Балл и люди, присутствующие на нём, потеряли для него всякий смысл и интерес. Направившись в игральную комнату, Герцог Урхок уселся за стол и начал играть в карты. Не прошло и часа, как он выиграл пятьсот фунтов. Выигрыш радости не принёс. Деньги ему были ни к чему. Правду говорят: кому не везёт в любви, тому везёт в картах. Тот, кто это выдумал, знал, о чём говорил. Игра и люди, окружавшие его, стали ему неинтересны и безразличны, поэтому, соблюдая приличия и выждав удобного часа, Алекс Ашберк вежливо простился с хозяевами дома и отправился к себе в поместье. Всю дорогу ему чудился звонкий, переливистый смех и мерещились глаза, в которых сияли звёзды. Это было словно наваждение, от которого он старался избавиться и не мог.
Придя домой, Алекс сразу же направился в библиотеку, на ходу снимая шляпу и перчатки. Зайдя, он плотно закрыл за собой дверь. Этой ночью за дверями библиотеки долго горел свет и скрипело перо. Со стола в угол летела скомканная, исписанная бумага, трещали свечи, пока наконец в предрассветный час было составлено и написано то, что останется поколениям потомков, как легенда, легенда о неземной, неистовой и страстной любви, которой будут завидовать боги. Легенда, которая по предсказаниям старухи, должна стать былью три века спустя.
Чуть позже, когда уже совсем рассвело, Алекс Ашберк, пятый герцог Урхок, отправил записку своему поверенному в Лондон. Ему пришла пора остепениться и исполнить свой долг. Он решил дать согласие на помолвку, не раздумывая и даже не видя девушки. Пускай адвокаты сами составят брачный контракт, а он уж после ознакомится и подпишет. Теперь ему всё безразлично. Он согласен на всё, на всё, что угодно, лишь бы забыться, лишь бы не вспоминать те колдовские, полные звёзд глаза. А любовь... Любовь достанется его далёкому наследнику.
Алекс подошел к сейфу, открыл его и вытянул маленький, кованый сундучок. Бережно свернул листок в трубочку и аккуратно положил на дно сундучка. В течении нескольких минут неотрывно смотрел на него, а затем, спохватившись, засунул в сейф. Казалось, он сделал всё, что мог. Следовало успокоиться и выбросить всю эту дурь из головы, но губы почему-то отрешённо шептали: "три столетия, три века"...
А издалека доносился смех старухи.
Часть 2.
Сто лет спустя. 1863 год. Манчестер.
Глава 1.
Осень подкралась незаметно, начав золотить верхушки деревьев. Сюзана Белтимор с тоской осматривала солнцем залитый луг из окна своей спальни. Как некстати она заболела. Только-только она успела оправится от простуды, как начались эти ненавистные женские недомогания. " Ну почему природа так несправедлива, наградив этим женщин, а не мужчин?" - уже в который раз спрашивала она себя. Из - за этого чёртового недомогания ей придётся торчать в своей комнате ещё около трёх дней и только затем с разрешения доктора она, наконец, сможет выйти на улицу. Она и так уже долго торчит здесь, к тому же девушка ужасно соскучилась по своему Вилли.
Каждый раз она вспоминала о нём с нежностью. Вилли - её любимый конь. Сюзане подарил его отец, как только девушке исполнилось двенадцать лет. Тогда это был годовалый жеребёнок, такой же неуклюжий, как и она сама. Тёмно - гнедой масти, с белыми носочками и маленькой звёздочкой на лбу. Он оказался неспокойным, пугливым и нервным. Граф Белтимор вначале даже пожалел, что преподнёс дочери такой подарок, но всё же решил дать возможность им познакомиться.
Произошло чудо. Как только Сюзана подошла к жеребцу, он перестал брыкаться, навострил уши и протянул морду к руке девочки. Тщательно обнюхав её, начал губами тыкаться ей в ладошку. Сюзана засмеялась и положила туда кусок сахара и он так незаметно похитил его губами, что девочка ничего не почувствовала, а затем снова начал тыкаться мордой, прося ещё лакомства. Девочка звонко смеялась, обзывая его жадиной и обжорой.
-- Как ты назовёшь его, доченька? - нарушив её занятие, промолвил отец.
-- Вилли, папа. Правда, чудесное имя и оно ему так подходит. Он такой нежный и ласковый, - восхищалась девочка.
-- Что ж, пусть будет Вилли, - согласился граф. --только отныне он твой и ты должна заботиться о нём, а это значит - кормить, поить, выгуливать и ухаживать. Конечно, Флаер тебя всему научит, - он кивнул в сторону главного конюха. -- Я надеюсь, ты будешь его слушаться?
-- Хорошо, папа, я сделаю всё, как надо, - заверила она его.
Со следующего дна Флаер действительно взялся учить девочку. Сюзана училась мыть и чистить коня, убирать его стойло, седлать и расседлывать. Училась правильно кормить и поить его, а ещё она училась ехать верхом.
Время бежало незаметно и с того дня, как она впервые увидела Вилли, прошло уже четыре года. Как давно и как недавно это было. Память об этих четырёх годах жила в ней, не давая забыть ни о чём. Сюзана вспомнила, как впервые упала с лошади и очень сильно ушиблась. И как при этом испугалась её мать, леди Эльвира, придя в ужас. Набросившись на отца, она кричала словно уличная торговка, а успокоившись, разразилась слезами.
Только тогда Сюзана поняла, насколько глубоко и сильно любят её родители. До этого строгая и чопорная леди Эльвира, оказывается очень умело скрывала свои чувства от других. Она была истинной леди, до кончиков ногтей и её необычайная красота приятно гармонировала с лёгкой грацией. Несмотря на то, что она была среднего роста и довольно хрупкой, выглядела она величественно. Тёмно - каштановые волосы, заплетённые в тяжёлые косы, были уложены в виде короны на голове, предавая ей и без того царственный вид, а зелённые, подвижные глаза, казалось замечали каждую мелочь, каждый изъян. Слуги боготворили её и старались выполнить любое её желание. Пожалуй, это было одно из немногих поместий, где слуги не менялись на протяжении многих лет, служа верой и правдой.
Сюзана восхищалась своей матерью, стараясь во всём походить на неё. Она старательно изучила те несложные правила этикета, так необходимые молодым леди в обществе. До сих пор Сюзана была единственным ребёнком в семье. После продолжительной болезни её мать, леди Эльвира, долго не могла иметь детей, но видимо Бог смилостивился. Вот уже на протяжении восьми месяцев поместье ждало появления на свет ещё одного нового члена семейства. Надеялись, что будет мальчик. Очень надеялись. Сюзана, как никогда переживала за мать, понимая, что с возрастом могут случиться осложнения. Если быть честной - она подслушала разговор отца с доктором. Страх за мать закрался ей в душу и она от всей души молилась, чтобы всё обошлось благополучно.
Девушка понимала, что рано или поздно ей придётся покинуть отчий дом, выйти замуж и завести свою семью. Это может случиться уже в следующем сезоне, но при этом её родители не останутся одни. Теперь у них появится маленький человечек, о котором им придётся заботиться и ради которого им придётся жить. "Хоть бы это был мальчик, - подумала Сюзана. - Папа останется довольным. Нет, он будет просто счастлив." На миг чувство ревности закралось в её душу, но она постаралась отогнать его. Какая она ещё глупая - ревновать ещё не родившегося младенца. Конечно, любить его будут больше, ведь он такой маленький и такой беззащитный. " Какая я всё таки эгоистка, - упрекала себя девушка. - И о чём она только думает. Необходимо срочно увидеть мать. Она там страдает, а я поддаюсь жалости самой к себе." Она поспешно отошла от окна и набросили шаль на плечи. День оказался тёплым, но её знобило. "Осень, - подумала Сюзана. - Уже наступила осень." Тяжело вздохнув, девушка направилась к матери.
То, что она увидела, повергло её в смятение. Леди Эльвира сидела на кушетке, облокотившись на огромные подушки. Её вид вызывал сочувствие. Сюзана подошла поближе и взяв мать за руку, присела на краешек кушетки.
-- Как ты себя чувствуешь, мама ? - дрожащим голосом спросила она.
-- Спасибо, доченька, хорошо. Так же как и любая женщина в моем положении, - улыбнувшись, ответила мать.
-- А когда ты носила меня, было всё так же? - поинтересовалась дочь.
-- Нет, Сюзи. Почти каждая беременность отличается одна от другой. С тобой было намного легче. Тогда я чувствовала себя бабочкой, а сейчас я чувствую себя жирной, неуклюжей хрюшкой. Понимаешь, Сюзи, с возрастом люди меняются - они стареют и у них уже нет тех сил, которые были в молодости, - объясняла она своей дочери, устало откинув голову на подушки. Видимо, этот небольшой разговор утомил её.
-- Мам, как ты можешь такое говорить? - запротестовала Сюзана. -- Ты у меня совсем ещё не старая и такая красавица. Многие в твои годы выходят замуж, хотя в большинстве случаев и повторно.
-- Вот, именно, повторно, и я очень рада, что мне этого делать не нужно. Мы с твоим отцом очень счастливы и я надеюсь, очень надеюсь, что когда-нибудь, в самое ближайшее время ты, также встретишь своё счастье. Леди Эльвира закрыла глаза, словно произносила молитву.
-- Мама, тебе плохо? - спросила Сюзана.
-- Нет, просто немного устала. Сегодня приходил врач и сказал, что мы немного ошиблись. Родов можно ожидать в ближайшие дни, даже в любую минуту. Всё возможно, родная, хотя вряд - ли. Надеюсь, ты не в обиде на нас с отцом за всё это? - украдкой спросила её мать.
-- Что ты, мама. Ты говоришь такие глупости. Рано или поздно мне пришлось бы покинуть вас и вы бы остались одни, а так у вас появятся новые заботы. Вам будет чем заняться в ближайшее время. Будет кому дарить свою любовь. Я не просто рада за вас, я просто счастлива.
-- Спасибо тебе, моя милая. Я очень беспокоилась, как ты воспримешь это известие и твоё понимание меня успокоило. А сейчас, извини, мне хотелось бы немного поспать.
-- Конечно, мама, отдыхай. Отец скоро должен вернуться.
-- Это хорошо. Тебе тоже не мешало бы немного отдохнуть. Выглядишь ты уставшей. Боли сильные ? - участливо спросила мать.
-- Нет, уже не такие.
-- Ах, ты напоминаешь меня в молодости. Всё те же симптомы и проблемы. Иди, дорогая, приляг.
Поднявшись Сюзана поцеловала мать в запавшие щёки и ушла к себе, неслышно прикрыв дверь. Её беспокоило состояние матери. Выглядела она огромной и неповоротливой, невероятно уставшей и осунувшейся. Тёмные тени залегли вокруг глаз. "Наверное от недосыпаний, - подумала девушка. - Да и как мать могла спокойно отдыхать с таким огромным животом. Наверное, никак, только лёжа на спине или полусидя на кушетке, как сейчас" Неудивительно, что она так ослабла и измучилась, а ведь для родов ей потребуются силы. Откуда, интересно, она их возьмёт? " Боже милосердный, - взмолилась Сюзана, - помоги ей." Девушка начала успокаивать саму себя, постоянно повторяя, что всё должно закончиться хорошо. Она надеялась, что у них ещё есть время и мать сумеет немного окрепнуть.
Глава 2.
Прошло ещё три дня в совершенной тишине и спокойствие. Сюзана каждый день посещала мать и вела с ней беседы. Казалось, леди Эльвира чувствовала себя лучше. Отец постоянно находился возле матери. Он был весёлым и бодрым, по крайней мере он казался таким, но Сюзана отчётливо видела его беспокойство и страх, временами мелькавшие на его суровом лице. Он сильно переживал, вернее боялся за свою жену. Поэтому, уладив свои дела, он теперь постоянно находился дома. Это радовало их обоих, вселяя надежду.
Утро началось, как обычно. Сюзана совершила утреннюю прогулку верхом на Вилли, чем несказанно обрадовала его. Конь долго тёрся об её плечо и фыркал, радуясь встречи и не забывая при этом тыкаться мордой в её ладонь, прося угощения. Ну и плутишка. Хитрец. Ведь знает, что она его любит и всегда приносит лакомства. Сюзане вспомнилось, как он болел, а она ухаживала за ним. Надежда, что он выздоровеет, была маленькая, но она боролась и победила. Флаер тогда восхищался ею, называя верным и преданным другом. Он неустанно повторял ей, что только её преданность и любовь вернули Вилли к жизни. Он невероятно гордился "своей девочкой".
Вернувшись с прогулки, Сюзана отвела Вилли в конюшню и погладив по спине, поручила его заботам Флаера. Простившись с ними, она направилась в дом. То, что она увидела внутри дома, испугало её. В нём все страшно суетились. Отец находился в библиотеке, метался там как лев в клетке и мерил её нервными шагами. Девушка неслышно подошла к нему, пытаясь узнать причину беспокойства.
-- Папа, что происходит? Объясни мне, наконец, что случилось?
-- Ах, Сюзана, ты уже вернулась. Ничего. Ничего страшного, - голос его дрожал. -- Твоя мать сейчас рожает, а этот безмозглый дурак доктор выгнал меня оттуда. Болван. Разве он не понимает, что я должен находиться возле неё.
-- Папа, успокойся и выпей бренди. Как давно ты держишь его в руках? Впрочем, это не важно. Кажется, оно должно тебе помочь, а я пойду и всё разузнаю. Не переживай, всё будет хорошо, - успокаивала она его. Отец на её предложение только молча кивнул, продолжая держать бокал в руке. Золотистая жидкость, переливалась и колыхалась в бокале, но он казалось не замечал ничего вокруг. Лицо его осунулось, в глазах затаился страх. Сюзане было невыносимо его жаль. Но разве могла она советовать что-то отцу в такой ситуации? Нет. Она даже не находила слов, чтобы успокоить его и вселить надежду. Видимо, не всё идёт так хорошо, как они надеялись. Не зря доктор отправил отца оттуда.
Пройдя к себе в комнату, Сюзана спешно умылась, переоделась и направилась в комнату к матери. Мать металась и стонала в постели, а вокруг суетились слуги. Доктор Мартин Джон сухо отдавал им распоряжения, а сам в то время на маленьком прикроватном столике раскладывал свои инструменты в только ему ведомом порядке. Один только их вид ужасну Сюзану. Девушка нервно сглотнула и постаралась отвести от них взгляд.
Закончив со своей работой, доктор прикрыл инструменты чистым полотенцем, подошёл к кровати. Сюзана приблизилась тоже. Мать перестала метаться, но всё ещё стонала, покусывая губы. Видимо, ей было очень больно. Мистер Джон, взяв роженицу за руку, обратился к девушке:
-- Здравствуйте, леди Сюзана. Я рад, что вы пришли проведать мать, но мне кажется молодым девушкам здесь не место. Когда всё закончится, вас позовут, - он говорил приглушённым голосом, не поворачивая головы, меряя пульс и постоянно следя за леди Эльвирой.
-- Мистер Джон, - обратилась к нему девушка. - Разрешите остаться мне возле матери. Моё присутствие здесь необходимо. Я должна ей помочь. Не отсылайте меня, прошу Вас, - взмолилась она.
-- Девочка моя, - обратился он к ней, - могут возникнуть трудности, да и рано тебе принимать участие в подобных делах.
-- Я изучала анатомию, доктор, и считаю себя если не образованной, то по крайней мере, начитанной. Я знаю, что только с болью в этот мир приходит новая жизнь. Это неизбежно.
-- Нет, милая, не всегда. Иные женщины рожают очень легко. Сложность родов зависит от ряда обстоятельств. Твоей матери придётся нелегко - она потеряла много сил и очень устала. Будем надеяться на лучшее. На всё воля Божья.
-- О чём вы говорите ? Не пугайте меня, - вскрикнула Сюзана.
-- Она ослабла, моя девочка, очень ослабла, а ей необходимо тужиться. Схватки слабые и если они участятся, мы должны быть готовы. Попроси слуг принести побольше полотенец, а также несколько простыней. Они нам понадобятся.
-- Простыни ? - недоуменно спросила Сюзана. -- Ах, да, для перемены. Какая я глупая.
-- Не только. Если понадобится, мы с их помощью поможем твоей матери разродиться.
-- Но как ? - поинтересовалась она.
-- Скрутив простыни, мы будем надавливать ими на живот, помогая тем самым двигаться ребёнку. Это ему не помешает и не повредит, - заверил он девушку, отвечая на не заданный ею вопрос. - Я боюсь только асфиксии.
-- Асфиксии? - переспросила Сюзана.
-- Да, её. Необходимо предпринять все меры, чтобы ребёнок не успел обмотаться пуповиной, иначе он может задохнуться. Но сейчас, юная леди, я попрошу вас поговорить со своей матерью - ей необходимо встряхнуться. Постарайтесь найти слова, которые вернут ей силы. Я очень надеюсь на вас, дорогая.
-- Хорошо, - пообещала она.
Конечно, легче пообещать, чем это сделать. Сюзана изо всех сил старалась быть мужественной, но видя, как мать страдает, чувство уверенности начало постепенно покидать её. Минуты сменились часами ожиданий. За окном сгущались сумерки. Ночь незаметно подкрадывалась к дому. Граф Белтимор не один раз порывался пройти в спальню к жене, но каждый раз его неизменно отсылали прочь. Да и чем, спрашивается, он мог бы ей сейчас помочь? Абсолютно ничем. Он мысленно проклинал себя за неуёмное желание иметь наследника. Впрочем, зачем кривить душой - он был бы рад ребёнку любого пола. Для него это не имело никакого значения, лишь бы малыш был здоров. Но сейчас появление на свет ещё одного чада могло стоить его жене жизни. Именно этого он так боялся . Что он без неё? Ничто. Он не мог допустить даже мысли потерять её. Никогда он не чувствовал ещё себя таким слабым и беспомощным, ни на что не пригодным и никогда не думал, что испытает эти чувства. Поставив бокал с бренди, к которому он так и не притронулся, на стол, Граф Белтимор начал неистово молиться. Молитва его была бессвязной и лихорадочной. Впервые в жизни по его суровому лицу текли слёзы отчаянья.
А на верху в комнате всё так же степенно ожидал доктор, беспокойно поглядывая на часы и металась Сюзана. Леди Эльвира тихо стонала. Лицо её было белее простыней, на которых она лежала. Мистер Джон тихо что-то пробормотал и вышел. Девушку охватило отчаянье, неведомое ей до сих пор. Кинув взгляд в сторону матери, она вдруг отчётливо поняла, что силы покидают мать, что она попросту умирает, умирает с не родившимся ещё ребёнком. У её матери просто не осталось сил бороться.
-- Боже, - прошептала Сюзана. -- Боже, что же мне делать? Что мне делать? Её охватил гнев и отчаянье. Она обижалась на мать, что та решила оставить их и отчаивалась тем, что не знала, как ей помочь. "Нет дорогая мамочка, сначала тебе придётся выслушать меня", - решила девушка. Подбежав к кровати, она начала её тормошить.
-- Мама, мама, проснись, я тебе говорю. Открой глаза. Посмотри на меня, прошу тебя, - она умоляла её, не переставая трясти за плечи, но та лишь тихо стонала. Отчаянье захлестнуло Сюзану. Позабыв о приличиях девушка начала ещё сильнее трясти мать и кричать:
-- Открой глаза, говорю я тебе. Посмотри на меня. Не смей умирать - ты меня слышишь ? Что ты себе позволяешь, в конце - концов, чёрт побери. Какое ты имеешь право покидать нас с отцом? Какое, я тебя спрашиваю? Я тебе не разрешаю. Не смей так поступать с нами. Никогда, слышишь, никогда я тебе не прощу этого. Обманщица. Ты обещала, что никогда не покинешь меня.
На крик Сюзаны прибежал доктор и поразился увиденному. Молодая леди, закрыв глаза, с невероятной силой трясла свою мать, а та медленно поднималась на кровати, стараясь её успокоить. Но разве это могла видеть Сюзана? Нет, она кричала и плакала от обиды, ничего не замечая вокруг. Мистер Джон быстро подошёл к кровати и резко отстранил девушку. У леди Эльвиры снова начались схватки и он должен, просто обязан этим воспользоваться. Другого случая может и не быть. Отбросив все условности, он начал отдавать распоряжения.
-- Сюзана, несите быстро полотенца. Да поторапливайтесь. Мы должны помочь вашей матери. Слёзы мгновенно высохли на её лице и она бросилась выполнять его поручение. Скрутив простыни вдвое и став по обе стороны кровати, они начали осторожно надавливать на живот. Сначала натиск был слабым, но затем усилился.
-- Тужтесь, миледи, - обратился доктор к роженице. - Прошу вас, тужьтесь, или вы хотите, чтобы ребёнок погиб? Вы желаете его смерти, миледи? Чёрт побери, тужьтесь, говорю я вам, - с вежливого обращения доктор уже перешёл на крик и ругань.
-- К чёрту всё, - начал снова ругаться он. И он, Мартин Джон готов хоть век кричать на неё, если это спасёт их от смерти.
Неизвестно, что подействовало на роженицу - его уговоры, его просьбы или его ругань, но она открыла глаза и приподняв немного голову, упёрлась в подушки. Собрав все свои силы, она начала тужиться и кричать. В этот момент показалась головка ребёнка.
-- Ещё разок, миледи, - от радости закричал мистер Джон. - Ещё один раз, прошу вас. Голос доктора доносился словно из далека и был еле слышен, но всё - таки леди Эльвира услышала его и собрав все свои силы, поднатужилась снова. Она почувствовала, как дитя выскользнуло из неё и вздохнула с облегчением, а спустя секунду её охватила невероятная боль. Перед глазами закружилась и поплыла комната, а затем всё поглотила чёрная мгла.
Ловкими пальцами оторвав пуповину и обработав полость рта от слизи, доктор похлопал новорождённого по спине, от чего тот зашелся громким плачем. Оглядев его со всех сторон, мистер Джон остался довольным. Богатырь. Не менее девяти фунтов веса. Прекрасный ребёнок . Повернувшись к Сюзане, он сказал:
-- Поздравляю, юная леди. У вас появился братишка, - и тут его взгляд скользнул по кровати. Леди Эльвира была в глубоком обмороке. Стараясь сохранять спокойствие он начал давать распоряжение.
-- Сюзана, позовите горничную и вместе с ней займитесь ребёнком. Обмойте его и запеленайте, а мне необходимо заняться вашей матерью.
Сюзана повернула голову в сторону кровати и только сейчас заметила, что мать не смотрит на них.
-- О Боже, о Боже мой ! - вскричала она . -- Мама ! С ней ничего не случилось? Она жива? - обратилась девушка к доктору.
-- Жива, - ответил доктор. - Она сейчас в глубоком обмороке. Не пугайся. Займитесь скорее малышом и помогите Луизе, а тем временем займусь вашей матерью.
-- Хорошо, - ответила девушка, направляясь к Луизе. -- я вам верю.
Мистер Джон занялся матерью, а они вместе с Луизой умыли и запеленали мальчика, восхищаясь им всё больше и больше. Он был похож на отца - так по крайней мере казалось Сюзане. Маленькая, точная копия. " Тайны природы непостижимы", - думала девушка. Теперь у папы есть сын, наследник, а у неё младший брат. Господи, она совсем забыла об отце. Надо пойти и обрадовать его - ведь он до сих пор пребывает в неведенье, а затем найти кормилицу, пока мать не поправиться. Что ж, забот у них прибавилось и судя по всему немало. Видимо теперь им скучать не придётся. Мысль о матери снова обеспокоила её. Сюзане не нравился этот продолжительный обморок и хотя она была несведуща в медицине, но была неглупой девушкой и понимала, что ничего хорошего это не сулит. Она-то видела, как мистер Джон хлопотал возле матери и как был обеспокоен. " Что-то он недоговаривает, что-то он скрывает, - решила Сюзана, - Они не могут потерять её сейчас. Только не сейчас, когда всё практически обошлось. Просто не могут." Вздохнув, она направилась к отцу.
Как она и предполагала, он находился в библиотеке. Видимо, он ещё ничего не знал. Странного в этом ничего не было, так, как библиотека находилась в дальнем крыле здания и их крики и вопли вряд ли слышны были здесь. Иначе он давно уже был бы там, давно уже бы прибежал. Отец сидел в том же кресле, в котором она его оставила, когда уходила. На звук открываемой двери он даже не повернул головы. Ожидание угнетало его, казалось он приготовился к худшему. Недопитое бренди всё так же стояло на столе.
-- Папа, - не в силах сдержаться, бросилась Сюзана к нему. - Папочка. У тебя родился замечательный сын. Он такой красавец и вместе с тем, такой маленький. Ты должен его немедленно увидеть.
-- Сын ? У меня сын ? - спросил он. Подняв на дочь свои опухшие глаза, он был не в силах поверить сказанному. -- Сын. Ты говоришь, у меня сын, доченька моя? Сын ? - ещё раз переспросил граф Белтимор.
-- Да, папа, да. - подтвердила она. - Да, и мы вместе с Луизой искупали, запеленали и уложили его в в кроватку. Он уже в детской. Ты должен на него взглянуть.
-- Конечно, но почему ты не пришла раньше? - упрекнул он её. - Ты ничего не сказала о матери. Как она себя чувствует? Могу ли я её увидеть?
Услышав в его голосе страх и желая побыстрее успокоить отца, Сюзана затараторила:
-- Ей пришлось нелегко, папа и сейчас с нею мистер Джон. Он обещал, что всё обойдётся. Я ему верю, не волнуйся. Иди в детскую. Твой сын, наверное, уже заждался, а я снова побегу к матери.
Граф Белтимор поднялся с кресла и неожиданно спросил:
-- Который сейчас час?
-- Три, папа. Сейчас три часа ночи.
-- Доченька моя, ты наверное невероятно устала, - говоря это, он нежно гладил её по голове.
-- Нет, папа. Мне было некогда, - засмеялась она. - Потом отдохну, попозже, но сначала проведаю мать.
--тогда пошли. Нам, кажется с тобой в одну сторону. Вас проводить, юная леди ? - пошутил граф. Смеясь, они направились в сторону лестницы.
Доктор всё также суетился возле матери, делая ей уколы.
Леди Эльвиру успели помыть и переодеть, но выглядела она усталой и ещё бледнее чем прежде.
-- Как она, мистер Джон? - дрожащим голосом спросила Сюзана.
-- Она очень слаба и потеряла много крови и ко всему прочему, кровотечение не прекращается. Необходимо его остановить, иначе мы её потерям. Я уже послал в погреб за льдом.
-- Господи, неужели всё так серьёзно? Что же нам тогда делать? Необходимо что-то предпринять, - не унималась Сюзана.
-- Я сделаю всё, что в моих силах, - заверил её доктор. Полотенца со льдом и отвары из зверобоя и тысячелистника должны помочь. Ещё я послал вашего человека к своей старой знакомой за уникальной травой - кровохлёбкой. Она уж точно должна помочь. Я надеюсь, очень надеюсь, что к утру ей станет легче. Её постоянно нужно поить отварами.
--тогда я останусь в вами доктор и буду вам помогать - решительно заявила девушка.
-- Ладно, - нехотя согласился он. -- Видимо, мне никуда от вас не скрыться и ничем не переубедить. А может, вы, юная леди пытаетесь выведать все мои секреты и стать знаменитым доктором? Похвально. И в кого вы такая упрямая ? - улыбаясь, спросил он.
-- Наверное, в папу, - дерзко ответила она, понимая, что он её подразнивает. Неожиданно раздался неслышный стук в дверь и не дождавшись ответа, в комнату вошёл граф. Смесь разнообразных чувств отразилось на его лице - восхищение, гордость и беспокойство. Что ж. Мартин Джон, как никто другой прекрасно его понимал. Этой семье была присуща выдержка, доброта, мужество и преданность. Он восхищался ими, уважал и любил эту семью. Они были для него друзьями и он постарается вернуть леди Эльвиру к жизни чего бы это ему не стоило. В конце концов это его работа и его долг. " Впереди меня ждут трудные дни", - подумал он.
Глава 3.
Но доктор Мартин Джон ошибся. Это были не трудные дни, это был сумасшедший, полный адских мук месяц. Роды и потеря крови настолько ослабили организм графини, что у неё началась послеродовая лихорадка. Возле неё постоянно дежурили, делая всё возможное, чтобы спасти ей жизнь. День и ночь они обтирали её, делали прохладные компрессы, поили настоем из целебных трав, которые, по мнению простых людей помогали лучше, чем всякие микстуры и новомодные таблетки. Питательный, наваристый бульон был постоянно свежим и теплым. Им старались поить графиню каждые три часа, как младенца молоком. Хоть глоточек, хотя бы одну ложечку и когда она начала выпивать его по пол чашки, радости домочадцев не было предела.
И вот этот кошмарный месяц подошёл к концу. Графиня Эльвира была ещё очень слаба, зато живая. Она могла уже сидеть на кровати, отвечать на шутки и принимать гостей. Эдвард Манчерст, граф Белтимор не знал, как отблагодарить доктора Джона за то, что тот для них сделал, Тот только отмахивался, утверждая, что исполнял свой долг. Может и так, но люди вокруг считали его доктором от Бога. Он лечил бедных так же самоотверженно, как и богатых и разница заключалась только в том, что с первых он практически не брал платы за свои услуги.
Но сильнее всех поразила Сюзана. Целый месяц она самоотверженно ухаживала за матерью, не допуская практически никого к ней, кроме доктора, при этом не забывая навещать маленького виконта, постоянно заботясь о нём. Она взяла на себя все домашние заботы, умело распоряжалась слугами и присматривала за обедами. Девушка измоталась, исхудала и невероятно устала, но при этом неимоверно была счастлива. Впервые после того, как Мартин Джон объявил, что опасность миновала она уснула глубоким, но тревожным сном. Видимо страхи и переживания ещё полностью не отпустили её. Всё самое страшное уже осталось позади и это казалось сейчас самым главным.
Леди Эльвира быстро поправлялась, состояние её заметно улучшилось. Мартин Джон взял за привычку раз в день навещать её, наблюдая за выздоровлением. Через неделю он стал появляться реже, а через две всего один - два раза в неделю. Она начала подниматься с кровати и ходить по комнате. Стоя возле окна, леди Эльвира не верила своим глазам - за окном шёл снег. Белые пушистые снежинки легко кружились по воздуху и падали на ещё не успевшую промёрзнуть землю. Зима подкралась как-то незаметно и не вовремя . Хотя вряд ли. До рождества, которого они так с нетерпением ждали, осталось всего месяц с небольшим. Скоро Рождество. Её любимый праздник. Они проведут его в кругу семьи, пригласив к себе только семью мистера Джона. В этот светлый праздник они останутся одни со своими друзьями и верными слугами. А затем их ждёт длинная, холодная зима. Одно утешало, что дом их очень прочный и тёплый, дров и пропитания хватит на всё зиму. Дичи в лесу много. Её муж, граф Белтимор, мудро и рачительно вёл своё хозяйство, заботясь не только о них, но и людях, которые им служили.