Читала. Она просто чудовищна.
Будешь ее переписывать?
Да, уже переписала.
Что еще?
Они хотят знать, изменили ли вы свою позицию в отношении Амита Нохамапитана.
Какую именно позицию? Насчет того, чтобы встретиться с ним или выйти за него?
Полагаю, они надеются, что за первым последует и второе.
Я уже однажды встречалась с ним и именно потому не желаю встречаться снова. И уж определенно не собираюсь выходить за него.
Исполнительный комитет возможно, предвидя ваше нежелание хочет напомнить вам, что ваш брат, покойный кронпринц, в принципе согласился жениться на Надаше Нохамапитан.
Я скорее вышла бы замуж за нее, чем за ее брата.
Предвидя ваше возражение, исполнительный комитет желает напомнить вам, что этот вариант также был бы приемлемым для всех сторон.
За нее я тоже не собираюсь, сказала Кардения. Мне не нравятся они оба. Ужасные люди.
Ужасные люди, чей дом занимает господствующее положение среди Торговых гильдий и чье желание заключить союз с домом Ву позволило бы империи получить рычаг воздействия на гильдии, которого у нее не было в течение столетий.
Это твои слова или исполнительного комитета?
На восемьдесят процентов исполнительного комитета.
И на двадцать процентов твои? Кардения изобразила притворный ужас.
Я на свои двадцать процентов считаю, что политические браки порой необходимы тем, кто, вроде вас, готовится стать имперо и, несмотря на поддержку тысячелетней династии, нуждается в союзниках, чтобы держать гильдии в узде.
Хочешь сказать, будто всю последнюю тысячу лет имперо Ву были, по сути, марионетками, действовавшими в интересах гильдий?
Я хочу напомнить, что вы назначили меня на этот пост не только благодаря личной дружбе и моему опыту в придворной политике, но и потому, что я защитила докторскую по истории династии Ву и знаю о вашей семье больше, чем вы сами, сказала Наффа. Но политикой я, конечно, тоже могу заниматься.
Кардения вздохнула:
И все же нам не грозит опасность стать марионетками гильдий.
Наффа молча смотрела на начальницу.
Ты шутишь, проговорила Кардения.
Дом Ву сам по себе торговое семейство, и он обладает монополией на строительство кораблей и изготовление оружия, продолжала Наффа. Более того, военных контролирует имперо, а не гильдии. А значит, гильдиям или контролирующим их домам не так-то просто прибрать к рукам династию или империю. Кстати, ваш отец проявлял крайнюю мягкость в отношении торговых домов, позволив нескольким из них, включая Нохамапитанов, создать центры власти, не имевшие аналогов в последние двести лет. Естественно, мы не говорим о церкви, которая сама по себе центр власти. И вполне можно ожидать, что все они попытаются захватить еще больше власти, рассчитывая, что вы окажетесь слабой правительницей.
Спасибо, сухо ответила Кардения.
Ничего личного. Никто не ожидал, что вы унаследуете корону.
Будто я не знаю.
И никто не понимает, как к вам относиться.
Не считая исполнительного комитета, который хочет выдать меня замуж.
Они хотят сохранить возможность союза.
Союза с ужасными людьми.
По-настоящему приятные люди обычно не получают власти.
Хочешь сказать, я особенная? спросила Кардения.
Не помню, чтобы я называла вас приятным человеком, ответила Наффа.
Все это не твои проблемы, сказал Батрин Кардении, когда та вернулась в его спальню и снова села в кресло. Медики, хлопотавшие над ним, пока он спал, удалились в соседние комнаты, и отец с дочерью снова остались вдвоем, не считая набора врачебного оборудования.
Знаю, ответила Кардения. Разговоры на эту тему уже были, но Кардения знала, что возвращение к ним неизбежно.
Ко всему этому готовили твоего брата, продолжал Батрин, и Кардения кивнула, слушая его медленную речь. Реннеред Ву на самом деле был ее сводным братом сыном супруги имперо Гленны Косту, в то время как Кардения стала плодом короткой связи между имперо и ее матерью Ханной, профессором древних языков. Ханна Патрик познакомилась с имперо, проводя для него экскурсию по собранию редких книг в библиотеке имени Споуда университета Ядропада. Они стали переписываться на научные темы, и через несколько лет после внезапной смерти супруги имперо подарил Ханне Патрик сперва редкое издание «Касида аль-Бурда», а затем, довольно скоро и к некоторому удивлению обоих, Кардению.
Наследником уже был Реннеред, и Ханна Патрик после некоторых раздумий решила, что скорее шагнет из шлюза в космос, чем станет постоянным предметом обстановки имперского двора. Поэтому Кардения росла в достатке и неге, но вдали от атрибутов реальной власти. Кардению признали дочерью имперо, и она регулярно, хоть и нечасто встречалась со своим знаменитым отцом. Иногда одноклассники дразнили ее «принцессой», но не слишком часто и не слишком жестоко: как оказалось, она действительно была принцессой, и ее отряд имперской охраны не терпел проявлений неуважения.
Ее детство и ранняя юность были настолько обычными, насколько это возможно для дочери самого могущественного человека во всей известной вселенной. Впрочем, с точки зрения самой Кардении, жизнь ее выглядела почти обыкновенной она закончила университет Ядропада, получив степень по современной литературе и образованию, и подумывала стать профессиональным покровителем какой-нибудь гуманитарной программы для малообеспеченных.
А потом погиб Реннеред: врезался на своем ретроавтомобиле в стену во время благотворительных показательных гонок с участием настоящих гонщиков и, по сути, лишился головы. Кардения никогда не смотрела видео с места катастрофы все-таки это был ее брат, но читала отчет судебных экспертов. Исключив любые подозрения в умышленном нарушении правил, они, однако, отметили наличие в автомобиле систем безопасности, а также крайне малую вероятность фатального исхода, не говоря уже об обезглавливании.
Позже Кардения узнала, что во время благотворительного аукциона после гонок Реннеред должен был публично объявить о своей помолвке с Надаше Нохамапитан. Эти два события остались для нее прочно связанными между собой.
Кардения не была особо близка с Реннередом когда она родилась, брат был подростком, и их круги общения не пересекались, но он относился к ней по-доброму. В детстве она издали боготворила Реннереда и его разгульный образ жизни, а становясь старше и понимая, что ее почти миновало тяжкое бремя имперской славы, втайне радовалась, что у нее есть брат, готовый возложить это бремя на свои плечи. Похоже, ему это даже нравилось намного больше, чем могло бы понравиться ей.
Теперь брата не стало, и империи внезапно потребовался новый наследник.
Похоже, ты не слушаешь, сказал Батрин.
Извини, ответила Кардения. Я думала о Реннереде. Жаль, что его нет с нами.
Мне тоже. Хотя, вероятно, по другим причинам.
Я была бы рада, если бы он занял трон после тебя. Как и многие.
Наверняка, дитя мое. Но послушай меня, Кардения: я вовсе не жалею, что наследницей стала ты.
Спасибо.
Я серьезно. Из Реннереда получился бы прекрасный имперо. Он в буквальном смысле родился для этого, как и я. Ты нет. Но это не так уж и плохо.
Думаю, ничего хорошего. Я сама не знаю, что делаю, призналась Кардения.
Никто из нас не знал, что мы делали, ответил Батрин. Разница в том, что ты это знаешь. Будь с нами Реннеред, он оказался бы таким же несведущим, но более уверенным в себе и в итоге ударил бы в грязь лицом, как я, моя мать и мой дед. Возможно, ты нарушишь семейную традицию. Кардения улыбнулась, и Батрин едва заметно наклонил голову. До сих пор не знаешь, как ко мне относиться, да?
Нет, призналась Кардения. Я рада, что за последние месяцы мы смогли лучше узнать друг друга. Но Она развела руками. Все остальное
Тебе хочется ближе узнать своего отца, улыбнулся Батрин, но вместо этого приходится готовиться к управлению вселенной?
Смешно, но так и есть.
Это я виноват. Как ты знаешь, ты родилась случайно по крайней мере, если говорить о моем участии. Кардения кивнула. Все, в том числе твоя мать, советовали держать тебя подальше от двора. И я с радостью согласился с ними.
Знаю. И я никогда тебя не винила.
Да, не винила. Странно, правда? сказал Батрин.
Не понимаю, о чем ты.
Ты в буквальном смысле принцесса, но тебе не нравилось жить, как принцесса. Думаю, большинство людей возмутились бы, оказавшись в твоем положении.
Мне нравилось это как вариант, пожала плечами Кардения. Когда мне было восемь, я немного возмущалась. Но когда я стала достаточно взрослой и поняла, что значит быть принцессой, я обрадовалась, что большая часть всего этого пройдет мимо меня.
И все же это тебя настигло.
Да, кивнула Кардения.
Тебе все еще не хочется быть имперо?
Нет, не хочется. Я бы предпочла, чтобы ты передал трон кузену, племяннику или кому-нибудь еще.
Если бы Реннеред женился раньше и у него остался бы ребенок, это решило бы твою проблему. Но этого не случилось. И в любом случае, если бы он женился на этой Нохамапитан и у них родился наследник, она стала бы регентом. Не слишком удачная мысль позволить ей бесконтрольно править империей.
Ты же сам настаивал, чтобы он на ней женился.
Политика. Как я понимаю, тебя тоже убеждают выйти замуж за ее брата.
Да.
Это политически выгодно.
И ты этого хочешь?
Батрин резко закашлялся. Кардения налила стакан воды и поднесла к его губам.
Спасибо. Нет. Надаше Нохамапитан бессердечна и жестока, но и Реннеред не был невинным младенцем. В этом смысле он напоминал мою мать. Он держал бы жену в узде и наслаждался бы этим как и она сама. Но ты не такая, как Реннеред, и Амит Нохамапитан лишен той спасительной благодати, что есть у его сестры, а именно ума.
Он зануда.
Это куда короче и точнее.
Но ты сейчас сказал, что это политически выгодный союз.
Батрин едва заметно пожал плечами:
Да, и что с того? Ты скоро станешь имперо.
И тогда никто не сможет указывать мне, что делать.
Ну уж нет, ответил Батрин. Все станут указывать тебе, что делать. Но тебе вовсе незачем каждый раз их слушать.
Сколько ему еще осталось? спросила Кардения за ужином у Кви Дринина. Точнее говоря, ужинала сама Кардения в приватной столовой, роскошная обстановка которой выглядела скорее смешной, нежели чудовищной, приятно контрастируя с остальной резиденцией. Дринин ничего не ел, а лишь стоял, ожидая, когда ему дадут возможность дать отчет о состоянии умирающего. Кардения спросила, не хочет ли он поесть, но он отказался столь поспешно, что ей подумалось, будто она невольно нарушила некий имперский протокол.
Думаю, не больше суток, мэм, ответил Дринин. У него фактически перестали работать почки, и хотя мы еще можем ему помочь, скоро откажет и все остальное организм в критическом состоянии. Ваш отец понимает, что можно предпринять героические меры, но те продлят его жизнь в лучшем случае на несколько дней, и он предпочел от них отказаться. Сейчас мы лишь создаем ему необходимый покой.
Он все еще в ясном уме, сказала Наффа, которая тоже ничего не ела.
Кивнув, Дринин повернулся к Кардении:
Вряд ли стоит рассчитывать, что это надолго, мэм, особенно если учесть, что в его крови продолжают накапливаться токсины. Не сочтите за дерзость, но если вы хотите сообщить отцу нечто важное, лучше сделать это раньше, чем позже.
Спасибо, доктор, ответила Кардения.
Не за что, мэм. Могу я спросить, как вы себя чувствуете?
В личном смысле или в медицинском?
И в том и в другом, мэм. Я знаю, что вас несколько недель назад подключили к сети, и хотел бы убедиться, что обошлось без побочных эффектов.
Свободной от вилки рукой Кардения дотронулась до точки на затылке, у самого основания черепа, куда ей вживили имплант имперской нейросети. Через месяц или около того он должен был врасти в ее мозг.
Где-то с неделю болела голова, ответила она. Сейчас все хорошо.
Прекрасно, кивнул Дринин. Головная боль дело обычное, но если почувствуете что-то другое, дайте мне знать, конечно же. Имплант уже должен полностью прижиться, но мало ли что.
Спасибо, доктор, повторила Кардения.
Не за что, мэм, кивнул Дринин и повернулся, собираясь уйти.
Доктор Дринин?
Да, мэм? Дринин остановился и снова повернулся к ней.
Буду рада, если после передачи власти вы и ваши подчиненные останутся на службе имперо.
Конечно, мэм. Дринин улыбнулся и, низко поклонившись, вышел.
Знаете, вам незачем просить остаться весь имперский персонал, сказала Наффа, когда за ним закрылась дверь. Иначе весь первый месяц уйдет на это.
Кардения показала на дверь, через которую вышел доктор.
Этому человеку предстоит осматривать меня в течение десятилетий, сказала она. Думаю, нет ничего плохого в том, чтобы лично попросить его остаться. Она посмотрела на помощницу. Как-то странно: почему ты не ешь вместе со мной, а стоишь с планшетом и чего-то ждешь?
Подчиненные не едят вместе с имперо.
Даже когда имперо им разрешает?
Вы приказываете мне съесть вместе с вами ту бурду, которую вы едите?
Никакая это не бурда всего лишь буйабес из коричной рыбы. И я ничего не приказываю. Я просто говорю, что ты можешь, если хочешь, поесть вместе со своей подругой Карденией.
Спасибо, Кар, ответила Наффа.
Меньше всего мне хотелось бы видеть в тебе только подчиненную. На самом деле мне нужны друзья. Друзья, которым все равно, кто я такая. Когда мы были маленькими, только тебя не волновало, что я принцесса.
Мои родители республиканцы, напомнила подруге Наффа. Если бы я относилась к тебе иначе из-за того, кем был твой отец, они бы от меня отреклись. Они и сейчас возмущаются, что я на тебя работаю.
Кстати, напомнила: когда стану имперо, смогу дать тебе титул.
Только попробуй, Кар, возразила Наффа. Иначе я никогда не смогу поехать домой в отпуск.
«Баронесса» звучит не так уж плохо.
Если будешь продолжать в том же духе, вылью рыбный суп тебе на голову, предупредила Наффа. Кардения молча улыбнулась.
Я смотрел твое видео, сказал Батрин, проснувшись в очередной раз. Кардения отметила про себя, что Дринин был прав: силы оставляли отца, взгляд его блуждал. То, где ты говорила обо мне.
И что скажешь? спросила Кардения.
Прекрасно. Речь ведь сочинял не комитет?
Нет.
Исполнительный комитет постоянно жаловался, что Наффа переписала текст речи, пока Кардения не сообщила им, что в нем либо будут слова Наффы, либо не будет вообще никаких. Она радовалась своей первой победе над тремя политическими силами, противостоящими имперо, хотя и не делала вида, будто после ее прихода к власти таких побед будет намного больше.
Хорошо, кивнул Батрин. Ты должна принадлежать только самой себе, дочь моя. И более никому.
Запомню.
Обязательно. Батрин на мгновение закрыл глаза и, казалось, задремал, но тут же снова открыл их и взглянул на Кардению. Ты уже выбрала себе имперское имя?
Я думала оставить свое собственное, ответила Кардения.
Что? Нет, покачал головой Батрин. Собственное имя для твоего личного круга. Для друзей, супругов, детей, любимых. Оно тебе понадобится. Не отдавай его империи.
Каким из твоих имен звала тебя моя мать?
Она звала меня «Батрин». По крайней мере, достаточно долго для того, чтобы это имело значение. Как она?
Жива и здорова.
Три года назад Ханна Патрик согласилась занять должность проректора в технологическом институте Гельфа, в десяти неделях пути от Ядра по Потоку. Известие об ухудшающемся здоровье имперо, вероятно, уже дошло до нее, но о том, что ее дочь стала новым имперо, ей предстояло узнать уже постфактум. Кардения знала, что мать испытывает весьма противоречивые чувства по поводу ее восхождения на трон.
Я подумывал на ней жениться, сказал Батрин.
Ты мне говорил. От матери Кардения слышала другое, но сейчас было не время заводить разговор об этом.
Имперо кивнул и сменил тему:
Могу я предложить тебе имя? В качестве имперского?
Да, пожалуйста.
Грейланд.
Мне оно незнакомо, нахмурилась Кардения.
Когда я умру, посмотри, кто она такая. А потом приходи и поговорим.