В тот момент, когда неизвестный объект оказался прямо над постом, Володя заметил в центре черного круга ясно видимое отверстие. Оно напоминало открытый люк, из которого исходил желтоватый свет. Словно где-то внутри горела тусклая электрическая лампочка. Значит, тело все-таки имело объем, к тому же пролетало еще ниже, чем Володе сперва показалось. Он даже заметил внутри люка часть штанги, косо ведущей от края отверстия в освещенную глубину загадочного небесного странника.
На мгновение возникло искушение снять автомат с предохранителя и залепить в незваного ночного гостя очередь. Но размеры тела остерегали от попыток сражаться с ним. К тому же оно плавно перемещалось дальше, и вскоре пропал из видимости освещенный люк, а через минуту из-за уходящего в сторону края объекта над складом стали все ближе и ближе появляться звезды.
Постояв еще с автоматом на изготовку, Володя опустил его под руку и двинулся дальше по тропинке. Смотреть больше было не на что. Не оставалось и времени на обдумывание случившегося. Вдали запрыгал свет карманного фонарика.
Проорав: «Стой! Кто идет?»и выполнив уставной ритуал сдачи поста, Володя со злорадством подождал, пока начкар из офицеров водил лучом фонарика по тропинке в поисках уличающих окурков. Он и не подумал докладывать о пролетевшем над складом объекте. Это грозило бесконечными разбирательствами и возможными неприятностями, которые за полтора месяца до демобилизации ему были ни к чему.
Теперь, вспоминая на вышке о ночном происшествии, Володя еще раз одобрил свою дембельскую осмотрительность. Только салага поднял бы в этом случае караул в ружье, а потом в оправдание собственной дурости тыкал пальцем в пустое небо. Чрезмерная бдительность в армии не поощрялась, надо было только изображать ее. Что Володя и делал, давно поняв службу.
Солнце между тем выглянуло из-за далекого поля и оживило все вокруг пронзительными утренними лучами. Тени от сосен пересекли шоссе. Машины побежали по нему быстрее и чаще. Снова перекинув ремень с гвоздя на плечо, Володя погулял с автоматом по вышке. Потом от нечего делать решил зацарапать и 45-ю риску, но не успел осуществить эту затею. Возникшее на поле движение привлекло его внимание.
Kрай пахоты, частично скрытый за деревьями, находился метрах в 150 от вышки. Вдоль нее пролегала невидимая отсюда тропинка. Володя знал о ней, поскольку за три года не раз видел ходивших там немцев. Но сейчас вдоль кромки поля двигались существа, лишь пугающе похожие на людей. Их было трое, и скакали они, как кенгуру. Так, по крайней мере, Володе показалось сперва. Но когда, огибая поле, существа немного изменили направление бега, стало видно, что они перемещаются подобно спортсменам, совершающим тройной прыжок.
Только «спортсмены» эти были несуразно высокие, сломанно-согнутые вперед и с ног до головы белые. Длинные прыжки их отличались неспешностью и плавностьюсловно в замедленном кинопоказе. Существо, двигавшееся первым, достигало верхушек росших на краю поля молодых сосенок, так что рост его составлял не менее трех метров. Двое следовавших за ним были пониже, но все равно имели в высоту метра два с половиной. Ужасным и отвратительным казалось то, что движения необычных созданий выглядели обманчиво человеческими. Они выбрасывали вперед то одну, то другую ногу, слегка двигали прижатыми к телу руками и напоминали в меру торопящихся куда-то людей.
Только люди-то так двигаться не могли!
Скоро поразительная троица длинными прыжками-полетами пересекла открытое пространство и скрылась за заслоняющей часть поля рощицей. Володе так и не удалось рассмотреть, во что были одеты удивительные создания. Осталось только стойкое представление, что они были абсолютно белыесловно обсыпанные мукой. Дальше, за рощицей, поле уже не просматривалось, и, тщетно выждав, не двинутся ли существа в обратном направлении, Володя постепенно стал приходить в себя от изумления. Он снова услышал шум машин на шоссе. Потом опустил глаза и увидел собственные руки, крепко вцепившиеся в перила вышки. На сегодня чудес с него было довольно!
Шевельнулась мысль спуститься с вышки и позвонить в караул по установленному внизу полевому телефону. Но происшествие не касалось охраняемого объекта, и Володя не мог сообразить, о чем ему, собственно, докладывать. Вместо этого он стал кружить по вышке, и, не обращая внимания на ее предательское поскрипывание, размышлять, не обернется ли ему решение молчать опять-таки боком. Если по уставуне должно было бы, хотя черт его знает...
В таком состоянии его застал донесшийся со стороны разудалый крик:
Котлета! Ты чего? Слазь!
Внизу, не доходя до вышки метров 40, стоял со сползшим за спину автоматом, с засунутыми в карманы руками и, расстегнутой на груди гимнастерке Толик, сержант. На этот раз он был за разводящего, и посланный им вперед солдатик из молодых уже путался под вышкой в автоматесобирался лезть наверх. Не дожидаясь его, Володя сверзся по лестнице и потом неспешным дембельским шагом направился к разводящему. Было шесть часов утра. Его смена кончилась.
Что, понравилось?съязвил Толя.Не мог навстречу выйти? Салагу послал тебя будитьорать надоело.
Была причина,примирительно и с оттенком таинственности ответил Володя.Расскажу потом, когда с караула сменимся.
На всякий случай помахав молодому постовому кулаком, разводящий повернулся, и Володя зашагал вслед за ним в часть.
Вечером после караула, выбив из рожков патроны и сдав оружие, Володя нашел Толика сидящим на кровати в казармеавтомат за того сдавал салага. Приятель молча выслушал его рассказ о событиях на посту. Поразмыслив, спросил:
Ротному докладывать не будешь?
Нет,помотал головой Володя.Зачем?
Правильно,одобрил Толик.Если понадобится, пусть сами разбираются,и, положив на тумбочку свой карманный календарик, стал задумчиво вымарывать из него 45-й день.
Тот которого не было
явления всегда ошеломляют. Но это исходит не от них самих. от встречи с неведомым оказывается наша психика. С ней и имеем знакомясь со свидетельствами очевидцев невероятногоИнтересно наблюдать, как люди потом приспосабливают свое душевное состояние к вторгшейся в него сумятице. Неустойчивость психики оборачивается жизненной силой человекаспособного уживаться даже с непонятными вещами. А может бытьименно в среде чудесного он и мог бы полноценно существовать? Иначе откуда такая тяга к неведомому, такая к нему приспособляемость?
Отталкиваясь от этих рассуждений, перейдем к их иллюстрацииТем болеечто для этого трудно найти лучший материалчем лежащая передо мной фотография. Она послужит основой следующего сюжета.
олова побаливала, но терпеть было можно. Александр Карпенко, молодой журналист городской газеты, заставил себя разлепить глаза и подумал, что надо сразу встать и умытьсятогда станет легче. этим он решительно поднялся с постели и, споткнувшись о валяющиеся на полу туфли, босиком прошлепал в ванную.
После умывания головная боль не прекратилась, но как бы отошла на второй план. Теперь на нее можно было не обращать внимания. Однако, выбросив туфли в прихожую и подняв упавшие со стула брюки, Александр понял, что не мешает еще полчасика полежать. Борясь с муторным настроением, он снова улегся в постель и принялся вспоминать события минувшего вечера.
Вчера он был в своей школе на встрече выпускников. Пришли многиете, с кем Александр продолжал видеться, и те, кого начал уже забывать. Свидание удалось, все поддались приятной меланхолии, хотя по уже обретенной журналистской привычке Александр не мог не подметить, что иных его соучеников привлекла на встречу не столько старая школьная дружба, сколько желание похвастаться достигнутыми в жизни успехами.
Впрочем, слишком откровенно это проявилось только в Мишке Лисовском, дослужившемся до старшего лейтенанта КГБ, да, пожалуй, в пошедшем по торговой части Кольке Мосалевекогда тот вытащил из кармана неуместно толстую пачку денег. Остальные оказались ничегодаже Леня Репринцев, защитивший кандидатскую диссертацию, даже всегда имевший важный вид второй НиколайБаранов, таинственно не говоривший, где он работает.
степенностью выступал на торжественном собрании, от имени выпускников благодарил школу. Нынешние старшеклассники дали концертпослабее, чем когда-то это дела ли они. ь, что не было с ними и Чумаченко, который играл на и забыли они свои песнипосле выпуска восемь
водится, все клялись быть верными школьной дружбе, не забывать друг Что в тот же вечер и подтвердила возобновленная на давнишняя надпись: «Мосолдурак».
, расслабленно перебирая в памяти события минувшего мог избавиться от ощущения, что что-то щемящее было в этой встрече. Грустноесамо собой, но несла она на себе отпечаток еще и тревожной тоски. Только сейчас, на кровати, он сообразил, что из всех выпускников они на школьном вечере оказались самыми старшими. Ребят, окончивших учебу после них, пришло множество, из их классауже не все, а выпускников предшествующих , совсем. Значит, их класс отдалился от школы на ту д истанцию времени, когда кончается ее влияние и ослабевают юношеские привязанности.
Их излияния вне звучали ли они в последний раз?
концерта, вспомнил Александр, они устроились на партах в своем выпускном Деньги Мосла пришлись кстатина них купили вина, колбасы и почему-то целую сумку хлеба. Выпили таясь, хотя все понимали, что и сама выпивка, и необходимость понарошку скрывать ее от школьной администрации входят в ритуал встречи. одни направились в зал танцевать, а человек шестькак оказалось, холостякиостались допивать. Поскольку Александр по застенчивости вместе с Барановым со сцены приветствовать школу, он теперь не мог рассчитывать в зале на реноме журналиста и остался тоже. Минут через 15 к нему с озабоченным видом подошел Мишка ЛисовскийМент, как его успели прозвать за службу в органах.
Он даже не отозвал Александра в сторону, чтобы с доверительностью прошептать на ухо:
некоего Игнатьева знаешь?
Игнатьева? Какого-нибудь, может, и знаю.
Мишка с досадой потряс толстыми щеками:
Того, который уверяет, что все годы учился с нами.
Еще чего. Кто это выдумал?
и я не помню, а уж у меня память прекрасная,не упустил случая похвалить себя Мишка.
Может, когда-то в младших классах...
Нет, я сейчас смотрел нашу фотографию во втором классе, что Принцев припер,нет там никакого Игнатьева.
Мент, похоже, уже начал расследование и собирался вести его дальше.
Я сейчас приведу этого мужика, и ты посмотришь,предупредил он, поворачиваясь к двери и заговорщицки кивая сидящим на крышках парт собутыльникам.
Те, видимо, были в курсе, но не разделяли тревог Мента по поводу незнакомца.
На дело пошел,прокомментировал уход ретивого сыщика патлатый Серега Коваль из параллельного класса и позвал Александра:Иди сюда. Тут еще много.
Выпив полстакана крепленого вина, Александр едва успел откусить от развалистого бутерброда, как в дверях снова появилась сосредоточенная физиономия Мента. Не входя, он пропустил вперед своего спутника, и все увидели бледного, изящного молодого человека со светлыми волосами и тонкими, приятными чертами лица.
Здравствуй!с порога обратился он к Александру, порывисто двинувшись прямо к нему и на ходу упрекнув остальных:Что ж вы меня бросили? Я там ищу вас, а вы здесь спрятались.
Пожимая протянутую незнакомцем руку, Александр заметил, что все находящиеся в классе смущенно переглядываются между собой, и только знающий свое дело Серега отреагировал незамедлительно:
А вот мы тебе сейчас нальем!
Незнакомец не ломаясь выпил из протянутого ему липкого стакана, хотя его интеллигентный вид не предполагал такой простоты в манерах.
Что ж вы меня оставили?повторил он и добавил, глядя на Александра:А ты, Саня, даже не подошел.
Александр в замешательстве улыбнулся и, чтобы не вступать в неловкое объяснение с незнакомым человеком, неопределенно спросил:
Ты-то как живешь?
Как все,сделал небрежный жест неизвестный.Отслужил в армии, потом окончил институт. А теперь... Пока на пенсиипосле болезни. Так получилось...
Много получаешь?поинтересовался Мосолон об этом спрашивал всех.
Мало,засмеялся странный гость.Но мне много и не надо.
Возникла пауза, и Александр заметил, что она огорчила незнакомца. Тот заговорил о школьных годах, о какой-то совместной, всем классом, поездке на теплоходе. Словом, попытался обратиться к воспоминаниям, но для остальных эта сентиментальная часть встречи осталась позади, и разговор не получил поддержки. Только Мент проявил интерес к монологу незнакомца и бурно запротестовал, когда тот упомянул о его пропаже на теплоходе, повлекшей всеобщие переполох и поиски.
Но Мент был не прав. Он действительно тогда заснул за какими-то ящиками на корме, и оказалось, все остальные это хорошо и с удовольствием помнят. Разговор мог опять вернуться к воспоминаниям, но подвыпивший Серега с присущей ему бесцеремонностью брякнул:
Слушай, а ты кто? Мы тебя не знаем.
Незнакомец смешался. Даже в свете горевших только у доски люминесцентных ламп стало заметно, как он покраснел.
Что вы, ребята? Шутите или в самом деле не узнаете меня?прозвучал его растерянный голос.
Все опять смущенно переглянулись, а Мент решительно взял на себя прояснение дела:
Ты извини нас, дружище, но мы тебя действительно не помним. И не только те, что здесь,я и других наших спрашивал: все говорят, ты с нами не учился.
Некоторая обходительность в Мишкином обращении и ощущение неловкости у остальных объяснялись, наверное, тем, что незнакомец всем своим обликом внушал уважительное доверие. Нельзя было заподозрить его в нечестных намерениях, дажев неискренности. Поэтому в Александре шевельнулся протест к происходящему. Он усилился, когда в ответ на Мишкину тираду гость произнес еле слышно:
Неужели я так изменился?
Не в своей тарелке чувствовали себя и остальные ребята. Отсюдато облегчение, с которым компания встретила предложение Мента послать за Репринцевым и посмотреть его фотографию.
Он там с Зинкой танцует,заорал вслед отряженному на поиски Мослу пьяненький Серега. И довольно заржал.
Александр приметил, что Мент все время испытующе смотрит на незнакомца, но тот только сказал:
А что, есть фото?и вместе с остальными стал нетерпеливо поглядывать на дверь.
У меня дома тоже есть такая фотография. Я ее помню,чуть позже пояснил он.
Пока длилось ожидание. Александр задумался над тем, откуда незнакомец знает об их состоявшейся перед выпускным экзаменом поездке на теплоходе. Тем болеетакие подробности, как поиски заснувшего Мишки. Ему, конечно, мог обо всем рассказать кто-нибудь из ребят, но для чего это было нужно? Для розыгрыша? Такая мистификация представлялась слишком мудреной. Непонятны были ее цели. Зачем загадочному юноше втираться в доверие, ребят, избрав для этого столь несуразный и заведомо обреченный на провал способ? Что-то в этой истории было не так.
Мосол между тем пропал. «С концами»,как сказал Серега, полезший под парту за свалившимся туда стаканом. Чтобы не терять времени, Мент опять завел разговор о школьных годах. И Александр совсем сбился с толку, слушая рассказы незнакомца о больших и мелких событиях их ученической жизни. О том, например, как долговязый Ноздрин в седьмом классе стащил из учительской классный журнал. Год спустя он перевелся в другую школу. О Захарьянце, поджегшем у себя в парте горку пороха. Их мифический соученик легко называл имена и прозвища однокашников, преподавателейдаже тех, которые не так долго пробыли в их классе. Он знал об их школьной жизни буквально все.