Вы, писатели, умеете фантазировать и придумывать. Не исключено, что вы найдете выход из тупика, в который мы попали.
Разговор стал приобретать нездоровый характер. Но Нау делал вид, что не понимает всей абсурдности своей просьбы.
Я в поддавки не играю,возмутился Зимин.Вы все равно поступите по-своему. Никогда не поверю, что чужое мнение для вас что-то значит. Вы же считаете себя самым умным. Разве не так?
Не буду спорить с очевидным. Ядействительно умный. Но сейчас речь идет не об игре в шахматы, где это качество может быть полезным. Мы оказались в мире, где люди больше не доверяют своему уму, сейчас выгоднее совершать поступки под влиянием инстинктов и готовых клише, придуманных другими.
Не могли бы вы подробнее разъяснить про клише?
Понимаете, Зимин, бессмертие бывает двух видов. Первое достается людям, которые стремились к нему, они готовились, рассчитывали свои действия, чтобы получить его, планировали будущую бесконечную жизнь. Таких людей мало, но они есть. А второе досталось остальным. Им сказали: «Получите, распишитесь и пользуйтесь». И на их головы свалилось счастье. Все было бы хорошо, но они не имеют ни малейшего представления о том, что делать с таким потрясающим подарком. Поэтому они совершают безумные, разрушительные поступки.
Правильно! Вы уничтожили их привычные жизни.
Не по злому умыслу. Сами знаете, научный прогресс остановить нельзя. Ученые познают окружающий мир и если что-то открывают, закрыть обратно очень сложно. Запрещай, не запрещайно человеческая жадность заставит использовать открытие для получения прибыли. Тем более, когда речь идет о бессмертииникто не будет разбираться хорошо это или плохо. Обязательно хапнут, а виноваты будем мы.
Понимаю. Выгоду от мероприятия получат только специально подготовленные люди, как вы их называете. Остальным придется не сладко.
Не все так ужасно. Мы подарили людям бессмертие, теперь научим пользоваться этим подарком.
И вы хотите, чтобы этим занялся я?
Да. Как вы догадались?рассмеялся Нау.
Здесь больше никого нет.
На миг внимание Зимина привлек перстень Нау, точнее ярко сияющий в нем зеленый камень. «Красиво жить не запретишь»,подумал он.
Соглашайтесь. Помогайте хорошим людям, плохих наказывайте. Вот и все, что от вас требуется.
Как же я буду отличать плохих от хороших?
Вы же писатель. Должны в людях разбираться. Как говорится, глазалмаз. Или рентгеновский аппарат. Значит, плохишей насквозь видите.
«Я смогу!»неожиданно подумал Зимин, сам факт, что Нау поверил в него, обратился к нему и рассчитывает на его помощь, наполнял его гордостью, он почувствовал причастность к великому делу. И это было здорово! Как ему не хватало этого чувства раньше.
Нау был очень убедителен. Зимину стало стыдно, что он не догадался предложить помощь сам. Сделать людей счастливымиэто ли не самая прекрасная работа!
Я уже кое-что придумал. Нужен комплексный центр, а при нем откроем «Университет вечной жизни», «Музей бессмертия» и «Школу долголетия». Научим людей быть бессмертными,сказал Зимин, потому что некоторые шаги были очевидны.
Вы обязательно справитесь,похвалил Нау.
Есть еще одна важная проблема. нужно прочитать доклады по темам: «Предполагаемая эволюция тюрем в ближайшие триста лет», и еще, обязательно, «Практика средневековых пыток в исправительных учреждениях». Внезапное бессмертие не только не убьет преступность, но предсказуемо вызовет ее резкий скачок. Нужно быть к этому готовыми.
Вы правы, Зимин. Я не сомневался, что ваше умение видеть скрытые мотивы поведения поможет нам.
Новоявленный инквизитор
Так Зимин стал инквизитором. Не настоящим, конечно, в штатном расписании он значился координатором группы нормализации социальных пожеланий толпы. Однако он должен был пресекать моральное разложение населения, поэтому имелись достаточные основания считать его именно инквизитором. Зимину и команде, которая ему подчинялась, вменялось в обязанность фиксировать любые активные действия, нарушающие законные права людей на практическое бессмертие, разыскивать виновных и передавать их дела в Трибунал.
После разговора с Нау стало понятно, что величайший в истории человечества утопический проект построения идеального общества, состоящего из бессмертных граждан, продвигается с большим трудом. Постоянно возникали серьезные проблемы, о многих из которых аналитики не удосужились подумать заранее. Зимин полагал, что его участие в нормализации новых социальных конфликтов ограничится написанием художественных текстов, где он должен был рассматривать происходящее с точки зрения психологии, и попробовал предсказать эмоциональное поведение людей.
Как, например, в рассказе «Папа, ты меня достал», где он показал, что бессмертие обязательно приведет к разногласиям между представителями разных поколений. Порвется связь между родителями и детьми. Все, вроде бы, правильно написал, однако не предложил способа решения конфликтов, теперь от него ждали именно этого. После разговора с Нау Зимин понял главноеновый мир все равно наступит, и если есть возможность сделать его чуть-чуть лучше, он не должен стоять в стороне.
Но все оказалось хуже, чем можно было предположить. Неподготовленным людям тяжело было начинать жить по новым правилам. Требовалась серьезная перестройка человеческой психики. У огромного числа людей, едва ли не у половины населения, возникли проблемы с головой. С интеллектом и до бессмертия было не очень хорошо, а теперь нужда в повседневном напряжении мозга отпала сама собой. В этом не было нужды. Прими таблетку и не беспокойся о завтрашнем дне, он обязательно наступит.
Главным врагом нового общества объявили старую науку. В Коллегии боялись, что появится еще один или несколько центров распространения бессмертия. Такого развития событий ни в коем случае нельзя было допускать, принципы устройства социума в разных центрах будут наверняка серьезно различаться, что неминуемо приведет к неразрешимым конфликтам и войнам.
Аналитики Коллегии утверждали, что существует лишь один способ разумного устройства общества бессмертных людей, тот, что разработали они. Скорее всего, это так и было. Но Зимин не мог согласиться с Запретом научных исследований. Воспитание, образование, особенности мышления и моральные принципывсе это делало его скрытым противником новой идеологии. С этим надо было что-то делать.
Зимин искренне не понимал, как можно запретить познавать мир. Для него оставалось загадкой, как люди из Коллегии собираются добиваться монополии на знания? Затея представлялась ему невыполнимой. Как-то во время беседы Зимин посоветовал Нау смириться с тем, что центров распространения бессмертия будет несколько. Надо признать, что все люди разные, и мир будущего будут населять люди с несовпадающими взглядами, не исключено, что и взаимоисключающими. Он попытался объяснить, что в этом нет ничего страшного, но Нау его слушать не стал, заговорил о чем-то другом.
Зачем я вообще все это вам говорю?возмутился Зимин.Не хотите слушать, не надо. Я не настаиваю, мне есть чем заняться.
Перестаньте, Зимин, я внимательно вас слушаю. Не отвечаю сразу, потому что нужно подумать. Запомните, то, что вы мне что-то говорите, не означает, что я с вами беседую.
Но, к сожалению, выяснилось, что одними разговорами и текстами обязанности Зимина не ограничиваются, от него ждали оперативной работы. Он должен был лично допрашивать подозрительных лиц, выявлять виновников и оформлять документы для передачи в Трибунал. А это все-таки полицейская функция.
В помощники ему был выделен бывший полицейский по имени Василий. Зимин с удовольствием отметил, что помощник весьма умен и начитан, с ним было интересно говорить на самые разные темы, да и с текущей работой он справлялся лучше Зимина. Единственное, что иногда раздражало Зимина, это слишком рьяное исполнение Василием должностных инструкций. И еще, его мнение всегда совпадало с официальной идеологией Коллегии. Наверное, это было правильно. Но Зимин ждал от своего помощника более свободных суждений. В конце концов, этого требовала работа.
Прошло немного времени, и Зимин неожиданно понял, что его деятельность имеет огромное значение, он помогает людям, которые без его поддержки хлебнули бы горя из полной чаши. Наступили тяжелые времена, когда потребовалось проявить твердость. Так случилось, что необходимые действия должен был проделать он, Зимин. Тут ничего не поделаешь. Людей надо было защищать. Работа заставила его посмотреть на текущие события с другой стороны. Например, постоянные пожары. Если раньше он осуждал теракты, так сказать, заочно, стараясь понять логику поджигателей, ему хотелось узнать, что заставляет их действовать так безрассудно и жестоко, то теперь он должен был находить их и обезвреживать. А это совсем другая история.
В кабинете появился помощник Василий.
Господин Зимин, из штаба доставили преступника, вы его сами допросите или поручите мне? Я справлюсь.
Поджигатель? О пожарах сегодня не сообщали.
Нет. Сектант.
Сектанта допрошу я сам.
Зимин с облегчением вздохнул. Ибо задержанные по подозрению в поджогах, как правило, даже отдаленно не напоминали интеллектуалов. У них были характерные неподвижные, лишенные эмоций бледные лица и пустые грустные глаза. Говорить они не любили. Допрашивать их было сплошным мучением, слишком уж сильным было искушение без лишних разговоров перейти к пыткам первой категориисильным ударам по грудной клетке без нанесения видимых повреждений. Несколько раз Василий бил задержанных по лицу, но Зимин пресекал самоуправство, он любил, когда допросы ведутся по инструкции.
Зимин боялся, что однажды к нему на допрос приведут настоящего поджигателя. Доказать, что с огнем балуются именно любители запрещенной науки, выбравшие для защиты своих интеллектуальных принципов террор, пока еще не удалось. И вряд ли когда-нибудь удастся, потому что это была откровенная чушь. Зимину было непонятно упорство, с которым руководство Коллегии пытается опорочить этих несчастных людей.
А вот с сектантами Зимин любил общаться. Они были способны вести долгие беседы, некоторые из них готовы были часами отстаивать свое хитроумное учение. Зимин со многим соглашался, ему было лень отыскивать ошибки в их догматах, проще было кивнуть. Иногда ему казалось, что наступит день, когда он услышит настолько веский довод, что и сам будет вынужден записаться в секту. Но с каждым днем вероятность этого становилась все меньше. За месяц, который он проработал координатором, его представления о жизни изменились, он стал циником.
Сектант оказался не почтенным стариканом с седой бородой, какими обычно представляют себе религиозных фанатиков. Вовсе нет, это был молодой парень, ровесник Зимина. Тем интереснее должен был получиться разговор. Переубедить сектанта непросто.
Здравствуйте, я координатор Зимин, буду вести ваше дело. Обещаю, что с вами поступят по закону.
Дело? Какое дело? Я ни в чем не виноват.
Так все говорят,сказал Зимин твердо, ему очень-очень хотелось понюхать руки задержанного.
Видимо ему не удалось скрыть свое желание, потому что сектант догадался и сказал:
Ваши люди меня уже обнюхивали. Я не поджигаю жилища людей. Вообще-то я человек законопослушный. Приводов не имею.
Вас только что привели ко мне,удивился Зимин и непроизвольно подмигнул.
До сегодняшнего дня не было,уточнил сектант.
Так что же случилось? Вы сидели дома, ничего не нарушали, и вдруг к вам, ни с того ни с сего, ворвались оперативники и задержали вас?
Именно так все и было.
Не верю,Зимин стукнул ладонью по столу.Сообщите номер вашей регистрации. Хочу проверить, не использовался ли выписанный вам рецепт в незаконных схемах.
Я не зарегистрирован. У меня нет рецепта.
Здравствуйте, приехали! Почему?
Распоряжаться своей жизньюмое неотъемлемое право. Я не собираюсь обсуждать этот вопрос с кем бы то ни было.
Верно. Но я спрашиваю вас не о том, что вы хотите или не хотите. Я спрашиваю, почему вы до сих пор не зарегистрировались? Ваши желания меня не касаются, но закон вы обязаны исполнять.
Я испугался.
Чего?не понял Зимин.
Вы называете нас сектантами, это оскорбительно, потому что это вранье. Мы просто люди, которые не хотят становиться бессмертными. Это наше конституционное право. Мы стараемся не попадаться лишний раз на глаза властям, потому что с зарегистрированными сектантами происходят неприятные вещи.
Какие?
Они исчезают.
Куда исчезают?
Не знаю, я с исчезнувшими не встречался.
Не знаете, а болтаете. Сейчас я вас зарегистрирую, и вы убедитесь, что здоровью это не повредит.
Я попался. Теперь мне все равно.
Удивительно, но сектант был абсолютно спокоен. Это была не игра в принципы, а осознанный выбор. Он был готов принять смерть в застенках Коллегии, потому что хотел достойно прожить отведенный судьбой срок. Ему не нужны были подачки.
Я не одобряю ваше поведение,Зимин постарался произнести эти слова как можно суровее.
Но я себя никак не веду,удивился сектант.Сижу и разговариваю с вами.
Вы нарушаете закон.
Уже нет. Вы меня зарегистрировали, придумать еще одно правонарушение будет очень трудно. Законы мы соблюдаем.
Вы отказываетесь принять подарок от Коллегии, это невежливо.
Бессмертие, что ли, подарок?
Люди для вас старались!
Неужели вы не понимаете, что готовите людям страшную участь. Наверное, по наущению дьявола, так как только дьявол способен на такую подлую штуку.
Объяснитесь.
Согласно нашей вере, люди возрождаются снова и снова, пока им не удается, совершенствуя должным образом свой дух, прорваться сквозь страдания, исправить карму и прервать цепь рождений. Только так человек способен обрести Блаженство. Вы предлагаете прервать духовный поиск и на веки вечные запереть мою душу в ненавистном материальном теле. Спасибо, не нужно. Для меня ваше практическое бессмертиетот самый ад, о котором вы и сами любите поговорить в свободное от работы время. Когда рассказываете друзьям и подругам о душах пойманных вами смертных.
Отказаться от бессмертия ради своей веры,какое средневековое мракобесие!
Если вам не за что умереть, то и жить не стоит.
Я подумаю над вашими словами,сказал Зимин.
Василий поволок сектанта в каземат. На пороге тот обернулся и пристально посмотрел в глаза Зимину, словно хотел убедиться, что у координатора еще осталось что-то человеческое за душой, хотя бы чуть-чуть.
Все это пустые слова,сказал Зимин.Стоит ли доверяться непроверенным теориям и учениям?
Это называется верой. Вы верите в темную энергию, а я в то, что мой дух освободится, когда удастся прервать утомительную цепь рождений. Кто из нас окажется прав, инквизитор?
Я не инквизитор,уточнил Зимин.Всего лишь координатор.
Нет. Инквизитор!
Дверь захлопнулась. Зимин задумался. Была в словах сектанта своя правда. Не в том смысле, что нужно, мол, прерывать цепь рождений и пробиваться к Блаженству. На сектантские идеи Зимин поддаваться не собирался. Он знал, что мир устроен достаточно просто. Никаких карм, цепей рождений и никакого Блаженства не существует в природе. Это можно легко доказать, если воспользоваться догмами старой науки, ныне запрещенной. Зимин знал доказательство и готов был познакомить с ним любого желающего, если попросят. Дело было вовсе не в идеях несчастного сектанта, а в том, что все люди разные, у них собственные представления обо всем на свете, в том числе и об устройстве мира. Начиная великие дела, нужно помнить, что нельзя требовать от всех без исключения людей понимания того, что начатое дело действительно великое. Многие не согласятся.