О-па! Вниз экрана наконец-то поползли ссылки.
Увы, «хельманне» в длинном списке не было. Зато присутствовали Хуан Хельман, аргентинский поэт, Мартин Хеллман, американский криптограф, и писательница Лилиан Хеллман. Ещё имелся майонез Хеллман, логистическая контора, алгоритм и, кажется, модельер.
Похоже, о костяшке никто ничего не знал.
Лёшка поменял поисковик, но и в «яндексе», и в «бинге» с «хельманне» было туго. Может он все-таки расслышал не так? Да нет, с дикцией у господина Мёленбека всё было в порядке. Хельманне. Это не жи-ши и не «парашют» какой
А камзол, конечно, на дядечке чудной, подумалось ему, словно из шестнадцатого или семнадцатого века. Тронуться можно, если господин Мёленбек в таком платье на автобусе в центр ездит. Впрочем, вряд ли он пользуется общественным транспортом. Люди его типа передвигаются исключительно на представительских авто. «Ягуар», мерс эс-класса, бэха седьмая.
Правда, даже разбитой «лады» ни во дворе особняка, ни на обочине у ограды замечено всё-таки не было.
Лёшка поколупал на мониторе застывшую каплю кофе. Интересно, конечно, чем дядечка занимается. И что ему нужно в нашем городке, какой-такой бизнес. Вдруг получится в долю войти? Тем более, мужик, видно, серьёзный. Холодное оружие имеет.
Лёшке вспомнился блеск легко извлечённой из трости шпаги. Рука сама потянулась к горлу. Ощупала даже царапины нет. Кстати
Он забил в строку поиска «Мёленбек».
Через минуту оказалось, что название Мёленбек носят несколько городков и деревенек Германии и Бельгии, а также два футбольных клуба, только с «о» вместо «ё» Моленбек. Голяк, в общем. Наверное, если и есть информация о Мёленбеке и хельманне, то не всякому хрену с горы она доступна. А кто надо, тот знает.
Лёшка зевнул. От вглядывания в мелкие буковки на мониторе стало здорово клонить в сон. Он переполз обратно на кровать. В сонном мозгу закрутилось: хорошо бы тысяч пятнадцать для начала получать, а потом и двадцать. И через месяц прибавки попросить. Наверное уж не обувью с нашей обувной фабрики торговать будем.
Конечно, если костяшками, то ну его нафиг. Костяшки, блин, счастья.
Задремать получилось всего на час Динка, видимо, досыта накормив свинку Гошу (чтоб он лопнул!), вернулась домой и на полную громкость врубила телевизор.
Посмотри, какая у меня скорость!
Мультики.
Феи. Пони. Лилипуты. Говорящие медведи, пингвины и дельфины. Плюс Винни Пух. Спасибо милым кабельным каналам.
Это я просто пошутила!
Лёшка нахлобучил на голову подушку, но тоненькие голоса персонажей сверлили мозг почище дрели. Он повернулся на один бок, на другой, вынырнув, посмотрел, закрыта ли дверь в комнату. Закрыта. Обить, что ли, звукоизоляцией?
Нет, не вытерпел.
Ты, блин, малолетка! Прошаркав в зал, Лёшка отвесил сестре подзатыльник. Чё, глухая совсем?
Он вырвал пульт из пальцев у Динки и, давя на кнопки, убил звук в ноль.
Дурак! Отдай! Там у Пинки Пай проблемы! Динка заскакала вокруг него, пытаясь схватить за руку.
Вымоешь посуду, отдам, Лёшка сел на диван и переключил канал. Поняла?
Урод!
Динка неожиданно больно ударила его кулачком в живот.
Блин! рассердился Лёшка. А если я так?
Он швырнул сестру в угол комнаты, к промятому креслу только ноги мелькнули.
И куртку сними.
Сам сними!
Динка сложилась у кресла и заплакала.
Лёшка сделал вид, что подвывания его не касаются, и принялся гонять обеззвученные картинки. Комбайны. Площадь. Паучок на паутине. На душе было противно. Не, ну доводит же! Маленькая, маленькая, а костяшки острые. Сама сначала нарывается
Он посопел.
На свой пульт. Только звук убавь, ясно? Я вообще-то спал.
А я знала?
Зарёванная Динка встала с пола и, всхлипывая, взяла пульт. Мутная слезинка, щекоча кожу, застыла на щеке. И не смахнет ведь.
Но посуду вымоешь, сказал Лёшка.
Я уже вымыла давно!
Динка зло освободила одну руку из рукава. На экране телевизора вновь забегали разноцветные большеглазые пони.
Что случилось?
Нет времени объяснять
От придурочных голосов Лёшка утопал на кухню. Карликовые лошади, казалось, напевая, скакали по пятам. Очень хотели дружить.
Его миска лежала в раковине с девственным кантом, обозначающим изначальный уровень, по который был налит суп.
Эй, что за дела? крикнул Лёшка. Ты не всё вымыла!
Это твоё! отозвалась из комнаты сестра.
Точно, блин, вырастет телезомби с понями в голове. Вот маманя намучается. А к посуде он принципиально даже пальцем не притронется. Не мужское.
Лёшка поискал глазами оставленное на столе хельманне.
Костяшки не было. Прикольно. Он заглянул под стол, охлопал куртку на стуле, подвигал сметану, солонку и сахарницу.
Так, он ел, значки рассматривал.
Лёшка крутнулся на пятках. У плиты нет, под крышкой, поварёшкой нет, в хлебнице нет. Куда ещё он мог засунуть?
В брюках в брюках нет.
Дина!
Что?
Где? Он влетел в зал, сжав пальцы в кулаки. Где костяшка?
Какая?
Блин! Лёшка развернул сестру от телевизора. Не ври мне! Лежала на столе.
Такая желтоватая, как половинка монетки, с выступом? прищурилась Динка.
Сейчас как дам по лбу! замахнулся Лёшка.
Дурак! Динка втянула голову в плечи. Я же просто убедиться.
Где она?
Выкинула. В мусорное ведро.
Какого же
Лёшка кинулся обратно на кухню.
Мусорное ведро, вынутое из-под раковины, показало непрезентабельное нутро. Конфетные обёртки, комья спитого чая, мятые салфетки, сосисочный целлулоид, пустая упаковка из-под сока, картофельная шелуха.
Лёшка брезгливо отогнул жирную газетную страницу, перепачканную непонятно в чём. Смотри, не смотри нет костяшки. Не на дно же Динка её затолкала? Хотя из вредности
Наклонив ведро, он постучал по боку.
Мусор, мешаясь, перетёк. Мелькнул осколок разбитой маманей чашки. Остро пахнуло скисшим молоком.
Блин!
Лёшка, передёрнувшись, швырнул ведро на место.
Руки под струю горячей воды. Каплю «Фэйри» растереть, чтобы слабый яблочный запах напрочь перебил молочную кислятину.
Бэ-э-э. Так ведь и блевануть можно.
А была ли там вообще хельманне? Говнюшка, блин!
Дина, убью сейчас!
Он появился в зале, злой, с мокрым лицом. С телевизора, казалось, за ним с интересом наблюдала фиолетовая пони.
Динка сунула руку в карман куртки.
На!
Хельманне стукнула Лёшке в грудь и упала в ладони.
А по балде? подскочил он к сестре.
А-а-а! заныла Динка. Я не думала, что это твоё!
Собираясь защищаться, она отклонилась и согнула толстенькие ноги в коленях. Серые, вытертые пятки колготок нацелились ему в живот.
Вот действительно дать бы ей!
Лёшка постоял над Динкой, медленно наливаясь злостью. Сестра жмурилась, ожидая экзекуции. Из-за одного этого скукоженного личика хотелось её ударить. Я же тупой, как она тут сказала. Значит, сила есть, а тупизна пофиг.
Лёшка выдохнул, поймал Динку за ногу и скинул с дивана на пол.
Мама! пискнула та.
Ешё раз, наставил он на неё палец, и мама тебе не поможет. Ясно?
Дурак, Динка осталась сидеть на полу. Я всё расскажу.
Давай-давай.
Я тебя не боюсь.
Неужели?
На Лёшкином лице появилась хищная улыбка. Он наклонился к Динке и шлёпнул ее ладонью по голове. Даже палец отбил о заколку.
Сестра снова заревела.
Это справедливо, подумал Лёшка, возвращаясь к себе в комнату. Она сама дура. Делает всё назло, а потом ревёт!
Её пони, наверное, учили же не воровать?
Хельманне оказался измазан в одном месте шоколадом. Лёшка, поплевав, счистил пятно валявшимся на полу грязным носком. Ну вот, нормально. Он поискал глазами, куда бы засунуть костяшку между книжек, на колонку или в шкаф. Тайники были сомнительные. Между книжек видно, в шкафу маманя вечно роется, прибираясь, да и вообще комната, пожалуй, не самое надежное место. Такие вещи, как и деньги, носить нужно на себе, во внутренних карманах или в поясной сумке.
Но в сумке, блин, тоже как напоказ.
Лёшка выдвинул ящик стола, свалил туда бумажки. Был бы, конечно, у ящика замок Ха, подумалось ему, чё я парюсь? Принесу на работу, оставлю там. Хрен кто возьмёт подарок хозяина. Сразу шпагой в горло!
Он повозил «мышкой» по коврику, выводя монитор из спящего режима. В «Баттлу» что ли погонять? Всё равно делать нечего. Сейчас вроде подтормаживать не должна, это вечером фиг на сервера пробьёшься.
Или во двор? Взять на сотку пива, найти Жижу, потрепаться обо всём. Под пиво разговор лёгкий. Хотя сотку жалко, подкопить бы.
Эх, «Баттла»!
Тёмка-то, наверное, в «Дум» -третий рубится. Или в «Адские врата Лондона». Или в приставочную какую бредятину. Но круче командной баттловской зарубы все равно ничего нет. Не придумано просто.
Лёшка прислонил хельманне к основанию монитора на удачу.
Режим «Assault». Свободный немецкий сервер. Зимняя карта. Ожидание. Понеслась!
До прихода мамани ему удалось набить под сотню фрагов, самому умереть раз семьдесят, одной гранатой прихлопнуть троих, проклясть неожиданный фриз и четырежды за заход шлепнуть одного и того же чела. Нереальный ржач! Лёшка подумал: во чел где-нибудь у себя в Германии бесится!
Маманя притаранила с работы торт, не бог весть какой, в смысле, местной кондитерской фабрики, но зато полуторакилограммовый. С розочками из крема.
Динка, конечно, сразу под крылышко и жаловаться, что и бил её Лёшка, и мультики смотреть не давал, и миску в раковине оставил. Банку варенья и бочку печенья ей за это. Ну и подзатыльник получит в будущем.
Маманя, впрочем, в этот раз спустила дело на тормозах, вздохнула только, посмотрела на Лёшку, притопавшего на кухню, взглядом «Когда ума наберёшься?». А он чё морду кирпичом, плечами пожал, за стол сел и тарелку к торту подвинул.
Затем и чайник вскипел.
Маманя торт нарезала, разложила. Динка сразу в крему умазалась, ну чистый Винни-Пух в гостях у Кролика. Сидит, лыбится.
Маманя позвякала ложечкой в стеклянной чашке. Чаинки взвихрились и осели.
Ну, рассказывай. Куда взяли?
Лёшка как раз рот набил.
На Феффова
Куда?
Лицо у мамани сделалось как мешком огретое. Морщинки прорезались. Одна, озабоченная, возникла над переносицей. Не поняла маманя Лёшкиных слов. Так тут ведь прожевать дать надо. И запить.
Протолкнув кусок в горло, Лёшка хлебнул чая.
На Шевцова.
Это на бывшую швейную? всполошилась маманя. Там разве что-то?.. Я думала, закрылась она. А кем взяли?
Блин, мам! раздражился Лёшка. Что я, швея что ли? И нет там на фабрике никого!
Швея! Швея! показала пальцем Динка.
А куда же? растерялась маманя, механически шлепнув сестру по руке.
В особняк. Где раньше контора была пенсионная.
И что там?
Не знаю, сказал Лёшка. Я по объявлению в «Горожанине» пришёл, там ремонт, мужик-иностранец в кабинете принимает, Мёленбек фамилия
Швед?
Не понятно. Ну, он меня посмотрел и взял.
Кем?
Секретарём. Личным.
Мама, мам, заканючила Динка, а дай салфетку, у меня все руки липкие
Дина, что ж ты такая маманя, привстав, выдернула белый бумажный квадратик с пластикового стаканчика. Тебе уже надо самой
Пока сестрины пальцы оттирались от крема, Лёшка дохомячил свой кусман, и тот тяжело опустился в желудок. Уф! Добавить что ли? Правда, чая на самом дне. Кто нальёт? Вставать как-то влом, честное слово.
Ну, всё, маманя отпустила Динкину руку, беги.
Я с вами хочу!
Тогда молчи, маманя погрозила Динке пальцем. Лёш, что-то мне не верится. Как-то так сразу раз, и взяли.
Блин, сказал Лёшка, ты же сама хотела, чтобы я устроился.
Далеко маманя задумчиво подпёрла щеку ладонью, как-то странно посмотрела на Лёшку, улыбнулась вдруг. Повзрослел.
Я тогда второй кусман возьму? спросил Лёшка и, не дожидаясь разрешения, полез к торту ложкой.
А сколько платить будут?
Завтра выясню. Думаю, прилично.
У тебя ж опыта нет.
Говорю же, что подошёл. Мёленбеку может такие, как я, и нужны. Я ж головастый. Там ещё, возможно, кормить будут и до выходных комнату дадут.
Маманя недоверчиво качнула головой.
Какой-то счастливый билет.
Ну! сказал Лёшка.
Так, маманя хлопнула по столу ладонью. С первой зарплаты половину на общее хозяйство.
Ага, разбежался!
Лёш, это не обсуждается. Тебе обувь нужна? За свет, за квартиру, за интернет твой как рассчитываться будем? А продукты? Ты думаешь, всё это из воздуха возникает?
Это мама покупает! крикнула Динка.
Ага! заорал в ответ Лёшка. Накинулись! Раньше-то как-то справлялись! А тут стоило только сказать
Лёш, примирительно произнесла маманя, мне и так трудно
Ещё бы! Отца выперла!
Маманя моргнула.
Лёш, что ты
Ничего, Лёшка схватил блюдце с тортом. Я у себя поем.
И торт тоже мама купила! крикнула Динка.
Защитница, блин.
Денег ещё нету, а они уже поделили свет, газ, унитаз. Лёшка хлопнул дверью комнатки. У него вон компьютер. Мобила в планах.
Уродство.
Было противно и тошно. Так и виделось, как маманя в конце, зажмурившись, склонилась над чашкой, а Динка, обнимая, прижалась к ней сбоку.
А ведь это ему как раз следовало бы обидеться!
Но женщинам же надо уступать, вперёд, вперёд, только после вас, сначала вы, потом мы, вы же слабый пол
Лёшка куснул торт.
Сладость склеила губы и едва не вызвала спазм в горле. Чашка осталась на кухне, вода там же, но хрен он туда потащится.
Ничего, можно и всухую. По крему проскользит.
Лёшка посглатывал липкую слюну, затем, давясь, доел торт. А вот назло! Чтобы знали, что он и без воды проживёт. И вообще без всего. Обижайтесь, сколько хотите, кисните себе на кухне. Ему это без разницы.
Отрыжка чуть не разорвала рот.
Ыр-ра-а.
Лёшка вытер руки о лежащую на стуле футболку (всё равно не первой свежести) и снова забрался за компьютер. Прислушался, работает ли телевизор в большой комнате. Ну, понятно, работает. Ещё бы! Важно же показать, что он не прав, а потом можно и сериалы посмотреть дебильные, и новости.
Кривясь от сладости на языке, Лёшка проверил почту на мэйловском ящике. Кроме трех писем с «потрясающе выгодными предложениями только для Вас!» ничего на адрес не упало. Письма, блин, сразу «delete».
Зато в мэйл-агенте в статусе «онлайн» была Любка Добрянко, и Лёшка настучал ей на клавиатуре стандартное «Привет! Как дела?». Ответ пришёл быстро: «Всё норм. А у тебя?». Лёшка несколько секунд соображал, действительно ли Любке интересны его дела, затем написал: «Устроился на раб. Прощай шкл».
Любка долго не отвечала, поэтому Лёшка, почесав затылок, дописал: «Скрасишь вечер рабочего человека?». Он не то чтобы пылал к длинноногой рыжеволосой однокласснице какими-то чувствами, но В общем, не отказался бы, да.
Кино. Кафе. Пососаться.
Глаза большие, губы классные, фигурка уже оформившаяся.
Минут пять он ждал сообщения, затем статус «онлайн» у Любки пропал. Ну, не очень-то и хотелось. С соткой какое кино?
А вот завтра
Нет, очень интересно, чем это можно заниматься в их городке, чтобы иметь своего секретаря? Лесом торговать? Оргтехникой? Может, рядышком пройдёт федеральная трасса и надо успеть скупить земельные участки?
Вообще, наличие секретаря как бы подразумевает интенсивную деятельность. Встречи, разъезды, переговоры. Лёшка подумал, что с первых денег может быть придётся покупать деловой костюм. Джинсы и толстовка с образом секретаря, пожалуй, не вяжутся. Тут даже мобильник на второй месяц отодвигается. А ещё, блин, ботинки. Секретарь в костюме и кроссовках вообще вынос мозга.
Не, мамане с первой зарплаты точно ничего не обломится. Разве что с третьей только. И то не половину, он за себя готов как раз третью часть отдать. А чё, справедливо, семья-то из трёх человек. Вдруг он и столоваться дома не будет.
Засада, конечно, если пахать придётся допоздна, прощайте тогда футбол, пиво, Жижа с Тёмычем, часы у компа. Впрочем, до этого ещё надо дожить. А то какая-то мрачная картинка рисуется. Хрен он перерабатывать за так будет!