Лишь Вольдемар давил широкую довольную лыбу. Впрочем, стал бы кто его в этом винить? Ведь он принадлежал к той особой касте людей, что могли с головой погрузиться в задачу и прийти в немыслимый восторг просто от тени понимания сложного магического плетения. Да и не нашлось бы человека, у которого хватило бы наглости заявить, что целитель плохо поработал.
Сколько ещё сведений вы можете выжать из этой твари? наконец задал вопрос юный пан Маллой.
Мы только начали работу, подала голос коронер и перевела на немца неуверенный взгляд, словно бы в поисках поддержки. На самом деле, пока что рано утверждать что-то конкретное. Не прошло и пары недель
Йа, подтвердил её слова Вольдемар. Пока мы даже не быть способны создать даже сильно грубый реконструкция. Мы биться над тем, чтобы мочь подключиться к контур и поддержать его: иначе он рассыпаться и мы лишиться возможность исследование. Это ведь не человек восстанавливать. Человек быть известен от пятка до волос уже много века, а этот создание пока единственный в свой род.
Сомневаюсь, что у нас есть пара недель, покачал головой Даркен. Поэтому, отвлекитесь на задачку попроще.
Вам обязательно быть нужен я? немец бросил взгляд в сторону коронера. Если задача быть проше, я думать фрау Гнежишешек справиться с ней без труда. Я не хотеть терять то, что нащупать: среда внутрь тела создание быть очень агрессивный.
Хорошо, без особого энтузиазма кивнул «номер один». Пани? Поможете мне?
Женщина в очередной раз поклонилась, да так и застыла в нижней точке этого уважительного жеста.
Всё, что в моих силах.
Я слышал, Глашек какой-то кусок скальпа с места руками облапала, из-за чего он должен был поступить к вам в обход экспертов, с кисточками ползающих по месту происшествия. Давайте мы по-быстрому оживим жертву: вдруг пострадавший сможет поведать нам что-то полезное?
4.
Внутреннее убранство дворца поражало не только своей пышностью, но и тем, что пышность сия не резала глаз. Не выглядела чересчур вычурной и неуместной. Она была правильной. Как в фильме-сказке. Казалось, избавься всего от одной детали, от единого украшения, как рухнет вся атмосфера, на которой держится сам мир этой киноленты.
Королевская семьяа, точнее, нанятые ими дизайнерыумело сочетала культурное наследие предыдущих эпох с атрибутикой того недалёкого будущего, до которого только был способен дотянуться самый знатный род Богемии. Голографические указатели умудрялись выглядеть уместно на фоне старинных портретов в вычурных рамах, а вид разносивших на своих спинах разнообразные угощения четвероногих робо-пёсиков, облик которых парадоксальным образом походил на порождение мысли инженеров Boston Dynamics, не вызывал отторжения, несмотря на то, что бродить этим технологичным тумбочкам приходилось среди мебели в стилистике эпохи ренессанса.
Покамест главы государств не появились, если не считать правителя Мали с семьёй. Этот огромный широкоплечий чернокожий в серой униформе, украшенной огромным количеством орденов, притягивал к себе великое множество взглядов, в то время, как те, кому эти взгляды принадлежали, предпочитали держаться от императора самой могучей африканской страны на почтительном расстоянии. Лишь относительно немногие из обладателей светлой кожи рискнули составить компанию этому эбеновому колосу.
Это манса Асита, Броне приходилось время от времени склоняться к своей спутнице, чтобы лучше слышать слова, которые покидали ярко-розовые губы Ёлко, но делали это столь осторожно и неуверенно, что рисковали потеряться в шуме шорохов пышных платьев, тихих перешёптываний шляхты, да приглушённом музыкальном сопровождении. Его отец прославился на всю Форгерию, как великий правитель. Покинув Мали, он оставил сыну могущественную страну, в которой попросту не было никаких заметных проблем. Бедняга: его постоянно сравнивают с великим предком, и всегда в пользу последнего. Но разве Асита виноват, что на его долю не выпало испытаний, в которых можно было бы проявить себя?
А почему он припёр свой императорский зад в такую рань? тихо озвучила Лешая беспокоивший её вопрос. Разве ему не полагалось заявиться в числе последних? Чтобы о его прибытии возвести слуга, громко постучав посохом об пол? Ведь чем важней персона, тем позже ей следует присоединяться к тусовке. Разве не потому мы заявились уже после заката, как сопровождение пана ректора? Или в Мали традиция иная?
Традиция та же самая: мы же не о какой-то закрытой банановой республике говорим. Но есть там один аспект: хозяин приёма всегда присутствует на нём с самого начала, а его жена и, если необходимо, дочери, лично приветствуют вошедших, пояснила аналитик. Он здесь чуть ли не с утра. Сидел у окна и хмуро взирал на слуг.
Так вот, отчего его все сторонятся, понимающе кивнула Броня. Если кто-нибудь примет приветствие жены или дочерей мансы, король вполне может воспринять подобное поведение, как оскорбление.
Именно. Правитель Богемии слишком слаб, чтобы открыто ответить на подобное вызывающее поведение со стороны одного из самых крупных игроков на мировой арене, одобрительно кивнула Ёлко. Всё, что ему остаётся, так это внимательно следить за глупцами, что сделают шаг навстречу Асите, а затем, как ни в чём не бывало, заявиться на приём самым последним. В конце концов, это с правителем Мали наш государь ничего поделать не может, а вот своих подчинённых наказать ему вполне доступно. К сожалению, не все из тех, что были приглашены на сегодняшнее мероприятие, являются подданными нашего короля.
Безродная некоторое время наблюдала за семейством мансы, а затем скользнула взглядом по лицам тех людей, что окружали чернокожего громилу. Было противно и обидно видеть торжество и высокомерие у них во взглядах. Уж слишком многие из тех, что осмелился встать рядом правителем Мали, откровенно наслаждались тем эффектом, что произвёл их поступок. Они купались в ненависти богемийской шляхты.
Не выдержав сего отвратительного зрелища, Броня отвернулась, и в тот момент ей на глаза попался пан Маллой. Было странно видеть ректора УСиМ стоящего рядом с главой ВАТИ, этим простоватого вида мужичком, но не как с врагом и конкурентом за ресурсы, а как с союзником, разделяющим злобу и боль за уязвлённое достоинство родного государства. Но, к сожалению, даже сии влиятельнейшие люди Богемии были вынуждены ограничиться горделивым бездействием и сделать вид, что император Мали творит непотребства не у них под носом, а где-то в параллельной реальности.
Интересно, оттого ли Лешей удалось понять, что за чувства испытывал непоколебимый пан Маллой, что даже ему не было дано сокрыть столь сильные эмоции за каменной маской, или же девушка просто слишком долго общалась с будущим свёкром, чтобы научиться улавливать малейшие изменения в его мимике? Скорей, всё же, первое. Броня не была склонна переоценивать свою эмпатию.
Мир перед глазами «поплыл». Покрылся густой белой рябью, мешая разглядеть детали. Девушка рассеянно замерла и опустила голову, точно бы надеясь таким образом поймать «сеть». Будто реальность вокруг неё являлся не чем-то объективно существующим, а компьютерной игрушкой с восхитительной графикой, а дискомфорт, что Лешая сейчас испытывала, был связан с некачественным функционированием оборудования, ответственного за погружение в созданную геймдизайнерами вселенную.
М-м-м госпожа, вы в порядке? услышала синеглазка тихий обеспокоенный голос Ёлко.
Дорогая? Фортуна позволила себе больше, чем один лишь неуверенный оклик: она аккуратно, но крепко подхватила свою lesis за руку, удерживая ту от возможного падения. Да ты даже более бледная, чем обычно.
Сестричка? присоединилась ко всеобщему беспокойству юная Гиацинт.
Так было задумано, губы синеглазки изогнулись в кривоватой ухмылке. Зато буду контрастней смотреться на фоне мансы.
Э-э- что? удивлённо пискнула самая юная из сопровождающих Броню дворянок.
М-м-м я, конечно, понимаю, что пан ректор взял курс на сближение с ЕССР, но мне кажется, что если бы он хотел плюнуть в лицо собственному сюзерену, он бы сделал это лично, скептически подняла бровь Ёлко.
И не забывай, что даже если у тебя получится оправдаться перед государем на том основании, что ты безродная глупышка, то у нас, у твоей свиты, не будет оправдания, которым мы бы могли прикрыться, согласилась с розовоглазой дворянкой Фортуна. Остановить тебянаша обязанность.
Похоже, что взгляд Брони был достаточно красноречивым, чтобы обе спутницы тревожно замолчали.
А кто сказал, что я собираюсь плевать в лицо нашему королю?
Меня забавляет этот акцент на слове «нашему», усмехнулся Вик, отвлекаясь, наконец, от своей маленькой книжицы.
Ты собираешься поссориться с мансой? обеспокоенно вопросила розовоглазый аналитик.
Щёки Брони болели, словно бы их свело спазмом. Впрочем, это было недалеко от истины: её улыбка не просто так выглядела болезненной и неправильной.
А кто сказал, что быть моей любовницейлегко? Ты должна решиться сейчас.
Девушка дёрнулась, сбрасывая с себя руки спутниц, что последнюю минуту удерживали её от падения, после чего уверенным собственническим жестом взялась за подбородок Ёлко.
Ты со мной до конца? У тебя ещё есть время отступить. Ты в праве надеяться, что моя выходка не окончится для меня ничем хорошим и место невесты юного пана Маллоя станет вакантно. Ну так как? Кто со мнойтот герой, кто без менятот свинья. Выбирай, слечна Каппек.
Похоже, что выбор был достаточно тяжёлым, чтобы заставить девушку задуматься. Она смело смотрела в искажённое неровной улыбкой бледное лицо Брони, не отводя взора розовых глаз.
А вот Фортуна, не выдержав неловкого молчания, сделала осторожный шаг назад.
Та-а-а-ак, прекрасные слечны и могучий пан, я, пожалуй, пойду готовить ложки для расхлёбывания той каши, что решила заварить наша бравая Лешая. Никто не против?
Ни безродная, ни кандидатка в её любовницы не обратили на предусмотрительную рыжую дворянку никакого внимания. Лишь Вик ответил молчаливым кивком, после чего та удалилась, не забыв увлечь за собой растерянную сестричку Даркена.
Я с тобой, наконец, решилась Ёлко и обессиленно закрыла глаза.
На её лице на секунду промелькнула предательская тень сомнения в сделанном выборе. Достаточно густая и заметная, чтобы её было возможно усмотреть даже сквозь вуаль.
А вот уже мгновение спустя Броня решительно сорвала с лица слечны Каппек сей полупрозрачный тёмный кусок ткани и решительно накрыла её кричаще розовые губы своими.
Любовница на секунду дёрнулась, широко распахнула в удивлении яркие глаза цвета неоновой фуксии, но уже спустя пару ударов сердца расслабилась и обхватила шею слечны Лешей беспечным широким жестом.
Глава 4. Одержимость
1.
Походка слечны Лешей была бесконечно далека от того, чтобы заслужить звание женственной.
Шея набычена. Лопатки сведены. Голова опущена. Шаг решительный, твёрдый. Никакого изящества. Так идут на бой молодые парни и озлобленные мужчины. Однако же, несмотря на столь ясные, фактически кричащие невербальные сигналы, супруга мансы, чернокожая женщина модельной внешности, одетая в осовремененное традиционное африканское платье, встречала неприветливую юную богемийку широкой улыбкой и разведёнными, словно бы для объятий, руками.
Мейси Глашек, моё сердце преисполнено радости, начала жена государя приятным низким грудным голосом. Мы о вас весьма и весьма наслышаны. Наша встреча, хоть и неожиданна, но всецело приятна.
Броня уже хотела поднырнуть под рукой королевы Мали, уклонившись от обнимашек и продемонстрировав таким нехитрым образом своё отношение к приветствию, однако же дремавшая доселе Рояль, словно бы шкурой почувствовав напряжение хозяйки, сделала свой ход раньше, чем та успела хотя бы начать запланированный манёвр уклонения.
Змеюка с удивительным проворством, отличным от её привычного ленивого переползания с места на место, высунула голову из-за воротника Синеглазки. Движение хоть и было быстрым, но ему определённо недоставало изящества и аккуратности, так как могучее тело рептилии по неосторожности оторвало верхнюю пуговицу сорочки, отправив ту в полёт прямиком по направлению к лицу приветливой чернокожей женщины.
От неожиданности та на секунду зажмурилась в надежде защитить глаза от этого миниатюрного импровизированного снаряда. Впрочем, в этом не имелось никакой нужды, ведь тот ударился несколько ниже уязвимых органов зрения королевы, ровнёхонько в украшенную тёмными румянами и до поры до времени незаметными золотыми блёстками щёку женщины. И, словно бы этого было мало, едва лишь супруга правителя Мали вновь раскрыла очи, первым, что ей довелось увидеть, была раскрытая пасть изумрудной тигровой змеи с угрожающими сочащимися ядом крючкообразными острыми зубами.
Ш-ш-ш-ш-ша-а-а-а-а!!! злобное громкое шипение прозвучало не раньше, чем та, кому оно предназначалось, оказалась способна его воспринять.
И пусть королева крупнейшего африканского государства была не из тех, кому стоило бояться преждевременной кончины в мире, где при каждом государе было по меньшей мере три специалиста по оживлению из мёртвых, она испуганно отшатнулась назад, на секунду демонстрируя тот самый первобытный ужас, что испытывали люди с самой зари своего существования.
Всего мгновение спустя между ней и юной Броней Глашек выросло аж две стены из ощетинившихся оружием некромагов. Со стороны слечны Лешей то были вцепившаяся побелевшими пальцами в волшебную палочку Ёлко, да многозначительно улыбающийся Вик, чья боевая трость, удерживаемая на манер шпаги, выглядела не столько, как предостережение от столкновения, сколько приглашение к нему. Впрочем, оно и ожидаемо: зубья корсиканского браслета, что впивались молодому человеку в левое предплечье, имели свойство подталкивать носителей к активным действиям.
Защитники королевы выглядели внушительней. И речь даже не о том, что их было банально больше: за жену правителя Мали, помимо праздного дворянства в лице её фрейлин и сына, вступились несколько одоспешенных некромагов, которые явно воспринимали бои не иначе, как рутину, за которую им и платят казённые деньги..
В воздухе повисло напряжение. Казалось, оно будет сгущаться всё сильней и сильней, покуда не станет настолько густым, что в нём увязнут все движения участников сей сцены, а затем это напряжение и воздух вытеснит, лишив присутствующих возможности насытить кровь кислородом.
Однако же до обмена проклятиями и боевыми заклинаниями не дошло: пусть дворянство всегда было скоро на расправу в мире, где для власть имущих смерть являлась лишь временным неудобством, причин для сражения было недостаточно: всё же, змея не укусила высокородную даму с эбеновой кожей, а лишь отпугнула её.
И вот, спустя секунды три манса Асита, правитель великой африканской империи сделал шаг навстречу чересчур уж смелой безродной третьекурснице. Шаг в прямом смысле слова, а возможно и в переносном.
Мейси Глашек, я даю вам возможность объясниться.
Малийский язык для уха человека, больше привыкшего к фонемам языков славянских и романских сам по себе звучал непривычно и, быть может, диссонирующе грубо, но в исполнении рослого властного мужчины, что узрел в действиях незначительной юной особы неуважение, он казался особенно угрожающим и грубым.
Вот только ответная реакция на это агрессивное приглашение к извинениям была не столь поспешной, как, возможно, хотелось мансе.
Синие очи юной некромагички последние несколько секунд довольно меланхолично изучали копьё в руках одного из стражей императорской семьи. Всё же, в Форгерии этот нарочитый африканский колорит смотрелся уместно, ведь данное холодное оружие помимо всего прочего было отличным боевым магическим посохом, превосходящим волшебную палочку в руке Ёлко настолько же, насколько тяжёлый пулемёт превосходит дамский деррингер.
Взгляд слечны Глашек медленно, слегка чересчур неторопливо, скользнул с арсенала малийского воинства на мансу Аситу, что требовательным взором сверлил безродную богемийскую выскочку.
Я узрела в ваших действиях попытку оскорбить меня.
Одновременно с этими словами, сказанными степенно, тягуче, словно бы девушке приходилось усилием воли заставлять ворочаться заплетающийся не то с недостыпу, не то спьяну язык, сверкнула молния и грянул гром. Спустя всего секунду после вспышки за окнами, по стёклам забарабанил частый крупный град.