Он стал стаскивать с себя манто.
Послушайте, если моя жена когда-нибудь узнает, что я носил норковое манто, она мне проходу не даст! доверительно сообщил он.
Сестра Жуть отмахнулась от предложенной шубки, но Арти настаивал:
Э, да вы не беспокойтесь! Там, где я его взял, такого добра полно.
Наконец, чтобы получить возможность идти дальше, женщина позволила ему надеть на себя оборванное манто и провела рукой по взъерошенному меху.
Моя жена говорит, что я могу походить на настоящего джентльмена, когда захочу, похвастался Арти. А что у вас с шеей?
Сестра Жуть дотронулась до горла.
Кое-кто забрал у меня одну вещицу, ответила она, запахнула манто на груди, чтобы согреться, и полезла дальше.
Впервые в жизни она надела норку. Когда она добралась до вершины хребта, ее охватило дикое желание закричать: «Эй, вы, там, бедные мертвые грешники! Перевернитесь и посмотрите на леди!»
Во всех направлениях простирался разрушенный город. Сестра Жуть стала спускаться по склону хребта. За ней по пятам шел Арти Виско. Он все еще тараторил про Детройт, обувь и поиски телефона, но Сестра Жуть перевела разговор на другую тему.
Покажите, где вода, сказала она ему, когда они спустились.
Он, озираясь, постоял с минуту, будто раздумывая, где же остановка автобуса.
Сюда, наконец махнул он рукой, и они опять стали карабкаться по крутым завалам из битого кирпича, искореженных автомобилей и перекрученного металла. Под ногами лежало так много трупов, в разной степени изуродованных, что Сестра Жуть перестала испуганно вздрагивать, когда наступала на тело.
Стоя на вершине завала, Арти показал:
Вот он.
Внизу из трещины в бетоне бил водяной фонтан. На востоке в небе сквозь облака проскакивала сеть красных всполохов, за которыми следовали глухие сотрясения земли: где-то гремели взрывы.
Они спустились в долину и пошли через остатки того, что днем раньше было сокровищами цивилизации. Обгоревшие картины, все еще в рамах, оплавленные телевизоры и стереоприемники, изуродованные остатки серебряных украшений и золотых бокалов, чашек, ножей, вилок, канделябров, проигрывателей, ведерок для шампанского, черепки того, что представляло собой бесценное искусство, античные вазы, статуи в стиле ар-деко, африканские скульптуры и уотерфордский хрусталь.
Сверкнула молния, на этот раз ближе. Багровые блики осветили обломки бижутерии и ювелирных изделий, рассыпанных на месте катастрофы, ожерелий и браслетов, колец и булавок.
Сестра Жуть нашла указатель с названием улицы, торчавший из завала, и чуть не рассмеялась, но испугалась, что если засмеется, то не остановится, пока мозги не станут набекрень. На указателе было написано: «Пятая авеню».
Видите? В обеих руках Арти держал по норковому манто. Я же говорил, тут есть еще.
Он стоял, по колени утопая в почерневшей роскоши: накидки из леопардовых шкур, горностаевые мантии, жакеты из котика. Он выбрал лучшее пальто, какое смог найти, и с трудом надел его.
Женщина остановилась, чтобы порыться в куче кожаных сумок и чемоданов. Она раскопала большую сумку с прочной ручкой и закинула ее на плечо. Теперь она уже не чувствовала себя так, словно чего-то не хватает. Она взглянула на почерневший фасад здания, из которого взрывом выбросило всю эту кожгалантерею. Ей удалось разобрать остатки вывески: «Гуччи». Видимо, это была лучшая сумка, которую она когда-либо носила.
Они почти добрались до фонтана, когда вспышка молнии отразилась в неких рассыпанных среди обломков предметах, засверкавших, словно угольки костра. Сестра Жуть остановилась, нагнулась и подняла с земли одну из этих маленьких «звезд» кусок стекла размером с кулак. Стекло спеклось, и в нем застыла россыпь мелких рубинов, горевших яркими переливами. Она огляделась вокруг и увидела, что повсюду разбросаны слитки, оплавленные жаром в различные формы, будто бы выдутые сумасшедшим стеклодувом. От здания ничего не осталось, кроме стены из зеленого мрамора. Но когда она посмотрела на уцелевшие слева развалины и прищурилась, чтобы лучше видеть при мутном освещении, то прочла на арке из разбитого мрамора буквы «ТИФНИ».
«Тиффани», догадалась она.
Так если тут был магазин Тиффани тогда она стоит прямо перед
Нет, нет, прошептала она, и слезы полились из ее глаз. О нет о нет
Сестра Жуть стояла рядом со своим волшебным уголкомперед магазином хрусталя Штойбена. А то, что было прекрасными шедеврами, стало бесформенными слитками у нее под ногами. Место, куда она приходила помечтать над выставками бездушного стекла, исчезло, было снесено до основания и разметено. Вид этой свалки по контрасту с запомнившимися витринами потряс ее воображение, будто двери в рай с грохотом захлопнулись у нее перед носом.
Она стояла неподвижно, только слезы медленно ползли по щекам, обезображенным волдырями.
Поглядите-ка сюда, позвал Арти и поднял деформированный стеклянный восьмигранник, полный бриллиантов, рубинов и сапфиров. Вы когда-нибудь видели что-нибудь подобное? Смотрите! Их полно в этом чертовом месте!
Он погрузил в кучу ладонь и вынул пригоршню оплавившегося стекла, усыпанного драгоценными камнями.
Эгей! Его хохот напоминал ослиный крик. Мы богачи, леди! Что пойдем покупать в первую очередь?
Все еще хохоча, он подбросил куски стекла в воздух.
Все, что угодно, леди! орал он. Я куплю вам все, что захотите!
Сверкнула молния, и Сестра Жуть увидела, как уцелевшая стена магазина хрусталя Штойбена засветилась мерцающими вспышками красных рубинов всех оттенков, изумрудов глубоких цветов, сапфиров полночной голубизны, дымчатых топазов и прозрачных алмазов. Она подбежала к стенепод ногами хрустела щебенкаи протянула руку, чтобы коснуться ее. Стена была усыпана драгоценными камнями. Сестра Жуть поняла, что все сокровища «Тиффани», «Фортунофф» и «Картье», должно быть, выбросило из зданий, фантастическим ураганом драгоценностей пронесло по Пятой авеню и перемешало с расплавленным стеклом статуй волшебного для нее места. Сотни драгоценных камней в искореженной стене зеленого мрамора на несколько секунд задержали в себе свет молнии, а затем свечение затухло, точно выключили многоваттную лампу.
«Хлам, подумала она. Страшный, страшный хлам»
Она отступила назад. Слезы жгли глаза. Одна нога поскользнулась на стекле, и женщина с размаху села. Она сидела, не находя в себе желания снова встать.
Что с вами? Арти осторожно подошел к ней. Вы не ушиблись, леди?
Она не ответила. Она устала, вымоталась и решила задержаться здесь, в развалинах волшебного места, и, может быть, недолго отдохнуть.
Вы собираетесь вставать? Вон, почти рядом вода.
Оставьте меня в покое, бессильно сказала она. Уходите.
Уходить? Леди, а куда, черт возьми, мне идти?
Мне все равно. Мне на это наплевать. Слюной.
Сестра Жуть наскребла пригоршню оплавленных стекляшек и золы и медленно просеяла их сквозь пальцы. Какой смысл делать еще один шаг? Маленький толстяк прав. Идти некуда. Все пропало, сожжено и разрушено.
Надежды нет, прошептала она и глубоко зарылась рукой в золу рядом с собой. Надежды нет.
Она сжала несколько слитков стекла и подняла их, чтобы посмотреть, в какую пустышку превратились ее мечты.
Что это за чертовщина? спросил Арти.
В руке Сестры Жуть лежало большое стеклянное кольцо в форме бублика. Посередине находилось отверстие диаметром в шесть-семь дюймов. Толщина самого кольца была около двух дюймов, а диаметроколо семи. По окружности через неодинаковые интервалы рельефно выступали пять стеклянных шипов, одинтонкий, как сосулька, второйшириной с лезвие ножа, третийизогнутый крючком, а остальные двапросто бесформенные. Внутри стекла была заключена сотня темных овалов и квадратов различного размера, в глубине их соединяла странная паутина линий.
Барахло, пробормотала она и хотела было бросить находку обратно в золу, но тут снова сверкнула молния.
Стеклянная безделушка неожиданно брызнула ярким светом, и на мгновение Сестра Жуть подумала, что кольцо воспламенилось в ее руке. Она взвизгнула и уронила его, а Арти заорал:
Господи!
Свет исчез.
Женщина осмотрела дрожащую ладонь и пальцы, чтобы убедиться, что не обожглась; тепла не было, лишь ослепительная вспышка. Сестра Жуть все еще чувствовала, как свет пульсирует под веками.
Она потянулась к кольцу, но отдернула руку. Арти приблизился и наклонился в нескольких футах от нее.
Сестра Жуть притронулась к диковинке и опять отдернула руку. Стекло было гладким, как прохладный бархат. Она задержала на нем пальцы, потом сжала его в ладони и подняла из золы. Оно оставалось темным. Женщина стала рассматривать его и почувствовала, как колотится сердце.
В самой глубине стеклянного кольца притаился малиновый свет. Он начал разгораться в пламя, распространяться по паутине к другим вкраплениям внутри кольца, пульсируя и с каждой секундой становясь сильнее и ярче.
Рубин величиной с ноготь мерцал ярким красным цветом, другой рубин, поменьше, походил на горящую во тьме спичку. Третий сиял, как комета, а затем и четвертый, и пятый, впаянные в глубину прохладного стекла, начали подавать признаки жизни. Красный свет непрестанно пульсировал, и Сестра Жуть почувствовала, что его ритм совпадает с биением ее сердца.
Другие рубины переливались, вспыхивали, как угольки. Внезапно чистым бело-голубым светом проявился бриллиант, а сапфир в четыре карата засиял ослепительным ярко-синим. Когда биение сердца Сестры Жуть участилось, ускорилось и мерцание сотен камней, заключенных в стеклянном кольце. Изумруд отзывался прохладным зеленым светом, грушевидный бриллиант горел раскаленной белизной, топазпульсирующим темным красно-коричневым. Рубины, сапфиры, бриллианты и изумруды десятками пробуждались, свечение трепетало, пробегая по паутине, пронизывавшей толщу стекла. Нити драгоценных металловзолота, серебра и платины, заключенные в стекле, тоже светились и служили как бы бикфордовыми шнурами, от них становились еще ярче вспышки изумрудов и топазов, разгорался пурпур аметистов.
Стеклянное кольцо рдело, как многоцветный круг, однако под пальцами Сестры Жуть не чувствовалось тепла. Свечение пульсировало с такой же частотой, с какой билось сердце женщины, мерцающие волшебные краски горели все ярче.
Она никогда не видела ничего подобного, никогда, даже на витринах магазинов Пятой авеню. Внутри стекла оказались камни невиданных цветов и чистоты, некоторые до пяти-шести карат, другие крошечные, но тем не менее ярко сверкавшие. Стеклянное кольцо пульсировало пульсировало пульсировало
Леди? прошептал Арти, в его распухших глазах отражалось свечение. Можно мне подержать?
Сестре не хотелось отдавать кольцо, но он смотрел с таким изумлением и страстной жаждой, что она не смогла отказать.
Его обожженные пальцы сжали кольцо, и, как только оно освободилось от руки Сестры Жуть, пульсация изменилась, подхватив биение сердца Арти Виско. Изменились и цвета: сильнее засветились синие и зеленые, а рубиновый и бело-голубой чуть-чуть пригасли. Арти поглаживал кольцо, и бархатистая поверхность напомнила ему о том, какой была кожа его жены, когда она была молода и они, молодожены, только начинали совместную жизнь. Он вспомнил, как сильно любил жену и желал ее. Он ошибся, понял он. Ему есть куда идти.
«Домой, подумал Арти. Я должен добраться домой».
Через несколько минут он осторожно возвратил кольцо Сестре Жуть. Оно опять изменилось. Женщина сидела, держа его в ладонях и всматриваясь в прекрасные глубины.
Домой, прошептал Арти, и она подняла взгляд.
Арти не мог расстаться с воспоминанием о мягкой и нежной коже жены.
Я должен добраться домой, сказал он уверенно.
Он неожиданно быстро заморгал, будто получил пощечину, и Сестра Жуть увидела в его глазах слезы.
Здесь нигде нет телефона? спросил он. И полицейских тоже нет?
Нет, ответила она. Я думаю, нет.
О-хо-хо.
Арти кивнул, посмотрел на нее, потом вновь на пульсирующее свечение.
Вам тоже нужно домой! сказал он.
Мне некуда идти, мрачно усмехнулась Сестра Жуть.
Тогда почему бы вам не проехаться вместе со мной?
Она рассмеялась:
Проехаться с вами? Мистер, вы не заметили, что машины и автобусы сегодня слегка выбились из графика?
У меня на ногах есть обувь. У вас тоже. Мои ноги еще ходят, да и ваши.
Толстячок отвел взгляд от яркого свечения и оглядел разруху вокруг, будто только что впервые заметил ее.
Господи, простонал он. О Господи, за что?
Не думаю, что что Бог имел какое-то отношение к тому, что произошло, сказала Сестра Жуть. Я помню, как молилась о Царствии Божием, о Судном дне, но я никогда не молилась о таком. Никогда.
Вам нужно сохранить эту вещь, леди. Арти кивнул на стеклянное кольцо. Вы нашли ее, поэтому я считаю, что она ваша. Она может кое-чего стоить. Когда-нибудь.
Он восхищенно потряс головой.
Такие вещи не бросают, леди! сказал он. Я не знаю, что это такое, но такие вещи не бросают, это уж точно.
Неожиданно он встал и поднял воротник своего норкового манто.
Ну, я думаю, вы сами прекрасно поняли это, леди. И, бросив последний взгляд на желанное стеклянное кольцо, он повернулся и зашагал прочь.
Эй! Сестра Жуть тоже встала. Куда это вы?
Я говорил вам, ответил он, не оборачиваясь. Я собираюсь домой.
Вы ненормальный? Детройт ведь не за углом!
Арти не остановился.
«Чокнутый, решила она. Еще безумнее, чем я!»
Она положила стеклянное кольцо в свою новую сумку «Гуччи», и, как только отняла от него руку, пульсация прекратилась и свечение сразу же погасло, словно вещь снова заснула. Женщина поспешила за Арти.
Эй! Подождите! А как же насчет пищи и воды?
Думаю, что найду, когда мне будет нужно! Если не найду, обойдусь. Разве у меня есть выбор, леди?
Почти никакого, согласилась она.
Он остановился, обернувшись к ней:
Правильно. Черт возьми, я не знаю, дойду ли. Даже не знаю, смогу ли выбраться из этих проклятых развалин! Но мой дом не здесь. Если кто-то умирает, он должен стремиться к дому, туда, где он кого-то любит, чтобы умереть там, вы так не считаете? Он пожал плечами. Может, я найду других людей. Может, найду автомобиль. Если хотитеоставайтесь здесь, это ваше дело, но у Арти Виско есть обувь на ногах, и Арти Виско способен идти.
Он помахал рукой и зашагал опять.
«Он больше не сумасшедший», подумала она.
Начал накрапывать холодный дождь, капли его были черны и маслянисты. Сестра Жуть снова открыла сумку и коснулась пальцем бесформенного стеклянного кольца, чтобы посмотреть, что произойдет.
Один из сапфиров пробудился, и это напомнило ей вращающийся голубой луч, который светил ей в лицо. Картина из прошлого была близко, совсем рядом, но ускользнула прежде, чем женщина смогла поймать ее. Это было что-то такое, что, знала Сестра Жуть, она еще не готова была вспомнить.
Она убрала палец, и сапфир потемнел.
«Всего шаг, подумала она. Шаг, потом другой, и так постепенно ты дойдешь туда, куда нужно. Но что, если ты не знаешь, куда идти?»
Эй! крикнула она Арти. Хотя бы поищите зонтик! И постарайтесь найти себе сумку, как у меня, чтобы вам было куда положить пищу и прочее!
«Господи, подумала она, этот парень не пройдет и мили! Надо идти с ним, хотя бы ради того, чтобы он не свернул себе шею».
Подождите меня! попросила она.
Сестра Жуть прошла несколько ярдов к фонтану, возникшему из разбитого водопровода, и встала под струю, смывая с тела пыль, пепел и кровь. Затем открыла рот и пила до тех пор, пока у нее в животе не забулькало. Но жажду сменил голод. Может, удастся найти что-нибудь поесть, а может, и нет, рассуждала она. Но по крайней мере, жажда теперь ее не мучает.
«Один шаг, подумала она. По одному шагу».
Арти ждал. По привычке Сестра Жуть подхватила несколько кусков стекла поменьше, куда вплавились камешки, завернула их в драный голубой шарф и положила в сумку. Женщина быстро прошлась по краю разваларая для таких, как она, помоечников, и нашла нефритовую шкатулку. Когда она открыла крышку, заиграла мелодия. Нежная музыка среди такого обилия смертей опечалила ее.
Сестра Жуть оставила шкатулку посреди кучи мусора и зашагала к Арти по холодному дождю, прочь от руин ее волшебного уголка.