Ответ Тиму подсказало обоняниезапах свежей гари, висевший в холодном воздухе. Такой плотныйхоть кусай его.
Огонь. Внезапность. Безжалостность.
Жрицы не ждали удара Тауна. Их постоянное противостояние с соседями было формой сотрудничества. В мире нуждались обе стороны, мир был выгоден. Можно ненавидеть, не доверять, но при том соблюдать равновесие. Иногда цапаться, но торговать, меняться ништяками и вместе держать оборону, если придется.
Так думала Айша после того, как не смогла избавиться от Косолапого. Так думали Косолапый с Сиплым, потому что не смогли одолеть Айшу.
Когда ты не можешь убить врага, мир с нимгодная штука.
Новые хозяева Тауна так не думали. Любой мир хрупок и ненадежен. Один удачный выстрели его нет. Первый лед и тот прочнее.
Жрицы покинули пылающие дома и отчаянно сопротивлялись, пока нападающие не прижали их к реке. Здесь воительниц ждала засада. С одной стороныледяная река, с другойпуть к бегству перекрыли конные повозки. После того как заговорили пулеметы с подоспевших ган-каров и сотни обитателей Сити пали под огненными плетьми, выжившие сдались на милость победителей. Но в планы победителей никого жалеть не входило.
Выжившие в этой резне сами придут на Мейн-Бридж через луну-другую. Присоединиться к сильномуединственный способ дожить до весны. Банды Тауна с удовольствием возьмут бывших воительниц под свое крыло и превратят их в стадо, единственное предназначение которогоублажать челов, рожать и прислуживать.
Если бы Тима спросили, кто заслуживает смерти, а кто достоин жить дальше, то между жестокосердными жрицами Сити и законченными отморозками из Тауна Книжник выбрал бы жриц. Но выбирать не пришлось.
Племени Сити больше не существовало.
За спиной Книжника раздался едва слышный шум. Он не мог ошибиться: сзади кто-то осторожно передвигался.
Ладони Тима мгновенно стали влажными, волосы на загривке зашевелились. Он нащупал в кармане фонарик и развернулся, выставив его вперед, как пистолет, судорожно нажимая на рычаг динамо-машины. Луч заметался по телам, попал на стену, снова опустился вниз, и в мерцающем свете древней лампочки вспыхнули яркими искорками десятки маленьких глаз, уставившихся на незваного гостя. Блеснули мелкие, острые, как бритвы, зубы, и крысы, а это были они, бросились врассыпную с оглушительным писком. Тим повел фонариком из стороны в сторону, освещая съеденные лица, обгрызенные носы, уши, пальцы
Это было слишком даже для него. Тим согнулся вдвое, и его стошнило желчью.
В Парке крысы были настоящей напастью, особенно в голодные зимы. Они не раз калечили бэбиков и могли укусить любого, кто попадался им на пути, так что в свое время Книжник навидался разного и ненавидел этих тварей до судорог. Крысы, вольфодоги, фоксы будут жрать трупы челов и растаскивать кости по норам, ничего не боясь, как настоящие хозяева этих мест.
Они и станут хозяевами этих мест, Беспощадный их забери! Теперь это был их город. Не Парковых, не кровожадных жриц и даже не убийц из Тауна.
Город Крысвот как будет называться Сити после этой зимы.
Он вытер рот и выпрямился как раз в тот момент, когда в проеме ворот возникли несколько человеческих силуэтов.
Глава 8Сибилла
Книжник знал, что страхплохой советчик. Что очень важно сделать маленькую паузу перед тем, как сделаешь глупость, и тогда, возможно, ты ее не сделаешь!
Крошечную паузубуквально на три удара сердца! Посчитать до трех. Медленно. И это спасет твою жизнь!
Есть другой способ выжитьдовериться инстинктам. Довериться сразу, без пауз и раздумий. Это как прыгнуть с обрыва в ведро с водой, положившись на удачу. Тоже вариант, но у Тима по жизни с инстинктами как-то не задалось. Разум, будь он неладен, всегда одолевал рефлексы.
Он не бросился бежать, как подсказывал ему вскипевший в крови адреналин. Он не метнулся вперед, паля в пришельцев от живота. Он спрятался в густой тени за воротами, как улитка в домик, и принялся считать про себя удары сердца, регулируя прерывистое дыхание.
Белка бы им гордилась. Наверное.
Раз два! Вдохнуть и выдохнуть. Раз два. Он слышал свое сердце. Оно стучало, как боевые барабаны Парка. Слишком громко! Слишком!
Тим ощущал, как воняют трое, скрытые от него ржавым металлом ворот.
От них несло немытым телом, кровью и порохомзапахом смерти. Знакомым до боли запахом. Под подошвами ботинок троицы оглушительно хрустела каменная крошка.
Книжник погладил затвор автомата и зажмурился, собирая в кулак волю, смелость и все остальное, что можно собрать в кулак, когда начинаешь потеть от страха. Настоящий страх нельзя было побороть, его можно только загнать поглубже и следить, чтобы не вырвался и не натворил дел.
Книжник боялся. Он знал, что придется убивать или быть убитым, и боялся до дрожи в коленях. Это перед Белкой ему стыдно было праздновать труса, а перед самим собой стесняться нечего. Он такой, какой естьтрус и неумеха. Но он сделает все, что нужно, чтобы остаться в живых и победить. Все, что нужно. Абсолютно все.
Он медленно и на этот раз бесшумно выдохнул. Сердце перестало грохотать, ладони высохли. Книжник улыбнулся сам себе, и если бы кто-то из троих, стоявших за воротами, увидел эту улыбку Но никто из них не видел Тима. Хотя они были рядом, совсем рядом, буквально в нескольких футах от него. Тим осторожно переместился еще на ярд левее и полностью скрылся в густой тени у самой стены: исчез из виду, словно нырнув с головой в черную болотную жижу.
В его распоряжении было всего одно преимуществовнезапность. Другого не было и не намечалось. Но внезапность может быть очень опасным оружием.
Книжник находился в нескольких футах от трех опытных бойцов, и не имел ни единого шанса убраться по-тихому. Сейчас он просто мышь, на беду забравшаяся в коробку. Правда, крупная и неплохо вооруженная мышь. А эти трое и понятия не имеют, что в нескольких шагах от них притаилась смерть!
«И это очень хорошо, подумал Книжник, продолжая скалиться в темноте. Тем проще мне будет отправить их на встречу к Беспощадному».
Она здесь!
Наверное, один из троих пнул ворота ногой, металл загремел, створка заходила ходуном, и Тим вздрогнул от неожиданно громкого звука.
Да нет ее здесь! Сбежала сука! Тут только мертвяки, которых вчера кончили отозвался второй голос. Вот сколько кровищи натекло!
Тембр речи у этого второго был настолько неприятный, визгливо-дребезжащий, что от звуков его голоса по спине Книжника прокатилась холодная волна омерзения.
Ей больше деваться некуда, возразил тот, кто говорил первым. Только сюда Глаз, что скажешь? Есть следы?
Следов много, буркнул тот, кого звали Глаз. Натоптали, блядь. Как тут что разберешь?
Звякнул металл о камень, что-то негромко хрустнуло.
Следы свежие? спросил второй голос.
Тут все, блядь, теперь несвежее, ответил Глаз и пренебрежительно фыркнул. Ты как сказанешь, Зайка Я ж, сука, тебе не вольфодог, в этом фарше что-то унюхать! Намолотили, бля, а мне ковыряйся! Зачем тебе эта тварь, Бидон? Зимой сама прибежит, за картофелину сосать будет!
Твое дело не пизть, а смотреть внимательно! огрызнулся Бидон. Ищи следы, Глаз, хорошо ищи! Она в меня стреляла! Найду и порву на клочья!
Пизду ты ей порвешь на клочья! хохотнул Зайка. Если поймаешь!
Так! отрезал Бидон. Он явно был старшим в тройке и не привык, чтобы с ним пререкались. Пасть свою поганую завали, Зайка, и делай, что сказано! Пойдешь справа. Яслева. Глазты прикрываешь.
Книжник поднял автомат. Все решено, они входят.
Зрение Тима уже адаптировалось к полутьме ангара, а у этих троихнет. Промазать из автомата с расстояния пяти-семи футов надо суметь, даже с такими, как у Книжника, талантами к стрельбе. Главное, чтобы они не увидели его до первого выстрела.
Бляяяяядь, выговорил Зайка плачущим голосом. Ты смотри, сколько здесь крыс Я сейчас сблюю
Потом блевать будешь! Пошел!
Чья-то тень легла поперек проема. Щелкнул одиночный выстрел. Пуля чиркнула по бетонному полу, и несколько крыс, оторвавшись от ужина, с визгом бросились в стороны. Остальные даже ухом не повели. Книжник едва не надавил на спуск от неожиданности, но чудом удержался.
Ты потом у меня патроны не проси, буркнул Глаз. Охуел совсемпо крысам стрелять! Жрут себе и жрут! Тебе-то что?
Троица топталась у самого входа и заходить в ангар явно не спешила. Каждый из них ждал, пока в полумрак, наполненный омерзительными чавкающими звуками, шагнет кто-то другой.
Книжник понимал расклад так: Бидон все равно заставит этих двоих искать беглянку. На герлу Бидону плеватьпусть себе бегает, а вот на авторитетне плевать: стреляла в негодолжна ответить! И послабления он им не дастисполнят, никуда не денутся.
Ты тут ночевать собрался? спросил Бидон со злостью и, судя по звуку, дал Зайке оплеуху. А ну, пошел внутрь, ссыкло! Крыс он испугался! Ты, сука, меня должен бояться, а не крыс!
Книжник несколько раз сжал и разжал кулак в нетерпениину давайте же заходите наконец! Только бы не перегореть! По его ботинкам пробежала крупная крыса. Он хотел отбросить ее ногой, но промазал. Крыса зашипела, оскалив зубы.
И тут они вошли.
Бидон и Зайка шагали первыми, Глаз (следопыты всегда осторожнее бойцов) крался за ними. Бидон покрутил крупной головой, посмотрел, как показалось, точно в глаза Тиму, но тень работала, словно плащ-невидимка, и Бидон, так и не заметив засады, сделал еще несколько шагов вглубь ангара, потянув за собой остальных.
Книжник выждал несколько секунд, пока все трое не оказались на линии огня, и нажал на курок.
Автомат заплясал в его руках, выплевывая огонь. Выстрелы в закрытом пространстве звучали приглушенно. Три очереди. Три металлических рыка голодного, жадного зверя.
Лязгнул затвор.
Тела еще падали, гильзы еще звенели о бетон, а Книжник уже судорожно тыкал в автомат новым магазином. Тыкали не попадал, потому что руки дрожали сильнее, чем колени. И сердце снова пыталось выскочить из груди через горло. Если он не попал
Если кто-то из них сейчас
Потом магазин встал на место, Тим передернул затвор и понял, что стрелять больше не в кого. Он попал.
Книжник сделал шаг, другой, вышел из тени, оставляя на загустевшей крови отпечатки рубчатых подошв, и замер над телами.
Бидон и Глаз не шевелилисьнаповал.
У Зайки еще подергивалась нога. Мелко-мелко дрожала, словно Зайка замерз, лежа на холодном бетоне. Он был невысокий, толстозадый и рыжий. Двенадцать-тринадцать зим от силы, не больше. По виду еще тин, никак не чел.
Может, у кого-то получалось убивать между делом, но Книжник никак не мог привыкнуть отнимать чью-то жизнь. Даже равнодушным остаться не получалось.
Конечно же, иначе нельзя. Добрыйзначит мертвый, хочешь выжитьстреляй!
Пуля развернула рыжему затылок, среди обломков кости влажно блестел мозг. И эти подергивания Беспощадный его забери!
Помни, что она говорила! Если не ты, то тебя!
Он оглянулся.
Страшное содержимое ангара тонуло в полумраке.
Тела напоминали пластмассовые манекены, в беспорядке разбросанные вдоль стен. Если здесь, среди изуродованных трупов, кто и прятался, то искать неизвестно кого и неизвестно зачем Книжнику вовсе не улыбалось. Бежать. Бежать, пока не поздно. Правдами или неправдами проскочить через Таун, добраться до Стейшена, забрать спрятанную вакцину и не останавливать гребную тележку, пока впереди не покажутся огни Вайсвилля. Там он среди своих, а в Парке для него своих нет. Нельзя спасти мир, когда мир этого не хочет.
Книжник сделал еще шаг и замер, прислушиваясь.
Он слышал чье-то дыхание. Точно. В темноте кто-то шумно дышал.
Тим снова достал свой чудо-фонарик и несколькими энергичными нажатиями разогнал динамо. Белый луч запрыгал по завалам из человеческой плоти, выхватывая из сумрака детали, которых Книжник предпочел бы никогда не видеть.
Звук дыхания внезапно прекратился.
Книжник замер, но потом снова двинулся вперед, выставив перед собой фонарик и ствол автомата.
Кто здесь? крикнул он и удивился, насколько жалко прозвучал окрик.
Ответом была тишина. Только пискнула под ногами испуганная крыса, и несколько серых бестий бросились врассыпную, ища убежища среди изломанных тел.
Справа раздался хруст и негромкое довольное чавканье.
Постоянно приостанавливаясь, Тим шел в глубину ангара, оставляя за спиной распахнутые ворота. Он остановился над вэрриором с перерезанной глоткой. Тот лежал навзничь, выставив на обозрение кусок трахеи. На его плече замер, словно в сладком сне, мертвый тин. Рядом, раскинув татуированные руки, лежала застреленная жрица. Тим перевел луч фонарика чуть левее и увидел глаз. Вполне живой блестящий глаз, глядящий на него из-под завала мертвых тел. Глаз моргнул и прищурился, наводя резкость. Тим ожидал найти живого, но все равно невольно отпрянул, нащупывая пальцем спусковой крючок.
Выходи! крикнул он срывающимся голосом. А ну-ка, выходи! Стрелять буду!
Окровавленные тела зашевелились, выглядело это так, словно трупы ожили от крика Книжника, поползли в разные стороны, и на свет фонаря из груды мертвой плоти выбралась низкорослая худая герла. От одежды на ней остались едва прикрывающие наготу клочья, на смуглой коже застыла запекшаяся кровь, глубокий порез на щеке и разбитое надбровье превращали лицо в подобие шаманской маски. Ни раны, ни корки запекшейся крови не мешали разглядеть густую сеть тату, покрывавшую ее от макушки до пяток.
Разукрашенное тело выдавало в ней жрицуслужительницу Беспощадного, избранную властвовать над Сити по праву рождения. И еще Несмотря на распухшее от ударов лицо, можно было легко рассмотреть, что восставшая из мертвых герла хороша собой и едва ли прожила более 13 зим. Юная жрица молчала и дышала шумно и неровно, с присвистом выдувая воздух из распухшего и наверняка сломанного носа.
Именно этот присвист и услышал Книжник.
Выходи! приказал Тим решительно и повел стволом, указывая, куда именно надо стать. Руки вверх подними и выходи!
Жрица вышла в полосу света и замерла, подслеповато щурясь.
И тут Книжник увидел то, чего не заметил ранее.
Трахни меня Беспощадный, прошептал он негромко и опустил оружие. И что теперь с этим делать?
Жрица была беременна. Совсем беременна, если можно так сказать. Сквозь лохмотья вызывающе выпирал ее окровавленный живот, покрытый плотной вязью ритуальных тату.
И этот живот шевелился.
Жрица смотрела на Книжника из-под спутанных, взявшихся коркой волос, на удивление, спокойным, чтобы не сказать, холодным взглядом, от которого становилось не по себе.
Книжник облизал пересохшие от переживаний губы.
Не бойся, сказал он вполголоса.
Это звучало как неудачная шутка. Герла явно его не боялась или, если смотреть на ситуацию трезво, боялась не больше, чем он ее.
Тим уже открыл рот, собираясь начать расспросы, и тут же вспомнил, что они находятся среди множества мертвецов, к которым он только что прибавил еще троих. И еще, что на звук выстрелов могут подтянуться такие персонажи, что Бидон, Глаз и Зайка покажутся ангелами, преждевременно покинувшими этот свет. И что прежде всего надо уносить отсюда ноги, а задавать вопросыпотом, когда они окажутся в безопасности и на солидном расстоянии от этого страшного места.
Надо уходить, сказал Тим, не отводя взгляда от шевелящегося живота жрицы.
Та не сводила с Книжника глаз и явно размышляла о том, насколько он может быть для нее опасен. Судя по всему, опасным Тим не казался.
Ты ранена?
Жрица покачала головой.
Идем, приказал он, и она послушно пошла за ним.
Возле «своих» мертвецов Тим приостановился.
Патроны и еда. Полезные ништяки в карманах. Так нужно.
Добыча оказалась достойной. Челы были отлично вооружены, рюкзак потяжелел настолько, что Книжник с трудом забросил его на плечи.
Потом он содрал с низкорослого Зайки куртку, стряхнул брызги крови и мозга с вытертого воротника и набросил на плечи жрице. Жрица возражать не стала, благодарить тоже, только запахнулась поглубже, принимая заботу как должное. Живот под курткой все равно не поместился. Она подняла с пола автомат Глаза и вопросительно посмотрела на Тима.
Он молча кивнул.
Выйдя из ангара, Книжник огляделся и свернул налево.
Нет, сказала она неожиданно низким голосом. Туда нельзя. Там смерть.