Шюсс как-то вскользь бросил:
Может, у вас найдется один стейер на почтовые расходы?
Самоубийца порылся в карманах.
Возьмите два.
Шюсс галантно приподнял шляпу:
Благодарю! Ну, я не буду мешать.
Он отошел, но увидев, что самоубийца колеблется, вновь подполз.
Могу предложить рюмочку для храбрости. Коньяк один стейер. Водка пятьдесят фени.
Водки!
В расчете У вас еще что-то звенит. Вы меня простите за цинизм, но едва ли «там» оно вам пригодится
Да, да Вы правы Вот!
Он высыпал в руку Шюсса горсть мелочи и отдал даже ключи и какой-то обломанный гребешок.
Мелочь я возьму с благодарностью, а ключ и гребешок мне не нужны.
И мне тоже, горестно сказал самоубийца.
Тогда подарим их русалкам, и Шюсс швырнул их в воду.
Шюсс исчез. Самоубийца вскарабкался на парапет и, глядя на луну, простонал:
Прощай, Грета! Я тебя все-таки люблю
Ольц еле успел удержать его за шиворот.
О-одну минуту! Ни шляпа, ни пиджак вам не нужны. Я раздет. Подарите. Я буду за вас молиться.
У самоубийцы стучали зубы. Тяжело дыша, дрожащими руками он снял пиджак и шляпу.
Возьмите. Молитесь и за Грету тоже
За Грету?.. Еще ботинки.
Ботинки? Ботинки мне уже не нужны Тащите, пожалуйста тащите.
Приятной смерти!
Ах, Грета! крикнул самоубийца и бросился с моста.
Ольц перегнулся через перила.
Медик! Живо! Около левого быка клиент идет под воду!
* * *
Поздней ночью друзья сидели под мостом, курили. Речь держал психолог Шюсс:
Веселое ремесло, которым мы занимаемся, под невеселой вывеской «Артель Моста самоубийц», приносит неприятные неожиданности. Так иногда мои «подталкивающие» беседы с клиентом оказывают нежелательное для доходов артели действие. Клиент начинает хохотать, жмет мне руку и вопит: «Вы меня спасли! Спасли доказательством от противного. Пусть старуха смерть сама меня задушит, но я не брошусь в ее объятия первый!» И уходит, сволочь А вашему другу Ольцу приходится часто иметь дело с совсем мрачными клиентами. На милое предложение инженера: «подать пиджак» в виде милостыни «раздетому» они часто дают по морде и ругаются. Однажды какой-то озлобленный самоубийца выбил инженеру два зуба. Черт бы их взял! Три дня в артели шла дискуссия, за чей счет Ольцу вставлять зубы за свой или артельный. Под конец списали два штифтовых зуба в убытки артели Бывали и более мягкие самоубийцы. Они с трагическим стоном: «О, мародеры!» уходили искать смерти под колесами или под деревьями, спасаясь от наших назойливых услуг. То были лирики! Одинокие натуры! Мизантропы!
Эй, коллеги, гляньте, что это там покачивается на воде?
Все поднялись и стали всматриваться в воду. Доктор Бэг констатировал:
Женщина.
Клиентка не наша.
Она беременна дюжиной самоубийц.
Очень хороший поплавок. На животе фонарь можно укрепить.
Я бы рекламный транспарант поставил: «Бросайтесь только с моста святого Якова!» чтобы избежать таких антиэстетических форм навигации.
Блондинка.
Откуда ты это вывел?
Блондинки всегда так разбухают.
* * *
У этих мутных вод члены артели стали убеждаться, что психология, медицина и строительство мостов были только досадными заблуждениями в их жизни. И что подлинное их призвание выпрашивать пиджаки, откачивать утопленников. Они часто недоумевали, как им не пришло это в голову года два тому назад.
Правда, обнаружились неожиданные опасности ремесла. На днях вся артель чуть не погибла при исполнения служебных обязанностей. Фильм неприятностей завертелся в таком порядке:
Бэг бросился за пошедшим ко дну самоубийцей. По всем правилам спасания утопающих, попытался элегантно буксировать его к берегу, но самоубийца вдруг вырвался как кит, выбросил из горла фонтан воды, пробулькал какое-то остервенелое ругательство, его глаза зажглись ненавистью, он схватил Бэга за горло и потащил за собой на дно.
На помощь бросился, не успев скинуть свой костюм и разжать руку с чужим пиджаком, Ольц. На секунду перед ним появились две головы тонущих в борьбе людей, он уже успел подплыть к ним, и вдруг словно обрушившиеся своды моста, сверху грохнулось им на головы что-то огромное, и все трое пошли под воду. Обрушившийся мост оказался неизвестным самоубийцей. В воде переплелись клубки рук и ног. На спасение погибающих, как длиннолапая собака, хлопая по воде, задыхаясь, плыл не умеющий плавать психолог Шюсс. Воды реки вспенились от этого кавардака тонущих. Над водой показывались то десять рук, то восемь ног, то две головы Психология первого самоубийцы от удара упавшего сверху тела резко изменилась. Одно дело, когда вы сами хотите утонуть, а вас спасают. Но когда вас насильно топят?
Он вдруг завопил:
Помогите! Тону!
Шюсс! Ап ап я захлеб хлеб бываюсь
Где Ольц? Ольц Ап
Хлюп
Буль хлюп
Первый самоубийца визжал, как девчонка:
Помогите, меня топят!
Второй самоубийца, бросившийся с моста в поисках уединенной тихой смерти, попал в водоворот кругов, брызг, воплей, бульканья. Вертясь в воронке среди захлебывающихся людей, он не выдержал и, схватив за шею Ольца, завыл:
Спасите!..
Ольц ударил его по голове мокрым пиджаком и захрипел:
Помогите! Он тянет меня на дно!
Когда через полчаса подъехала полицейская лодка со спасательными кругами, она увидела дикую сцену. Перепутанные клубком бледные люди выбрасывали из носа и рта потоки воды, вцеплялись друг другу в волосы и, как буйно помешанные певчие, хором выли: «Спа-си-те!»
* * *
В августовскую ночь неутомимый член «Артели Моста самоубийц» доктор медицины Бэг дежурил под мостом.
В ожидании падения с небес черных комков самоубийц он предавался трем философским занятиям: ковырял в носу, глядел на реку и размышлял о жизни.
Жизнь подобна реке. То она бурно несет свои воды и тогда в лучших газетах печатаются объявления о докторе Бэге, шуршат автомобили, присланные больными, телефон разламывается от звонков всем нужен этот прекрасный доктор Бэг!
То становится тихой, покрывается элегически поблескивающей рябью, тогда в просторной гостиной, перелистывая альбомы и старые журналы, сидят почтенные пациенты, и где-то есть пухленькая жена с родинкой над губой и ниткой жемчуга на шее.
Но воды жизни становятся мутными. Тогда приходится ожидать одиноких пациентов, выпрашивать жалкие часы приема в казенной больнице.
Река озлобленно завивает воронки, тогда продается мебель, крутятся судебные процессы о долгах, и голодные доктора конфузливо вытаскивают из-под полы инструменты и просят их купить.
В реку вливается грязь, плывут бумажки, человеческий навоз и утопленники.
Для доктора Бэга прошли годы элегической ряби, и сейчас по его жизни плыл навоз.
Но доктор Бэг был оптимист, он был доволен своим ремеслом. Он сплюнул в воду и стал мечтать о том, как бы механизировать опасное производство артели. Некогда на юге Этландии, в лагунах, он видел хитрое приспособление рыбаков. Они прятали сеть на дне залива. Стаи рыбы заходили в залив, и рыбаки быстро поднимали сеть, преграждая обратный путь.
«Да Между двух быков моста закрепить такую подводную сеть. Ведь это недорого Как только клиент хлюпнет»
В воду упало тело, прервав мечтания доктора.
Минута за минутой надвигался час-пик артели.
Самоубийцы валились с интервалами от трех до пяти минут.
Еле отдышался Бэг от нудного процесса спасания какой-то хилой женщины, как вдруг сверху опять что-то кувырнулось. Бэг машинально бросился в воду. Нырнул, схватил тонущего и почувствовал, что его руки устали. Промелькнула паршивенькая мысль: «Еще одна премия Общества спасания и я сам пойду на дно»
Бэг плыл на спине, поддерживая над водой голову утопленника. Доктор выбился из сил. Все клиенты до сих пор были легкие, как пух, высохшие от голода и любовных мук, но этот какой-то бегемот, он весит тонну Слон! Он тянет на дно.
Бэг грубо сдавил его шею и, захлебываясь, крикнул:
Работайте ногами, гребите руками Носорог!
Хрипя от одышки, доктор выволок на берег тушу. На самоубийце было сиреневое шелковое белье, и он благоухал хорошим одеколоном.
Бэг осмотрел стонавшую тушу и подумал:
«Ну, и инженер! Даже штаны содрал. Вот мародер! Этот Ольц скоро будет отпускать их с моста лишь после того, как отберет белье и подтяжки».
Послушайте, носорог! Кто вы такой?.. Вы надушились, словно собрались на бал.
Сиреневая туша уныло приподнялась, окинула его взглядом:
Я банкрот.
Бэг даже ахнул: это был первый клиент из магнатов.
Выловленный банкрот довольно быстро пришел в себя и стал внятно разговаривать:
Так Один меня пропагандировал, доказывая бесцельность жизни. Другой выклянчил штаны, как он сказал: «на счастье от утопленника». Третий выловил, сидит и, очевидно, ждет «скромной благодарности» за спасение Эти люди не лишены сообразительности. Так. Синдикат в миниатюре.
Бэг оскорбленно запротестовал:
Уверяю вас Я спасал в силу большого человеческого чувства милосердия! Ваше счастье, что я купался под мостом
Можете не болтать вздора. Я делец. Я улавливаю все нити. Замечательные «бизнесмены»! Очень неплохо! Все фирмы, заводы, концерны сейчас имеют единый стиль падающей вниз кривой. Имеют стиль падающего с моста человеческого тела. Стиль жизни линия, ринувшаяся вниз. Только это дело движется в гору Черт, в чем же я пойду? Послушайте, деляга! Я вам дам совет: пусть тот, на мосту, раздевает хоть донага. Мольбой, слезами, остроумием. Ему это удастся. А вы здесь, под мостом, за хорошую цену продавайте «спасенным» фиговые листки в виде дрянных штанов предыдущей жертвы. Этот прием в торговом деле называется «двойной товарооборот». Я не хочу знать ваши секреты. Ясно, это одна шайка. Я человек дела. Ответьте только на один вопрос Сколько бросилось в воду вчера?
Тридцать.
Сегодня?
Сорок пять
Пятьдесят процентов прироста за один день. Замечательно. Гробы единственный товар, на который в наши дни существует спрос Самоубийцы! Очень неплохо!
Он сорвался с места и в одном белье исчез в темноте, крича:
Пятьдесят процентов! Это же дело! Дело!
Бэг, как полоумный, бросился вдогонку за банкротом, вопя:
Караул! Держи! Ольц! Шюсс!.. Ловите его, бейте этого сукиного сына! Он хочет обворовать нас. Топите его. Догоняйте!.. Там, там, за быком!..
Вся артель бросилась в погоню за человеком в сиреневом белье.
Глава IV,в которой опять появляется толстяк в сиреневом белье.
Гец! Когда люди хотят есть колбасу, мы предлагаем им десятки сортов. Мы открываем концерны боен, колбасные фабрики, индустрию бэкона. Не так ли? Когда люди хотят покончить с собой, нам нечего им предложить. Наоборот, все и всё мешают заказчику. В списке концернов, удовлетворяющих потребности человечества, нет одного весьма важного предприятия
Лежавший в кровати человек в сиреневом белье выбросил изо рта, подобно вулкану, облако дыма. Выждал, пока оно поднимется к потолку. Посмотрел на пепел, на внимательно изогнувшегося сухопарого человека, стоявшего подле него, и продолжал:
Спрос рождает предложение. Вы знаете, какой спрос? Нет, вы не знаете. Я зашел в статистическое бюро муниципалитета. Плешивый старичок дал мне цифру. Эта цифра четыреста восемьдесят семь тысяч самоубийств. У нас будет полмиллиона покупателей в этом году и семьсот пятьдесят тысяч в следующем! Это крупное дело.
Произошло такое сильное извержение дыма, что Гец затрясся в кашле.
Вы обещали мне придумать название Что у вас, чахотка? Нет? Имейте в виду, мне не нужны чахоточные служащие. Итак, название
Господин Опус, у меня есть шесть названий.
Я слушаю.
Акционерное общество «Вечный покой». Акционерное общество «Царство вам небесное»
Чепуха! Это вывеска для погребального бюро. Вычеркните.
Акционерное общество «Memento mori».
Разве мы итальянская фирма?
Господин Опус, это латынь: «Помни о смерти».
Широкая публика не знает латыни. Не популярно. Вычеркните.
Акционерное общество «Последнее прости».
Боже! Какая дешевка!
Длинное тело Геца покрылось потом под бичом этой грубой критики. Он с трудом выдавил из себя последнее предложение:
Акционерное Общество Земных Расчетов
Земных Расчетов Земных Расчетов Как ни странно, у вас бывают оригинальные мысли. Это именно то, что мне нужно Да, ну, а шестое название?
Торговый дом Опус и К°.
Глава V,в которой на Остркейском мосту появляется Гамлет.
На гранитном парапете набережной сидел инженер Куарт. Спина его пиджака была измазана и разодрана. Взглядом более внимательным, чем у гидролога, он изучал оловянную воду реки
Быть или не быть? Вот в чем вопрос
Полицейский шагает по мосту. Когда он дойдет до той стороны, мост будет на минуту свободен.
Вода как лед.
Что благороднее: сносить ли гром и стрелы
Враждующей судьбы, или восстать
На море бед и кончить их борьбою?
«Все прохожие шарахаются от меня, как от зачумленного. Они боятся, что я попрошу милостыню. Может, у меня страшное лицо?.. Перила высокие»
Окончить жизнь уснуть,
Не более! И знать, что этот сон
Окончит грусть и тысячи ударов
В детстве он тонул в реке Помнит, охватила сонливость. Звон в ушах и вялые руки
Но если сон виденья посетят?
Что за мечты на смертный сон слетят,
Когда стряхнем мы суету земную?..
Как пересохли губы!.. Почему полицейский остановился? Возвращается обратно Прохожих мало.
Кто снес бы бич и посмеянье века,
Бессилье прав, тиранов притесненье,
Обиды гордого, забытую любовь
Дымится брошенный окурок. Большой. Хватит на три затяжки Уже подобрал старичок. Камни совсем позеленели. Грязь. Вода с фабрик. Нефть.
Когда бы мог нас подарить покоем
Один удар? Кто нес бы бремя жизни,
Кто гнулся бы под тяжестью трудов?..
А Наконец ты зашагал Иди иди дальше. У тебя ужасное ремесло. Целый день шагать, сохраняя величественную выправку фигуры. Ругаться с шоферами. Гнать останавливающихся на мосту
Страна безвестная, откуда путник
Не возвращался к нам
* * *
Стойте! Не смейте влезать на перила! Назад! Вы хотите покончить с собой? Вы слюнтяй! Вы трус, гниль! К черту от перил! Отверните морду от воды Да знаете ли, с чем вы хотите расстаться?.. Знаете ли вы, что такое жизнь? Остановитесь, Гамлет с Остркейского моста! Выслушайте меня. Дорогой! Не надо, вы бледны. У вас серые губы. Жизнь уже еле теплится в вашем теле. Умереть? Когда где-то восходит солнце. Над морями. Где утренний прибой. Где идут голубые волны. Умереть, когда несутся облака. Ветер качает сосны и колышет траву. Набегает рябь на озера. Раскрываются растения. Бегут стада на водопой. «Жить!» дышит каждое животное. «Жить!» в бурю цепляется на обрыве скалы сосна. «Жить!» бьется рыба на берегу. В расплавленной пустыне человек доползает до родника и пьет воду. Вы, мечтающий залить свои легкие вонючей водой реки, рвущийся в смерть, знаете, что такое жизнь?.. Океан воздуха, пронзаемый лучами солнца. Нежность утреннего ветра. Битва человеческой воли, двигающей в необозримое пространство тысячи метров бетона. Пряная земля, которую вздымают лемехами. Стадионы, где несутся бронзовые упругие тела: «Быть первым!» Плоды в садах и виноградниках, покрытые дымкой утренней росы. Полусонная стальная птица, поднимающаяся ввысь. Распахиваемые окна, за которыми лицо в улыбке жмурится от натиска лучей. Белый каскад снега, вздымаемый лыжами. Это день, это ветер, овевающий обнаженное тело, бегущее по траве. Это натиском пробиваемые дороги среди скал: «Вперед!» Рукоятки, включающие станки: «Вперед!» Книга, цветущая переплетом и грядками строк. Босые ноги, ступающие в знойный песок. Холодные брызги воды. Пьянящий запах поля, оглушенного треском кузнечиков. Бой! Когда кровь полыхает и руки выворачивают камни из мостовых. Жизнь это гудящие паруса и след пены за кормой. Это таяние снегов у ледника и плеск оросительных каналов. Холодок потной спины под порывом ветра. Жизнь это соленый щебень знойных дорог. Это руки, собирающие плоды с деревьев, набирающие высоту на самолете, руки, гладящие детскую голову, и руки, всаживающие патрон в ствол. Это вкус поцелуя губ, на которых солнце и соль моря И крик ненависти И крик радости