- Пожалуйста, Гермиона
И она ломается.
- Да. Да, я помогу вам. Я постараюсь.
Она словно не слишком рада своему обещанию, но Джордж, наконец, улыбается и глядит на Фреда.
- Слава Мерлинубормочет он. Фред кивает с тем же облегчением.
- Спроси у неё, когда, - произносит он. И Джордж снова смотрит на Грейнджер.
- Когда?
Гермиона кусает губы, нервным движением заправляет волосы за ухо, зачем-то взглядом находит яблоко на полу, прежде чем выдает ответ:
- Сейчас уже поздно, библиотека закрыта, так что Завтра.
И Джордж так ей благодарен, что едва удерживает эмоции. Какое же счастье, что их младший нелепый брат подружился когда-то с этой всезнайкой, а она оказалась по-настоящему умной и, что важнее, доброй.
Не задумываясь, Джордж протягивает руку, наклоняется вперед и сжимает ладони Гермионы, лежащие у неё на коленях.
- Спасибо, - совершенно искренне шепчет он, ловя её взволнованный взгляд. - Спасибо тебе. Это это всё для меня. Для нас с Фредом.
В улыбке Грейнджер нет ни капли счастья. Но она выглядит так, словно девушка понимает всё и даже больше. Как и всегда.
- Знаю, - отвечает она и не сбрасывает его руку. Её ладони приятно тёплые, но кожа обветренная и немного грубая. Джордж неосознанно проводит большим пальцем по её кисти снова и снова, гладит каким-то успокаивающим жестом. Будто убеждает без слов, что всё получится, что в конце истории всё станет хорошо. И Гермиона смотрит так, словно верит.
Фред громко кашляет. И Джордж убирает руку, а затем отклоняется. Взгляд Гермионы падает вниз, и она вдруг суетливо вскакивает на ноги.
- Я пойду, - заявляет она и почти бежит к двери.
- Главное, чтобы она не пошла делиться нашим секретом с Гарри и Роном, - торопливо подмечает Фред.Если эти двое сунутся, всё точно пойдёт хуже некуда.
Джордж согласен. Там, где Поттер, и, соответственно, их маленький брат, всегда проблемы.
- Эй, Гермиона, - зовёт он. Она останавливается и немного нерешительно смотрит.
- Что?
- Не говори Рону, - просит Джордж совершенно серьезно.Никому.
В её умных карих глазах появляется тихая усмешка. Она качает головой каким-то собственным мыслям, а после тихо отвечает:
- Не скажу. Не волнуйтесь.
Она делает попытку улыбнуться, и Джордж внезапно тоже тянет губы в стороны, пытаясь выдать маленькую дружелюбную улыбку. Никто не заставлял Гермиону лезть во всё это, предлагать свою помощь. Но она сама пришла. И он, глядя в её глаза, знает, что своё слово Грейнджер сдержит. Рону и Гарри действительно крупно повезло с такой подругой. Без неё их трупы давно бы уже стали удобрением.
Гермиона поднимает руку и машет ему на прощание, прежде чем снова начинает двигаться к дверям.
Джордж буквально ощущает идущее от Фреда необъяснимое раздражение, но избегает его взгляда. Вместо этого он смотрит на спину девушки, и та вдруг останавливается у дверей. Пальцы её обхватывают ручку, когда она оглядывается и смотрит прямо на Джорджа.
Его душа уходит в пятки. Он видит, как вновь появляется ещё одно проклятое «но». Ну, конечно, всё просто не могло быть так хорошо. Обязательно должно случиться какое-то дерьмо.
- Есть кое-что ещё, - голос Гермионы внезапно тоньше, - что вы оба должны знать.
- Только не это, - разочарованно вздыхает Фред.
Джордж молча слушает и не замечает, как наивно и по-детски скрещивает пальцы на руках. На удачу?
- Если привязать душу к земле, то это навсегда. Понимаете? Никакие силы не смогут это изменить. Заклинание нерушимо.
Тон Грейнджер мрачен, но Джордж дважды прокручивает фразу в голове, пытаясь понять, почему. Что не так? Ведь это то, чего они и добиваются. Всё, что им нужно. Он оборачивается на Фреда, но в глазах близнеца то же недоумение, с капелькой недоброй насмешки. Брат смотрит на него в ответ и немного недовольно фыркает:
- Это то, чего мы хотим, не так ли, Джордж? Глупая Грейнджер.
- Да, это так, - соглашается Джордж. И снова обращается к девушке.Мы не понимаем, Гермиона. Разве не это наша цельне дать Фреду исчезнуть?
И вот теперь жалость в её глазах могла бы переплюнуть даже ту, что появляется во взгляде матери. Её губы изгибаются, так неправильно, так ломко, и голос становится совсем хрупким.
- Всё немного по-другому, - она не отводит глаз, и звёзды в них беззвучно страдают.Да, если всё получится, вы проведёте жизнь вместе. Но ты, Джордж, ты будешь взрослеть, потом стареть, меняться. Проживешь настоящую полноценную жизнь. Заведешь семью, детей. И однажды вечером в тёплой постели в окружении тех, кто тебя любит, ты умрёшь. Твоя душа покинет тело и пойдет дальше, туда, куда уходят все души. Но Фред Фред не сможет сделать то же. Он останется здесь навсегда, связанный. Он не покинет землю даже после твоей смерти. Подумайте над этим, оба.
Хлопок двери никто из близнецов уже не слышит.
***
Фред знает, что Джордж не спит. Но с тех пор, как Грейнджер ушла, он едва ли сказал пару слов. Его лоб наморщен, а в глазах отражается глубокий и мучительный процесс пережевывания мыслей по семидесятому кругу.
Ночник на их тумбочке мерцает рыжим светом. Джордж отворачивается к стене и смотрит на свою тень. Фред стоит рядом с его кроватью безмолвным часовым. И ждёт. Он сам не знает, чего. Прорыва плотины?
Что-то должно произойти.
И ожидание пугает сильнее всего.
Всё было хорошо. Всё было нормально, пока Гермиона Грейнджер словно ураган не обрушилась на их мир. И теперь им приходится собирать осколки. Никогда ещё Фред не был так раздражён от этой девушки. Он понимает, что не вправе сердиться на неё, но попробуй объяснить это сердцу. В конце концов, не её вина, что магия, как всегда двулична и лжива. Хочешь что-то получить? Страдай. Хочешь что-нибудь создать? О, сначала испытай боль. Хочешь стать добрым? Потеряй всё, что имеешь. Хочешь быть счастливым? Столкнись со злом. Хочешь просто жить? Умри.
Фред никогда не знал мира, в котором бы не существовало его Джорджа. Он никогда не сомневался в силе их связи. Тут рассказ Гермионы не показался ему удивительным. Но он не мог придумать, что им потом делать с последней частицей правды. Когда Джордж, прожив свои сто пятьдесят, умрёт, что Фред будет делать здесь? Зачем ему земля, зачем этот мир одному?
Нужно что-нибудь придумать. Найти выход. Всегда можно отыскать лазейку. Во всём. Нет ничего непреложного или нерушимого. Когда два варианта неприемлемы, нужно создать третий.
Фред хочет сказать это Джорджу, но тот уж слишком рьяно притворяется спящим, чтобы близнец посмел его рассекретить.
Яблоко, забытое, так и остается лежать на полу. Шаги в коридоре стихают. Фред слышит, как желают друг другу сладких снов Гарри и Джинни и тихо радуется, что звуки поцелуев достаточно тихи, и их не различить даже в ночной тишине.
Он мог бы прогуляться, навестить родителей или братьев, выйти на улицу или хотя бы прилечь, но он выбирает другое и продолжает стоять над кроватью брата.
«Я здесь, - думает он.Был и всегда буду. Ты не должен закрываться от меня, Джордж. Но если тебе нужно, если нужно именно это, то всё в порядке. Я всё равно останусь рядом, чтобы ты мог рассказать мне, когда будешь готов. Слышишь меня, Джордж?»
Это всегда срабатывало. Мысли из его головы каким-то чудом оказывались голосом в голове брата. Они без легиллименции знали, что думают и чувствуют, дополняли фразы, идеи, эмоции друг друга, как идеально подходящие друг другу пазлы, когда без одного кусочка второй бесполезен, потому что картина не сложится.
Джордж немного поводит плечами и ладонью подбивает подушку себе под щеку. И в этом простом движении Фред получает ответ: «Слышу. Спасибо, Фред». Он знает, что всё получилось. Снова.
Когда стрелки на часах приближаются к трем ночи, а Джордж так же молча смотрит в стену, Фред наклоняется, чтобы мягким движением руки прикоснуться к его боку, и шепотом спрашивает:
- Мы поговорим об этом?
Он устал делать вид, что верит в нелепый обман брата. И Джордж тоже утомлён делать вид, что спит. Он шумно оборачивается и глядит на Фреда. В темноте глаза его кажутся тёмно-синими, будто бушующее штормовое море. О, сколько кораблей утонет в этих омутах.
- О чём тут говорить, Фред?так же почти беззвучно отвечает Джордж.Мы едва ли что-то знаем. Возможно, Гермиона ошиблась.
Они оба знают, что скорее Амбридж съест свою розовую кофту с соусом арабьятта, чем Грейнджер ошибётся в знаниях. Но Фред понимает, что сейчас оба они не готовы к этому разговору. Им действительно нужно получить больше информации. У них ещё есть время.
- Может быть, - зачем-то соглашается Фред.Но главное, что теперь мы знаем, что я такое.
Джордж выпячивает нижнюю губу и немного резко перебивает:
- Тыне «что». Ты никогда не будешь «что».
- Но я не человек. И не призрак. Только душа.
Фред надеется, что звучит не слишком разочарованно. Но напрасно. Джордж напрягается ещё сильнее.
- Каждый человекэто не тело. Это и есть душа. Она важнее всего. Телолишь оболочка. Разве нет? Не в это учат верить всех детей? Не влюбляйтесь в красоту, любите душу.
На последней фразе он смешно пародирует голос тётушки Мюриэль. Кажется, именно она когда-то сказала подобное подростку Биллу, а ещё крошки близнецы играли рядом и всё слышали.
Фред коротко усмехается.
- Ты прав. Просто наверное, я немного расстроен. Душаэто не так уж и круто.
Джордж фыркает в ответ и указательным пальцем трёт переносицу.
- Всегда думал, что она у нас одна.
Фред, по правде говоря, тоже. Он улыбается от этой мысли, и ему вдруг становится легче. Просто от понимания того, что они с Джорджем действительно видят друг друга и разговаривают. Их связь выдержала всё. И плевать на последствия.
- Так и есть, - он похлопывает брата по животу.Просто разделённая на два кусочка. Может, после твоей смерти, наши души сольются и станут чем-то прекрасным.
- Самой яркой звездой?
- Самым жарким солнцем.
- Я согласен.
- И я более чем.
Ладонь Фреда замирает на теле близнеца. Он ощущает под кожей лишь ткань одеяла, но знание того, что под этимДжордж, делает миг особенным.
Джордж протягивает руку и небрежно спихивает с себя кисть Фреда.
- Тебе нужно отдохнуть, - наставительно замечает он.Ложись спать.
Фред готов споритьон уже мёртв, ему, в отличие от некоторых рыжих личностей в этой комнате, сон не нужен для физического благополучия. Наверное, у него вовсе не осталось ничего физического, ведь он только душа.
- Ты тоже, - однако, вместо дискуссии просто говорит Фред.Поспи, Джордж. Нас ждёт очень длинный день.
- Ты прав, - соглашается Джордж и поворачивается на бок. Только в этот раз лицом не к стене, а к кровати брата.И погаси свет.
Фред кивает и выключает ночник. Он забирается в кровать и глядит на тёмный потолок, прислушиваясь к дыханию близнеца. Когда оно замедляется и выравнивается, Фред понимает, что Джордж уснул, и позволяет себе немного расслабиться.
На самом деле он почти в порядке с тем, что узнал от Грейнджер. Душа, значит, душа. Семь днейчто ж, это не тысяча триста четырнадцать и даже не пятьсот двадцать один, но всё-таки лучше, чем ничего или три.
Единственное, что теперь по-настоящему его тревожит, это финальное заявление Грейнджер. И он лишь может надеяться, что случилось невероятное (пожалуйста, пусть так будет), и Гермиона что-то спутала.
Когда волнение становится почти невыносимым, Фред переворачивается на бок и смотрит на лицо Джорджа на соседней кровати. Во сне брат немного расслаблен. Кажется, сегодня ему снится что-то хорошее или хотя бы нормальное. И это успокаивает.
- Никто не заберет меня у тебя,- в тишину ночи шепчет Фред.Даже смерть. Даю слово.
========== День 4-й. ==========
Джордж не понимает. В голове какая-то бессмыслица, похожая на кашу. Он всегда ненавидел кашу, липкую, застывшую, похожую на слизняков без ракушек. И теперь это в его голове. В его мыслях. Этовсё, что осталось. Оно разъедает его. Уничтожает.
Отец говорит что-то. Слов не разобрать, они застревают в этой каше и тонут, тонут, тонут.
Джордж моргает, и глазам больно. Почему? Он плакал? Нет, щёки сухие. Тогда отчего так больно? Что случилось?
Они идут через кухнюотец ведёт его, придерживая за плечи. Куда? Откуда? Зачем?
Вопросы тоже пусты и бессмысленны. Как жизнь. Как весь тупой грязный мир.
Джордж ненавидит его.
Это открытие так внезапно поражает, что он останавливается, почти задыхаясь. А потом понимает, что дело вовсе не в этом. Его взгляд сам находит часы со стрелками, подписанными именем каждого члена семьи Уизли. Одной не хватает.
- Джордж, что ты?.. Пойдем, сынок.
Он выскальзывает из рук отца, словно смазан мылом. Каша в голове дрожит, будто желатиновое желе. Такое же мерзкое, отвратительное. Как его вообще едят? Это же
Стрелка лежит на полу. Джордж опускается на колени так резко, что они громко ударяют об пол, а по телу разбивается осколками в венах и мышцах боль.
Он поднимает её так бережно, словно она сделана из тончайшего хрусталя. И смотрит. Изящными витиеватыми буквами по всей длине идёт имяФред Уизли.
И тогда каша начинает пульсировать. И вдруг из неё, из этой невнятной сумятицы, вылезает рука. Длинная, черная, когтистая. И тот, кто следует за ней, готов разорвать Джорджа на части.
Он шепчет:
- Фред
И хочет исчезнуть.
***
- Фред Пожалуйста
Ему жарко. Каша в голове растекается. Его череп проломлен на затылке, и эта белая липкая жижа всё лезет и лезет, ей нет конца. Она спутывает волосы и мысли. И нечто, живущее там, тянет свои когти к самому сердцу.
- Фред
Кто-то трясёт его, настойчиво, даже грубо.
Джордж медленно открывает глаза. Ресницы дрожат, но он видит в свете ночника рыжую голову и синие глаза.
- Фред, - снова произносит он, но теперь осознанно. Почти. Слизь в голове всё ещё держит его. И Джорджу кажется, что он не лежит, а падает, что кошмар снова затягивает его в свои руки.
- Джордж, - голос Фреда громок и настойчив. Близнец сжимает его кисти, надавливает с силой, достаточной, чтобы Джордж не мог вырваться, но такой, чтобы ему не было больно.
- Слышишь? Не засыпай снова. Не сейчас.
- Ягубы почти не шевелятся, а голос едва слушается.Я не могу, Фред.
- Нет!Фред кричит, будто происходит что-то ужасное.Открой глаза, Дред! Сейчас же!
И когда брат так просит, так неистово зовёт, Джордж не смеет ему отказать. Он снова поднимает веки, но ресницы продолжают дрожать, смазывая изображение.
- Моя голова, - бормочет Джордж болезненно. Ему хочется плакать, но сил для слёз нет.Эта каша Больно
- Тшш.
Пальцы Фреда оказываются в его волосах и нежно начинают массировать кожу: затылок, виски, потирают, разгоняя кровь и кашу. Очищают.
- Что тебе снилось?шепчет его голос.
Джордж пытается вспомнить что-нибудь кроме пудинга в мозгах.
- Что-то плохое. Оно не отпустит меня, Фред.
- Пусть попытается, - рычит брат. Защищая. Опасно. И его глаза внезапно оказываются совсем близко. Пальцы продолжают разминать кожу, и от этих прикосновений действительно легче. Джордж благодарно мурлычет, и замечает улыбку на лице Фреда. Ради этого стоит бороться. Он сильнее распахивает глаза. Но боль внезапно ударяет в виски, и он тихо стонет.
- Я не отдам тебя этим кошмарам!горячо выпаливает Фред.Ни жизни, ни смерти. Никому!
Джордж верит. Он тянется навстречу прикосновениям, и лечебный массаж, совсем как тот, что в детстве делала мама, помогает. Джордж снова засыпает, но на этот раз ему снится что-то хорошее.
***
Когда он открывает глаза в следующий раз, уже утро. Джордж смутно помнит события ночи, но, кажется, всё было не слишком хорошо. Он чувствует себя немного разбитым, когда приподнимается на локтях и широко зевает. Взгляд его, ещё сонный, обыскивает комнату и сразу же находит Фреда. Брат посапывает на своей кровати, лежа поверх одеяла. Одна рука покоится на животе, вторая свесилась вниз, почти до пола, как и одна из ног.
Джордж не может не улыбнуться, когда смотрит на это зрелище. Всё так мирно, так по-домашнему, что можно позволить себе хоть на чуть-чуть поверить, что ничего плохого не случилось. Что всё это был лишь кошмар. И Фред вытащил Джорджа из него.
Лучи утреннего солнца проникают через задернутые шторы, скользят по полу и стене. Совсем скоро весна сменится жарким летом, любимой порой близнецов. Джордж отбрасывает одеяло и встает. От слишком резкого движения у него на мгновенье темнеет в глазах, и он кладёт ладонь на лоб и останавливается, ожидая, пока всё не вернётся в норму.
Дом в такой ранний час действительно тих, но Джордж всё равно ощущает присутствие всех его обитателей. Это не кажется пустым или брошенным. Скорееспящим. Будто сам дом тоже мирно дремлет, слегка посапывая во сне.
С первого этажа идут какие-то звуки, и не нужно быть гением, чтобы знать, что это мама. Но наличие второго смутного голоса подталкивает к мысли, что ещё и Флер. Джордж идёт умываться, размышляя, стоит ли после спуститься, чтобы пожелать доброго утра. Это, наверное, было бы правильно. Но как только он вспоминает их взгляды, сразу пропадает желание вновь их видеть.