Поцелуи дошли до края кружевной сорочки, застегнутой под горло.
Ну? Ещё? дыхание его билось в чувствительную кожу, вызвав очередной тихий, невнятный стон, ответь мне. Ещё?
Да прозвучало еле слышно, но не смущение было тому виной, точнеедалеко не только оно.
Ариверн средним пальцем поддел аккуратную пуговицу, и тут же припал губами к открывшемуся участку кожи. С оттяжкой провёл языком, задел зубами ключицу и отстранился, даже руку с паха убрал, пристроив на поясе, выслушав капризный всхлип.
А девочка у тебя, оказывается, огонь, он отметил ещё не сошедший след на ключице яростным поцелуем, ещё?
А!..
Да?
Да. Да!!
Вторая пуговицаи поцелуи. Наглый язык, скользящий по коже вверх и вниз, и рука, замершая на его бедре, совершенно спокойная, хотя можно было бы
Ещё, выдохнул Ингар в короткие растрепанные волосы. Сам, без провокационных просьб и уговоровон хотел этого
Реакция была незамедлительной. Оторвавшись от него, Верн сорвал курткусвою, затем его. Пробежал пальцами по ряду пуговиц, и сорочка распахнулась, явив беззащитное тело. Вот так просто, без вырванных клоков одежды.
Ингар положил ладони Верну на грудь. Кожа даже под прохладным шелком казалась тёплой. Верн, осмотрел его с ног до головы, наслаждаясь видом встрёпанного, возбужденного парняи точным движением уронил его на постель. Сам расстегнул несколько пуговиц на собственной рубашке, и неспешно растёкся рядом. Ладонь его скользнула по поджарому Ингарову животу, щекотно перебрав пальцами возле ремня штанов, нашарила пряжку, быстро расстегнула
27
Верн с удовольствием отметил, как парень выгнулся к нему. Чуткий, чувствительный, талантливый мальчик. Определенно, это лучшее, что было с ним за многие годы! Он снова поцеловал его губы, уже припухшие, такие сладкие, и такие невинные. Голову можно было потерять от одной только мысли, чему можно эти губы научить.
Он перелег поудобнее, чтоб собственное возбуждение не так мешало тонкому процессу совращения, хотя безумно хотелось повернуть сейчас это податливое тело, вздёрнуть повыше, и взять стремительно, с оттенком грубости но нет! Потом он сам для него это сделает, а пока
Ингар потянулся за поцелуем, и не ответить ему мог бы только евнух, или святой (на счёт последнего, кстати, у Верна были подозрения). Он растянул на штанах юноши шнуровку и наконец-то в первый раз огладил не скрытую одеждой, влажную, шелковистую плоть, усиливая касание каждый раз, как тот подавался ему навстречу.
Краем сознания Ариверн ещё успел отметить, что ни один живописец до сих пор не додумался запечатлеть такое на холсте. А жаль! Видеть распаленного Ингара, неопытного с мужчинами, ждущего и зовущего, было удовольствием, которое встретишь раз, ну, может, считанные разы в жизни.
Мальчик мой, ласково выдохнул он, совершенно не надеясь, что тот его услышит и не заботясь, чтобы голос звучал ровно.
Ингар выгнулся дугой. Одна рука впилась Верну в плечо, другая, с не меньшей яростью, скомкала покрывало. Голова метнулась по постели, не ища поцелуевон уже себя не помнили комок похоти наконец выплеснулся, вырвался, оросив его живот, покрывало, и рубашку Ариверна, нависшего над ним.
Верн встал, лениво проведя двумя пальцами по животу распластанного на кровати Ингара. Теми же пальцами обвёл свои губы. Облизнулся, набрасывая на плечи куртку
Ингар слышал, как выйдя за боковую дверь, ведущую в узкий, неохраняемый коридор, Верн прислонился к прохладной створке спиной, распустил пряжку, и кончил, кажется, едва коснувшись себя рукой. Конечно, он сделал это нарочночтобы он слышал судорожное дыхание, чувствуя запах порока вокруги, не видя, хотел посмотреть
Каждое биение сердца отдавалось в висках. Он позже подумает о том, что случилось. Сейчас осталось лишь закрыть глаза и забыться, чувствуя себя опустошенным и счастливым.
28
Раздался стук в дверь. Ингар, вытащенной из воды ракушкой безвольно распластанный на кровати, только успел начать обдумывать, в чём в первую очередь винить себя, и какими проклятьями посыпать грязного извращенца (хотя втайне подозревал, что рогатому демону о тёх хвостах, который вселился в милого с виду Аривернаего проклятия до одного места). Перейти собственно к раскаянью и проклятьям соответственно, он не успел. Расплата настигла его раньше.
Ингар? Открой, это я, донесся из-за двери жизнерадостный голос Роны.
Ингар беззвучно застонал. Потом, наплевав на всё ещё ватные ноги, подхватился с кровати, возблагодарив богов за лежащий на полу ковёрполовицы не скрипнут. Звякнула пряжка ремня, он незамедлительно поймал её в кулак. Как былсо спущенными штанами проковылял к двери и, закусив губу, стараясь даже дышать потише, медленно двинул щеколду в пазы. Магический замок пришел в действие, щеколда словно вплавилась в петли косяка. Как раз вовремя: дверь с той стороны толкнула уверенная рука.
Стоявшая в коридоре девушка хмыкнула. Сдёрнула берет, задумчиво взлохматив волосы. Что за бред? За стеной происходило какое-то сдавленное копошение, что-то звякнуло, кажется, прошуршала, скользнув в пазы, щеколда На всякий случай она попробовала открыть дверьзаперто. Магические засовы, которыми оснащены были все личные комнаты, не выдержали бы разве что тарана. А те, что стояли на дверях темницы, чердака с магическими ингредиентами и ещё нескольких стратегически важных комнат, не преминули бы полыхнуть из щели огнёмсжигая дотла таран, а так же шаловливые ручонки, тянущиеся открыть запретную дверь без спросу.
В комнате без сомнения кто-то был. Кто-то стоял сейчас, затаившись, а минуту назадпрокрался, чтобы запереть дверь. Можно подойти из другого коридораузкого и тёмногодверь, выводящая туда, намного тоньшеи послушать, что происходит внутри. Рона брезгливо скривилась и передернула плечами. Пропади всё пропадомшпионить по родному замку она не будет. Тем более и так понятно, что такого может происходить внутри, чтобы владелец даже не откликался, когда его зовут. Очевидно, Ингар завёл себе любовницу. Случайную, или постояннуюэто ещё предстояло выяснить. А пока Рона развернулась, намеренно чётко притопнув каблуком, и пошла прочь, немелодично насвистывая.
Ингар перевёл дух. Потом оглядел комнату, удостоверившись, что решение просто не открывать дверь было правильным. О, да. Догоревшие почти до пеньков свечи у кровати ещё можно было списать на собственную забывчивость. Но вот смятый мех покрывалаявно нуждался в чистке. Смятая куртка валялась на полу, рубашкав кресле
29
Застегнув ремень, Ингар сгрёб с постели плотное покрывало (тяжелое! И как горничные умудряются его каждый раз так ровненько заправлять?) и потащил в ванну. Высокое, в полный рост, зеркало добросовестно отразила его внешний вид, и Ингар удостоверился, что даже будь комната в идеальном порядкеоткрывать возлюбленной дверь не следовало.
Волосы смяты и торчат во все стороны, штаны набекрень, глаза горят, губы зацелованы хорошо, Верн хоть следов нигде не оставила ведь мог же. Но нетна ключице виднелся синяк, пожалованный увлекшейся Ронойединственный и неповторимый. Нечего было и надеяться успеть привести себя в порядок, и прямо сегодня бежать доказывать любимой свою верность.
Ингар пригладил ладонью волосы, поудобнее перехватил плед, и стал отмывать длинную, мягкую шерсть, имея весьма отдаленное представление, как это следует делать.
Ей срочно надо было отвлечься. Конечно, час уже не ранний, но где вы видели, чтобы жизнь с заходом солнца вымирала? Тем более, село оно только что. Рона немного побродила по замку, вроде бы без конкретной цели, но в глубине души рассчитывая на конкретную встречу. Ариверна не оказалось ни в одном из ожидаемых мест. Впрочем, мало ли, чем занят сегодня серьёзный лэрд? Жальможно было бы напомнить ему про обещание запрячь арлекина, или подбить на ещё какую-нибудь безвредную шалость.
Подумав, она спустилась в конюшню. Сдёрнула с крючка узду, потом охнула под тяжестью седла, в который раз удивившись, как Эшта это носит.
Эштанекрупная изящная кобыла, возбужденно взрывала копытами солому подстилки, заслышав хозяйку. Огненно-рыжая, с зачерненными хвостом и гривой, она оказалась настоящим испытаниемдля навыков Роны, и нервов дядюшки Эйласа. Ингар подарил её Роне, когда ей исполнилось пятнадцатьвыбрав по принципу «самая подходящая под цвет волос». Сам менестрель был невеликим знатоком лошадей, поэтому забыл спросить, объезжена ли кобыла, и справится ли с ней девушка. Рона пришла в восторгне смотря на обидный намёк касательно цвета, и немедленно полезла в седло. Её искали в полях часа полтора, пока счастливая владелица не вернулась в замок на взмыленной кобылице, объявив, что «они договорились». Ещё полтора часа она носилась по тем же полям, собирая всех, кто отправился её спасать.
Теперь же из склочной однолетки Эшта выросла в гордую строгую лошадь, которая кроме хозяйки подпускала к себе только конюхаи то, если хорошо попросит.
30
Оглянувшись по сторонам, Рона позаимствовала яблочко из корзины, припрятанной в углу, и открыла стойло.
Здравствуй, здравствуй, девочка, заворковала она.
Эшта с королевским презрением воззрилась на хозяйку. Дескать, неделю не вспоминала, а теперь ластится. Завертелась, отфыркиваясь и подыгрывая задней ногой, которой она куда как горазда была даже хозяйку в четверть силы, но приложить лопатками о стену. Рона поскорей сунула стервозе яблоко.
Подношение было принято, седло надето, Рона подтянула подпруги, и вывела застоявшуюся лошадь во двор.
Лэсса Рона! Куда?! завопил седой конюх, как раз выговаривавший что-то младшему.
Я скоренько, донеслось уже из-за забора.
Можно было и не возвращаться в замок. Выбрать место поудобнее, посмотреть, как ночь перетекает в утро, послушать, как кричит перед рассветом коварная птица ясь с другой стороны, надо иметь совесть. Эйлас небось весь изведётся, да и оставался хоть призрачный и ненадёжный шанс, что в злосчастной комнате запирался кто-то другойможет, обнаглевшая горничная со стражником. А Ингар где-то бродит по своим делам, побродит-побродит и вернётся
Она изумилась беспомощности и наивности своих минутных надежд. Надо жекак тёлушка у входа на бойню мычит, и думает «а может, всё не так страшно, может, топор мимо пролетит?»
С досады Рона осадила лошадь. Они были уже довольно далеко от замка. Лагерь королевских воинов остался позади и если свернуть сейчас налево и проехать ещё полчасабудет деревня. Может, завалиться в кабак, выпить пива? Оно там хорошее, вкусное выпить, потом нарваться на дракуесли примут за продажную девку, или попробуют свести Эшту правда в последнем случае драться она будет сама, вряд ли Ронино непосредственное участие потребуется. Наколдовать, зло и коротко, два летающих утюга и ещё немного посмотреть, как их будут ловить, или как хозяин внезапно воспарившего имуществамастер из портняжной лавки напротивпобежит хватать соседа за бороду
Она спешилась и уселась на траву. Эшта немедленно сунулась храпомобнюхать карманы, но вкусной корочки, к собственному разочарованию, не нашла. Рона отпустила повод, разрешая, взамен сухарика, пожевать сочной, обильно покрытой вечерней росой, травушки. Кобыла не привередничала.
31
Она ещё долго сидела, измышляя всякие коварные планыи как схватить возлюбленного за причинное место, и куда идти потом выпустить пар, и что ещё можно запустить в полёт кроме утюгов. Светлячки, степенно жующие сочные сладкие листья розового клевера, сплетались в причудливые, движущиеся, перетекающие один в другой узоры. Кружевная салфетка, лошадь с развевающейся гривой, неизвестный замок с высокими шпилями она так увлеклась, что не сразу поймала захолодившее лопатки ощущение чужого взгляда на себе. Эшта предупредительно всхрапнула.
Он смотрел на неё издалека. Что-то было в этой смешной девочке такое, что помешало ему подъехать и, как намеревался, за ухо оттащить в замок. Что-то что заставляло его смотреть, не отрываясь. Её лицо было суровым, решительным насупленным, как мордочка двухнедельного котёнка ашерры: впервые позарился на настоящую добычу, впервые выпустил прозрачные царапкии наткнулся на сердито фырчащего колючего ежа. Гневи неумение с ним совладать. Точнее, незнание, как его применить, ведь гнев это очень сильное оружие. Нельзя забывать, как быстро взрослеют кошки. Пройдёт несколько недель, движения станут бесшумными, глаза зрячими в темноте, когти почернеют и хищно изогнутся
Кто здесь? звонко разнесся её голос в стылом ночном воздухе.
Лейральд с досады дёрнул повод. Крупный серый в чёрное яблоко конь рванул с места, расплескав по ветру белую гриву, от чего хозяин чуть было не впал в неположенное ему раздражение. Надо было отойти. Когда она подняла головунадо было подать назад. Боевые кони обучены ходить бесшумно оправданий себе он не искал. Однакозанятно, что ещё кто-то любит далёкие одинокие прогулки, презрев опасность как будто, ей нечего бояться. Будь на её месте он самне был бы так безрассуден.
32
Всё-таки, поднимаясь по знакомым ступеням и скользя по узким коридорам, стараясь не попадаться на глаза слугам в распахнутой, пропахшей лошадью куртке, Рона где-то в глубине души надеялась, что вот она откроет дверь, а в комнате её ждёт, уныло уставившись в окно, возлюбленный, и в глазах у него такая неизбывная тоска, словно он не сможет жить, если она не придёт прямо сейчас и не обнимет
Разумеется, её никто не ждал. Встав под душ, она отрешенно глотала крупные злые слёзы пополам с цветной, стекающей с чёлки, водой.
Отряд остановился только с наступлением ночи, когда невозможно стало отличить камень на узкой дороге от тени: побоялись, что лошадь оступится и поломает ногу. Лошадей было точно по счёту, а медлить нельзя ни секунды. Поэтому, потеряв скакуна, им пришлось бы расстаться ещё с кем-то из охраныс учётом последних событий это было бы очень, очень не благоразумно.
Барон Киан сполз с запыленной лошади, и привалился спиной к тёплому шершавому стволу огромной ивы. Что только не приходится терпеть скромному служащему внешней разведки Короныради безопасности и осведомленности оной! Хорошо лэрду Советнику по международной политикесидит там себе с Его Величеством в Мерелли тоже, конечно, не столица, но и не послали сопровождать этого чумного гонца, да ещё и нарядившись охранником. Достаточно сказать, что истеричный юноша один раз пытался повернуть назад, убеждая эскорт, что надёжнее им спрятаться в какой-нибудь далёкой провинции вроде Ламелли, и один раз пытался бежать, оставив охрану. К правителю Руад-Исса никого кроме этого трясущегося юнца не пустили, ответ Руад Шестнадцатый изволил сообщить на словах, а посланниквопреки ожиданиямделиться бесценной информацией ни с кем не сталпомчался скорее назад в Хартевинг, даже подробности, лоботряс, не попытался разведать. Так мало того: по пути назад на них напалитоже, между прочим, потому что этот олух решил сократить путь, не сворачивая в означенную на карте деревню. Вот за это одноуже стоило оторвать ему голову. Но постольку поскольку виновник и без того валялся поперёк собственного седла, привязанный за руки и за ноги, как куль с мукой, барону Киану приходилось довольствоваться бесплотными мечтами.
После нападения в отряде их осталось четверо: два охранника на единорогах, один конник, лошадь которого была легко ранена, и собственно, баронесли не считать бездыханного посланца. Что делать с последним, барон не имел понятия. Но так как тот был не мёртв, а то ли заколдован, то ли парализован, бросить в лесу на потребу падальщикам, не узнав, что велел передать правитель Руад-Исса в ответ на письмо, барон не решался. Поначалу, правда, с ними был ещё и третий единорог, потерявший хозяина. Но как только конник попытался пересесть на него, чтобы не мучить свою исходящую пеной и кровью скотину, единорог как бешенный взметался по дороге, сбросил всадника, и ускакал обратно, предпочитая леса Руад-Исса чужой заднице на своей благородной спине. В целом, Киан разделял его мнениетак как кавалерист, который падая с лошади, выбивает себе правое плечо, по его мнению, даже доброго слова не стоил.
Зато отряд обогащен был пленником.
33
Зато отряд обогащен был пленником. И это одновременно и радовало предприимчивого разведчика, и заставляло нервно озираться и прислушиваться в поисках вероятной погони. Пленник со связанными руками и чёрной тряпкой на глазах трясся в седле последней уцелевшей лошади, причём верховая езда была ему явно в новинку. Как и многое из того, что с ним произошло в пути и ещё произойдёт, злорадно добавил про себя барон.
Лагерь готов, лэрд, разрешите развести огонь? подошёл с вопросом один из охранников.
Киан серьёзно задумался. С одной стороны, разводить костёр опасно. С другойот предположительной погони они оторвались, как минимум, часа на три. Так что если угли успеют прогореть, слабого мерцания с дороги никто не заметит. А представив себе очередную ночёвку на жесткой земле после куска зачерствевшего хлеба с видавшим лучшие времена сыром, барон брезгливо поморщился, и торопливо кивнул.