Я стою примерно в сотне ярдов от пруда и жду. Лучше не рисковать: несмотря на то, что они должны были уже понять, кто я такой, они вполне могут выскочить из своих хижин (по крайней мере девушка точно может) с копьями наперевес. В чем, собственно, и проблема с этими геперами. Они непредсказуемы, как вырвавшиеся на свободу обитатели зоопарка. Дверь одной из хижин неожиданно распахивается. Гепер-самецмолодой, примерно моего возраставыходит наружу. Голова у него взлохмачена после сна, ноги заплетаются. Он идет к пруду и не замечает меня, щурясь на ярком утреннем солнце.
Гепер умывается, пьет, зачерпнув воду ладонями, и наконец его взгляд обращается в мою сторону. Он тут же опускает руки, расплескивая воду себе на ноги, и поспешно отступает к хижинам. Неожиданно останавливается, словно спохватившись. Оглядывается. Видит, что я стою все там же, что я не сдвинулся с места.
Я поднимаю руки, развернув их раскрытыми ладонями к нему, надеясь, что он поймет: я не хочу причинить ему вред.
Он разворачивается и бежит дальше.
Подожди! Стой!
Он останавливается. Оглядывается через плечо, глаза у него огромные, в них виден страх. Но страх, смешанный с любопытством. Как и у той вчерашней геперки, на его лице отражается все, что он чувствует, как будто он животное в зоопарке, которое бесстыдно почесывает зад перед толпой зрителей. Неприкрытые чувства буквально водопадом проливаются на меня. Он смотрит, не отрываясь.
Сисси! кричит он, и тут я пораженно пячусь. Это существо умеет разговаривать. Сисси! повторяет он еще громче, и все его переживания ясно слышны даже в таком коротком слове.
Он кричит в третий раз. Так, будто зовет на помощь.
Не понимаю, говорю я, потому что и вправду ничего не понимаю. Мне просто нужна вода. Вода. Я показываю в сторону пруда.
Сисси! снова кричит он, и дверь одной из хижин распахивается, как от удара. Это та геперка. Она слегка растрепана и моргает, прогоняя сон. Геперка быстро оценивает ситуацию. На секунду ее глаза останавливаются на мне, затем она смотрит дальше, потом снова на меня.
Все в порядке, Дэвид, говорит она первому геперу. Помнишь, что я тебе вчера сказала? Он не причинит нам вреда. Он такой же, как мы.
Меня как громом поражает. Эти геперы разговаривают. Они разумны. Они не совсем дикие.
Геперка идет ко мне. Широкими, уверенными шагами. Когда она проходит мимо хижин, двери открываются, и оттуда выходят другие геперы. Она останавливается у пруда.
Я права? спрашивает она меня.
Все, на что я способен, это пялиться на нее.
Я права? повторяет она, и тут я замечаю в ее левой руке топор на длинной рукоятке.
Да.
Мы смотрим друг на друга, не моргая.
Ты пришел за водой?
Да.
Четверо гепероввсе самцыстоят у нее за спиной, таращась на меня. Один шепчет что-то другому на ухо, тот согласно кивает.
Пользуйся, отвечает геперка.
Жажда не позволяет мне долго раздумывать. Я опускаюсь на колени у пруда и пью, зачерпывая ладонями воду, стараясь не выпускать из виду их всех, особенно геперку. Затем наполняю бутылки, закрываю их и останавливаюсь в нерешительности.
Собираешься опять раздеваться? интересуется она. Группа позади нее, кажется, расслабляется: они улыбаются, обмениваясь понимающими взглядами.
Раз так, то, пожалуйста, на этот раз не оставляй белье.
Много лет я приучал себя не краснеть, но на этот раз мне не удается сдержаться. Волна жара приливает к моему лицу, оно, кажется, горит огнем.
Геперы видят это и неожиданно умолкают. Геперка идет вперед, остальные следуют за ней. Она подходит ко мне так близко, что я вижу бледную россыпь веснушек у нее на носу. Протягивает руку и касается моей щеки; у нее мозоли даже на кончиках пальцев. Затем кивает и жестом предлагает остальным приблизиться. Они так и поступают, медленно окружая меня. Тянутся ко мне, касаются моей щеки, шеи, тычут в меня пальцами. Я не мешаю им.
Наконец они отходят. Геперка все еще стоит передо мной, но топора у нее в руках уже нет. Впервые за все время я вижу у нее во взгляде что-то, не похожее на страх или любопытство. Не могу понять, что это, но огоньки в ее глазах теперь кажутся теплыми и ласковыми, как угли в камине.
Мое имяСисси. А твое?
Я непонимающе смотрю на нее.
Что значитимя?
Ты не знаешь свое имя? спрашивает гепер, стоящий дальше всех. Он самый маленький из нихсовсем мальчик, не старше десяти лет, озорного вида. Меня, например, зовут Бен. Как можно не иметь имени?
Он не говорил, что не знает, как его зовут. Он сказал, что не знает, что такое имя, произносит гепер, держащийся в стороне от остальных. Рот у него скошен набок, как у попавшей на крючок рыбы. Он возвышается над другими, столь же высокий, сколь и худой, как будто когда он рос, вверх тянулись только его кости, но на них не появлялось ни жира, ни мышц.
Маленький гепер смотрит на меня.
Как тебя называют люди?
Называют? По-разному.
По-разному?
В зависимости от того, где я. Учителя называют меня так, тренер иначе. По-разному, в общем.
Геперка хватает ближайшего к ней гепера за руку и выводит вперед.
Это Джейкоб. Она переходит к следующему. Здесь, рядом с ним, Дэвид, ты сегодня встретил его первым. Вон там в одиночестве стоит Эпафродит. Мы называем его Эпаф.
Я повторяю про себя: «Дэвид, Джейкоб, Эпаф». Странные, чужие слова.
Дэвиду и Джейкобу на вид лет одиннадцать-двенадцать. Эпаф старше, ему около семнадцати.
Ты имеешь в виду обозначение. Какое у меня обозначение, да?
Нет. Геперка отрицательно качает головой. Как тебя зовут в семье?
Я уже собираюсь ответить, что у меня нет семьи и что меня никогда не называли никаким «именем» Но не успеваю. Неожиданно смутное воспоминание поднимается из глубин моей памяти. Голос матери, песня. Смутные обрывки, сначала только мелодия, однако воспоминание становится все яснее, слова обретают форму, я по-прежнему понимаю не все, но
Джин.
Меня зовут Джин, произношу я пораженно.
Мне показывают деревню. Они сделали все, чтобы в ней можно было жить. Небольшой огород с овощами позади хижин, фруктовые деревья, растущие тут и там. У тренировочной площадки развешано белье, по песку разбросаны ножи и кинжалы. Заходя в хижины, я поражаюсь тому, сколько в них света. В крышах проделаны отверстия, как в дуршлаге. Так странно видеть, что между ними и небом нет никакой преграды. В хижинах дует прохладный ветерок.
Ветер попадает к нам только днем, говорит геперка, заметив мой восторг, когда Купол поднимается, воздух перестает двигаться.
Внутри хижины не богаты украшениями, однако к стенам прикреплены рисунки и картины, а также несколько полок с зачитанными до дыр книгами. Но то, что стоит посреди каждой из них, ошеломляет меня больше всего. Кровать. Не просто несколько брошенных на пол покрывалнет, это прочная деревянная конструкция с ножками и рамой. Нигде не видно ничего похожего на зажимы для сна.
Снаружи, за пределами Купола, виднеется металлическое сооружение вроде контейнера размером с небольшой экипаж. Сверху на нем мигает небольшая зеленая лампочка.
Что это? спрашиваю я, указывая в ту сторону.
Пуповина, отвечает Дэвид.
Что?
Не важно, пошли туда. Кажется, что-то прислали.
Что? не унимаюсь я.
Пошли. Сам увидишь.
На одной из стенок Пуповины виднеется большая откидная дверца. Джейкоб заглядывает внутрь и достает знакомый мне пластиковый контейнер. Я чувствую запах картошки и макарон.
Завтрак, комментирует Дэвид.
Зеленая лампочка перестает мигать, и загорается красная.
Я с любопытством наклоняюсь и просовываю голову в дверцу. Длинный узкий тоннельне шире моей головыидет под землей к Институту. Это его другой конец я видел в кухне.
Так мы получаем еду, поясняет Джейкоб, а поев, отправляем грязную посуду обратно. Периодически они присылают нам одежду. Иногда, на чей-нибудь день рождения, отправляют подаркиименинный пирог там, бумагу и карандаши, книги, настольные игры, все в этом роде.
А почему она так далеко от всего остального? спрашиваю я, прикидывая расстояние. Она же за пределами Купола, верно? Когда Купол закрывается, Пуповина оказывается по ту сторону стекла?
Они кивают.
Так задумано. Они боялись, что кто-нибудь достаточно маленький попытается протиснуться в тоннель, чтобы добраться до нас. Ночью, разумеется. Поэтому и поместили Пуповину за пределами Купола. Так, даже если кто-то сумеет пролезть по тоннелю, он все равно окажется по ту сторону стены.
А днем никто не станет делать ничего подобного, замечает Бен, по очевидным причинам.
Недавно они начали присылать нам учебники, добавляет гепер по имени Дэвид, книги по самозащите, по искусству ведения войны. Мы не поняли, к чему это. Потом, несколько месяцев назад, они оставили прямо рядом с Куполом кинжалы и копья, чтобы мы их забрали утром. Мы возимся с ними с тех порСисси особенно хорошо дались метательные кинжалы, но так и не можем до конца понять, зачем их нам дали. То есть я хочу сказать, тут поблизости нет никакой дичи.
А потом, вчера, нам прислали эти металлические ящики, вступает в разговор Бен, пять, по одному на каждого. Но с ними было письмо, где говорилось, что их нельзя открывать до дальнейших инструкций. Так что Сисси запретила нам к ним прикасаться.
Я смотрю на Сисси.
Не знаю, зачем они, произносит она. А ты?
Я опускаю глаза.
Понятия не имею.
К счастью, вмешивается Бен:
В любом случае, у нас есть все это оружие. Мы учились им пользоватьсякопьями, топорами и кинжалами. У Сисси получается лучше всего. У нас даже кончились мишени.
Пока ты не появился.
Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, что это сказал гепер по имени Эпаф.
Собственно говоря, зачем ты пришел? Его лицо выражает неприкрытую враждебность. Эти геперыкак раскрытые книги, у них на лицах отражается все, что они думают.
Он пришел за водой, говорит Сисси, прежде чем я успеваю что-то ответить, оставь его в покое, ладно?
Эпаф обходит группу и останавливается прямо передо мной. Вблизи он кажется еще более тощим и жилистым.
Прежде чем мы поделимся с ним едой, прежде чем начнем таскать его по деревне, будто он просто милый щеночек, ему следует ответить на кое-какие вопросы.
Все молчат.
Например, как он сумел так долго прожить там. Как сумел выжить среди них. И что конкретно он делает здесь. Да, он должен кое-что нам рассказать.
Я перевожу взгляд на геперку.
Что оно от меня хочет? спрашиваю я, указывая на Эпафа.
Она смотрит на меня цепким взглядом.
Что ты сказал?
Что оно от меня хочет? Почему
Геперка идет ко мне и останавливается где-то в ярде. Прежде чем я успеваю понять, что происходит, ее рука молниеносно взмывает и бьет меня по щеке.
Эй
Не смей.
Чего не сметь? Я ощупываю щеку. Крови нет, но унижение причиняет больше боли, чем любая рана.
Не называй его «оно». Вон то деревооно. Солнцеоно. Строениеоно. Но не называй нас так, ты нас оскорбляешь. В чем дело? С чего ты решил, что ты настолько выше и сильнее нас? Если ты думаешь, что мы все просто вещи, можешь идти отсюда и больше никогда не возвращаться. Кроме того, если ты так думаешь, к тебе это тоже относится.
Справедливо, отвечаю я, чувствуя, что щека все еще горит. Приношу извинения.
Но сам продолжаю думать, что между мной и ними есть огромная разница. Они необразованные дикари. Я другой. Я сделал себя сам, я выжил, я цивилизован, у меня есть образование. Мы с ними только выглядим одинаково. Но раз уж я нуждаюсь в них, чтобы выжить, придется им подыграть.
Я не думал, что говорю, не хотел никого обидеть. Прости меня, Сисси. Прости меня, Эпаф.
Она продолжает смотреть на меня, как будто мои извинения ее не касаются.
В тебе так много от них.
Напряжение нарастает, другие геперы тоже начинают смотреть на меня с подозрением.
По счастью, маленький Бен разряжает обстановку.
Пойдем, я покажу тебе свои любимые фрукты. Он подбегает ко мне, хватает за руку и тащит к близстоящему дереву.
Бен, не кричит Эпаф нам вслед, но мы уже далеко.
Давай, говорит Бен, подпрыгивая, чтобы сорвать красный плод с нижней ветки. На этом дереве самые лучшие яблоки. На южном дереве тоже растут яблоки, но они не такие вкусные, как эти. Я люблю их.
Так странно. Он вот так просто сказал «люблю». И притом о каком-то фрукте.
Прежде чем я успеваю отдать себе в этом отчет, тяжелое спелое яблоко оказывается у меня в руке. Бен уже вгрызается в то, которое сорвал для себя. Я тоже вонзаю зубы в плод, мой рот наполняется соком. За спиной слышатся шаги. Остальные нас нагнали. Может быть, дело в том, с какой детской радостью я наслаждаюсь яблоком, но они выглядят не так враждебно. За исключением Эпафа, разумеется. Он продолжает злобно смотреть на меня.
Разве это не самые лучшие фрукты? Подожди, тебе еще надо попробовать бананы
Сисси мягко кладет руку на плечо Бену. Он тут же успокаивается и смотрит на нее. Она кивает и оборачивается ко мне с тем же самым выражением лица, с которым сейчас смотрела на Бена, ее взгляд мягок, но в нем виден приказ.
Откровенно говоря, мы хотели бы это знать. Знать, почему ты здесь. Расскажи.
Я начинаю говорить не сразу.
Я расскажу вам. Мой голос почему-то дрожит. Я расскажу. Только можно мы зайдем внутрь?
Говори здесь, огрызается Эпаф. Тут тоже неплохо, так что
Хорошо, зайдем, отвечает Сисси. Замечает, что Эпаф хочет вмешаться, и быстро продолжает:Должно быть, солнечный свет тебе неприятен. Ты к нему не привык.
Она идет к ближайшей хижине, не давая себе труда обернуться и проверить, следуют ли за ней остальные.
Один за другим, они тоже трогаются с места. Последним захожу в глиняную хижину я.
Я рассказываю им почти правду. Разумеется, это не то же самое, что правда, но я утешаю себя тем, что не столько лгу, сколько умалчиваю. И все-таки, как говорил мой учитель во втором классе, полуправдаэто то же самое, что и ложь. Однако мне она дается неплохоразумеется, ведь вся моя жизнь состоит из лжи. Легко обманывать, когда твоя собственная личность целиком сделана из обмана.
Нас много, лгу я. Во всех частях общества, во всех слоях полно геперов. Мы повсюду, как снежинки в метель. И, как снежинки в ночную бурю, мы невидимы. Нас объединяет жизнь в тайне, необходимость притворяться нормальными, обычными членами общества. Мы тщательно бреемся, носим искусственные клыки, стараемся сохранять непроницаемое выражение лица. У нас нет подпольных обществ, только маленькие сети из трех-пяти семей. Наша жизнь опасна, но она не лишена радостей и удовольствия.
Например?
Например, радость семейной жизни, продолжаю лгать я, свобода, которой мы пользуемся под защитой наших домов, когда с рассветом закрываются ставни. Любимая еда, любимые песни, смех ииногда, только когда в этом возникает необходимость, слезы. Сохранение традиций, книги и легенды, переходящие из поколения в поколение. Кроме того, очень редко, но все же проводятся тайные собрания, на которых мы при свете дня встречаемся с другими семьями геперов, пока остальной город спит во тьме за ставнями и ничего не подозревает. Когда мы вырастаем, нас ждет восторг влюбленности и наши собственные семьи.
Почему ты здесь?
Меня недавно взяли на работу в Институте.
Ты занял место Ученого.
Да, я занял место Ученого, поселился в его доме и продолжаю его исследования. Он очень много работал, мне понадобится несколько месяцев, чтобы во все вникнуть.
То есть ты о нем знаешь.
Разумеется.
Что он был гепером.
Пауза. Да, разумеется.
Куда он делся? Он просто исчез и ничего не сказал нам.
Что? Что ты сказала?
Куда он делся?
Можно мне еще немного воды?
Куда он делся? Он говорил, что выведет нас отсюда, в страну, текущую молоком и медом, где светит солнце и растут фруктовые деревья. Это будет наша новая родина, новое начало.
Вы об этом мечтаете? О том, чтобы выбраться отсюда?
Конечно. Мы постоянно думаем об этом. Мы провели тут всю жизнь. В тюрьме из стекла, пустыни, клыков и когтей. Ученый говорил, что выведет нас отсюда. Но никогда не говорил как или куда. Ты знаешь куда?
Да.
И куда же?
Я показываю в сторону гор на востоке. Туда. За те горы. Туда, откуда мы пришли. Там тысячи таких, как мы. И эта земля течет молоком и медом, там светит солнце и растут фруктовые деревья.