Соколова быстро записали и выдав простую инструкцию, пропустили в служебный коридор. Найти кабинет командующего оказалось совсем не сложно, но за десять минут он насчитал три пункта охраны и почти два десятка контрольных систем. И даже видел на одном из постов двух военных андроидов старой серии «кавалер». Похоже с дисциплиной и охраной в управлении всё серьёзно.
В приёмной Николая встретил живой секретарь, с погонами лейтенанта. Средних лет, то ли смуглый, то ли просто загорелый, довольно спортивный, идеально выбритый и подстриженный. Сама приёмная оказалась разделена на два помещения застеклённой перегородкой. Дверь внутрь выглядела старомодной, открываемой исключительно вручную. А для посетителей здесь стоял довольно удобный диван с «умным» сидением. Николай отдал свои приказы и сопутствующие документы секретарю. Тот предложил ему подождать сидя, но Соколов предпочёл постоять. И посмотреть, что происходило там, за остеклением.
Судя по лёгкому подрагиванию воздуха прямо перед стеклом, кабинет закрыт от подслушивающих и подглядывающих устройств стационарным электронным заслоном. Внутри, почти на середине комнаты, напротив друг друга, стояли два человека. Высокий, седой офицер КСПС, должно быть и есть Генрих Штайнер. А вот второй, чуть пониже, помоложе, в чёрной форме Службы Колониальной Безопасности, похоже у него в гостях. И как ни удивительно, говоря что-то Штайнеру, показывал пальцем в сторону Николая.
Энсин Соколов, позвал секретарь, вы можете войти.
Николай кивнул и поблагодарив, решительно открыл дверь. Оба офицера повернулись к нему. Ага, погоны всё сразу расставили более менее по местам. Командор Штайнер и с ним какой-то хмурый майор из СКБ. Пройдя внутрь, Соколов заметил справа флотский корабельный пульт связи, в кресле которого сидела рослая темноволосая женщина средних лет. Уставная коса и погоны лейтенант-майора КСПС. Нашивка на воротнике сообщала, что она военный секретарь и адъютант командующего.
Разрешите обратиться, сэр! отчеканил Николай, встав по стойке смирно.
Штайнер оглядел его с головы до ног.
Обращайся.
Энсин Соколов в ваше распоряжение прибыл!
Штайнер снова посмотрел на майора и неопределённо кивнул. Тот промолчал, складывая руки на груди.
Так-так. Ну, расскажи ка мне, Соколов, сказал Штайнер, как ты энсином то умудрился стать? В тридцать четыре года?
Николай ответил не задумываясь.
Таланты к этому имею, сэр. Всемерно устремлён на результат.
Секретарь-адъютант, сидевшая за пультом связи и наблюдавшая всю сцену, не удержалась от смеха и прыснула, прикрывая рот рукой. Штайнер медленно улыбнулся, а вернее хищно оскалился, глядя на Соколова. Шагнул к столу и взял оттуда распечатку.
Результат впечатляет. Лычки новые не жмут?
Никак нет, господин командор, по прежнему бодро отрапортовал Николай.
Ага. Чудненько. Чудненько. Тут написано, что у тебя служебная квалификация А5. Это правда? Не врёт таблица?
Так точно. Не врёт. Разве что только на лбу не написано, сэр.
Штайнер нарочито медленно вздохнул, потом посмотрел исподлобья.
Тогда не потрудишься объяснить, какого хрена ты последние четыре года на своём вшивом эсминце мариновался?
Соколов промолчал, изо всех сил стараясь не измениться в лице.
Ты, вообще-то, как минимум, на тяжёлом крейсере должен был быть, продолжал Штайнер, и не вторым помощником, а первым. Чего молчишь?
Николай уже хотел было что-нибудь ляпнуть, например, что сам Штайнер, с его сединами, должен быть не ниже, чем вице-адмиралом. Но осёкся. Всё-таки это не личный разговор, с глазу на глаз. Он и так уже перешёл все границы.
Ничего не могу добавить к уже сказанному, господин командор!
Штайнер улыбнулся ещё шире.
А, таланты. Ясно с тобой всё.
Штайнер повернулся к побагровевшему от досады майору.
А вам, майор?
Тот кое как справился с эмоциями и проведя ладонью по лицу ответил:
Думаю да, господин командор. Вы желаете выгородить перспективного подчинённого. Могли бы просто сказать мне об этом.
А вы, майор, могли бы и не приходить ко мне с такими глупостями. Пришлите мне этот рапорт официально, до вечера, раз вам так нужно соблюсти формальности. Честь имею.
С этими словами командор Штайнер небрежно отсалютовал майору. Тот вытянулся, козырнул в ответ и вышел, поправляя китель.
Секретарша, зажимая рот обеими руками, тряслась от безудержного смеха, у неё даже уши покраснели. Похоже, уже к вечеру молва об этом представлении расползётся по всей штабной канцелярии.
Ты, наверное, хочешь меня о чём-то спросить, сложив руки за спиной, неторопливо проговорил Штайнер, пристально глядя на Николая.
Соколов вздохнул, воздев глаза к потолку. Как же много вопросов он хотел бы задать.
Ни черта толком не понял, сэр, но два вопроса есть. Тупых как пробка.
Валяй.
Первый, за что и ради чего вы только что умыли майора, сэр?
Штайнер поднял брови.
За что, это потом, сам узнаешь, как-нибудь. Может быть. А вот почему Какой-то малец, из незарегистрированного «краусса», разнёс грузовой ангар, на некой космической лоханке. Грузов не досчитались на сколько-то миллионов. Говорят даже, от кого-то что-то там осталось. То ли ноги, то ли руки. Не припоминаешь такого?
Соколов понимающе покивал.
Та хреновина «краусс» называется?
Называется. Давай свой второй вопрос.
Какие будут приказания, господин командор?
Штайнер снова оскалился, прищурив левый глаз.
Дурачка ты здорово изображаешь, талантливо. К интенданту дуй, форму получи, потом в казарму офицерскую на постой. Тебя даже проводят. Чтобы ты не потерялся, а то таланты, понимаю. Завтра для тебя что-нибудь найдётся. Эти твои характеристики красиво написаны. Но я сам посмотреть хочу, на что ты годишься. А то может придётся мне, из-за тебя, майору бутылку ставить. Свободен.
На полпути к двери Соколов остановился, обернулся и задал терзавший его вопрос:
Сэр. Будут ли какие-то последствия для лейтенанта Майер?
Штайнер посмотрел на него как на мышь, или на вошь, и сел на край стола.
Здесь упоминалось о лейтенанте Майер? Вообще, о ком нибудь ещё упоминалось?
Никак нет, сэр! с облегчением откликнулся Николай, виноват!
Исчезни уже.
Едва Соколов вышел, закрыв дверь, к нему обратился секретарь.
Энсин Соколов, задержитесь пожалуйста.
Николай воззрился на него, остановившись. Лейтенант показал ему назад, в кабинет. Соколов оглянулся. Штайнер всё ещё полусидел на столе, а его секретарь-адъютант стояла перед ним. Командор что-то ей говорил, а женщина кивала. Через минуту она вышла к нему. Первое, за что сразу же зацепился взгляд Николаяпоходка. Слишком мягкая и пружинистая для штабного офицера. Да и фигура уж очень тренированная. В руке у неё небольшая армейская сумка.
Я майор Анна Маккелен. Командор просил меня проводить вас.
Про себя Соколов поставил восклицательный знак. Даже два. Штайнер не шутил про «проводить». И слова Маккелен, она ведь не оговорилась, сказав просто «майор», без флотской приставки «лейтенант». Хотя армейский майор и флотский лейтенант-майор по табелю примерно были равны, ни один флотский никогда не назовётся просто «майором». Это всё равно, что приравнять себя к планетарным крысам. Значит Маккелен из армии? Николай следовал за лейтенант-майором и молча наблюдал, как она с совершенно искренней улыбкой здоровается со всеми сослуживцами. И реакция этих сослуживцев зачастую была совсем не однозначной. А ещё он постоянно ловил на себе взгляды. Флотский мундир и «сундук» на плече выдавали в нём невезучего новичка.
На складе, интендант, лысый, круглолицый и розовощёкий шеф-лейтенант, чрезмерно плотного сложения, расплылся в улыбке до ушей, едва увидев лейтенант-майора.
Анна! Прямо солнышко заглянуло в мою скромную обитель.
Майк, не начинай, ответила Маккелен с раздражением, ставя сумку на интендантский стол, энсину Соколову обмундирование и остальное по формуляру три.
После этих слов она достала из сумки чёрный цилиндр и поставила его на стол. Цилиндр раскрылся на две половины и находившийся внутри прибор включился. Соколов почти сразу догадался, что это переносной электронный заслон, для временной защиты от слежки внутри помещений. Слова Маккелен тут же подтвердили его догадку.
Так. Теперь можно спокойно говорить по делу. Майк, броник Соколову наш выдай, всякое раздражение в её голосе полностью испарилось и говорила она с Майком вполне дружелюбно, запишешь как обычно. И новый «третий глаз» давай пропишем.
Интендант кивнул и пошёл на склад.
Вот что, тихо обратилась майор к Николаю, в её голосе неожиданно сильно зазвучали угрожающие нотки, не знаю, чего командор в тебе такого увидел. Но тебе лучше не подвести его.
Вы из разведки, майор? напрямую спросил Соколов.
Глаза Маккелен прищурились, она несколько секунд изучающе смотрела на его лицо.
Хорошо, значит ты достаточно наблюдателен и сообразителен. Я служила там, да. Мы все здесь когда-то «не вписались» в систему. Только причины разные, как и люди.
Майк вернулся, положил на стол футляр с «третьим глазом» и снова отправился на склад. «Третьим глазом» называли офицерский визор для дополнительного усиления зрения и сканирования в различных диапазонах. Выдавали их офицерам полиции, армии и других служб, если у тех не было соответствующих имплантов. Он цеплялся на голову, почти как старинные очки и имел синхронизацию с уником. Майор открыла этот футляр, вынула оттуда прибор, потом достала из своей сумки другой, такой же. Убрав взятый со склада в сумку, Маккелен протянула Соколову свой прибор.
Что это такое и как пользоваться знаешь?
Николай взял «третий глаз» в руку и кивнул.
Четыре месяца на досмотрового офицера учился.
Он взял прибор второй рукой за складные дужки и разложил. Потом примерил на место и включил. Сразу стал заметен сплошной муар от электронного заслона. Тем временем Майк вернулся и приволок обмундирование.
Хорошо. Этот «третий глаз» не подключён к основным серверам. Думаю догадаешься, зачем. Но хватит трёпа. Броник бери и форму. Подпись и пошли.
Соколов получил на руки свои два комплекта. Повседневная униформа КСПС и офицерский индивидуальный бронекостюм. Упаковка бронекостюма, размером с большой походный рюкзак, вместе с мундиром и собственным «сундуком», порядком нагрузили Николая. Майор отвела его в казарму, снова, как ни в чём ни бывало, добродушно улыбаясь всем и каждому.
Офицерские казармы стояли на другой стороне внутреннего плаца. Рядом с казармами рядового и унтер-офицерского состава, однако имея собственный, маленький дворик. Прописав нового жильца через терминал у входного турникета, Маккелен снова пристально посмотрела на Соколова.
Комната номер семьдесят восемь. Второй блок, второй этаж. Завтра утром жди вызов. Советую провести время с пользой.
По дороге в свою квартиру, в коридоре, Николай зацепился глазами за монитор общественного вещания. Там как раз шёл выпуск новостей. И репортаж, шедший в эту минуту, приковал внимание. Речь шла об инциденте на станции «камелот» 131
Как сообщил нам начальник службы безопасности флота по сектору «Гарпия», вещала ярко одетая искусственная ведущая, причина инцидентанеполадки в системах кибернетического мозга нескольких старых военных киборгов, которым на станции были предоставлены рабочие квоты. В результате этих неполадок, заслуженные ветераны армейской службы перестали адекватно воспринимать окружающую реальность. Господин Смитерс отметил, что в действиях этих бывших солдат не было злого умысла как такового. Их сознание перестало отличать мирную обстановку от боевой, по причине рассинхронизации живого мозга и киберсистем. Он подчеркнул, что это не единственный известный инцидент подобного типа с участием именно военных киборгов. От себя добавлю, что уже многие специалисты по кибер психологии в интервью нашему каналу отмечали нестабильность поведения кибернетически усиленных военных, уволившихся на гражданку.
Она сделала выразительную паузу.
Также недавно комиссия по вопросам кибербезопасности при Генеральной Ассамблее АНК, обнародовала обсуждение нового постановления, имеющего непосредственное отношение к этому вопросу. Оно будет направлено на реформирование системы военного применения кибернетически усиленных солдат в армии и на флоте. В связи с последними трагическими событиями, наша редакция будет следить за ходом обсуждения этого документа.
Глава 7
Это был сон. Катрин это знала. Этот проклятый и такой ожидаемый сон. Сладкий кошмар. Который она всегда ждала, который ненавидела и от которого спасал только алкогольный бред. Они снова стоят напротив друг друга. Её Марк снова перед ней. Какой же он красавчик. Его парадный мундир сверкает всеми знаками отличия пилота аса. Как она всегда помнила. Но этой ночью что-то не так. Не так, как всегда, не так, как она уже давно привыкла. Он не улыбается. Его лицо совсем не весело.
Катрин, сказал Марк не своим, каким-то бесцветным голосом. И сам начал становиться прозрачным, призрачным.
Я люблю тебя, Марк! воскликнула Катрин, как всегда. Но ей, почему-то, стало очень страшно. Она не могла понять почему.
Зачем, Катрин? Зачем любить того, кто мертв? Зачем ты мучаешь нас обоих? прошелестел призрак Марка. Его глаза стали такими невыносимо грустными. Катрин поняла, что снова плачет. Она потянулась к нему, снова, как тысячу раз до этого. Но никогда раньше ей не удавалось прикоснуться к этому прозрачному, нереальному образу. Всегда это расстояние, такое маленькое, было непреодолимым, бесконечным. А теперь её рука дотянулась до него и ощутила холод. Катрин увидела, как глаза Марка изменились. Это больше не его глаза. И даже лицо больше не принадлежит её Марку. Перед ней больше не тот озорной красавец лётчик, с которым она готова была пойти куда угодно. Перед ней усталое, бледное лицо мертвеца.
Катрин вздрогнула и проснулась, резко сев на кровати, прижимая руки к груди. Вся в холодном поту, сердце стучит, как пулемёт, и она дышит так, будто со всех ног бежала от чего-то страшного. Волосы спутались, простыни скомканы, она опять ворочалась всю ночь. И во сне тоже. Потому, что опять тот же сон. Трижды уже, в одну эту ночь. Только теперь всё заканчивается по иному. Совсем не так, как раньше. Что с ней происходит?
Катрин скатилась с кровати, ноги дрожат. Дрожащими же руками стащила с себя промокшую насквозь ночнушку.
Свет, скомандовала она компьютеру севшим от нервов голосом.
Зеркало. Проклятое зеркало. Двухметровое, простое, прямоугольное. Показывающее всю правду. Боже, как же кошмарно она сейчас выглядит. Катрин схватилась за голову и побрела в душ.
Квартира Майер, которую она снимала на станции «Фарватер Два», не отличалась простором. Однако санузел здесь был отдельным помещением, как и кухня. Огромная, двуспальная кровать, занимающая половину жилой комнаты, была исключительно её собственным капризом. Как и это зеркало. Высушив и расчесав волосы, Катрин сбросила полотенце и голышом подошла снова к нему, к зеркалу. За правдой. Увидев себя, нагую, с рассыпанными по плечам волнистыми, белокурыми локонами, она зажмурилась. Выпрямилась, приосанилась, расправила плечи. Тряхнув головой, снова открыла глаза.
Вот, что видел в ней он. Вот, что видят в ней люди. И все те мужчины, что пытались подкатить к ней последние пять лет. Она красива. И сексуально привлекательна. Притом, вроде бы даже не дура. И она живая. Так зачем она продолжает хоронить себя? Его больше нет. И все эти пять лет не было её, ещё вроде бы живой женщины. Марк ушёл. Навсегда. А она осталась. Осталась жить.
Прости меня, Марк, сказала Катрин зеркалу, ты прав. Я совсем сошла с ума.
Ярко-красную вывеску «Одноглазая Шпионка» в главном зале развлекательной палубы не заметить было невозможно. А пританцовывающую между этими словами, рыжую, развязную и, разумеется, одноглазую искусственную девчонкусимвол заведения, тем более. Самое известное заведение во внешних системах «Арахны». Если кому-то на станции требовалась гарантия конфиденциальности разговораони направлялись в «Шпионку». Каждый раз, когда Катрин Майер прибывала на станцию «Фарватер Два», она тоже приходила сюда. Каждый свободный вечер или день, начинались здесь. И здесь же, чаще всего, заканчивались.
Внутри всё как всегда. Почти полдень, а значит практически все посетители здесь по делу, и сидят в экранированных кабинках. Музыка, освещение, даже ароматическая завесакак всегда на высоте, расслабляют. За стойкой всё ещё та же неунывающая Соня. Рыжая, миниатюрная, длинный нос совсем не портил впечатление, а добавлял её лицу особенную изюминку. Увидев Майер, одетую не как обычно, в комбинезон техника, а в полный мундир КСПС, она вскинула брови. Разглядывая роскошный конский хвост, вместо тугой уставной косы, золотистым водопадом спадающий за спину лейтенанта, Соня округлила глаза.