Эй, опять ты сидишь с грустным лицом, заметил перемены в моём настроении Стэнсбери, не слишком активно ковыряя содержимое своей банки. Вроде бы только что всё хорошо было.
Всё хорошо.
Неправда, вдруг выдал мужчина, к моему несказанному удивлению. Всё крайне паршиво. Но мы не должны падать духом, если есть хоть какая-то возможность выкарабкаться!
Всё так сложно! сдалась я, с тяжёлым вздохом распластываясь на столе и с силой растирая себе виски.
Ты слишком много думаешь о том, как всё плохо. Тебе нужно отвлечься.
Не сдержавшись, я горько усмехнулась в полированную столешницу: «Отвлечьсявот так предложение!» Том же поднялся и молчаливо удалился. Его фигура тёмной тенью исчезла за дверным проёмом, и я услышала, как в комнате что-то щёлкает. Ещё мгновение спустя послышались и вовсе странные звуки.
Что там? насторожилась я. Всё в порядке?
Как нельзя лучше, ещё осталось одно деление! послышался в ответ его бодрый голос.
Деление чего? не поняла я, несколько напрягаясь.
Томас вернулся на кухню и с хитрой улыбкой протянул мне руку, очевидно, предлагая следовать за ним. Сперва я засомневалась, но он был терпелив и настойчив. Это было страннымбрать его за руку, идти следом по тёмному помещению чужой квартиры, когда вокруг нас на многие километры творилось полное запустение и хаос. Он привёл меня в комнату и потянулся к небольшому устройству на комоде. После щелчка странный звук, который я заметила ранее, усилилсязаиграла музыка. Знакомое вступление, которое я так давно не слышала, принадлежало старенькой песне Джорджа Харрисона. Кажется, я даже знала, что будет дальше.
Нет.
Да!
Нашёл же ты времяя попыталась было высвободить руку, нервно топчась на месте.
Когда если не сейчас? Возможно, другого случая нам не представится, передразнив мои недавние слова, улыбнулся Том. Потанцуем?
Твою ж мать, закусила я губу, отчаянно краснея.
К горлу подступила не до конца проглоченная фрикаделька.
Давай же, Тин! Расслабься.
«Ладно, чёрт с ним, подумала я, ощущая себя ужасно скованно. Будь по-твоему Ты ещё не знаешь, с кем связался!»
В последний раз судорожно сглотнув, я нехотя поддалась движению его руки. Том танцевал уверенно, я же только и делала, что запиналась об его ноги. Грацией я никогда не отличалась, как и танцевальными способностями. Однако англичанин все мои спотыкания воспринимал с откровенным восторгом, очевидно радуясь, что я хоть как-то двигаюсь.
Мы танцевали. И довольно быстро мне начало это нравиться. Я постаралась забыть обо всём, в том числе и о том, что знаю о нём больше, чем он может себе представить.
Мы танцевали и смеялись, пока батарея на его плеере окончательно не разрядилась, а на мой город не опустилась прохладная августовская ночь.
George HarrisonI've Got My Mind Set On You
ГЛАВА 4. БЕСПОКОЙНОЕ УТРО
Я проснулась рано утром. Ещё даже не открыв глаза, я ощутила, что выгнана из страны снов окончательно. Сквозь сомкнутые веки проникал солнечный свет, но мне не хотелось просыпаться, и я делала вид, что не замечаю каких-либо неудобств. Воздух был прохладен, но мне было тепло и уютно. Чтобы избавиться от назойливого света, я спешно перевернулась на другой бок.
Внезапно на мою талию опустилась небольшая тяжесть. Я недовольно поёрзала в слабой попытке высвободиться, но кто-то цепко перехватил меня поудобнее и притянул к себе. Прямо в лицо ударило чужое тёплое дыхание, я невольно вдохнулапахло приятно. Так пахнут люди, которые тебе нравятся. Сознание отказывалось считать всё происходящее реальностью, но, чтобы развеять сомнения, нужно было просто открыть глаза. Что я, пускай с неохотой, но всё же сделала.
Первое, что я испытала, когда мой взгляд сфокусировался, был шок. Буквально в нескольких сантиметрах от моего лица находилось лицо Тома Стэнсбери. Он мирно спал. И да, это его рука лежала на моей талии. Следом пришло некоторое раздражениея отлично помнила, как мы спорили кто и на какой половине дивана спит! И мне было непонятно, когда и при каких обстоятельсвах эта заветная граница вдруг оказалась нарушена. И, наконец, я осознала самое страшноесвоё возбуждение. Меня ощутимо кинуло в жар. Том и я в горизонтальном положениитакого я не могла себе представить даже в самых смелых фантазиях! Готова поспорить, что большинство фанаток мечтали очутиться на моём месте и непременно бы воспользовались ситуацией. Я же старалась не шевелиться и даже не дышать.
«Вот чёрт, лихорадочно метались мысли в моей голове. Чёрт, чёрт, чёрт! Так дело не пойдёт, нужно сваливать!»
Как назло, к нему хотелось прикоснуться. Эти знакомые черты лица: острые скулы, подбородок, шея Он был весьма хорошо собой. Каюсь, я не смогла сдержаться. Грудная клетка мужчины спокойно и размеренно вздымалась под тканью зелёной футболки. Затаив дыхание от волнения, я коснулась его груди ладонью и ощутила мягкое тепло, а прижав плотнее, смогла почувствовать, как бьётся его сердцечёрт возьми, это было упоительно! Но для удовлетворения моего любопытства этого всё равно оказалось мало. Моё сердце бешено колотилось и изнывало. Я приподняла голову, прошелестев спутанными волосами по подушке, и аккуратно, практически невесомо дотронулась до его подбородка губами. Мягко. Но и этого мало! Его губы выглядели весьма соблазнительно. Я вспомнила, как он улыбается, смущается, смеётся, злитсяя полюбила все его эмоции ещё до этой встречи. Мне хотелось дотянуться до его сомкнутых губ, запустить руку в волосы и притянуть его лицо ещё ближе, чтобы
Я вздрогнула от слишком ярко представленного зрелища и поняла, что вот теперь точно пора с этим заканчивать! Почти с физической болью я отстранилась от мужчины, проклиная своё буйное воображение, и попыталась незаметно капитулироваться. Томас достаточно легко освободил меня из объятий, даже не пробудившись. Пожалуй, это меня несколько уязвило, но я ведь на это и надеялась, верно?
Будем считать, что между нами ничего не было, мистер Стэнсбери, нервно отшутилась я, поправляя вздыбленное одеяло.
На мгновение задержавшись, я всмотрелась в его лицо, в попытке разобраться, что чувствую на самом деле. И должна ли что-то чувствовать вообще Наконец я мотнула головой, отгоняя дурацкие мысли, и отошла.
Кастрюля за ночь наполнилась дождевой водой и теперь можно было пополнить свои запасы. Воды оказалось более чем достаточно, и я решилась на небывалое затратное мероприятиея решила помыться. Предварительно заперев дверь в ванную, я осталась при свете одного лишь фонаряне хватало ещё неожиданностей.
Когда я вышла из ванной с мокрой головой, англичанин всё ещё мирно посапывал в подушку. Посчитав это подарком судьбы, я прихватила рюкзак и отправилась на кухню. Мне нужно было заняться важным деломведением записей.
«30 августа.
Заражённые люди проявляют интерес к открытому огню, но напрямую с ним не контактируют. Пока сложно определить, что конкретно ими руководит. Чувство самосохранения, предположительно, у них отсутствует.
Вчера опровергалась моя теория: заражённые люди в центральном районеэпицентре эпидемиипередвигаются быстрее, чем встреченные мной ранее. Мне казалось, что без долгого отсутствия пищи, они должны были утратить скорость реакций и постепенно впасть в анабиоз. Удивительно, как долго они существуют без какого-либо питания. Переменный ток действует на заражённых так же. Источник заражения по-прежнему неизвестен.
Мне пришлось искупаться в реке, надеюсь, никаких последствий это не повлечёт. Нашла выжившего».
Я поставила точку и задумалась. Мои заметки о зомби, пожалуй, имели мало научности. Хорошо было бы внести больше практики, осмотреть хоть одно тело, взять биоматериал
А я думал, что взрослые девочки в наше время уже не пишут дневники, послышался голос Тома прямо у меня над ухом.
От неожиданности я даже вздрогнула.
Том! возмутилась я, машинально захлопывая тетрадь. Подглядывать нехорошо. И ты меня испугал, чёрт побери
Я кинула на него рассерженный взгляд.
Ух ты, деланно удивился он, воззрившись на нечёсаную копну моих подсохших волос, какая ты рыжая!
Англичанин всё ещё не надел свитер и щеголял в найденной здесь ярко-зелёной футболке, что весьма резало глаз.
Не меняй тему разговора, недовольно попросила я.
Это твой естественный цвет?
В голубых глазах Тома прыгали искры озорства, очаровательные, но и не сулили мне ничего хорошего.
Не совсем, коротко отрезала я, стараясь сохранять спокойствие.
Тебе очень идёт, словно от обиды поджав губы, Том прихватил со стола консервную банку и уселся напротив меня, демонстративно крутя её в руках.
Чистая голова-то? я ухмыльнулась. Тоже так думаю.
Мне пришлось отвести от него взгляд, воспоминания сегодняшнего утра были ещё слишком свежи.
А какой настоящий? продолжал он настойчиво пытать меня.
Зачем ты спрашиваешь?
Мне просто интересно, Томас шумно вскрыл банку. Ну, не о зомби же с тобой с утра говорить, в самом-то деле?
Действительно, не было ничего плохого в разговоре обо всякой ерунде с утра за завтраком, и я сдалась.
Я шатенка.
Пожалуй, рыжий тебе идёт больше.
Спасибо, я даже не знала, можно ли было это посчитать за комплимент.
У тебя даже веснушки на плечах рыжие.
Томас с интересом ковырял тушёнку, загадочно улыбаясь, я же погрузилась в раздумья на тему: когда и при каких обстоятельствах он мог видеть мои плечи. Вчера вечером, когда я сняла с себя сырой свитер, было уже темно, а утром я проснулась первой. И эти его глупые вопросыда что они значат вообще? Создавалось впечатление, будто он старался мне намекнуть
Обескураженная внезапной догадкой, я приросла к стулу. Мне сразу стало как-то некомфортно находиться в его компании.
Как спалось? я из последних сил старалась сохранить на своём лице безразличие.
Всю ночь проворочался, с наигранной досадой ответил англичанин. А тебе? Ничего не снилось?
Неплохо, но сновидений не было, сдержанно отозвалась я.
Да? удивился мужчина, А мне показалось, утром тебе снился какой-то интересный сон. Точно ничего не помнишь?
«Это был не сон, сокрушённо подумала я про себя. И ты ведь это знаешь, Томас! Ты ведь всё почувствовал, да?»
Нет, сухо ответила я, не понимая, зачем он меня пытает. Совсем ничего.
Загнанная в угол, я попыталась встать и уйти, чтобы закрыть эту тему раз и навсегда.
Выходит, это мне приснилось, как бы между прочим успел добавить англичанин.
На языке так и крутился вопрос, но задавать его, как и сознаваться в содеянном, искать оправдания или, ещё хужепросить прощения, я не собиралась. Я просто взяла и вышла.
Зайдя в комнату, я с трудом подавила желание тут же сбежать из этой квартиры к чертям собачьим прямо через окно. Я совершила постыдную глупость и не знала, что теперь делать с её последствиями. Мне было дико стыдно.
Подойдя к окну, я бесцельно осмотрела окрестности и впервые отметила, что исчез дым от разбившегося самолёта. Очевидно, ночной ливень не оставил огню никаких шансов. Я глубоко вздохнула свежий воздух и закрыла глаза. Стоило успокоиться, собраться с мыслями и решить, как вести себя дальше. Даже если англичанин в курсе моего утреннего всплеска эмоций, это никак не повлияет на ситуацию. А за случившееся он меня простит, вроде не обделён интеллектом. В отличие от меня.
Слишком скоро послышались шагиТомас зашёл в комнату и молча остановился. Собрав всё своё мужество, я обернулась, стараясь выглядеть как можно естественнее.
Так всё же
Том стоял на почтительном от меня расстоянии, спрятав руки в карманы и выглядел несколько удручённым.
Ты ничего не хочешь сказать мне?
Что я должна сказать тебе? намеренно холодно осведомилась я.
А тебе нечего сказать? Знаешь, в мире есть сотни и тысячи подходящих фраз Будь добра, выбери хотя бы одну из них и объяснись.
Так и не осмелившись ответить, я отвела взгляд. Мужчина глубоко вздохнул и через мгновение добавил:
И снова ты молчишь, констатировал он. Вчера вечером общаться с тобою было куда приятнее.
Что ж, не общайся, неконтролируемо огрызнулась я. Я не навязывала тебе своё общество!
Вчера ты никого из себя не строила, ты была настоящей, Тин! в глазах Тома читалось сожаление и плохо скрываемая досада.
Никого из себя я не строю!
Англичанин поморщился.
Тогда скажи правду! потребовал он.
Я не понимаю, о чём ты.
Я чувствовала, что каждой своей фразой всё больше раздуваю его негодование, но никак не могла остановится. Ведь признание, в моём понимании, было равносильно несмываемому позору.
Хорошо, спрашиваю конкретнее, нахмурился Томас. Почему ты меня поцеловала? Скажи мне, я хочу это знать.
Я невольно зажмурилась от прозвучавшего вопроса. Мой пульс участился, хотя я искренне думала, что дальше просто некуда.
Или между нами действительно ничего не было, как ты и сказала? Будем считать так?
Так ты всё-таки не спал? тихо спросила я, сгорая от подступающего стыда.
Пожалуй, я был бы плохим актёром, если бы ты поняла это.
Между нами повисла тишина. Мне так ярко припомнился прошедший вечер и наши танцы, как мы смеялись и дурачились в темноте. Мне было так приятно и легко находиться с ним рядом, а когда затихла музыка, всё словно оборвалось, и повисла тишина, подобная этой. Но сегодня тишина была куда страшнее. В той мы укладывались спать, и Том постоянно шутил. Мы легли рядом, потому что за весь вечер так и не смогли наговориться. Я не помню, кто уснул первым, но помню, что страшно не было. А вот сейчас было страшно. И неловко. В сегодняшней тишине не было лёгкости. Тишина была не вокруг, а между нами.
Между нами тишина, робко улыбнулась я, как бы извиняясь.
Том неопределённо хмыкнул:
Скорее недосказанность.
Стэнсбери решительно сделал шаг по направлению ко мне. Я же, только заметив это, попятилась.
Не подходи ближе, решительно предупредила я, совершенно не понимая, что у него может быть на уме.
Проигнорировав мои слова, мужчина всё же приблизился, в итоге оттеснив меня к шкафу.
Не беспокойся, ближе, чем этим утром, я к тебе не буду, вкрадчиво объяснил англичанин.
Он безрезультатно попытался усмирить свисающую мне на лицо влажную паутину волос и со снисходительной усмешкой сдался.
Знаешь, тихо сказал он, тщетно пытаясь поймать мой взгляд, в любой другой ситуации я бы промолчал и пустил всё на самотёк. Притворился, что ничего не почувствовал или ничего не помню. Ну, правда, чего мне это стоило, Тин? Но не сейчас. Не здесь. И не с тобой.
Я жадно слушала каждое его слово, но уже давно для себя решила, что ни в коем случае не скажу ему всей правды. А я была очень упёртой в своих решениях.
Пожалуйста, скажи мне, почему ты это сделала? Это важно.
О, это была настоящая пытка! Во мне всколыхнулось недовольное чудовище. С трудом удерживая свой острый язык, я пыталась подобрать слова для ответа, которые звучали бы невиннее всего. К сожалению, подобных слов практически не находилось. Вообще английский достаточно прямолинейный язык, а с моим словарным запасом очень трудно было увиливать.
Ты красивый, когда спишь, вырвалось у меня наобум, и я сама тут же пришла в ужас от сказанного.
Моё лицо исказила жуткая гримаса отчаяния: «Что?! Что за хрень я сейчас сказала?!» Но слово, как известно, не воробей.
Эм, Том, очевидно, смутился. Это мило. Спасибо.
Так и не дождавшись ничего более убедительного, он вскоре отстал от меня, неспешно прошёлся до дивана и сел. Некоторое время он просто смотрел перед собой и думал о чём-то своём, а после устремил взгляд, полный недоумения, на меня. Я по-прежнему стояла, подпирая дверцу шкафа, и молчала, стараясь не забиться в истерике прямо в его присутствии.
Так сколько тебе лет, говоришь? неуверенно уточнил Стэнсбери.
Чёрт возьми, от его укоризненного взгляда мне действительно впору было выйти в окно!
Впрочем, неважно. Чувствую, ты всё равно не скажешь мне правды, Том словно отмахнулся от какой-то навязчивой мысли и натянуто улыбнулся. Давай договоримся так: с этого дня мы спим раздельно, ладно? Чтобы не мешать друг другу спать. Что скажешь?
Я, не в силах ответить ему, сдержанно кивнула.
Вот и отлично, Томас удовлетворённо хлопнул ладонями по коленям и поднялся с дивана. Да, позволь узнать, в ванной, ещё осталась вода?
Второй кивок вышел у меня более убедительным.
Отлично.
Мужчина быстрым шагом вышел из комнаты и чуть позже я услышала, как закрылась дверь ванной. Наконец-то отлепившись от шкафа, я на негнущихся ногах добралась до разложенного дивана и упала лицом вниз на одеяла. Постельное бельё всё ещё пахло нашими телами, я смяла его в руках и зарычала от бессилия.