Дрыгнув ногами, Стась перехватила пару перекладин. Словно на горизонтальной шведской стенке. Забавно! Внизу возникло движениебыстрое, бесшумное, лихорадочное. Стась вновь отпустила одну рукуи все замерли.
Видишь, Зоя, как они забегали? Как тараканы по пробитому реактору! Думаешь, это они из-за меня переживают? Как бы ни так! Меня они прихлопнут и бровью не поведут. Нет, Зоя, это ты им нужен. Знать бы толькозачем Ну, крысомордым там всякимпонятно. А остальным-то? Вопрос Чисто за компанию? Из чувства стадности? Раз кому-то нужното и мне присралось? Забавно!.. Только вот ведь какая штука ежели мы, Зоя, разожмем сейчас пальчики и навернемся отсюдова прямо и точно на этот вот славный пластбетон Хороший такой пластбетон то, когда отскребут нас от него вряд ли кто-нибудь даже из самых ушлых крысомордых сумеет тогда разобратьсягде там я, а где там ты, Зоя Забавно, не правда ли?..
Перехватываясь руками, Стась двинулась вдоль основной стойки. Дойдя до самого края антенны, подтянулась и встала на перекладине, придерживаясь рукой за плоскость наклонной выгнутой тарелки.
Металл был теплым и слегка вибрировал: шла передача. Может бытькак раз о ней, если Ти-Эр работает в прямом эфире.
Стась прошлась по узкой перекладине, придерживаясь за такую же трубку на уровне груди. Лучше не оставаться на одном месте, не давая им возможности провернуть эту штуку со спасательным тентом
У самой антенны длинные поддерживающие стойки, стянутые между собой зигзагами более тонких перекладинок, сходились, превращаясь в густую металлическую паутину. Лезть по ней было не труднее, чем по пожарной лестнице, разве что ступеньки шли не горизонтально, а под углом в сорок пять градусов.
Интересно, лазала ли Зоя по вантам?..
С легким гудением из-за металлической чаши вывернул трансляционный хоптер. Завис. На порядочном расстоянии, надо заметить. В прошлый раз, когда попытались они это расстояние сократить, нагло потрясая информ-эмблемами и норовя сунуть микрофон чуть ли не в рожу, Стась не стала спорить, а просто совершила четырехметровый прыжок, распластавшись в полете красивой ласточкой, а для пущего эффекта сделала довольно-таки убедительный вид, что не сумела зацепиться с первой попытки, сорвалась, проскользив пару-другую метров вниз, зацепившись только за пятую от верха горизонтальную перекладину. Резонно полагая при этом, что вряд ли подобное зрелище оставит равнодушным наблюдателей.
Не оставило.
Об информ-неприкосновенности было забыто моментально и напрочь, хоптер обстреляли, и нехило, даже сумели повредить звукоизоляциюон теперь гудел, как рассерженная муха. И больше не приближался.
Ти-Эр не дурак. Как бы ни хотелось ему снять самым крупным планом шикарное падение человека с ведущей антенны, но рисковать ради этого своей шкурой он не станет.
Итак, что мы имеем в сухом остатке?
Над макушкой круги описывает славная информ-пташка. На крышебывшие коллеги расположились. Настойчивые, между прочим, личностисбитый пехотинцами синий бот до сих пор дымится у главного входа, три оставшиеся блокируют порт. Пехотинцы, стало быть, в самом низу пирамиды, их как раз хватает на полное оцепление. Плюс еще те непонятные ребята на седьмом этаже. Не говоря уже о двоих, затянутых в черные полускафы, что затаились сейчас на стреле портового крана.
И во что это, интересно, Зоя, мы с тобою вляпались?..
Страшно не было.
Было смешно.
С той самой минуты, когда, балансируя на перилах восьмого этажа, она ожидала выстрела. А его все не было. Она даже злиться началасколько же можно нервы мотать?! И обернулась. И увидела их перекошенные белые лицаони подкрадывались осторожно, на цыпочках. И с каким-то восторженным злорадством понялавыстрелов не будет.
Во всяком случаесейчас, пока балансирует она на перилах восьмого этажа
Два быстрых выстрела слились в один. Два тела в пятнистой униформе закувыркались вниз, так и не успев добраться до стоек антенны. Стась хмыкнула одобрительно. Профессионализм она уважала, а двое на стреле были явными профессионалами. Восемь выстреловвосемь тел. Как в тире. И позиция отлично выбрана. Трупов, правда, меньше, если вообще естьсудя по суете медиков внизу, оружие у этой парочки парализующее. Так что тут кому как повезет.
Забавно, но жалко пятнистеньких ей не было. Ну не было, и все тут! И блок не срабатывал. Может быть, окажись среди подстреленных кто-нибудь в синих комбах, отреагировала бы она иначе. Хотясомнительно. В смысле, сомнительно, что такое могло бы произойти. Хорошо тренированные и не раз обстрелянные девчонки с ее курса никогда не допустили бы подобной глупости. Так повести себя могли бы лишь штабные гусыни. А гусыньне жаль. Да и лиц у них нет, далеко слишком. Абстрактно. А она никогда не умела жалеть кого-то абстрактного, близко не знакомого. Такой вот дефект психики.
Интересно все-такикто они такие, эти двое на кране? С остальными понятно хотя бы кто, пусть даже вопрос «зачем» так и остается открытым
Стась сунула в рот последнюю конфету, выкинула пакет, шелестящий и яркий, похожий на диковинную бабочку. Отряхнула руку. За чудо, за гений, за дерзостьтак вроде ты говорила, Зоя?.. Всего остального у нас навалом, а вот немножко чуда сейчас бы очень не помешало.
Ну хотя бы совсем немножко
Стась поправила рюкзак. Вообще-то повезло, что шмотье этого Уве Янсена (ну что ты скажешь, Зояименно таки что Янсена?! Судьба!) сегодня тамв форме лазать удобнее, чем в тесных брючках. Хотя, конечноне так эффектно будет смотреться на видео, но это уже проблемы Ти-Эр.
Посмотрела с усмешечкой на залегших амазонок и суетящийся себе в убыток спецназочередная парочка, кстати, опять пытается подобраться к основанию, камикадзе несчастные! на оцепивших шестой этаж пехотинцевсветлые капли запрокинутых лиц и черные черточки боевых марчеров, на почти невидимую в сумерках стрелу портового крана.
И, наконец, словно случайнона свою настоящую цель.
Восемь туго натянутых крепежных тросов.
Они шли от центрального полого стержня антенны, черными лучами разбегаясь на сотни метров, далеко за пределы крыши
Тер-рак Негромко, словно порвали брезент. Еще двое. Интересно, если таки медики не успеюткем эти несчастные будут в следующей жизни? Сегодня где-то наверняка всплеск рождаемости
Сняла рюкзак. А чтоимеем право! Вполне невинное действие, может, у нас там еще карамельки имеются? Сделала пару шагов в сторонуне глядя, занятая проверкой крепления лямок. По идее, выдержать должно, а таморакул знает. Ну, что, Зоярискнем?
Присела, накинула рюкзак на трос, вцепилась в лямки и прыгнула.
А чего тянуть?
Это, Зоя, называется Подвесной Канатной Дорогой
***
Стенд
Верхний уровень
Рентури
День догорал, славный пасмурный день, так и манивший к романтическим прогулкам на грани ветра. На вышесреднем уже началась привычная вечерняя суетазапасные всегда просыпаются засветло и начинают всячески суетиться, повышенную активность демонстрируют в надежде запасными быть перестать. Для кадровых слишком рано, а самые нижние вообще встают не раньше полуночи.
Самое время порядочному орсу-штрафнику отправляться баиньки. А уж если он к тому же еще и злостный нарушитель в ранге керса
Вот ты где!
Рентури сцепил несколько вбок-веток в примитивном подобии сейта, развалился вальяжно, покачался. Перевернулся на живот.
Почему ты ушел? У тебя же было право первой крови!
То, что Эльвель сидел, свернувшись в клубок, еще ничего не значилоон почти всегда так сидел, спина Для-Песни-Рожденного не способна выпрямляться до конца, она не для этого предназначена, и кто же виноват, что не вышло? Но вот то, что при этих словах Эльвеля передернуло, значить могло многое. В том числе и
Рентури пригляделся внимательнее и со свистом втянул воздух сквозь зубы. Вечер вступал в свои права и было уже не настолько светло, чтобы не увидеть на левой руке Эльвеля, чуть повыше вириссы, свежий порез. Узкий двойной характерный такой порез, который ни с чем невозможно спутать.
След укуса.
Свеженький совсем.
Что же ты молчал?!
Эльвель лизнул руку, глядя куда-то вдаль. Шевельнул ухом.
А что об этомпеть, что ли?
Где-то внизу рль выводила первые жалобные такты. Рентури показалось, что он узнал мелодию.
Конечно! Почему бы и не спеть о том, как Великий Эльвель обрывает поводок самой Эйни-ю? Была бы славная песня. Для усиления эффекта Эйни-ю можно сделать Арбитром
Брось. Не было никакого поводка.
Глаза Рентури сузились.
Идавно?
Чтодавно?
Давно у тебя не бывает поводков?
Эльвель повернул голову. Глаза его были темно-серыми, почти черными, голос ровен и сух:
Ты на что-то намекаешь, троекратный орс Рентури, удаленный из команды отца?
Он не оскорблялпросто обращался, как положено. Мог бы, кстати, и про безбуквенность добавить, и про неизвестную мать, в официоз и это входило
Не добавил.
Тебе показалось.
Рентури примирительно запрокинул голову.
В конце концовзачем пытаться быть крылатее аврика? Глупо терять настоящих друзей из-за такой ерунды, и какая, в сущности, разница кто кого и когда укусил первым?
***
Базовая
Бар «Триникси»
Экран
Крохотная фигурка висела между небом и асфальтом в ореоле бегущих по разлаженному экрану радужных полос, хрустела конфетами и рассуждала о предназначении Божественной Зои.
Экран был большим, но старым, сменить бы, да вечно не хватает временив обоих смыслах этого слова. Бармен закончил протирать грязной тряпкой грязную стойку, оглядел полупустое помещение, презрительно сощурился.
Так, ничего особенного, шваль помоечная. На таких много не заработаешь, но, как говоритсяминутка век бережет. Нормальный народ подтянется попозже, когда кончится смена в порту, а пока
Зевнув, он выключил экран. Кинул тряпку на поднос. Обернулся.
Вздрогнул, наткнувшись на прозрачный холодный взгляд очень светлых глаз из-под натянутой на самые брови вязаной шапочки.
Включи.
Оценил с профессиональной мгновенностью сильный загар и эту самую шапочку, в меру грязную и надвинутую почти что до самых глаз, чтобы уж наверняка закрыть виски. Ага, понятно Тонкие пальцы с прозрачными ногтями, сведенные в точку зрачки. Тоже понятно.
Пожал плечами, щелкнул пультом.
Что онзаконченный идиот, чтобы возражать явной отшибистке, да к тому жеиз бывших амазонок?..
Глава 8. Нарушение правил есть высшая доблесть
Стенд
Верхне-надверхний уровень
Эльвель
В чем же была его ошибка?
Ошибиться в трактовке он не мог, просьба была слишком уместной для простого совпадения, да и оформлена по всем правилам. Ну, почти по всем, нельзя же всерьез ожидать от скиу соблюдения абсолютно всех тонкостей, но суть-то была оформлена четко.
Но тогда почему она повела себя так?
Время было настолько позднее, что кое-кто на среднем уровне мог бы счесть его и ранним, солнце давно перевалило зенит и здесь, на самом верху, отделенное лишь невесомым кружевом тонких веток, давило на плечи почти физически. Защитная зеркальная маска отсекала большую часть спектра и позволяла видеть почти как ночью, но придавала окружающему странный оттенок, что-то среднее между яростью и страхом. На защитные маски идут боковые пластины перелинявших линкерлей, предпочтительнее не раньше пятой-шестой линьки, когда пластинки эти вырастают по максимуму, выравниваются и почти не искажают изображения. Ну разве что самую чуть окрашивая его в приятные тона любви и довольства. Не желая даже тут подчиняться правилам, Эльвель долго искал среди новорожденных линкерлей достаточно крупного, а потом хорошо его раскормил, чтобы сброшенных им при первой же линьке пластинок хватило на маску.
Хватило вполне.
Позже многие из сокомандников пытались, но у них, конечно же, ничего не вышловедь у них не было крови Для-Песни-Рожденного, а без нее даже самого крупного линкерля невозможно вырастить до нужного размера. Так что маски второй или даже третьей линьки сейчас у всех поголовно, а вот первойтолько у него. Сомнительная, если разобраться, привилегияглядеть на мир словно через агрессивную красно-оранжевую дымку. Но все лучше, чем видеть его сквозь золотисто-зеленую, счастливую до тошноты.
Не так раздражает.
Эльвель устроился на отшибе, как обычно, никто не возражал и не пытался втянуть в общую малую игру, кажетсяс едой, да, конечно же, как же с едой-то и не поиграть? Он почти лежал в удобной развилке, свернувшись и отгородившись от всех тем, что пристроил на коленях бродячего стинкля, накормил как следует, а теперь легонько перебирал его спинные иглы, создавая незамысловатую мелодию. Стинкль, хоть и ничейный, но оказался довольно чистым и звучал на удивление хорошо, а сокомандники давно приучены воспринимать такую позу как четкий знак: капитана не трогать! Капитан песню творит.
Но сейчас мысли Эльвеля были далеки от песнетворчества.
В чем же он ошибся?
Они ведь были по-своему честны, эти чужачки, затянутые в боль и прозванные двуногими скиу. Зря, кстати, прозванные. Они заранее предупреждали любого, кто имеет глаза, они не прятали своих намеренийда они в эти намерения буквально завернуты были! А еще они не опускали подбородка ниже пяток, как некоторыемы, мол, все из себя, а вы кто такие? и играли с любым желающим.
Даже со штрафниками.
Играли, правда, жестко и промежуточных побед не признавалиникаких ничьих, в серьезных матчах порою до полного финала. Они словно не делали различия между игрой и Игрой, всегда всерьез. Но правила соблюдали не менее жесткопусть даже это и были правила скиу. Сам Эльвель не особо любил с ними встречаться, ну разве что по мелочи. Он не был уверен, что до конца понял их систему установок и штрафов, а игра вслепую его и в голоруком отрочестве не особо прельщала. Он бы и с этими двумя, что так некстати им тогда подвернулись, тоже бы играть не сталтак, прогнал бы по кругу разок, ребят порадовать, да отпустил. Если бы одна из них вдруг не огорошила его просьбой, настолько же неожиданной, насколько и обязательной к исполнению. Именно в тот деньобязательной как никогда.
Они ведь тогда не просто так погулять вышлиони возвращались с предания ветру Эллидау, что завершила свою Большую Игру два дня назад так же тихо, достойно и незаметно, как и вела ее все почти девяносто больших оборотов.
Конечно же, орсов на церемонию не приглашали, но Эльвель бы себя уважать перестал, если бы не пошел. Это ведь именно Эллидау подарила ему его первого стинкля, и ставила его пальцы, и училакогда все были уверены, что исковерканного Для-Песни-Рожденного учить бессмысленно, все равно из него ничего не получится. Хорошим она была человеком, Эллидау, хоть и Арбитром, да будут облака к ней добры.
Так что Эльвель пошел. Ну, а остальные, конечно же, следом увязалиськак же они своего капитана бросят?! Пришлось их потом уводить задолго до завершения ритуалаиначе они бы точно не удержались и испортили всю торжественность момента. Они совсем еще юнцы, им что угодно в развлечение, а Эльвель такого не хотел, он слишком уважал свою первую учительницу.
Есть правила, которые следует соблюдать даже самым злостным керсам. Хотя бы изредка. Впрочем, к врийсу всех, пусть они сами играют за себя как знают, но в ночь предания ветру Эллидау сам Эльвель был твердо намерен сделать все, как полагается. Танцы, костры, песни. Пара-другая хорошо одурманенных чинчаку, не для того чтобы совсем потерять голову, а так, для тонуса. Ну и, конечно жеребенок. Первой, кто попросит.
Кто же мог предположить, что ребенка попросит двуногая скиу?..
Стинкль протестующе вздрогнулпальцы Эльвеля дернули звуковые иглы слишком сильно, в диссонансе. Хорошо еще, что негромко, а то неудобно бы получилось, так сфальшивить. Эльвель сосредоточился на успокаивающем поглаживании, и еле слышная музыка вновь обрела гармонию.
Она ведь не совсем попросила тогда, вот в чем дело. Он ей понравился. И она не сочла нужным это скрывать, прятать под агрессию и издевки, как это делала та же Эйни-ю, к примеру. А эта двуногая дрянь смотрела ему прямо в глаза и говорилада, ты мне нравишься. И я бы хотела твоего ребенка. Но не предлагаю вслух, ибо ты все равно побоишься
Как же было удержаться и не ответить?
Как же было устоять перед таким-то искушением?