог смерил щенка взглядом.
Тогда рядом с тобой находился Фрис, напомнила Рин. Я была уверена, что ты в безопасности.
Хорошо. Не поместье. Но разве я не могу остаться с Арманом хотя бы в Кандарине? Почему необходимо тащить меня аж в Финесбри?
Рин круто развернулась на каблуках. Цуйо от страха лег и закрыл морду лапами.
Потому что сегодня ночью на нас напал очень сильный враг, идиот! взорвалась Рин. И когда я говорю, что враг силен, то это действительно так!
Анхельм понимал, что ситуация патовая. Либо он сейчас ставит на первый план вопрос безопасности своей жизни, либо вопрос финансового обеспечения страны.
Ладно, хорошо, я все понял он пошел на попятный, но Рин уже было не остановить. Цуйо медленно пополз под стол.
Анхельм, мне не доставляет никакого удовольствия рисковать шкурой, но я вынуждена это делать по многим причинам. Я пекусь о тебе, о Фрисе, о нашем недоделанном революционном сообществе, которое уже давно не функционирует как надо, о заговорах внутри империи, обо всем, мать его, белом свете! И ты еще мне устраиваешь сцены на тему «зачем это надо»! она взяла паузу, чтобы набрать воздуха. Я еду за Фрисом не потому, что он для меня важнее тебя, а потому что он очень важен для нас с тобой. Понимаешь? Ключевое слово «нас». Я не могу оставить тебя на Армана, так как не уверена, что он справится, а Зара нужна мне самой! Хочешь, чтобы я каждую секунду думала о твоей безопасности, когда мне надо думать о деле?! Смерти моей хочешь?! Нет, ты скажи!
Рин, я уже все понял! ему пришлось повысить голос, чтобы перекричать ее. Она бессильно опустила руки и закрыла глаза.
Тогда больше не задавай вопросов, хорошо? Потому что я на пределе.
Она захлопнула крышку чемодана и вышла из комнаты. Цуйо вылез из-под стола, уставился на герцога и чихнул. Во взгляде щенка читалось явное неодобрение.