Залюбовавшись ими, я и сама не заметила, как заулыбалась, притоптывая ногой в такт. Молодая девчонка лет шестнадцати вылетела из толпы, схватила меня за руку и затянула в общий водоворот. Как только я оказалась внутри, меня захватила то же страсть, та же свобода. Внутри меня приятно щекотало счастье и детский, совершенно чистый восторг от происходящего вокруг. Я забыла обо всем на свете и пустилась в пляс. Совершенно незнакомые люди вставали ко мне в пару, и мы танцевали, словно сто лет знали друг друга. Мы смеялись, шутили, строили смешные гримасы и пытались перетанцевать друг друга. Мы откровенно флиртовали, строили глазки, без каких-либо пошлых мыслей на заднем плане. Это и был флирт ради флирта, о котором говорила Ирма - яркий, искрящийся, пьянящий, словно шампанское. Песни сменяли друг друга, и ночь казалась бесконечной. Я потеряла счет времени, но совершенно не чувствовала усталости. Наоборот, с каждой новой мелодией знакомая легкость заполняла мое тело. Я вспомнила, я узнала ее. Тогда, когда мы плясали и пели с Ирмой, разнеся полкухни, мы были под властью той же окрыляющей невесомости, что оторвала нас от земли и перечеркнула все законы гравитации. Только сейчас она была разлита в воздухе, и тысяча человек собирались поднять в воздух весь замок. И как только мне показалось, что вот-вот это произойдет, быстрая мелодия сменилась прекрасной, удивительно мелодичной и нежной, почти невесомой. Кавалеры разобрали своих дам и закружились в медленном танце. Я вежливо отказалась составить пару десятилетнему блондину, и он тут же беззастенчиво променял меня на кудрявую брюнетку своего возраста.
Я пробиралась мимо кружащихся пар. Мне хотелось выпить чего-то холодного и перевести дух. Увидев вдоль стены длинный стол с напитками и небольшим фонтаном, в котором бурлила какая-то очень вкусная на вид жидкость, я поспешила к нему. Вдруг откуда-то сверху меня ослепил солнечный зайчик. Я подняла глаза и увидала Графа, сидящего на огромной балке, высоко под потолком. В руках его был тот самый тетраэдр, и он ловко и быстро, словно иллюзионист крутил его в правой руке, так что тот сверкал гранями, словно что-то горело внутри него. Сидел он, полуразвалившись, прислонившись спиной к примыкающему под углом деревянному перекрытию, и всем своим видом снова напоминал довольного жизнью, кота, которого регулярно кормят, и чей зад не имел знакомства с тяжелым ботинком. Он смотрел на меня и, поймав мой взгляд, улыбнулся и подмигнул мне.
Я совершенно растерялась. Как реагировать на его колкости и дурное настроение, я знала, но что делать с его улыбкой - для меня было совершенно не понятно. Я застыла, глядя на его прекрасное лицо, смотрящее на меня сверху вниз, и не могла вымолвить ни слова, ни жеста в ответ. Но потом я поняла, что это не более чем шутка, рассчитанная на то, чтобы в самый неожиданный для меня момент снова пустить меня по миру, выставив полной идиоткой. Ну нет. Этот номер не пройдет. Я опустила голову и твердым шагом направилась к столу. Еле протиснувшись через людскую толпу, я оказалась у заветного стола. Бокалы с ледяным вином запотели и радовали глаз. Я взяла один и только собралась сделать глоток, как вскрикнула и опрокинула полный бокал прямо на свое платье - рядом со мной возник Граф, ухмыляясь одним уголком рта. Вино растекалось по платью огромным темным пятном, и если Вы думаете, что на темно-синем платье незаметно красное вино, Вы глубоко заблуждаетесь. Заметно! Еще как!
- Лера, ну откуда же у Вас руки растут...
Тут я взорвалась, стараясь при этом не орать как сумасшедшая, но всем своим видом показать, что мне этот спектакль надоел.
- Да что Вам нужно от меня? - шипела я. - Почему бы Вам просто не оставить меня в покое?
Граф улыбнулся.
- Не могу. - ответил он тихо.
- Почему? Что я Вам сделала ТАКОГО, что Вы наизнанку готовы вывернуться, чтобы как можно более изощрённо испоганить мне настроение?
- Лера... - продолжал он так же тихо. - Вы совершенно не разбираетесь в человеческих эмоциях. Поэтому впредь старайтесь избегать интерпретировать мотивы их поведения. У Вас это очень плохо получается.
- Как замысловато сказано!
- Могу проще. Не судите людей, поскольку Вам совершенно не понятно, почему они ведут себя так, как ведут. Теперь понятно?
- Да это-то понятно, непонятно только, зачем Вы звали меня на бал, если собирались испортить мне весь праздник?
Он окинул меня взглядом с ног до головы и ухмыльнулся. - Да не собирался я ничего портить. Давайте, я помогу Вам. - он взял меня под локоть и отвел за колонну, где по счастливой случайности не было ни одного свидетеля моего позора. Он снова окинул взглядом пятно от вина, а затем достал платок из кармана брюк и промокнул им место, где пятно было больше всего, едва прикасаясь им к моему платью. Большая часть пятна испарилась прямо на глазах, а платье снова стало сухим и чистым. Я раскрыла рот от изумления, а Граф снова заговорил.
- Знаете, - он снова прошелся по платью, и пятно почти исчезло, оставив лишь несколько больших потеков на юбке. - Наверное, нам стоит объявить перемирие, а то уж больно очевидной становится наша с вами... - он задумался, подбирая слова.
- Ненависть?
Он поднял на меня пронзительно-синие глаза и внимательно посмотрел.
- Вы думаете, что я ненавижу Вас?
- Это совершенно очевидно.
Он какое-то время смотрел на меня, то ли думая, то ли изучая, а потом спросил.
- Вы вообще знаете, что такое ненависть? - голос его звучал так серьезно, что я оторопела. - Вы видели ее? Вы хоть раз бывали с ней наедине? С ненавистью? Или видели ее хоть краем глаза? Ненависть - ледяная, острая, как лезвие. Она причиняет нестерпимую боль. Неужели я хоть раз сделал Вам больно? - в голосе его зазвенел металл.
- Конечно! Склеенный рот, огромные уши...
- Это неудобства! - закричал он, и если бы не оглушающая музыка, его сейчас услышали бы все. Но тут же голос его стих, дрожа от негодования - Это не боль! - и тут я увидела, как глаза его наполнились такой тоской, что у меня по спине пробежал холодок. - Ты не знаешь, что такое боль! Ты даже и представить себе ее не можешь... - он смотрел на меня так, словно я знала, должна была знать, о чем он. Я смотрела, как его лицо искажает отчаянье, гнев, сдерживаемый внутри, но вырвавшийся, и теперь рвавший его на мелкие куски.
- Боже мой, что с Вами? - тихо промямлила я, и протянула к нему руку. Он бросил на нее огненный взгляд, и я отдернула ее, словно это и был огонь. И это будто бы привело его в чувство, как пощечина. Мгновение - и он снова стал невозмутим, холоден и смотрел на меня, как на пустое место, и лишь тяжелое, быстрое дыхание все еще выдавало в нем ярость, вскипевшую в нем несколько секунд назад.
- Дай Вам Бог, никогда не узнать, что такое ненависть. Особенно, к самому себе. - а потом, после секундной паузы, добавил - Пили бы вы лучше белое вино.
Он бесшумно обошел меня и скрылся в толпе людей. Я обернулась и посмотрела, как его скрывает людской океан, а в голове моей все еще звенело его "ты".
Снова грянула веселая музыка и народ, хлопая в ладоши и выкрикивая слова совершенно незнакомой мне песни, снова пустился в пляс. Я все еще пребывала в ступоре, и несмотря на то, что песня была очень весёлой, мне танцевать совершенно не хотелось. Я подошла к столу с напитками, посмотрела на холодные, запотевшие бокалы и взяла один из них. Белое вино тоже было превосходным.
Я видела его среди толпы и как ни старалась, уже не могла отвести от него глаз. Сам он не танцевал, но тщательно следил, чтобы всем было хорошо. Одним взмахом руки он наполнял опустевшие бокалы, откуда ни возьмись появлялись стулья для тех, кто уставал, и никто не оставался в стороне. Каждому, кому приходилось хоть на секунду заскучать, он уделял внимание.
Ко мне подлетела Ирма, раскрасневшаяся от танцев. Она была великолепна. Маленькие прядки кудрявых волос выпали из ее пучка, и она ловко поправляла их, делая это так, словно танцевала.
- Зайчик мой, я тебя потеряла. - она тяжело дышала. Улыбка на ее лице была такой заразительной, что я забыла обо всем, что только что произошло. Она что-то болтала о мужчине неземной красоты с шикарным басом, в которого она позволила себе немножечко влюбиться.
- А можно так? Влюбиться немножечко?
- Конечно можно, родная. Можно все, чего захочет твое сердце. По крайней мере, сегодня. - она подмигнула мне. А в следующие пять минут произошло то, чего никто не ожидал. Думаю, даже Граф, иначе он не допустил бы этого.
Из толпы показалась девушка, на вид лет восемнадцати, очень хорошенькая. Беленькая с прозрачными голубыми глазами, она походила на куклу. Она увидела нас с Ирмой, и в первое мгновенье слегка замешкалась. Она смотрела на Ирму, словно не решаясь подойти. Она долго присматривалась к ней, а потом подошла к нам, извиняясь, что отвлекает нас от общения. Ирма, румяная, помолодевшая лет на двадцать, улыбалась ей так обаятельно, что девушка едва подбирала слова.
- Меня Ира зовут. - сказал она, глядя на Ирму во все глаза.
- Здравствуй, милая. Нравится тебе здесь?
- Очень. Все так весело и... Граф. Очень красивый.
- Это верно, моя хорошая, - засмеялась Ирма. - Он у нас красавец. Правда, Лера?
Я лишь кивнула, потому что предчувствие чего-то нехорошего зашевелилось внутри меня, как змея. А девушка тем временем продолжила.
- Покажется странным, но я Вас знаю. - сказала она Ирме.
Ирма посмотрела на нее удивленно. - Ну конечно, ты меня знаешь. Здесь все знают друг друга.
- Нет, нет. - настаивала девушка. - На балу я первый раз. Меня дедушка взял с собой только в этом году. Я знала Вас еще до этого. Видела, если быть точной.
Тут я заволновалась. Сама еще не понимала - отчего, но волнение мое скрутилось во мне в тугую пружину. Я увидела, как брови Ирмы удивленно ползут наверх, а взгляд стал любопытным. Я поняла голову и отыскала в толпе Графа. Он разговаривал с компанией взрослых мужчин. Я в отчаянии взмолилась, чтобы он посмотрел на меня, и, удивительно, но в следующую секунду он повернулся и встретился глазами со мной. Не знаю, что это было - телепатия или шестое чувство, но увидев мои глаза, он извинился перед своими собеседниками, и, стараясь ничем не привлекать к себе внимания, ринулся к нам через весь зал.
Я снова повернулась к Ирме и молодой девушке по имени Ира.
- Я видела Ваши фотографии. Мне их моя прабабушка показывала. Вы там с ней вдвоем, на фоне нашего дома, рядом с воротами. Совсем молодые. Я сначала не поняла, вы ли это, но у Вас такое красивое лицо, перепутать невозможно.
Лицо Ирмы побелело. Улыбка медленно сползала с ее губ. Девушка это заметила и замолчала. Но Ирма, тихо спросила ее.
- Как зовут твою прабабушку?
- Лариса... - тихо прошептала девушка.
Лицо Ирмы сделалось белее мела. Рот раскрылся. А в следующее мгновение мы услышали голос Графа, подлетающего к нам.
- Ирма! - крикнул он. - Ирма! - он схватил ее за плечи. Она перевела на него стеклянные глаза и, сначала, слова ее были тихими, словно шелест листьев, но потом, среди гула и музыки мы услышали ее беззвучный голос, ставший сухой словно бумага.
- Граф, что же это получается? Мне что же, уже двести лет? - спросила она тихо. И тут началось ужасное. Кожа ее стала ссыхаться и морщиться прямо на глазах, волосы покрывались сединой, словно на них пролилась белая краска, тело - истончаться и пригибаться, а глаза, такие карие, что казались черными, становились белесыми и прозрачными. Ирма старела прямо у нас на глазах, секунда за секундой выпуская из рук жизнь. Глаза Графа налились ужасом. Он закричал.
- Ирма! Ирма! Ты слышишь меня?
Но она не слышала. Она разрушалась прямо на наших глазах. И тут он поднял руку вверх и провел ею по воздуху. Все вокруг нас остановились и замерло. Люди, застыли в странных позах, словно статуи, вода в бокале превратилась в стекло, даже свет, стал осязаем, и был совершенно неподвижен. И только мы втроем оставались в движении. Граф грубо дернул Ирму.
- Ирма! - крикнул он - Ирма, посмотри на меня. - и она послушно подняла на него глаза. И тут Граф заговорил на незнакомом языке, глядя в глаза старухе. Та смотрела на него, не отрывая глаз, и послушно внимала каждому его слову. Я совершенно не понимала их, но этого и не требовалось. В замершем времени, в полном молчании, в зале, где было полным полно народу, но где время остановило свой ход, его голос звучал гулко, отдаваясь эхом от стен. Он говорил и говорил, я а все смотрела на них, и по щекам моим полились слезы. Ирма, моя милая и нежная женщина, удивительная и неповторимая ведьма, потеряла дар, который так давно преподнес ей Граф. Наконец-то время настигло ее и безжалостно отомстило ей за то, что та посмела позабыть о нем. Я роняла слезы, глядя на нее и слушая, как Граф, без умолку, на одном дыхании, выдает слово за словом, переплетая их в древнем заклятии. Его глаза стали сумасшедшими, и сейчас он никого и ничего не видел. Он лишь говорил, говорил, говорил... И сработало! Старуха распрямилась, прямо на глазах обретая пышное тело, кожа снова налилась кровью, превращая старую пергаментную бумагу в тонкий полупрозрачный фарфор нежной женской кожи, упругой и матовой. Волосы темнели, приобретая цвет воронова крыла, а глаза снова стали блестящими и черными, как угли. Я зарыдала пуще прежнего. Слезы сами по себе катились из глаз. Я была так счастлива. Ирма... моя Ирма снова была молодой!
Наконец, Граф замолчал. Он отпустил ее плечи и выпрямился. На лбу его проступил пот. Он тяжело вздохнул и повернулся к молодой девчонке, которая замерла рядом с нами, и тихонечко дотронулся рукой до ее лба. Взгляд ее стал ясным, безоблачным, и я поняла, что девушка Ира уже никогда не вспомнит ни фотографию, ни саму Ирму. Немного усталый, он снова посмотрела на Ирму, и сделал с ней то же самое. Теперь и Ирма никогда не вспомнит ни молодую девушку, ни то, что та, сама того не желая, принесла с собой в этот замок - время. А потом он повернулся ко мне и протянул руку. Я отдернулась от нее.
- Перестань! - сказала я. - Я ни за что не скажу ей.
Он смотрел на меня с сомнением. Я смотрела прямо ему в глаза. Наконец, он понял, что я успела полюбить ее ничуть не меньше, чем он, и опустил руку.
- Спасибо, что позвала. - устало и тихо сказал он. - Мог бы и не успеть.
Он повернулся ко мне спиной и снова провел рукой по воздуху. Время взорвалось, полетело вперед, обрушиваясь на нас звуками, цветами, запахами, голосами и движением. У меня зазвенело в ушах, закрыла их руками, жмурясь, словно от яркого света. Снова играла музыка, танцевали люди, лилась вода, и свет рассеивался в воздухе, как ему и положено.
Молодая девушка по имени Ира, очнувшись, прошла мимо нас, словно и вовсе не видела нас. Ирма отпила от бокала шампанского, что был у нее в руке, и посмотрела на меня.
- Господи, Лера, ты чего плачешь?
Я и забыла, что стояла с красным от слез носом и мокрыми щеками.
- На ногу наступили. - тихо сказала я глядя на мою Ирму и никак не решаясь отвести от нее глаз.
- Родная ты моя, ну как же ты все время умудряешься попасть в переделку?
Я засмеялась, думая о том, как прекрасна она в наведенье. Впервые за все время, что Ирма пыталась убедить меня, что Граф хороший, я поняла - в нем действительно что-то есть.
- Милая, нам срочно нужно умыться. - и она повела меня в уборную. После прохладной воды мне и, правда, стало легко. Она подкрасила мне губы, и мы снова вернулись в зал. А там, тем временем, плясали, не чувствуя ни ног, ни времени, ни усталости. Воздух был наэлектризован. Танцевали так, словно завтра не наступит никогда.
- Пошли танцевать. - радостно сказала Ирма. И я пошла.
Менялся ритм, сменяли друг друга мелодии, звучали совершенно незнакомые мне инструменты и голоса. Странное их сочетание рождало что-то совершенно неописуемое. И снова радость пьянила, и снова отрывала от земли. В прямом смысле. Я почувствовала, как ноги мои отрываются от пола. Я посмотрела вниз. Люди вокруг меня с восторгом смотрели, как неведомые мне силы делали меня невесомой. Я отыскала взглядом Графа. Такой выходки он мне не простит. Но Граф смотрел на меня, улыбаясь и хлопая в ладоши. А затем он медленно поднял руки вверх и все, кто был в зале, взмыли в воздух, догоняя меня. Я увидела, парящую и хохочущую от восторга Ирму, которая держала за руки весьма приятного на вид мужчину. Он тоже был немножечко влюблен в нее, и это совершенно отчетливо читалось в его глазах. Граф поднялся в воздух вслед за всеми, быстро догоняя меня. Это была не та невесомость, что случалась от неправильного употребления местных ягод, и в отличие от той, эта была управляемая. Воздух стал, словно вода и можно было, опираясь на него, лететь туда, куда тебе захочется. Вокруг меня люди, кричащие от восторга, летели к потолку, успевая при этом кружиться в незамысловатых па, обгоняя друг друга, кружась и визжа от счастья. Рядом со мной возник Граф.