Пренатальный отбор, уточнил Херберт. Ни у какой другой разумной расы такого нет. В мужской отсек кокона самка закладывает около четырехсот личинок и замуровывает. Они начинают расти и драться за пищу. А пища в коконе только они. Вырастают три-пять самых злобных простите, сильных. Растут они внутри, уж извините за совпадение, около девяти месяцев. И вылупляются взрослыми, только встать на задние ноги и пройти ритуальный экзамен по истории рода. Детства у них нет все обучение проходит в коконе, в тесноте и драках. Биологи ставили внутрь видеожучков возьмите записи, если не противно. Мне приходилось стоять у коконов и слышать вопли оттуда. В отсеке самок вылупляется одна: самки не воюют, у нее есть питательный пузырь, она его доедает и выползает за шесть месяцев. Самок считают недоразвитыми, панциря у них нет, за членов общества их не держат, они непрерывно строят коконы и плодоносят. На всякий случай уточню, что я не приветствую подобных законов природы, а выступаю против насилия, взаимной ненависти и половой дискриминации так и укажите в рапорте.
Дженни даже слегка растерялась. Паузу нарушил Мигулис:
Если вернуться к языку, иногда вылупляется всего один единолуп. Единолупом быть особо почетно вырос без братьев, сумел всех сожрать. Если вылупляются несколько, то есть перволуп самый сильный, который пробивает выход из кокона, а за ним братья солупы. Если кто-то из них потом убьет перволупа, он становится перелуп убивший перволупа, тоже почетный титул
Хватит! нервно перебила Дженни. С меня довольно!
Они, Дженни, грустно подытожил полковник, конечно, равная раса и очень нам друзья Но ничего общего не найти. Поверьте тем, кто живет с ними рядом много лет.
Почему ничего общего? возразил Мигулис. Кровная месть племен. Этот обычай был и у нас в древности
Стоп и тишина! перебила Дженни и призывно хлопнула в ладоши. Разговоры окончены, продолжаем работу по плану.
Она включила новый слайд.
Времени мало, в двух словах азы технологии. Работа с чужими территориями бывает трех видов: партнерство, протекторат и марионеточное спонсирование. Первые два требуют достаточного уровня культуры, о них говорить не будем. Наш путь третий. Рециды примитивное общество четвертой категории с типичными проблемами. ЦУБ ведет четыре похожих проекта в разных концах Вселенной. Для примитивных мы используем стратегию «electi et impera». Для обществ индустриальных «divide et impera». Для высших, информационных «pressa et impera». Все схемы известны со времен Древнего Рима. Кому интересно возьмите любой учебник по ксенотехнологии. Здесь первобытная клановая структура без власти и закона. И наш метод electi et impera. Задача сформировать electi. Для этого нам надо провести империализацию и выстроить вертикаль, на вершине которой будет лояльный нам вождь, следящий за своей территорией. Взамен он получает дотации в нашем случае это простейшие предметы быта, а также поощрения самолюбию, учитывая совсем низкий класс цивилизации. Такова схема марионеточного спонсирования невмешательство во внутренние дела с поддержкой лояльного следящего. Наша цель чтоб он контролировал всю территорию и обеспечивал нам спокойствие на ней. Для прессы это всегда называется дружбой народов. Для внутреннего пользования гарантиями порядка. Для цивилизованного мира это единственный допустимый, а заодно самый эффективный способ прекратить нападения, подкопы и похищения людей. Альтернатива геноцид. Но этот позорный путь никогда не применяется. Почему, полковник?
Запрещен Пактом Гуманизма, отрапортовал Гаусс.
А еще потому, веско закончила Дженни, что это все равно что признать собственное неумение работать по примитивным территориям.
Примитивные территории? присвистнул Херберт. Нет ли в этом расизма?
Это научный термин из учебников, он относится к уровню общества, а не к расе. Есть высокоразвитые общества, есть примитивные. Высокоразвитая цивилизация должна обладать высокими технологиями работы с примитивными гуманизм и толерантность. Этим мы и займемся. Для начала следует выбрать кандидатуру среди местных вождей. Кто-нибудь в курсе о состоянии нынешних племен и авторитетов? Или с окончанием научной работы закончились и все контакты с ними?
Собравшиеся разом зашумели.
Херберт, ответьте вы! потребовала Дженни. Вы здесь ученый, вы ведете работу?
Херберт слегка растерялся.
Работа, конечно, идет, сообщил он, откашлявшись. Но она в общем, автоматизирована, без участия человека. Аэросъемка снимает кочевья сверху, микрожучки ползают и собирают информацию, все это пишется в базы данных, можно запросить у системы любой анализ. Вы хотите, чтоб я это сделал прямо сейчас?
Да.
Хорошо, я пошел за своим планшетом Херберт поднялся и вышел.
Полковник кашлянул.
Вы не понимаете, Дженни, заметил он. У рецидов нет понятия благодарности, не говоря уже о верности. Когда им даешь подарки, они требуют больше, пока не впадут в агрессию.
Полковник, не учите меня работать, отмахнулась Дженни. Читайте учебник ксенотехнологии, там все схемы расписаны по пунктам.
Господин полковник прав, неожиданно поддержал Мигулис. Благодарности у них нет, они предадут как только смогут. Главное для них свой собственный род, он у них в генетической памяти.
И вы, Мигулис, тоже не учите меня работать.
Кроме того, вожди постоянно жрут друг друга и меняются! неожиданно произнес Лях.
Дженни обернулась:
Одна из первых задач сделать так, чтобы на примитивной территории вождь был один и никогда не менялся. Так мы получим безопасность региона.
Вернулся Херберт, на ходу копаясь в планшете. Он вывел карту на экран: два полушария, размеченные цветными областями и флажками. Заштрихованные пятна солончаков, синие точки водных источников, красные флажки, обозначающие стоянки племен, и колыхающиеся огоньки в тех местах, где идут стычки.
Самый крупный род Хох, заговорил Херберт, указывая пальцем, он контролирует треть планеты, разбит на тысячи подкланов, которые постоянно грызут друг друга. Род Гтох числом поменьше, их много в наших краях, на юге. Есть род Лкох
Шкох, поправил Мигулис. Я переслушал много записей.
Да будь они все прокляты, отмахнулся Херберт. В общем, тоже большой. Остальные меньше, до тысячи воинов. Вот я вывел диаграмму столбиками.
Дженни кивнула:
Кто более дружественный к нам?
Никто, ответили разом все присутствующие, и от такой неожиданности переглянулись.
С кем было меньше конфликтов?
Все молчали, Херберт пожал плечами.
Хорошо, продолжала Дженни, есть информация по вождям крупных родов?
Херберт снова уткнулся в планшет, набрал несколько запросов, и на экране появилась разноцветная схема и несколько треугольных рыл, напоминавших раскрывшиеся еловые шишки.
Почему такие фотографии плохие? спросила Дженни.
У микрожучков объективы быстро забиваются песком, переговоры и перемещения пишутся лучше. Да зачем вам их фотографии, они же одинаковые как тарелка с креветками
Херберт! прикрикнула Дженни.
Нет, ну правда, вы же их не различите! Я только могу сказать, что вождь Хох стар, его скоро съедят. Они живут в среднем до десяти земных лет, а ему уже одиннадцатый пошел.
Так мало? удивилась Дженни.
Зато взрослеют всего за год.
Мне казалось, они должны жить до ста как панцероиды Большого Шелла, они же так похожи.
Вы, главное, не ляпните такого на Большом Шелле, усмехнулся Херберт. Они люто ненавидят рецидов с тех пор, как мы их открыли. Для них это как древнему мусульманину показать обезьяну и объяснить, что человеческий род точно произошел от нее Херберт снова покачал головой. Нет, это разные виды.
Но есть гипотеза ковчега! с жаром возразил Мигулис.
Херберт даже подпрыгнул:
Бред! У Шелла никогда не было космических технологий, ни до катастрофы, ни после! Вы бы еще вспомнили гипотезу расколовшейся планеты! И гипотезу божественной эвакуации! И магической телепортации!
Телепортация бред, согласился Мигулис. А раскол планеты, скажем, от метеорита, по-моему вполне научная
Чушь! взвился Херберт. Вам же Петерсон, профессиональный планетолог, столько раз объяснял, а вы опять! Шелл планета земного типа! Спутник Ич-Шелл тяжелый планетоид из свинца и тория! Как они могут оказаться обломками одного тела?! Только полный кретин
Стоп и тишина! перебила Дженни. Вождь второго племени моложе?
Херберт пришел в себя и глянул в планшет.
Вождь у Гтох совсем молодой, ему два года. Единолуп.
Очень хорошо, подытожила Дженни. С ним и будем работать, это будет наш Сансан.
Простите? переспросил Мигулис.
Общий термин для вождя примитивного общества, объяснила Дженни. Происходит от «сын солнца». У любых культур ниже третьего уровня верховный вождь всегда объявляет себя второй персоной мироздания: Сыном Светила, Посланником Неба или Наместником Бога. Понятно, почему он персона вторая, а не первая? Дженни оглядела конференц-зал. Основной закон первобытного общества диполь власти и подчинения. Власть без подчинения не укладывается в сознание, как палка с одним концом. Поэтому вождь должен предъявить своим рабам точку собственного подчинения, даже если ее нет. Поза раба всегда у ног, выше подданных стоит вождь, а точка подчинения вождя, значит, должна быть совсем наверху гипотетическое продолжение вертикали власти. А наверху что? Небо, светило и божества. Это всеобщий закон. Наша задача вклиниться в эту вертикаль: для своего народа вождь останется Сыном Света, но будет подчиняться Властелину Света. То есть вам, полковник.
Что?! изумился Гаусс. Я Властелин Света?!
Можем придумать вам другое имя, например Санта Гаусс. Важно, что вы комендант, авторитет, вас они знают и боятся, вас надо вклинить в диполь подчинения и замкнуть власть на себя. Дженни снова повернулась к экрану. Выведите мне снова карту Она нахмурилась и ткнула пальцем. А поселения вокруг базы, которые вы сожгли, это были сплошь кочевья Гтох?
Вообще они тут бегают вперемежку, ответил Херберт. Опасаетесь, что нас записали в кровные враги? Мы враги у всех племен, потому что другие, и у нас есть, чем поживиться. Наоборот: мы недавно доказали, что мы сильные враги, нас боятся и уважают. Вам их не понять, Дженни
Почему же, вполне. Значит, работаем с Гтох. Как вы их обычно вызываете пообщаться, полковник?
Выезжаем на тракторе и вываливаем кучу тряпок они любят тряпки и не нападают. Потом можно говорить через бронестекло.
Дженни покачала головой:
Никакого бронестекла. Мы выйдем из трактора и пойдем пешком. Впереди пойдете вы, полковник, и будете выкрикивать то, что буду диктовать я, Мигулис будет переводить.
Все хором загалдели.
Это невозможно! кричал Херберт. Пешком к ним ходили только фольклористы, и вот чем кончилось!
Я ссыльный, а не смертник! возмущался Мигулис. Мне два года осталось!
Что станет с базой, когда меня убьют? говорил полковник.
Дженни подняла руку.
Стоп и тишина! Я профессионал, автор учебников, и я точно знаю, что делаю. Если вы трусы, я бы обошлась без вас, но мне нельзя: самка в примитивных цивилизациях, где отбор идет через конкуренцию самцов, занимает униженное положение и ее не принято слушать. Поэтому идет полковник, я и переводчик. Сперва отправим маленького робота-парламентера с тряпками и заученными словами о том, что завтра в полдень вождь всех людей Гаусс явится провести переговоры со своим братом как его зовут?
Вот только не брат! возразил Мигулис. Брат солуп, конкурент на всю жизнь. Солупов приходится терпеть, чтобы они продолжили род в случае гибели, но не стали причиной этой гибели! Солуп всегда пытается убить перволупа.
Демагогия, отмахнулась Дженни. Схема предписывает использовать термин братья, значит, будем использовать его.
Вдруг послышался голос Августы оказалось, она незаметно вошла.
Скажите, Дженни, спросила Августа, глядя спокойными серыми глазами, могли они не убить Нэйджела, а взять в братья и растить как своего?
Конечно, дорогая, именно так они и поступили, ответила Дженни.
Тогда я пойду с вами. Вдруг они расскажут про Нэйджела?
Не завтра. В следующий раз, обещаю.
Тулф и свита пришли на место за несколько часов было их сотни полторы. Первым делом они вырыли в песке множество ям, и половина родни спряталась там с топориками, прикрывшись раскидистыми ветками сиреневой мочалки. Дженни хладнокровно наблюдала изображения с камер, казалось, именно этого она и ждала. Решив, что пора, она сделала знак, первой надела кислородную маску, и все трое вышли из трактора. Дженни вдруг заметила, что на корме размашистой черной краской намалевано: «Cucarachas muerte!»
Это, указала она пальцем, стереть сегодня же.
Зачем? удивился Гаусс. Они же не умеют читать.
Это нужно не для них, а для нас. Мы люди. И должны оставаться людьми в любой обстановке. Сегодня же стереть.
Если у нас еще будет это сегодня пробурчал Мигулис.
Они шли по ярко-лимонному песку. Было жарко, кондиционеры скафандров едва справлялись местная звезда Ассанта висела над головами гигантским оранжевым шаром и палила нещадно. Тени были короткими. Вокруг, сколько хватало глаз, простиралась каменистая пустошь такого же лимонного цвета. Пустыня выглядела безжизненной, лишь местами блестело что-то вроде канав, усыпанных желтыми кристаллами, а по краям такой канавы обычно кудрявились здоровенные дырчатые лепестки капусты сиреневого цвета единственная флора этой планеты: капуста, она же мочалка. Желтая пустыня продолжалась до горизонта, который казался совсем рядом, и где-то там поблескивали поля солнечных батарей.
Дженни решила, что молчание затянулось.
В любой культуре есть традиция переговоров без оружия, сообщила она. Не может не быть.
Есть и у рецидов, охотно подтвердил Мигулис. Одно из самых известных стихотворений поэта Архо: «Я без копья Ты без копья Нынче друзья». Это все, у них короткие стихи. Перевод мой, не без гордости сообщил Мигулис. Рифму я добавил от себя, они не знают рифмы. Там главное в поэзии количество слогов выдоха, каждый сопровождается ударом клешней по панцирю
А вы же говорили, что слова «друзья» нет? перебила Дженни.
Мигулис смутился.
Если переводить совсем дословно, это будет э-э-э «ур лаз топ о-цы, гер лаз топ о-цы, вех ка-боб аг-чуг» «я вышел из норы без копья, ты вышел из норы без копья, это в честь праздника погиб враг, против которого мы были в заговоре».
И сразу другой смысл, заметил полковник Гаусс.
Хорошая идея начать с этого стиха, подытожила Дженни. Гаусс произнесет любую фразу, Мигулис переведет как стих.
Только господину полковнику надо колотить ладонью по груди, уточнил Мигулис. Чтобы они поняли, что это он читает. Если Тулф ответит значит, разговор пошел на равных. А если нападет
Если нападет, уточнил полковник, вы, Дженни, даже отреагировать не успеете: у них от природы мышцы другого типа. Они стальной трос перекусывают и разгоняются до двухсот километров по песку. Человеку с ними не справиться у гадов скорость как у пули, только роботы успевают реагировать. И я хочу заметить, что сейчас они окопались для атаки.
Прекратите истерику, полковник, холодно осадила его Дженни. Делайте то, что говорит эксперт. Мы навязываем незнакомую им схему поведения, угрозы они не видят, включится любопытство.
А если нет? спросил Гаусс.
Доверьтесь опыту, повторила Дженни. Вы двадцать лет отстреливались с базы, а я пятнадцать лет работаю с негуманоидами.
Под ногами хрустел липкий желтый песок, сверху палила безжалостная Ассанта, а вдали над самым горизонтом висел далекий тусклый диск Большого Шелла. Впереди стояли рециды в низкой стойке. Наконечники копий тускло поблескивали.
Стоп, тишина, негромко скомандовала Дженни и остановилась. Держим паузу. Мигулис, ставим коробку на песок и раскладываем подарки перед собой. Медленно!
Мигулис принялся выкладывать стеклянные плошки, бусы из металлокерамики и фонарики. А Дженни рассматривала своего будущего Сансана. Вождь Тулф был самый рослый.