Вонища стояла страшная, но заставить аффекторов гадить в отведенных местах не получалось, мыть их было тоже нечем вода в колонке иссякла. Ирина от бессилия психовала, аффекторы, чувствуя ее состояние, нервничали и кидались друг на друга, отчего она психовала еще больше в общем, бывали у меня деньки и получше. Если бы не Сеня, утешавший ее и успокаивавший, черт знает, что бы тут творилось. К счастью, они легко переключались друг на друга, ненадолго забывая про весь окружающий нас пиздец. Ну, дело молодое.
К вечеру пошел дождь и пришли какие-то суровые мужики. К обоим явлениям у меня было двоякое отношение. Дождь, с одной стороны, обеспечил нас технической водой, приглушил запахи и слегка очистил территорию от говна, с другой напрочь промочил контингент, который и без того был не образцом здоровья. Некоторые начали кашлять и чихать практически сразу. Я предчувствовал, что к утру нам понадобится яма побольше.
Суровые мужики, многозначительно придерживая свежеспизженные где-то дробовики, с одной стороны пришли качать права как это мы, мол, аффекторов тут себе прикормили и обносим торговые точки, которые не прочь обнести нормальные пацаны. С другой стороны, посмотрев на квадратного бородатого Петра, в ручищах которого «калаш» смотрелся игрушкой, они сбавили тон и оказались из числа тех «умных», появление которых я предсказывал. Поэтому, как только они перестали колотить понты и стали договороспособны, их здорово поразила простая мысль, что аффекторы не чудовища, вылезшие из жопы дьявола, чтобы их пожрать, а просто больные люди, чьи-то родители, дети, братья и сестры. Что, скорее всего, их можно вылечить, а вместо этого они дохнут от голода, холода и ранений прямо у них на глазах. Суровые мужики не успели еще оскотиниться, и им стало неловко. А когда они поняли, что мы не секта сатанистов-рабовладельцев, а пытаемся вчетвером спасти пару сотен человек (некоторые нюансы ситуации я озвучивать не стал), то даже предложили помощь. Едой и водой они были небогаты, но у них в группе оказалось два медика со скорой, а неподалеку не до конца разграбленная аптека. Мужики притащили несколько здоровенных сборных шатров с летней ярмарки и, при помощи нашей рабсилы, целый штабель деревянных «европоддонов». Теперь мокрые аффекторы были хотя бы укрыты от дождя и сидели не на земле. Кроме того, врачи обкололи антибиотиками самых больных и обработали раны самых покалеченных. Медики печально качали головами, утверждая, что тут нужен стационар или хотя бы полевой госпиталь МЧС, но я был рад и этому. Ирина воспряла духом и уже не рыдала, а спокойно отбыла ночевать на крышу, где уютно устроилась на коленях у Сени, спрятав голову на его гордо выпяченной груди. Грудь у тощего костлявого Сени узкая и негероическая, но ей хватало. Молодежь сидела и романтически созерцала закат, а мы с Петром слушали найденный в каком-то офисе радиоприемник на батарейках.
В мире продолжалась вакханалия абсурда. Недели еще не прошло, как все началось, а казавшееся таким прочным мироустройство уже разлетелось кровавыми клочками по закоулочкам. Чем-то, видимо, близкий диктору Израиль шел в первых строках, но коротко страна перестала существовать как таковая. Гражданское население завершало Новый Исход, прикрываемый сражающейся из последних сил армией. Впрочем, наступающим бармалеям они тоже навешали знатно, оставив после себя выжженную пустыню. В смысле, еще более выжженную. Китай отправил экспедиционный корпус в Индию и Пакистан с целью «установления мира и гуманитарной помощи населению». Политический эксперт многословно рассуждал на тему, есть ли еще кому гуманитарно помогать после короткой, но очень жестокой индо-пакистанской войны, но все его рассуждения можно было бы заменить фразой «да хуй же его знает». Примерно столь же содержательно другой эксперт оценивал перспективы российско-американского конфликта, который вроде бы был в самом разгаре, но никто не называл его войной, чтобы не накликать. Из членов НАТО пока, кажется, была жестоко опиздюлена только Польша, но воевать из-за поляков никому особо не хотелось, все понимали, что те напросились. Альянс грозил защитить своего члена со всей возможной решительностью, но при этом спешно выводил свои контингенты не только с польской, но и с сопредельных территорий. Где-то между Польшей и Россией что-то жалобно попискивала случайно прижатая Литва, с которой, вроде как, никто не воевал за отсутствием самомалейших попыток оказать сопротивление. По ее территории шли потоком русские войска из Белоруссии в Калининградский анклав, но под танки, обвязавшись гранатами, никто не бросался.
Балтика по факту оказалась российским морем из европейцев воевать с нашим флотом просто никто не захотел. Гордые потомки викингов погрозили издалека, но остались в своих портах, а оба польских (списанных американских) фрегата кто-то красиво, но анонимно, утопил прямо в порту города Гдыня. Сумрачный тевтонский гений ответил, что им это в хрен не вперлось, им и так есть чем заняться польских беженцев на лодках, вон, обратно отгонять. И вообще, они всегда были против всей этой антироссийской истерии и за мирное разрешение любых международных конфликтов. Хотя, конечно, поляков им очень жалко.
Попытка американцев закрепиться на Балтике самостоятельно кончилась подозрительным крушением двух эсминцев. США реагировали по этому поводу как-то невнятно сказать, что их утопили русские, было стыдно и страшно, потому что требовало военного ответа, а сказать, что они утонули сами отдавало каким-то запредельным уже распиздяйством. В общем, «утрачены в результате инцидента, ведется разбирательство». МБР все еще оставались в шахтах, но самолеты над нейтральными водами уже сбивались по факту обнаружения.
Неожиданно прорезалась Австралия, которая заявила свой протекторат над Новой Зеландией и сообщила всем заинтересованным лицам, что мигранты любого рода ей ни к чему. Сами, мол, заварили кашу, сами и расхлебывайте, а наш континент с краю. Предлогом стал карантин по той эпидемии, что прошлась по Европе, разорвав к чертям связность Евросоюза. Те, кто еще контролировал свои границы, закрыли их наглухо, стараясь выпихнуть наружу к соседям всякий маложелательный контингент, вроде недавних мигрантов с солнечного юга. Вовремя соскочившая с этого паровоза Британия затопила («Ой, наверное это сделали террористы, какая ужасная трагедия!») набитый рвущимися в нее мигрантами тоннель под Ла-Маншем и пускала ко дну любое плавучее корыто, приближающееся к ее берегам. Вкупе с жесточайшими карантинными мероприятиями внутри страны, Англия быстро справилась с эпидемией, хотя злые языки говорили, что зараженных просто сгоняли на окруженные колючей проволокой поля и оставляли подыхать под открытым небом. Зная британскую историю верилось в это легко.
Новости из родных краев напротив, были подернуты бронзовым блеском казенного оптимизма, за которым совершенно невозможно было разобрать, что же на самом деле происходит на территории бескрайней Родины. На некоторые размышления наводили только увещевания граждан не покидать без веских оснований места воинской приписки, не выезжать на личных автомобилях на междугородние трассы, чтобы не препятствовать проходу колонн военной техники, сообщать о всех случаях заболеваний, а также сделать запасы продовольствия, воды и медикаментов. Граждан призывали к бдительности и вниманию по причине вероятности диверсий и террористических актов, а также к оказанию всевозможного содействия сотрудникам Росгвардии. Это как-то не очень вязалось с бодрыми реляциями «у нас все спокойно и под контролем».
Про наш город по-прежнему не сказали ни слова, как будто нас и нету вовсе.
Переночевали снова на крыше, хотя из-за дождя пришлось тесниться в лифтовой. Там было душно, пыльно и некуда деться от жарко шепчущихся в углу Сени с Ириной, но зато тепло, сухо и не воняло.
Утро встретило нас прохладой, туманом и дружным кашлем простудившихся аффекторов таким интенсивным, что было слышно даже на крыше.
Чаю бы им горячего, с медом протянул задумчиво вставший рядом со мной Петр. Или с малиной тож хорошо Да где ж взять?
Шатры не давали разглядеть сверху, что там творится внизу, но ничего хорошего я увидеть не ожидал. И, как водится, не ошибся. Холодная ночь подкосила легко одетых, полуголодных и находящихся в адреналиновом истощении людей судорожный кашель, заметный даже на вид жар, много лежащих без сознания и тех, кто уже в сознание не придет. Контингент таял на глазах, копать сегодня могильщикам не перекопать. Ирина расстроится
Ирина, разумеется, расстроилась, но хотя бы рыдать не стала. Нарыдалась, видать, за эти дни. Уже привычно и деловито организовала кормление, копание могилы в мокрой липкой земле и даже почти не морщилась от вони, издаваемой ее подопечными. Учится девочка принимать жизнь такой, какая она есть.
Сеня от нее не отлипает, поддерживает, помогает, наставляет в меру своего понимания. В общем, ведет себя как нормальный мужик. С поправкой на ненормальность ситуации. Встретились два одиночества, ты погляди. Сортирных дел проводник и Королева Зомби два сапога обувь. Ну, как говорится, совет да любовь она ему тоже в рот смотрит и на крепкое, хоть и костлявое плечо опереться не прочь. В свободные минуты шепчутся о чем-то, планы, поди, строят. Какие тут могут быть планы, на что?
До начала истории с аффекторами я вынашивал идеи, как бы нам выбраться за оцепление. Покинуть блокированный город. Прорваться ли, пустив перед собой какой-нибудь бульдозер на ограждение, или поискать подземных коммуникаций, или Все это и тогда было писями по воде виляно, но сейчас и вовсе никуда не годилось. Очевидно, что вся эта толпа безумных калек потащится за нами ни о каком скрытном подходе и речи быть не может. Проскакивала, врать не буду, мыслишка, что было бы интересно послать их вперед на минные поля и пулемёты, и под шумок попробовать проскочить, но Ирина, понятное дело, такого никогда не сделает, да и мне, если честно, эта идея не сильно нравится. Я так себе человек, но это как-то чересчур уже. Так что сидеть нам тут и ждать невесть чего.
Не знаю, с чего меня дернуло. Просто появилось ощущение нехорошего взгляда, как будто снайперу на прицел попал. В такие моменты я не рассуждаю, не кручу головой и не рефлексирую.
Ложись! я рухнул в грязь там же где стоял и покатился в сторону, наматывая на себя мокрый чернозем.
Петр отскочил за машину и присел, озираясь так себе реакция, на троечку, но не совсем бревно. Ирина, как и следовало ожидать, захлопала глазами и открыла рот чтобы спросить что-нибудь умное, типа «Что случилось?» но опытный Сеня моментально сбил ее с ног и навалился сверху.
«Бенц! Бенц! Чпок, чпок!» первые две пули пришли в машину целились, похоже, в меня, но не успели среагировать на мой кульбит, вторые две в землю снайпер вел за мной стволом. Поздно, меня закрыл шатер.
Снайпер! заорал я запоздало. В укрытие!
Странные щелкающие звуки выстрелов донеслись от трансформаторной будки. Ирина с Сеней были у стрелка как на ладони, но тут, видимо, да нашей Королевы Зомби дошла серьезность ситуации, она испугалась и завизжала. Ее подданные отреагировали моментально вскочили и опрометью кинулись на звуки стрельбы. Сила ее испуга была такова, что подорвались даже лежачие и полуживые. Кто смог побежал, кто не смог поковылял, а самые плохие поползли. И тут стрелок допустил ошибку ему бы сбежать, прикрываясь перекрывшей мне прицел толпой, а потом выбрать момент и напасть снова, но он решил отстреляться. Его оружие разразилось трескучей очередью, как будто рвали прочную ткань, и аффектанты посыпались на землю сразу десятками. Я такое видел раньше только в кино, когда по причуде отродясь не видавшего стрелкового боя режиссера, автомат выкашивает наступающих, как траву. Не знаю, что за оружие у него было, но его пули прошивали по пять-шесть человек зараз. Если бы это были обычные люди, то они бы так и полегли там все, но поражающая способность пули не всегда пропорциональна ее останавливающему действию. Мелкий калибр оружия сыграл со стрелком злую шутку падали только те, кому пуля попала в сердце или голову, убив на месте, раненые продолжали бежать, еще не зная, что их рана смертельна. На боль и шок аффекторам было плевать. Все случилось за пару секунд пока снайпер сообразил, что что-то пошло не так, первые из бегущих были уже рядом. Когда через пару минут Ирина немного успокоилась, и я смог туда подойти, опознать то, что осталось от тела, было уже невозможно.
Странное оружие с пакетом расположенных горизонтально под широким кожухом стволов валялось тут же, но то ли его сломали, то ли я не понял, как привести в действие но оно никак не отреагировало на мои попытки из него выстрелить.
Я понес его к «Патриоту», чтобы бросить в багажник, и увидел, что Петр сидит, прислонившись к заднему колесу. По тому, как он сидел, я все сразу понял, а подойдя, увидел на груди выходное отверстие пуля странного оружия прошила оба борта, пробила сердце нашего водителя и унеслась куда-то в пространство. Черт, а я только начал к нему привыкать
Нападение дорого нам обошлось кроме Петра мы потеряли столько аффекторов, что я даже не стал считать. Раненые умирали один за другим, лежачие больные, которых подорвала с места непроизвольная команда Ирины, сожгли в этом рывке остатки ресурса и теперь угасали на глазах. Похоронная команда тоже сильно поредела в ней были самые сильные и здоровые, а значит, и побежали они в первых рядах.
Тем не менее, водителя похоронили отдельно, приколотив к воткнутому в землю черенку от лопаты фанерную табличку с надписью маркером «Петр» и сегодняшней датой. Увы, я не знал ни его возраста, ни фамилии.
Неудачно, блядь, с ним вышло, сказал Сеня над свежей могилой, и это стало единственным поминальным словом на тех похоронах.
В остатках нашей компании воцарились уныние и апатия. Ирина молча сидела, уставившись вдаль, Сеня бродил вокруг, не понимая, как ее утешить, а я со скуки крутил в руках АПБ-шки, подаренные генералом, прикидывая, как с ними поступить.
Если АПС можно ругать или хвалить оружие неоднозначное, имеет как убежденных сторонников, так и столь же яростных противников, то «бесшумный» его вариант, на мой взгляд, собрал все недостатки, утратив достоинства.
Для уменьшения громкости выстрела в нем снижена скорость пули, а значит, и дульная энергия, а значит, и убойность. Фактически, он сравнялся по этому параметру с ПМ-мом, который, при том, куда легче и удобнее. АПБ размером, весом и ухватистостью похож на кулацкий обрез, при том «бесшумность» его очень условная и только на первый выстрел очередями уже не постреляешь. Я взял пистолеты в руки, приложился с правой и с левой, прикинул баланс, плюнул и решил, что останусь при своих. Хрен на хрен менять только время терять.
Привет! вчерашний Серьезный Мужик с дробовиком, неформальный глава наших соседей, смотрел на мои развлечения с пистолетами странно.
Слушай, спросил он осторожно, А не тебя ли Македонцем называют?
А ты с какой целью интересуешься? напрягся я.
Да ищут тут По описанию здорово на тебя похож.
И зачем ищут?
Так это ты или нет?
Ну, допустим, я.
Тогда это тебе он вынул из кармана массивный брусок спутникового телефона. На первой кнопке абонент. Велели звонить, не откладывая
Да кто велел-то?
Там скажут. Все, бывай, дальше твои дела и я знать о них не хочу.
Мужик сунул мне телефон и ушел, не оглядываясь. Надо же, страсти какие!
Я некоторое время созерцал похожий на старый мобильник аппарат, потом пожал плечами и нажал первую кнопку. Пошел набор номера.
Ответили почти сразу:
Македонец? уточнил знакомый голос. На расстоянии и через спутник он не так сильно давил на психику, но все равно почему-то захотелось встать по стойке смирно и ответить что-то типа «по вашему приказанию прибыл». Мощная харизма у того типа, что всучил нам Ирину.
У аппарата, ответил я, подавив порыв. А кто спрашивает?
Не валяйте дурака, Македонец! сердито ответил голос. Вы не выполнили договор, мы вами недовольны.
Очень сильно недовольны, добавил он после паузы.