И ведь что особенно душевно, его донос не может повредить Нине. Эка невидальметареализм! Насколько Зимин понял, речь не идет о разоблачении врага. Нет, конечно. Просто по долгу службы он обязан время от времени проявлять бдительность. А с Ниной у него получилась вроде бы тренировка, военные называют подобные занятия маневрами, учебными стрельбами. Конечно, наносить вред Нине никто не собирается. Сама мысль об этом показалась Зимину чудовищной. Он попробовал представить, как оформляет свое сообщение на стандартном листке мелованной бумаги. Но у него ничего не вышло. Какой-то настойчивый шум поднимался в голове всякий раз, когда он думал о том, как правильно пишется слово «метареализм». Нет, ничего у него не получалось. Не хватало чего-то. То ли уверенности, то ли настойчивости. Не надо было забывать, что об интересе Нины к метареализму знал еще один человекбухгалтер Чепалов. Вот пусть он и сообщает. Зимину хотелось узнать, зачем Чепалов вьется возле Нины? Какой ему прок от болтовни о метареализме? В этом была какая-то загадка. Ох, уж этот Чепалов!
Донос
Зимин постарался забыть о неприятностях и включил пятый диск сборника популярных песенок начала веканесмотря ни на что он рассчитывал вернуться к правке текста. Это ему удалось. На какое-то время он забыл обо всем, работа захватила его. К реальности его вернул телефонный звонок. Оказывается, Горский высказал еще далеко не все свои претензии.
Надеюсь, ты правильно понял мой совет, Зимин? спросил он странным, неподходящим к случаю голосом, в нем не чувствовалось ни малейшего сочувствия, только отстраненное желание убедиться в том, что приказ его принят к неукоснительному исполнению.
Постоянные перепады настроения непосредственного начальника стали Зимина раздражать. Он подумал, что ему даром не нужно хваленое бессмертие, если при этом из общения между людьми исчезнут чувства. Ему надоело чувствовать себя функцией, уже одно то, что у него было отнято право ошибаться, приводило его в ярость.
Сидел, писал свой текст, ни к кому не приставал. И вот, пожалуйста, начальник требует совершить гнусность. Он ведь позвонил не для того, чтобы узнать, какой выбор сделал Зимин. Нет, он не считает, что его подчиненный может отказаться предавать. Решил напомнить, что совет его вовсе никакой не совет, а приказ, обязательный к исполнению. Зимин почувствовал себя последним гадом. И еще он понял, что до его проблем с зеркалами господину Горскому нет никакого дела. И не было. У него свои заморочки. Наверняка более важные, чем мучения Зимина с подсознанием.
Исчезли последние сомнения, его все равно заставят написать донос,совершить действие, которое бы он по своей воле никогда не сделал. И дорого бы заплатил, чтобы его оставили в покое. Но руководство приняло решение, выкрутиться не удастся. Сначала всегда говорят: донос, в единственном числе, будто бы это плевое дело, а потом не успеешь опомниться, речь уже идет о доносах. Слышал я, что люди привыкают и втягиваются. Да так основательно, что вскоре жизнь, лишенная постоянной бдительности, становится им в тягость. Рассказывают, что есть в доносительстве неподвластная разуму скрытая романтика. Но Зимин не был романтиком и с радостью отказался бы от экспериментов подобного сорта, как и от предполагаемого повышения. Впрочем, это был тот самый случай, когда его выбором и его свободной волей никто не интересовался. Хотел он продвижения по службе или нет, с некоторых пор это перестало играть определяющую роль в сложившемся положении. Как и проблемы с зеркалами. Приказ был отдан, и его следовало исполнить. Если бы Зимин мог попросить его отменить! Впервые в жизни указание начальника вызвала у него такое стойкое неприятие. Спрашивается, почему он?
У тебя кружится голова?спросил Горский.
Его вопрос удивил Зимина. Непонятно было, как он догадался. Конечно, он был прав. Его голова и в самом деле протестовала не менее усердно, чем прочие части тела: ныла переносица, слезились глаза, непотребно дрожали руки, отнималась левая нога. Он чихнул.
Зимин, отвечай, с тобой все в порядке?
Известно, что следует отвечать в подобных случаях, но Зимин не сразу сообразил, что произносит положенные слова про себя, то есть не издает ни звука. Господин Горский, естественно, почуял неладное.
Прости, Максим, я плохо себя чувствую. Неудачно посмотрел в зеркало.
Прими лекарство.
Хорошо. Обязательно.
Капли Шнейдера.
Я помню.
Это хорошо, что ты не забываешь о каплях. А теперь постарайся вспомнить о моем совете. Это очень-очень важно.
У меня не получится.
Что это значит? Как этоне получается? Ты не помнишь, о чем я тебя попросил?
Твой приказ я помню. Но Мне как-то не по себе. Если бы я знал что-нибудь предосудительное о наших сотрудниках, то и без приказа доложил. Но мне нечего сказать. А строить предположения в данной ситуации неправильно? Ложный доносвещь неполноценная, так мне всегда казалось. За ложный донос меня начальство по головке не погладит. Не сейчас, так потом припомнит. Боюсь рисковать.
Назови фамилию человека, который тебе подпортил жизнь на этой неделе. Были ведь такие? Это будет и не донос вовсе, а так, просьба к начальнику присмотреться к возможной конфликтной ситуации. А для чего надо гасить конфликты в зародыше, тоже понятно, чтобы устранить препятствия к исполнению служебного долга. Ну?
У меня нет претензий к сотрудникам базы.
Чью фамилию ты вспоминал на этой неделе чаще всего.
А это для чего?
Не рассуждай.
У меня было много работы, было не до глупостей.
Фамилию назови!
Кукушкин.
Не годится. Он уже наш пациент.
Я больше ни с кем не общаюсь.
Трудно с тобой. Что ж, давай попробуем по-другому. Назови любую фамилию. Первую, которая придет тебе в голову. Первую попавшуюся. Это-то ты можешь? Мораль твоя от этого не пострадает?
Могу. Чепалов, например.
Наш бухгалтер?
Да.
Годится. Послушай, Зимин. Я знаю, что ты ценишь свою работу. Иногда приходится ради любимого дела совершать неприятные поступки. Такова жизнь. Пускай, правила придумал не ты, но выполнять их обязан. Это мой второй бесплатный совет за сегодняшний день.
Он отключился.
Зимина стошнило. Зачем, спрашивается, он назвал фамилию Чепалова? Наверняка он плохой человек, но разве это оправдание? Неужели нельзя любить свою работу и при этом не указывать по просьбе начальства пальцем на невинных людей? Даже если они в разговоре со знакомыми девушками нагло обсуждают перспективы развития метареализма.
Вульгарная слежка
Иногда заблуждения принимают забавный характер. Так, например, Зимину всегда казалось, что сочинить интересную историю несложно. Достаточно оказаться в одиночестве за письменным столом, добиться того, чтобы посторонние не мешали творческому процессу, и все получится. На практике дело обстояло не столь радужно. Вот и на этот раз он сидел, а толку не было, в голову лезли какие-то посторонние мысли. О внутреннем напряжении в работе психофизика, о вечной необходимости повышать свой статус, о непреходящей роли господина Горского для служебного роста и о том, сможет ли он теперь смотреть в глаза Чепалову. С последним вопросом Зимин постарался разделаться сразу. Конечно, у Чепалова не должно быть к нему претензий. Он не писал доноса на Чепалова, просто вспомнил по просьбе начальника первую попавшуюся фамилию сотрудника станции. Что предосудительного в произвольном произнесении фамилии? Если у человека есть фамилия, рано или поздно ее кто-нибудь произнесет вслух. Вот это и случилось. А вот, почему именно фамилия Чепалова пришла ему в голову, Зимин обсуждать не собирался. Он готов был под присягой подтвердить, что произошло это совершенно случайно. Следовательно, он не подсуден, и с точки зрения закона, и с точки зрения морали.
Нельзя сказать, что это вполне здравое рассуждение успокоило Зимина. Скорее наоборот. Ему почему-то опять стало тошно. Ему не нравился выбор, который он сделал, его бесило, что вообще пришлось выбирать. Зимин знал, что у многих интеллигентных людей популярна теория человеческого существования, как постоянного процесса выбора. С ее помощью легко оптимизировать собственное житье-бытье, оправдать нравственные изъяны поступков, совершенных под гнетом непреодолимых обстоятельств. Зимин готов был согласиться, что человеческая жизньесть непрекращающаяся цепочка выборов. Было что-то доброе и успокаивающее в этой теории. Жизнь становится похожей на азартную игру: не повезло с выбором на этот раз, не беда, повезет потом. Получается, что нет на свете подлости, а есть неудачный выбор. Широкую известность, например, получил следующий риторический вопрос: какое право мы имеем судить о выборе человека, который остался один на один с непреодолимыми проблемами? Выбрал и выбрал. Потом, подвернется случай, выберет разумнее и честнее. Есть у этого подхода и приятное следствие. Получается, что если каждый раз совершать удачный выбор, то жизнь делается правильной, а человек порядочным во всех отношениях.
И вот после доноса на Чепалова все изменилось. Теперь Зимин считал, что хорошим может считаться человек, которому не приходится выбирать между плохим и очень плохим. Как бы это проще сказать: человек должен так организовывать свою жизнь, чтобы подобный выбор перед ним не вставал. Конечно, это всего лишь мечта или благое пожелание. Но к этому нужно стремиться. И то, что сам он оказался перед подобным выбором, потрясло его. Получается, что онгад. Только перед гадами встают гадские выборы, это он знал и раньше. Переживать Зимин не собирался, надо было что-то менять в своей жизни, а не затравленно решать: стучатьне стучать.
Почему-то Зимину страшно захотелось услышать, о чем в данный момент говорит Нина. Иногда сущего пустяка достаточно, чтобы успокоиться. Все равно прослушка задействована, чего же добру пропадать. Ему почему-то показалось, что именно в этот момент Нина говорит со своими подругами о чем-то простом и незамысловатом. Этого было бы достаточно, чтобы раз и навсегда отбить желание ябедничать. Потому что нельзя писать доносы на людей, которые ведут обычные человеческие разговоры.
Зимин нажал кнопку на своем коммуникаторе и от неожиданности рассмеялся.
Нина опять говорила с Чепаловым. Ну и дружка она себе нашла! А ведь всего несколько дней тому назад, Зимин и подумать не мог, что они знакомы, и жилось ему спокойнее. Честно говоря, странные беседы, которые, которые, как оказалось, давно уже вели эти голубки, выглядели абсолютно неприлично. Всему есть предел. Зимин слышал от Горского, что, в принципе, начальство поощряет бессмысленные увлечения сотрудников, если при этом не возникает нежелательных проблем. А что? Луна есть Луна. Ее аршином общим не измеришь. Вот и приходится делать поправку на эмоциональный голод персонала. Но, разговор, подслушанный Зиминым, менее всего походил на беседу литературных критиков. Он усомнился в том, что критики вообще говорят друг другу подобное. Если бы Зимин захотел, у него появилась бы отличная возможность написать по-настоящему отличный донос. Аргументированный, непротиворечивый, внятный и полновесный.
Речь могла идти о преступном сговоре. Не трудно было обнаружить элементы правонарушения уже в самом факте подобной безответственной трепотни. Никаких здравых причин для общения у этих людей не было. А это значит, что встреча была не случайна. Но главное,это слова, которые они произносили. Без тени волнения и стыдавот что Зимину потрясло до глубины души. Если бы они знали, что их прослушивают.
Кое-что он запомнил.
Нина, например, сказала следующее:
Меня удивляет, когда эталонами мужественности объявляют наших доморощенных инквизиторов.
Контролеров,поправил Чепалов.
Да как их ни назови,суть дела от этого не изменится. Психофизики хреновы. Это ведь абсолютно не мужская профессия. И не женская. Скорее бабья. Совать нос в чужие вопросы, выискивать крамолу, прикрываясь благими намерениями, а потом ябедничать. Бррр! Среди контролеров попадаются мужчины, но это, как правило, исключение. Нельзя забывать, что по долгу службы им следует быть злопамятными, бессердечными и вредными. У бухгалтеров явное преимущество в мужественности. Бухгалтеры совсем не похожи на контролеров. Как мне кажется.
Мерзавец Чепалов довольно ухмыльнулся и спросил:
Почему?
- Все дело в правильном выборе работы. Для меня мужчина, прежде всего, человек дела. Он должен что-то делать. Придумывать и создавать. Или считать деньги. Контролеры создавать не умеют. А умеют разрушать и мешать делать другим. Есть такая пословица «Сила есть ума не надо». Не слышу в краткой народной мудрости особой симпатии к культу силы.
Но почему же не мужчины?
Слишком много так называемых бабьих признаков. Маниакальное стремление подчиняться начальнику или идее, какая разница? Главная мечтасделать карьеру или «принести пользу», а то и вовсе срубить по легкому деньжат. Абсолютная уверенность в собственной правоте. Многие отмечают, что у контролеров эмоциональный мир придушен. Да. Это правда. Но нужно помнить об одной отличительной особенности этих людейполнейшем презрении к законам. В этом их работа и состоитнарушать законы для достижения поставленной цели. Как это глупопостоянно быть уверенным, что ты всегда прав. А ведь без этого чувства стопроцентной уверенности контролером не станешь!
Ты считаешь, что мужчина должен посадить дерево, построить дом и воспитать сына?
Именно. А у этих все наоборот. Посадить врага в тюрьму, отнять дом и изнасиловать его жену. Такую работу может себе выбрать только психически больной человек. И немудренов поведении контролеров легко различаются явные болезненные симптомы. Раздвоение личности, мания величия, и тут же мания преследования. Получается вяло текущая шизофрения с отягчающими последствиями. Я бы даже сказалауныло текущая. Мне жаль контролеровони сделали неудачный выбор, отказавшись от собственной жизни ради денег, власти, вымученной романтики и прогрессирующей мании величия. Несчастные люди.
А потом случился настоящий облом. Нина произнесла еще три фразы. Анализировать их можно долго, можно придумать самые экзотические объяснения, но только при любой трактовке получается безобразие.
Надо сказать Зимину, что контролеры, которые пытаются добиться исполнения придуманных планов, как правило, люди с искаженной психикой. Это должно помочь ему в работе над текстом. Вот сейчас он придет, и я расскажу ему, как правильно писать исторические романы.
Вульгарная критика
У Зимина на глазах появились слезы, в последний раз он плакал в пятилетнем возрасте. Неприятно, когда твоя самая большая тайна становится известна кому-то еще. Даже людям, которым ты не дашь прочитать текст, даже когда тот будет закончен. Надо сказать, что он никому не сообщал о своих писательских амбициях. Ни слова. Даже Горскому. Зимин не сомневался, что начальник думает, что он пишет дневник! Таков был приказ. Тем более он ничего не говорил Нине. С какой стати? Это было бы противоестественно. Зимин не собирался обсуждать свой текст с кем бы то ни было. Время еще не пришло. Он не готов. Да и говорить, собственно, пока не о чем. Приходит вечер, и ему охота посидеть несколько часов над текстом исторического романа, который Который и не родился еще. Зимин не желал, чтобы о его причуде знали посторонние. Он представил, что энергично выкрикивает свои претензии прямо в лицо растерявшейся Нине. Ему захотелось поставить ее на место. Случаются минуты, когда быть резким разрешается. Он не стал медлить, и уже через семь минут был на месте. Проклятого бухгалтера, впрочем, и след простыл.
Ты сегодня потрясающе красивый, случилось что-то?спросила Нина.Я и раньше замечала, что стоит тебе рассердиться, и ты немедленно расцветаешь самым беспардонным образом, думаю, что природа пытается таким образом компенсировать очередную нервотрепку.