Но мне придётся с этим смириться, если я хочу оставаться под началом Алека. Потому что он сказал просто: если я не стану делать то, что и остальные волевые, меня просто выгонят из Ткагарады. И даже моя семья, и семья Ке йна не смогут на это повлиять.
И да. Ещё у меня есть прекрасная новостьэтой ночью я иду в рейд с Алеком. Самое лучшее время, чтобы научиться его слушать
Запись пятая, чуть позже. Начало мая, 132 год от начала Нового времени.
После дневных тренировок, перед ночным рейдом есть два часа, в течение которых ребята просто расслабляются в казармах. Чаще всего те, кому предстоит идти в ночь, в это время спят, но иногда ребята собираются все вместе. В подвале располагалась комната отдыха; там было составлено в круг несколько диванов, в шкафу всегда имелись книги и кристаллы с музыкой и фильмами из города. Алек небрежно обронил, что часто бывает там, а потому может привезти всё, что мы захотим. Правда, как я потом узнала, из ребят почти никто не знал других фильмов или музыкантов кроме тех, что уже слышали и видели, а потому Алек привозил что-то на свой вкус. Выезжать в город другим волевым запрещалось из соображений безопасности.
Перед тем, как выехать в рейд, я решила расспросить ребят о том, как проходили их первые дни в казармах. Запишу это на память.
Я просто пришёл и сделал то, что требовал Алек, нерешительно сказал Кай. Тесса ударила по мне, а я А меня направил волевик. Не знаю, как это получилось, но я сам по себе отклонился и защитился. А волевик стал щитом.
Щит. Кай увидел эту форму в тот день, когда впервые попытался коснуться волевика. Если что-то происходит, что-то угрожает Каю, волевик его защищает. Если что-то происходит, например, с Тессой, волевик парирует удар.
Алек ударил меня без предупреждения, сказала она, когда я спросила её. Я не успела понять, что произошло, как уже отразила удар и выбила меч из его рук.
У меня было что-то похожее, добавила Тэй. Правда, у меня выбить оружие у Алека не вышло. В этом Тесса превзошла всех нас.
Ну, почти, она улыбнулась. Кейн всё равно оказался круче.
По их словам выходило, что он в свой первый день просто уходил от удара. Снова и снова, снова и снова, до тех пор, пока Алек не сдался.
Я ещё ни разу не видел, чтобы кто-то ещё провернул такой трюк, вмешался Алек. Для меня это был сюрприз. Я до сих пор не могу до конца понять его волю, и в этом есть что-то особенное.
В это мгновение я чувствовала гордость. Это был мой Кейн. Онособенный, я всегда это знала.
А как было с Киром и Даеном? спросила я.
Такие разные как люди, они были очень похожи как волевые. Кир использовал огромный лук, Даенарбалет.
Мне было проще, сказал Даен. Волевик подсказал, когда надо отступить и куда, я последовал его указаниям. А потом просто выстрелил и всё.
А Кир атаковал первым, добавил Алек. Вот и вся история.
Мне показалось, что между мной и всем имипропасть.
А каким был твой первый день? спросила я у Алека.
Конечно, он остался невозмутимым, иначе и быть не могло; иногда мне казалось, что у него просто нет другого выражения лица. А нет, он ещё хмуриться умел, как я могла забыть. Так вот, в тот миг он оставался невозмутимым, но его глаза блеснули удивлениемони не умели притворяться.
Это было слишком давно, задумчиво протянул Алек, я плохо помню детали. Моей учительницей была девушка по имени Эстер. Она умела хорошо скрываться, мне иногда казалось, что она сама не человек, а тень, в которых она пряталась. В первый день мне удалось на инстинктах найти её и напасть первым. В следующий раз это случилось три года спустя, за неделю до её смерти.
Его голос стал тихим и мягким, и на мгновение я подумала о том, что его могли связывать с той Эстер не только ученические отношения. Но сама мысль о том, что этот невозмутимый Алек способен хотя бы взглянуть на девушку как на девушку, заставляла меня если не смеяться, то нервно хихикать. И я решила перевести тему.
Кстати, об этом Здесь раньше была девушка по имени Эстер, она была моей близкой подругой. А как первый день прошёл у неё?
На несколько долгих секунд воцарилась тишина. Алек напрягся, и мне показалось, что он может в любой момент сорваться и атаковатьа что, после того, что было днём, я могла в это поверить.
Никогда о ней не вспоминай, прошипела Тесса.
Почему?
Когда я спрашивала, я смотрела не на неё, а на Алека. Он не шелохнулся, а ответила снова Тесса.
Узнаешь ответ, когда заслужишь.
На этой ноте наш разговор на эту тему закончился. Я видела, как Алек еле заметно покачал головой, как стушевались под моим взглядом Тэй и Даен. Тесса смотрела так же упрямо, как будто всем своим видом говорила что-то вроде тебе никто ничего здесь не скажет. Я собиралась снова сказать что-то, но Кай демонстративно указал мне на часы. У меня оставалось сорок минут до рейда, из которых пятнадцать минут мы с Алеком должны готовиться в гараже. Поэтому я решила притормозить.
Итак, что у нас получилось. Первая тренировка с волевикомэто познание своей воинской воли. Кто ты по своей сутиатакующий, защитник, снайпер там, не знаю есть ли вообще какое-то деление? Так вот, суть в том, что я сюда не подхожу, если верить Алеку. Ятот воин, который не хочет сражаться.
И что с этим делать, кажется, не знал никто.
Запись шестая, тот же день, чуть позже. Начало мая, 132 год от начала Нового времени.
Перед тем, как выйти в рейд, мы приняли смену от Кейна и Кира. Кейн бы уставшим и измученным; он наспех рассказал о том, как всё прошло, что обошлось без происшествий. Глядя в его серые глаза, я задавалась вопросом о том, как всё на самом деле должно происходить между нами. Должны ли мы всегда держаться за руки? Как часто должны целоваться? Нормально ли то, что он просто поговорил со мной, даже не наедине? Что даже не улыбнулся? Слишком много вопросов. Я понятия не имею, что такое любовь, а говорить об этом в то время, когда у меня проблемы с волевиком и страхами, мне казалось верхом глупости.
Алеку пришлось потратить на меня гораздо больше пятнадцати минут. Он захотел, чтобы за управление села я. Я считала, что это была отличная идея, если он хотел покончить жизнь самоубийством и заодно утащить за собой меня.
Автомобильэто просто, бесстрастно говорил Алек. Ты направляет волевик сюда и кладёшь руки на руль вот так
В комнате отдыха в казармах можно посмотреть фильмы, привезённые из города; Алек как-то обмолвился, что всё они сняты на основе старой истории, бывшей задолго до Нового времени. Я видела в одном из фильмов автомобили, похожие на наши, только там нужно было постоянно крутить руль и перещёлкивать какой-то рычаг. У нас не было такой необходимости. Волевик вставал на место рычага и становился чем-то вроде нервной системы для автомобиля, а его самая чувствительная часть располагалась в руле, обшитом тонкими пластинами ратия. Ты мог положить руки на руль и отдавать мысленный приказ, куда ехать, волевик беспрекословно подчинялся.
Здесь всё зависит от тебя и твоей веры в себя ну и в волевик, конечно, продолжал Алек. Его нити пронизывают почти весь корпус, ты будешь чувствовать дорогу так, будто сама идёшь по ней. Остаётся только довериться волевику. Стать с ним единым целым.
Он у меня всего два дня, вяло сопротивлялась я. Как?
Алек пожал плечами.
Именно поэтому я и хочу, чтобы ты села за управление. Ни одна драка не даст тебе такой связи с волевиком, как одна поездка.
Как и в старых фильмах, наши автомобили ездили на топливе. Мужчины добывали в шахтах сырьё, перевозили на автоферму, которую содержала семья Кира, и там производилось всё, что необходимо. О том, как это работает, должны были рассказать на занятиях, но я не успела узнать. Я стала волевой. Алек не посчитал нужным вдаваться в подробности, рассказал только, за какими датчиками надо следить и показал на карте, где хранятся наши рейдовые запасына всякий случай.
Обычно в рейд выходят два автомобиля. Они объезжают по кругу всю Ткагараду, при этом едут навстречу друг другу. Кейн как-то говорил, что было время, когда два напарника ехали в одной машине, но из-за одного случая эту тактику решили сменить. Я прикинула, когда это могло происходить, и поняла, что это случилось в то же время, когда погибла Эстер. Уж не из-за неё ли? Запишу это на всякий случайподумаю об этом, когда отдохну после рейда.
Всё проходило спокойно, я бы даже сказалатихо. Мы объезжали по кругу нашу деревню, Алек следил за тем, как я веду машину. В этом было что-то мистическое, может быть, даже волшебноенад узкой дорогой нависают ветви деревьев, они же образуют узкий зелёный коридор, по которому ты едешь, видя только на несколько метров вперёд, потому что Алек требует, чтобы ты чувствовал путь, а не пользовался светом фар. И мне удавалось почувствоватьиногда получалось удачно избежать ямки или кочки на пути. В такие мгновения Алек кивал с бесстрастным видом, а я думала о том, что высшей похвалы от него, наверное, просто не бывает.
В тот момент, когда я решила, что мой первый рейд пройдёт спокойно и без проблем, машина резко затормозила. Я налетела грудью на руль, было очень больно и неприятно. Я успела краем глаза заметить, что в свете фар через дорогу перебежала тень, слышала, как что-то зашелестело в кустах слева.
Разведчик, еле слышно сказал Алек. Оставайся возле машины, я всё проверю.
Он выскользнул из кабины, осторожно прикрыв дверь. Я не приказывала волевику вернуться ко мнеон сделал это сам, закрутился возле ладони и обернулся коротким мечом. Мне казалось, я чувствую тепло, исходящее от рукояти, и оно ощущалось как волнение или настороженность. Тишина давила на уши, не было слышно ни шагов, ни шелеста, и, казалось, мы остались с волевиком вдвоём в огромном мире.
Наверное, это был первый раз, когда я всерьёз подумала о нём как о ком-то, кто похож на человека, кто может обладать такими же чувствами, как я. В те минуты это не казалось странным, но сейчас, когда всё кончилось, я начинаю кое-что понимать. Ведь волевик не только испытывает какие-то чувства, не только мыслит и ощущает. Он лишён страха, того самого страха, который мешает мне. Я пока не понимаю, как могу это использовать, или как мне быть с этим, но, кажется, это хороший знак. Если всё то, что говорят про волевикправда, быть может, я смогу тогда научиться у него не бояться?
Сколько прошло временипонятия не имею. Алек вернулся хмурый, показал на карту, лежавшую на приборной панели. Я открыла её и увидела, что мы стояли в нескольких метрах от резервной колонки с топливом.
У них нет скважины с нефтью, пояснил Алек. Они не могут изготовить топливо сами, как мы не можем сами собирать автомобили без металла. Мы должны были его опередить. Вернее, не так. Настоящий волевой воин должен был не затормозить, а поехать быстрее, чтобы не дать ему сбежать.
Я смутилась, но быстро пришла в себя. Волевик всё ещё был со мной, он не возвращался в ячейку в управлении автомобилем.
Ты считаешь, я должна была сбить его? Может быть, сразу убить?
Алек оставался бесстрастным.
Подумай о том, что будет, если тебе придётся доставать ресурсы вот так, когда рядом будет маргандалорец, сказал он. Как ты считаешь, он затормозит?
Я
Я не знала ответа. Правда.
Не затормозит, жёстко сказал Алек. Потому что их с детства учат убивать нас, тогда как мы учим детей защищаться. Понимаешь?
Понимаю, ответила я. Наехать на человека не значит защититься.
Я не понимала, как, но ощущала, что волевик меня поддерживает. Как будто кто-то близкий и родной, кто-то такой, как Кейн, положил руку мне на плечо. Алек смотрел на меня так, будто хотел разглядеть что-то внутри меня, и не будь этого ощущения поддержки, я бы точно испугалась.
Почему ты не хочешь сражаться? наконец спросил Алек.
Мне понадобилось немного времени, чтобы найти подходящие слова.
Потому что я не хочу, чтобы эта война продолжалась, ответила я. Я потеряла подругу, отца когда это случилось, мне было больно. Погибли люди, которых я любила. И я уверена, что если погибнет маргандалорец, в его деревне тоже кому-то будет больно из-за этого.
Теперь время понадобилось Алеку. И я не знаю, сколько времени мы так сидели, глядя друг на друга, но в какой-то миг заволновался даже волевик.
Поставим вопрос иначе, сказал Алек, намолчавшись вдоволь. Если ты не станешь такой, как другие волевые воины, я буду вынужден снять тебя с этой должности. Твою дальнейшую судьбу будет решать совет, и я понятия не имею, чем это может грозить. Решай сама.
Остаток рейда прошёл в полном молчании. Мы так же ехали по пустой дороге, нам опять никто не попадался, но на этот раз поездка не казалась мне интересной, таинственной, или какой она там была, мне лень перечитывать. На душе было противно и гадко, я не знала, что будет дальше, не знала, как быть. Внутри снова поднял голову страх, но я смогла сдержать егоровно до того момента, пока не оказалась дома и не заперлась в своей комнате. Потом я позволила ему снова захватить меня, и не стала бороться с ним до тех пор, пока он не схлынул сам.
Я действительно не знаю, что теперь делать.
И не знаю никого, кто мог бы мне подсказать.
Запись седьмая. Май, 132 год от начала Нового времени.
Алек сказал, что устроит для меня серию особых тренировок, и не соврал. В течение этого месяца мы вместе выходили в рейд, проводили очень много времени в зале с металлическими манекенами. В отличие от обычных волевых я пыталась их уничтожить, а Алек давал бесконечные советы, как мне преодолеть свою кхм, скажем так, проблему.
Скажи, ты любишь свою маму? однажды спросил он, когда я в очередной раз пыталась заставить волевик нанести удар.
Глупый вопрос, ответила я.
А что будет, если ты её потеряешь? Если маргандалорцы атакуют, и жертвой станет твоя мать?
Я попыталась представить, каково это. Больше никогда не видеть её, не обнимать, не слышать её голоса Мне было бы больно и страшно. И одиноко.
Ударь, тихо сказал Алек. Представь это и ударь со всей силы.
Я попыталась. Волевик даже не соскользнул с запястья.
Я знаю, что у тебя есть младший брат, заговорил Алек в другой раз. Рэй, кажется?
Да, отозвалась я.
Сколько ему лет? Семь?
Через месяц исполнится восемь.
Представь, что убили его, велел Алек. Каково тебе думать об этом? Он ещё не видел жизни, не прошёл инициацию. Он даже не закончил школу. Ни разу не влюблялся. Это было бы справедливо?
Я сжала кулаки. Это было бы запредельно несправедливо.
Ударь, предложил Алек. Вложи это чувство в удар.
Волевик не собирался реагировать на мои чувства. Я пыталась понять, что он ощущает в этот момент, раз он способен испытывать что-то как люди, но всё, что я видела в нём, был образ того же Алека, бесстрастного и молчаливого. Плохой пример для подражания, приятель сказала бы я волевику, если бы он мог меня слышать.
Быть может, есть ещё кто-то, кого ты любишь и боишься потерять? задумчиво протянул Алек.
Я пожала плечами и отвернулась к манекену. О том, что нас с Кейном связывает что-то большее, чем дружба, мы старались никому не рассказывать. А со стороны это и не было заметномы почти не встречались в казармах. У нас вообще осталось мало времени, чтобы побыть вместе, со всеми этими рейдами и отдельными тренировками, и я начинала ненавидеть жизнь волевого за это.
Постой, сказал Алек, и я машинально застыла, так и не нанеся удар. Я кое-что вспомнил Сейчас.
Он открыл на столе панель с кнопками, нажал парочку и закрыл её. Несколько секунд спустя в дверь постучали, ещё через мгновение на пороге показался Кейн.
Вызывали? спросил он.
Да, кивнул Алек. Встань у стены.
Мне было не по себе, когда я увидела, как Кейн прошёл в дальний конец комнаты, как замер там. Он подчинялся беспрекословно, не задавал вопросовбыть может, в том и был секрет? Алек ведь не случайно называл его лучшим учеником.
Я уверен, что теперь ты справишься, невозмутимо сказал Алек.
Он встал напротив Кейна. Его волевик выскользнул из кармана и обернулся огромным луком, какой обычно использовал Кир. Алек прицелился, острие полупрозрачной стрелы указывало на Кейна.
Останови меня, если сможешь, сказал Алек и натянул тетиву.
Я не успела понять, что произошло, как стрела уже прошила левое плечо Кейна насквозь. Он отшатнулся, прижался спиной к стене, сжал здоровой рукой плечо. Мне казалось, у меня остановилось сердце, когда я увидела, как он отвернулся и сжал губы. Он сдержал стон боли, потому что так было нужно, потому что он волевой.