Зато мой собеседник был бы мертв, сказал я. и потом вы бы выбивали их по одному. Вышлипопытались взятьсмерть. Еще, потом еще. Не сомневаюсь, вы бы их находили.
Мы их и сейчас найдем. И выбивать их по одному нам не выгодно совершенно. Потому что пока мы выбиваем их по одному, они таких дел натворят, что нам останется только заявить о своем полном служебном несоответствии. Нам надо всю сеть накрыть. И то, чем вы занимались последние семь часов, имеет совершенно определенное название. И оно таково, что я бы вам посоветовал связаться со своим адвокатом.
Что вы имеете в виду? спросил я.
Пособничество терроризму, сказал Дауров.
Георгий Петрович, ну нет тут пособничества терроризму, вмешался Ройтман. Вы о чем? Он что им взрывчатку грузил? У вас нет ни одного доказательства, что этот Филипп вообще террорист.
Заранее оговоренное укрывательство преступника есть пособничество, заметил Дауров. А было или нет, мы сейчас увидим во-он за той дверью, и он кивнул в сторону комнаты с биопрограммером. А вы звоните адвокату, мсье Вальдо. Я не имею права вас без адвоката под биопрограммером допрашивать.
Георгий Петрович, ну, зачем? возмутился Ройтман. Он же все рассказал. Сам рассказал!
Вот все или не все мы сейчас и увидим, сказал Дауров.
Я понял, что сглупил. Затребовав адвоката в Беринг, я бы выиграл еще пару часов.
Глава 3
Жанна Камилла де Вилетт ответила сразу.
Камилла, добрый вечер, сказал я. Ты сейчас очень занята?
Не особенно, Анри. Что у тебя случилось?
Жанна защищает меня одиннадцать лет. И во многом благодаря ей, я жив. Девять с половиной лет она служила моим связным с внешним миром, регулярно навещая в ПЦ. Так что мы давно на «ты».
Я в СБК, сказал я. Конкретно в кабинете Даурова. Георгий Петрович рядом сидит. И грозится допросить меня под БП. Так что нам нужен адвокат.
Понятно. Я сейчас приеду. Полчаса.
Ну, что ж, ждем госпожу де Вилетт, заключил Дауров.
Меня как свидетеля будут допрашивать? спросил я.
Пока да.
Ну, у вас просто королевский сервис, Георгий Петрович, заметил я. В Чистом мне даже не заикнулись про адвоката.
И я весело рассказал про обшарпанный биопрограммер, мои подозрения относительно украденных денег на новый, желании написать про сие Нагорному и стиль общения местного следователя.
Эдуард Валентинович, вы сказали? переспросил Дауров. Рассохов?
Да.
Ну, считайте, что он больше не работает.
Но он не из СБК.
Ну и что? Я Александру Анатольевичу докладную напишу точнее, уже написал. Он человек молодой, во многом неопытный. Так что в его ведомстве, особенно в провинции, местами полный бардак. Но я рад помочь. В конечном итоге одно дело делаем. И он потом так трогательно благодарит за советы, что одно удовольствие их давать. Он вам-то с Реми напомнил про адвоката, когда вас допрашивал в прошлом году?
Я заранее позвонил Камилле. Она была.
Ну, это ваша заслуга. А то с ним бывает. Ему самого себя надо увольнять. Вы знаете, что результаты незаконного допроса можно оспорить?
Что-то такое мне Камилла рассказывала
Правильно рассказывала. А допрос с помощью БП является законным только в присутствии адвоката. Даже если это допрос свидетеля. Иначе можно всю информацию смело выбрасывать на помойку. Все равно нельзя воспользоваться. А мы не можем себе позволить подобное расточительство, нам время дорого. Иногда очень дорого. И цена его человеческие жизни. Так и получается королевский сервис.
Но если бы я потребовал адвоката в Беринге, вы бы потеряли еще два часа, заметил я.
Ах, какая упущенная возможность! понимающе сказал Дауров. Прошляпили, да?
Это была моя ошибка. Но иначе вы бы их потеряли.
Первый допрос надо уметь и так снимать, без применения технических средств. Лучше немного поучиться у господ психологов, чем нарушить законную процедуру. У нас же политические. Убийцы, но с убеждениями. Нарушим хоть запятуюнас журналисты съедят. Так что пусть госпожа де Вилетт смотрит внимательно и сразу говорит, если что-то не так.
Так что я у вас, как у Христа за пазухой, резюмировал я.
Конечно, сказал Дауров без тени иронии. Не скажу, что у нас как в лучших отелях Версай-нуво, но ничуть не хуже, чем в ПЦ: душ, кондиционер, внутренняя Сеть. Это на тот случай, если вам придется воспользоваться нашим гостеприимством.
Не вопрос, сказал я. Буду благодарен за приют.
Только камеры запираются, и гулять на крыше, заметил Ройтман.
Какие мелочи! усмехнулся я. Мне Роше гравиплан пришлет.
Не поможет, сказал Ройтман. Там решетка над местом прогулки. Под током. И силовое поле на километр вверх.
Ага! Запомню, сказал я. Но вы, право, переоцениваете мои запросы. Какие отели Версай-нуво! Я их видел только снаружи. Я был бедный студент. Потом, правда, были махдийские деньги. Но их казалось как-то неприлично на отели тратить. Мне же их на оружие давали.
Дауров осуждающе покачал головой.
Но я продолжал:
А первый светский прием в моей жизни был тот, на котором я поругался с Даниным.
Да, сказал Дауров, это многое говорит о человеке. Впервые попасть на светский прием и тут же поругаться с императором.
Последнюю фразу он говорил уже по дороге к двери.
Открыл сам, также как нам с Ройтманом. На этот раз на пороге стояла Камилла.
Легкий белый плащ, белый зонт-трость в руке, строгая прическа, внимательный взгляд больших серых глаз.
Я в который раз подумал, что мой адвокат еще и красивая женщина. К сожалению, всякий раз, когда я начинал думать в этом направлении, либо у нее, либо у меня был кто-то другой. Заключенный, государственный преступник я не мог предложить ей конкурентную альтернативу. Да и у меня были те еще любовницы. Сначала смерть. У нее меня Камилла благополучно отбила. Потом тюрьма, точнее психокоррекция. У этой меня пришлось с переменным успехом отбивать девять с половиной лет.
А потом почти сразу слава человека, спасшего Кратос во время войны. У славы она не стала меня отбивать, а я, сволочь, забыл про нее. И слава оказалась быстротечна, точнее дурная слава победила добрую и отправила меня в ссылку. Что я там мог предложить столичной звезде адвокатуры? Бросить практику и уехать в медвежий угол? И у меня уже разворачивался сетевой роман с дочерью Роше Вегой, которой, впрочем, мне тоже предложить было нечего, кроме интеллектуальных разговоров по кольцу.
Камилла кивнула мне как старому знакомому и поздоровалась с Ройтманом и Дауровым.
Георгий Петрович, вы позволите переговорить с моим клиентом наедине? спросила она.
Конечно, конечно, сказал Дауров и направился к той самой двери, за которой должен был стоять биопрограммер. Идите сюда.
За дверью он и был. Совершенно с иголочки, с блестящим овальным излучателем с матовой поверхностью без единой царапины. Странный какой-то БП, я раньше таких не видел.
Новейшая модель, специально для вас, мсье Вальдо, прокомментировал Дауров.
Специально для меня, конечно, чушь, но, что новейшая видно. Интересно, что это мне сулит.
Я непринужденно опустился на кресло под биопрограммером, тоже с иголочки, обтянутое новой искусственной кожей. В комнате был еще круглый стул для следователя рядом с креслом и три обычных стула поодальвсе новое и блестящее. То ли ничего не украли, то ли слишком много выделили.
Камилла закрыла дверь и села напротив меня, слава богу, не на следовательский стул.
Интересное место ты для себя выбрал, Анри, заметила она.
Я поднял глаза к излучателю биопрограммера.
Да он выключен, пока. Что ж, привычное для меня место, как дома. Интересное помещение нам предоставил Дауров для переговоров
Ну-у, это понятно, протянула она. Надо же парализовать волю клиента.
Он что надеется парализовать мою волю?
Анри, не будь так самоуверен. Не Дауровтак БП.
Я пожал плечами.
БП. Правда, зря потратят электроэнергию. Я уже все выложил.
Угу, кивнула она, ну, что ты натворил?
Почти нечего.
И я ей рассказал о событиях последних восьми часов.
Ну, никакого пособничества террористам здесь нет, конечно, сказала она. Ни один судья тебя не арестует.
Тогда зачем все это словоблудие? Он что меня запугать хочет? Блоком «Е», да? После девяти лет в блоке «F»это для меня так, каникулы.
Анри, после хоть и ограниченной, но свободы, тоже не каникулы. Но он тебя максимум задержит на сутки. Для того, чтобы провести через суд решение об аресте нужен очень молодой и неопытный судья, которого Дауров задавит авторитетом, а ты своим выдающимся бэкграундом. Сейчас таких нет. Спасибо Хазаровскому. Он таких монстров посадил, что для них и Дауров никто и звать его никак. Их отставить может только Народное Собрание.
Зачем тогда?
Может быть две причины. Первая: он тебе не верит. И вторая: он тебя вербует. Возможно обе сразу.
Вербует?
Анри, ну, конечно. Он же понимает, что тебя в покое не оставят. Будут еще эмиссары. И потому ты им нужен.
Ловля на живца?
Видимо, да.
Не хочу себя чувствовать червяком на крючке.
Дело твоей совести.
Камилла, ты меня хорошо помнишь одиннадцать лет назад?
Да.
Во мне многое убили?
Я бы не стала так формулировать. Ты изменился. Был злой и веселый. Теперь веселость иногда вспыхивает, а злость ушла совсем.
Лучше стало?
По-другому. Знаешь, тогда можно было поверить, что ты убил триста человек. Теперь нет.
Тысячу, Камилла, тысячу. Народное Собрание всех подсчитало. Только ведь это был не я, а тот человек, до психокоррекции. Просто я подумал, что если бы кто-то начал уговаривать на сотрудничество с СБК прежнего Анри Вальдо, он бы просто встал и ушел.
Ты можешь встать и уйти, сказала Камилла, но ведь спецслужбы сами по себе не хороши и не плохи. В принципе полезный для общества институт. Кто сказал, что сотрудничество с ними нравственно неприемлемо при любых обстоятельствах? Вопрос в том, чем они реально занимаются.
При Анастасии Павловне они делали полезные вещи, но и много плохого, когда зарывались. При СтрадинеСБК превратился в отвязную мафию, не озабоченную ничем, кроме собственных доходов. Конечно, с СБК Страдина иметь дело было нельзя. Но Данин основательно их перетряс. Леонид Аркадьевич перетряс еще раз. Знаешь, Анри, с СБК Даурова иметь дело можно. Если его обязанность ловить террористовон будет ловить террористов, а не рейдировать чужой бизнес. Он честный человек. Насколько вообще спецслужбист может быть честным.
Угу! Наврать про пособничество террористамэто в рамках их специфической честности.
Ну, это скорее моральная оценка, чем юридическая, заметила Камилла.
И ты согласна с этой моральной оценкой?
Ну-у
Ладно, не буду тебя провоцировать на ложь клиенту, вздохнул я. Согласна, конечно.
Меня вызывали по кольцу.
Поговорили, мсье Вальдо? спросил Дауров.
Камилла, ты мне еще что-то посоветуешь? спросил я.
Пока нет.
Да, Георгий Петрович, ответил я. Я готов. Заходите.
К компании Дауров плюс Ройтман прибавился еще один человек: парень лет двадцати пяти. Адъютант что ли?
Я почти не ошибся.
Это мой помощник Алексей, представил Дауров. он мне проассистирует в работе с биопрограммером.
Камилла окинула новичка оценивающим взглядом.
Какой у вас опыт работы, Алексей?
Пять лет.
А с этим прибором?
Восемь месяцев.
На лице у Камиллы отразилось некоторое недовольство.
Это максимальный опыт работы с этим прибором во всем СБК, госпожа де Вилетт, успокоил Дауров. Новая техника. Лучше Алексея никто не разбирается. Так что к мсье Вальдо у нас совершенно особое отношение.
Ладно, сказала Камилла.
Так все законно, госпожа де Вилетт? переспросил Дауров.
Пока да.
Мсье Вальдо, заверните, пожалуйста, рукав на левой руке, сказал он.
Почему на левой? весело спросил я.
Потому что на правой у вас плохие вены.
Откуда вы знаете? удивился я и начал расстегивать манжету (второй раз за сегодня!).
Вы мне сами об этом сказали на приеме у Реми Роше полтора года назад.
Господи! Я и об этом сказал! Да зачем вам биопрограммер, Георгий Петрович?
Дауров не торопясь, опустился на стул, рядом с Камиллой.
В вашем рассказе есть пробелы, сказал Дауров. Их надо заполнить, мсье Вальдо. Надо все рассказать.
Он сделал ударение на слове «все».
А если я сейчас их заполню, вы отмените процедуру? я указал глазами на излучатель.
Анри, я слушаю.
Отмените?
Нет. Я должен быть уверен, что их не осталось вообще. Это все слишком серьезно, чтобы мы могли себе позволить чего-то не знать.
Понятно, сказал я.
И завернул, наконец, рукав.
Валяйте!
Леша, восьмерочку выставите, пожалуйста, приказал Дауров своему ассистенту.
Наверное, меня залило адреналином, потому что на этот раз возмутился Ройтман.
Георгий Петрович, ну, зачем?
Он это честно заработал, сказал Дауров.
Мой клиент еще не приговорен ни к какому наказанию в связи с этим делом, заметила Камилла.
Что-то незаконно? поинтересовался Дауров.
Камилла вздохнула.
Государственное преступление, заметил он. Я могу на десятке допрашивать. Еще раз, все законно, госпожа де Вилетт?
Формально, да. Но совершенно излишне.
Не излишне, возразил Дауров. В самый раз. Поверьте моему опыту.
Анри сказал, что вы зря потратите электроэнергию, заметила Камилла.
Посмотрим.
Ко мне подсел Алексей, надел перчатки, распаковал иглу, продезинфицировал мне локтевой сгиб.
Игла вошла в вену настолько снайперски точно, что я поверил в пятилетний опыт работы.
Кофеин у вас есть? спросила Камилла.
Не понадобится, сказал Дауров.
На «восьмерочке» кофеин не понадобится? удивилась Камилла.
Именно. Но ради вашего спокойствия всегда, пожалуйста. Леша, выложи ампулу, чтобы госпожа де Вилетт не волновалась.
Алексей пожал плечами и выложил инъектор на столик возле моего кресла.
Теперь все в порядке? спросил Дауров.
Теперь, да, кивнула Камилла. А то недавно к моему клиенту во время допроса скорую пришлось вызывать.
У нас? поинтересовался Дауров.
Нет. У Нагорного.
Тогда понятно. У Александра Анатольевича, к сожалению, энтузиазм зачастую превалирует над тщательностью.
Вы несправедливы, Георгий Петрович, сказала Камилла. Не он вел допрос, его даже близко не было. Когда он рядом, я за своих клиентов спокойна процентов на двести. Он на пяти-шести допрашивает в присутствии врача. Это не безответственность, в которой вы его обвиняете, это даже не ответственность, это гиперответственность.
Техника паршивая, сказал Дауров. Поэтому и врач нужен. Я понимаю трепетное отношение Александра Анатольевича к целостности госбюджета, но на некоторые вещи стоит потратиться. На врачей больше уйдет.
Начинать? спросил Алексей.
Да. Мсье Вальдо, снимайте кольцо.
Я отдал кольцо «Леше».
Жаль, сказал Ройтман. Я больше не вижу его гормональный фон. Было бы полезно
Не проблема, Евгений Львович, успокоил Дауров. Скиньте мне код, и вы все увидите через БП. Игла же вместо кольца работает. Мне самому интересно.
Ройтман с минуту колебался, потом, видимо, согласился. Я это понял по тому, что Дауров удовлетворенно кивнул. Значит, теперь и он будет отслеживать мои адреналиновые пики.
И меня начало клонить в сон, точнее я почувствовал себя, как после пары бокалов портвейна. Точнее водки. Голоса зазвучали, словно сквозь толщу воды, откуда-то издалека. При этом не было никаких признаков головокружения. Новая техника работала как-то иначе, чем привычный для меня биопрограммер, под которым голова начинала кружиться в первую очередь.
Анри, вы не боритесь с собой, ложитесь, зазвучал прямо у меня в голове голос Даурова. Успокойтесь. Все будет хорошо.
Сопротивляться было невозможно, да и бессмысленно.
Я откинулся на спинку кресла, и она медленно-медленно поплыла вниз.
Я слушал удары своего сердца. С каждым ударом оно билось все медленнее. Холодели руки. Начиная с кончиков пальцев, потом кисть, предплечье, плечо. Я вспомнил о казни Сократа и похожем действии цикуты, но не испугался, а отстраненно подумал, что цикуты не пил. Я стал совершенно равнодушен к происходящему, оно перестало меня волновать. Я реагировал, как кольцо на сигнал: автоматически. В режиме: сигнал-ответ. Критичностьноль!