Я чувствую солоноватый вкус крови на губах. Она теплая и вязкая. С густой, темно-красной жидкостью из меня вытекают силы и нерушимая уверенность, что я не схожу с ума.
Это реально?
В какой-то момент явственное ощущение поражения вдруг становится иллюзией. В этот самый миг время замедляется, замирая на грани безмолвия и абсолютного оцепенения. Я делаю вдох. Я слышу слабый, хриплый свист, с которым накаленный воздух сочится в меня бурным потоком. Я наблюдаю, как кулак Иветт готовится встретиться с моей переносицей. Перевожу взгляд от яростной силы, вложенной в сжатую, маленькую ладонь, к горящим лютой, неисчерпаемой ненавистью глазам.
И что-то щелкает в моей голове.
Словно кто-то дергает выключатель, и действительность стремительно меркнет.
Веки обрушиваются на глаза, погружая мир в вездесущий, непроглядный мрак, но, открыв их, я вижу, как все залито бардовым. Цветом мучений. Цветом хаоса и будоражащей сознание жестокости.
Меня наполняет бурлящая, исступленная ярость. Это внезапное, совершенно новое чувство отзывается крупной дрожью во всем теле и бешеным всплеском адреналина. Вместе с невероятной мощью, заставляющей кровь воспламениться, приходит призрачное, сладкое забвение. Оно накрывает мой рассудок темной вуалью, даруя чувство безмерного, ласкового покоя.
Я в безопасности.
Пришедшая тьма и гнев согревают мое тело, оберегая от острого, сильного холода, которым пропитана ускользающая реальностьтакая пустая и тленная.
Я не чувствую боли, но непомерная, неукротимая злость срастается с каждой клеточкой моего естества, заполняет собой абсолютно все.
И я понимаю, что свирепостьне мираж, а то, что перерождает меня и возвращает в действительность тем, кем я не хотел быть, не хотел стать.
Убийцей.
Купол, защищающий меня от себя же самого, раскалывается, устоявшийся мир накреняется с гулким грохотанием.
Я обнажен. Я перерожден.
Я держу в руке знакомый инструмент. Холодная, продолговатая сталь окрашена брызгами жутко мерцающего красного. Я вижу себя сидящим на Иветт верхом. Мои руки буквально по локоть в крови. В виске девушки зияет глубокая рана, а широко распахнутые глаза неподвижно смотрят в сторону.
Я слышу только свое сбитое дыхание. Я не чувствую, как грудь Ив вздымается и, бессознательно прикладывая пальцы к пульсу на ее шее, не ощущаю его.
Только не это.
Только не так.
Нет.
Нет.
Нет...
Я потрясен до глубины души, начиная трясти неподвижную девушку за плечи.
ТВОЮ МАТЬ!чудовищный рев вырывается из меня вместе с безудержным страхом.
Я убил ее?
Убил?
Торцевой ключ с тупым звоном падает на пол, и я слезаю с Иветт. Я пячусь назад, пачкая все кровью на своих руках, и перестаю шевелиться тогда, когда упираюсь спиной в стену.
Я убил ее.
Закрываю глаза и провожу по лицу ладонями, абстрагируясь и желая стереть себя с лица этого чудовищно несправедливого мира, раствориться в нарастающем шуме, который заглушает поток бессвязных, бесформенных мыслей в моей голове.
Проходят минуты, а может, часы, но я неподвижен и постоянно забываю дышать. Мой взгляд похоронен на Иветт. Я не перестаю смотреть, потому что жду, что вот-вот эта надоедливая девчонка очнется и хорошенько врежет мне за то, что я едва не отправил ее на тот свет.
Но она не приходит в сознание.
Она продолжает оставаться мертвой.
Клянусь, я не хотел...
К кому обращены мои еле слышные оправдания?
Я не хотел, чтобы все закончилось таким образом. Я не мог представить, что нечто подобное произойдет с нами.
Почему это случилось? Откуда взялся обуявший нас внезапный гнев? В какой-то момент мы оба перестали контролировать себя... а теперь Иветт мертва. Убита моей рукой.
Я монстр.
Эйден никогда не простит меня.
Я никогда не прощу себя.
Вместе с Иветт погибла моя человечность.
ЭЙДЕН
Поправив ремень черно-серого рюкзака на плече, я иду вперед, и мне приходится расталкивать множество студентов, столпившихся около главной доски здания. Здесь обычно можно найти всевозможные объявления, анонсы спектаклей, наборы в разнообразные группы и создания новых сообществ в стенах учебного заведения. Я пропустил осенний экзамен, а он уже прошел, это значит, что целая толпа зевак собралась у доски, чтобы проверить, есть ли их имена в списках тех, кто сдал.
Меня там точно нет.
Я отсутствовал. А теперь пытаюсь наверстать все, хоть и понимаю, что это почти невозможно по некоторым причинам: меня не было слишком долго, моя жизнь очень сложна, я дерьмово учусь.
Я не думаю о том, что должен. Мне никогда не выпуститься из этого гребаного колледжа, не найти другую дорогу, не стать другим человеком. Мне суждено остаться в этом городе до самой смерти, и если мы победим вселенское зло, то продолжать делать то, для чего я рожденпомогать душам умерших людей переходить на ту сторону. Сторону, где нет места живым.
На самом деле, все, что я сейчас перечислилне так уж и паршиво. Зато я буду жив. Мой брат тоже. И отец с Иветт.
И Джейн...
Как только я думаю о ней, мое сердце неприятно щемит. Я стараюсь забыть ее имя, хоть это и нелегкая задача. Это невыполнимая задачавот так лучше сказать. Отныне мисс Мортисдевушка моего старшего брата, и она проводит слишком много времени с ним, чтобы я мог не думать о ней. Даже когда я занимался сексом с Иветт, я, наверное, представлял Джейн.
Ни черта не помню о той алкогольной ночи, но, по всей вероятности, так и было.
Гавнюк!
Я вспоминаю про то, как ранил Иветт, и хочется дать себе по роже. Если бы это было уместно в коридорах колледжа Святой Марии, так и сделал бы.
Я оставляю кабинет заместителя директора позади. Эта женщина с короткой стрижкой, имя которой я и не вспомню, вдалбливала мне в голову двадцать, к черту вас всех, минут, что пропускать занятия нехорошо! А я, нахрен, так рад, что у меня все так вышло!
В общем, главное, что мне удалось взять у нее список заданий на второй семестр, а так же дополнительный пропуск к экзаменам для учеников, которые по определенным причинам не смогли присутствовать в основные, отведенные для этих важных событий дни.
Я промычал что-то вроде «спасибо» и поспешил удалиться. У меня нет сил творить свои новые будни. Я медленно шагаю вялой походкой обратно, заглядываю в несколько кабинетов, чтобы просто убедиться, что жизнь вокруг бурлит. Никто из них даже не подозревает, что ожидает этот город.
Да и весь мир.
Есть ли смысл стараться? Делать что-то?
Но я все равно продолжаю идти. Иду, иду и иду, пока не оказываюсь на улице. Нет, я не готов сегодня встретиться с однокурсниками. Ребята с моего потока накинуться с вопросами, а мне это сейчас не нужно. Поэтому я оставляю все попытки встретиться со своим прошлым и вдыхаю вязкий, ноябрьский воздух нашего маленького городка.
Осмотревшись, я неожиданно замечаю Джейн Мортис, которая общается со своей подругой Синтией, стоя под раскидистым деревом, что распрощалось со своим одеянием. Желтые и красные опавшие листья окружают девушек, пока они что-то активно обсуждают. Джейн не кажется унылой и грустной. Может быть, это Синтия помогает ей оставаться в лучшем расположении духа?
Не знаю.
Услышав из громкоговорителя новость о том, что очередное занятие началось, Синтия прощается с Джейн и бежит к зданию, наступая в лужи, оставленные недавно прошедшим дождем, тогда как я уже оказываюсь у уличных столиков. Меня не видит ни одна, ни другая, но я не перестаю наблюдать за Джейн, которая никуда, кажется, не собирается. Однако через пару минут она все-таки перебрасывает небольшую сумку через плечо и поднимается на ноги.
Я действую раньше, чем успеваю себя остановить.
Джейн,я громко произношу ее имя, делая большие шаги вперед.
Блестящие и распущенные волосы девушки, струящиеся водопадом по плечам и лопаткам, красиво взметаются, когда она резко останавливается и оборачивается ко мне. В ее уши вставлены наушники, но она выдергивает их, уставившись на меня в легком шоке.
Эйден? Что ты здесь делаешь?
Я усмехаюсь.
Учусь, вроде как.
Джейн густо краснеет и смущенно заправляет за ухо выбившуюся прядь.
Эмм,она опускает голову, изучая носки своих сапог, и явно чувствует себя неловко рядом со мной.
Ты в порядке?спрашиваю я.
Джейн нерешительно поднимает светло-карие глаза, которые стремительно наполняются утомленностью и вдумчивостью.
Это было плохой идеей? Подойти к ней и узнать, как дела? Без скрытого мотива. Мне просто любопытно, как... Джейн справляется с тем, что происходит.
Я делаю глубокий вдох и, поборов неуверенность, подхожу к своей бывшей девушке. Друзья ли мы? Конечно же, нет. Но я дорожу нашей связью, точнее тем, что от нее осталось.
Да,не сразу отзывается она, и в груди появляется резкая боль, превращающая меня в натянутую струну.
Ее ватный, сдавленный голос не вызывает доверия, и я начинаю беспокоиться. Как бы ни пытался убедить себя, что настроение Джейнбольше не моя проблема, все напрасно.
Но мне необходимо побороть себя, потому что эта неловкость не должна длиться вечно. Я знаю Джейн и то, что у нее чуткое, доброе сердце. Внешне она может казаться нетронутой и спокойной, но страдать в душе и рвать себя на части изнутри. Ее легко ранить. Неважно, кто это сделаетона сама, или кто-то другой,это будет долго причинять ей боль.
Я так же знаю, что Джейн переживает из-за того, что отвергла меня. Она счастлива с Россом, и часть меня, которая всегда, независимо от обстоятельств будет любить эту девушку, рада, что ее чувства взаимны. Но она не обязана чувствовать себя виноватой передо мной.
Мы не можем в полной мере контролировать свои чувства. Не от нас зависит выбор человека, в которого влюбляемся. Это просто случается. Это возвышает, дарит покой и незабываемый трепет, тревожит душу и в один момент оставляет ни с чем. Все в этом мире проходят через расставание, и я не имею права считать, что моя боль сильнее печали любого другого человека.
Хорошо,я едва заметно киваю и засовываю руки в карманы теплой, черной джинсовой куртки.Не хочешь выпить кофе? Иногда мне кажется, что оно способно решить все мои проблемы. Думаю, сейчас это то, что нужно.
Я вижу, как Джейн заметно оживляется и приподнимает уголки губ в робкой улыбке.
С удовольствием,соглашается она.
Я пропускаю девушку вперед по тропинке, а сам плетусь позади, нервно поправляя рюкзак. Дурная привычка. Но я отмечаю такой же жест у Джейнона теребит лямку сумки. Чувствует себя неуверенно? Как и я. Может быть, не получится у нас никакой беседы, поскольку все стало порядком неловко.
Когда мы выходим на широкую тропу, я вижу, как Джейн закусывает нижнюю губу. Она замечает меня рядом и улыбается. Но это вымученная улыбка, я бы не назвал ее настоящей. Остальную часть дороги до кафе мы не разговариваем. К кассе за напитками и едой выстроилась огромная очередь. Не подозреваю, каким образом нам удается сохранять молчание в ожидании возможности заказать кофе. Наконец, спустя двадцать минут, я прошу паренька в желтой кепке приготовить два стакана латте.
Джейн тянется за кошельком, но я накрываю ее ладонь своей. Неожиданно для меня девушка вздрагивает. Оставаясь бесстрастным, говорю ей:
Даже не думай об этом. Плачу я.
Но...
Непреклонно качаю головой и достаю из кармана куртки бумажник. Кассир называет сумму, я оплачиваю наш кофе, не утруждая себя забрать сдачу. После следую за Джейн, которая идет к двери. Я думал, мы останемся внутри. Угадывая мои мысли, брюнетка произносит:
Солнце выглядывает.
Она указывает пальцем на небо, где тучные облака неспешно расходятся.
Давай присядем на трибунах.
Отличная идея,я улыбаюсь.
Она сглатывает, внимательно исследуя мое лицо, и только потом разворачивается. Мне кажется это странным. Я так же не забуду, как Джейн смотрела на меня в нашем с Россом доме несколько дней назад. Ее взгляд... был очень многоговорящим. Как будто она пыталась что-то донести до меня.
Вот и сейчас. Мы словно играем в какую-то игру, правил которых я не знаю.
Девушка ступает на лестницу, что ведет к рядам, выкрашенным в белый и красный цвета. Ее взор устремляется к футбольному полю, а я наблюдаю за ней: идеально очерченный профиль, ровный, слегка вздернутый нос, гладкая кожа и длинные ресницы.
Давай взберемся повыше,предлагает Джейн и, не дождавшись моего ответа, бежит вверх по ступенькам.
Я еле нагоняю ее. Только сейчас осознаю, что так и не отдал девушке порцию ее латте. Придурок. Она останавливается на предпоследнем ряде сверху, проходит вглубь между сидениями с одной и другой стороны и, наконец, усаживается на длинную лавку межу пересечениями двух цветов.
Я сажусь рядом с ней и отдаю Джейн ее напиток.
Спасибо,багровея, смущается она.Я думала, ты не собираешься меня угощать.
И смеется. Проклятье, ее смех сводит меня с ума. Как и всегда. Она ловит на себе мой взгляд, который, держу пари, охваченный и бесноватый.
Ее красивое лицо неожиданно оказывается в паре миллиметрах от моего, а манящие, сладкие губы, от которых веет притягательным теплом и нежностью, касаются моих. Это происходит так невесомо и неуловимо, что я сомневаюсь в правдивости мимолетного поцелуя.
Я растерян и ловлю себя на мысли, что случившеесяне больше, чем плод моего взбунтовавшегося воображения. Тело немеет, становясь холодным мрамором. Но сердце... оно пылает ослепительным, красным пламенем. Обжигающий, жалящий огонь пытается испепелить каменную корку, которым покрылась моя душа, прорваться наружу вместе с чувствами, следующими за неожиданным поцелуем.
Я не моргаю. Боюсь закрыть глаза и встретиться с осознанием, что неуловимого, но восхитительного мгновения, когда я ощутил вкус губ Джейн на своих, не было. Боюсь окончательно раствориться в горести своих желаний и отчаянных грез о поцелуе девушки, что сидит напротив и, прикрыв веки, медленно и с грустью улыбается.
В тот вечер шел сильный ливень,она вдруг начинает говорить со мной. Тихим, вкрадчивым голосом, ласкающим слух. Я судорожно втягиваю в себя застывший воздух.Это было наше первое свидание. Чтобы не промокнуть, мы спрятались под Облачными воротами* (знаменитая скульптура в Миллениум-парке, Чикаго), и я поцеловала тебя, потому что влюбилась с первых секунд, как только увидела. Эйден Картер, парень с самой завораживающей улыбкой на всем свете, вскружил мне голову. Я потеряла рассудок, потому что впервые в своей жизни полюбила кого-то настолько сильно.
Я отшатываюсь, как только Джейн открывает глаза и поднимает их на меня. Я ловлю ее печальный, наполненный безграничной тоской взгляд, чувствую сражающий меня шок и хочу сделать, сказать что-нибудь, но не произношу ни звука. Я дышу, но воздуха катастрофически не хватает, словно кто-то крадет его, снова и снова, каждый раз, когда я делаю вдох. Тело охватывает страшная агония, но я не сопротивляюсь в надежде, что эта растущая, невыносимая боль не даст мне сойти с ума.
Джейн вспомнила?
Я вижу по ее глазам, что да.
И она решила сказать мне об этом таким образом.
Но... как давно к Джейн вернулась память? Вернулась... ее душа.
Меня обуревает такое количество вопросов, что не счесть. Сердце колотится с невероятной, безумной скоростью, что от такого резкого скачка ритма я могу умереть прямо сейчас.
Я не сплю.
Я хочу крепко прижать Джейн к себе, затем поцеловать, и снова обнять. А потом еще раз поцеловать.
Но когда пелена искреннего изумления и рвущей на части радости спадает с моих глаз, показывая мир в обновленном виде, я вижу иначе ту тоску во взгляде Джейн.
Она не пыталась признаться мне.
Это было прощанием. Окончательной точкой в наших сложных отношениях.
Вместе с возвратившейся душой к ней вернулись воспоминания и чувства ко мне. Но при всем этом она не забыла то, что есть любовь к Россу... теперь есть. В настоящем времени. И в будущем.
Но я останусь в прошлом.
Я понимаю все, что она пытается сказать мне, просто глядя в ее глаза, наполняющиеся слезами.
Джейн приняла решение.
А я чувствую, что готов принять ее выбор.
Кофе,заикаюсь, чтобы покончить, наконец, с этим молчанием.Наш кофе уже остыл.