Один из подручных Клеманса, некто Крейк, продолжил рассказ Харман, около двух недель назад приватно намекнул мне, чтобы я не «очень то копал под камень преткновения». Когда я сделал удивленные глаза, он добавил: «не делай вид, что не понимаешь, племя ирийских магов неистребимо! Они очень терпеливы и укажут выскочкам свое место!». Я говорил об этом с Блендером
Князь, а вы уверены, что он не с ними?
Тем, кто прошел горнило деструкции Нет, Государь, я уверен в его преданности, так как служение вам совпадает с его интересами.
С вашими интересами. Поправил Бенни.
Да, Ваше Величество, подумав, согласился Харман, с нашими интересами.
И что Блендер?
Он сообщил мне вчера, что вокруг кристалла ведутся какие-то несанкционированные обряды.
А зачем. Он знает?
Только предполагает, но я с ним согласен.
Ну!
Бывшие маги пытаются вывести черный кристалл из-под вашего контроля, Государь.
Повисла тяжелая пауза. Адамс надолго задумался.
Вот что, князь, организуйте мне надежное вооруженное прикрытие в пещере Клеманса. Там будет работать исследовательская группа Лезурье.
Простите, Ваше Величество. Но я затрудняюсь в подборе надежного персонала, предателем может оказаться любой.
Не волнуйтесь, Рональд, я вам найду надежных людей. Пусть Блендер отберет по всей стране бывших служак, с хорошей спецподготовкой, загремевших в дохи. Я думаю, таких немало найдется. Я верну им душу, отнятую магами и они за это будут служить нам. Ведь, как вы признались только что, князь, преданность весомо подкрепляется совпадением интересов, не так ли?
Будет исполнено, Государь, Харман встал и глаза его были полны решительности и отваги. Он свой выбор сделал окончательно, в этом Адамс был теперь уверен на сто процентов.
Глава 11.
На небольших грузовых карах в пещеру перевезли гору оборудования. Лезурье сновал между горами ящиков и группками людей, раздавая короткие указания. Персонал у него был вышколен и дело свое знал. На выстеленном щитами квадрате быстро росли замысловатые сооружения из блестящего металла и разноцветия проводов. Работы велись круглосуточно, посменно. Благо, что на ярусах пещеры было множество вполне благоустроенных жилищ. Адамс стоял на верхнем ярусе и облокотясь на перила смотрел вниз. Рядом обиженно сопел Клеманс, перебирая руками по золотому жезлу. Он уже не пытался возмущаться, взывать к благоразумию, убеждать своего Повелителя. Бенни насмешливо выслушивал все его причитания и молча отрицательно качал головой. Прошло больше часа.
Мой Повелитель, опять вдруг взялся за свое Клеманс, Лезурье, при этом его рот скривился гримасой презрения, замешанной на злости, ничего не добьется!
Это было нечто новенькое, Адамс заинтересованно посмотрел на золотой скипетр, потом в глаза говорившего.
Это почему же, Рони?
Камень преткновения не из нашего мира, Ваше Величество, его нельзя познать, можно лишь верить в его силы.
Да? Ты хочешь сказать, что эту черную стеклянную глыбу прислал на Ирию бог?
Бог?,Клеманс на мгновение запнулся. Нет, вряд ли.
Тогда кто, дьявол?
Ну, почему же сразу нечистый, Повелитель мой! Это может быть кусок иной вселенной, пространств, которые столь отличны от нашего, что не могут быть осознанны человеческим разумом. Зачем будить лихо, пока оно тихо?
А разве лихо уже не разбужено?,Адамс начал сердиться. Тебе ли не знать, во что превратился южный кусок материка, разве не видел ты монстров, ползающих по степям?! Что же прикажешь делать, сидеть и ждать, пока они не расплодятся настолько, что хлынут в глубь человеческой цивилизации?! Ты о людях подумал?
Каждый индивид должен думать о себе и совершенно не обязательно, о других. Глубокомысленно изрек Клеманс и тут же испуганно спрятал глаза, почувствовал, что сболтнул лишнего.
Вот как?! Интересно, Рони, это твои убеждения или то, чему вас учил прежний хозяин жезла. Адамс сурово нахмурился. И вообще, ты зачем торчишь возле этой черной глыбы, разве не ради людей?
Простите, Повелитель, я обязан всем только вам и служу только вам.
Звучало это пошло, но к своему ужасу Бенни почувствовал, что ему эти слова приятны. Злость на себя начала наполнять его душу желчью, вытесняя злость на Клеманса.
Значит, ты верен мне, Рони?
Я? Конечно, господин мой!,голос Клеманса дрогнул от волнения.
Прекрасно! Я назначу тебе тест на преданность.
Адамс усмехнулся и вдруг почувствовал, что окончательно остыл. Он видел, как страшно побледнел Клеманс, и минуту назад это его позабавило бы, но сейчас стало так все равно. Он равнодушно отвернулся и принялся вновь следить за дружной работой команды Лезурье. Одновременно в голове медленно и лениво ползли мысли. Вот, например, Клеманс. Чего он хочет от этого мелкодушного человечка, дорвавшегося до власти над самой большой тайной Ирии тайной деструкции? Ладно бы был один Рони, так нет, вокруг него вьются десятки каких-то темных личностей. Зачем Адамс позволяет содержать эту свору прихлебателей, зачем тратит на них государственные деньги? А затем, тут же ответил он сам себе, что власть моя держится на деструкции. Я теперь твердо знаю это, и не знаю, что с этим знанием дальше делать.
Внизу мелькнули вороненые волосы стройной девушки. Даже отсюда в ней виделось сходство с отцом графом Даймоном Лезурье. Луиза! Прошептал Адамс, словно пробуя на вкус это имя. С каждым разом этот вкус был все слаще и притягательнее, кажется, он бесповоротно влюблялся в эту целеустремленную девушку. Бенни с интересом прислушивался к своим ощущениям, новым и томящим, не сопротивляясь им, и не торопя.
Луиза, так же как и отец, вся была в исследованиях, ничего и никого не замечала вокруг. Когда Лезурье познакомил его со своей дочерью, она не произвела Бенни большого впечатления. Да, стройная, да, умная, зато в профиле хладность, и в глазах, смотрящих на Повелителя Ирии, равнодушие. Она вежливо поприветствовала и тут же заявила, что очень торопится. Это было невежливо, Даймон весь окаменел, ожидая от Адамса возмущения, но тот, глядя вслед точеной фигурке, ощущал свою полную беспомощность. Власть у него была неограниченная, но с Луизой он ничего не мог поделать, даже если бы захотел. Не даром он после первой встречи с Луизой ходил расстроенный, предчувствовал, что уже попал в ее силки. Хотя, может быть, он еще толком не захотел?
Слушай, Рони, хватит бубнить!
Но, Государь!,(с легкой руки Хармана этот титул вошел в обиход наиболее приближенных к нему людей) это же святотатство! А, кроме того, посмотрите, Ваше Величество, дочка Даймона так и шастает вокруг камня!
Ну, и что? Она прекрасно знает, что трогать кристалл нельзя.
А вдруг по неосторожности кто-нибудь
Рони, не сгущай краски, надо будет, вылечу или Лезурье найдет нового специалиста.
Адамс пристально посмотрел в глаза Клеманса. Тот сразу же смешался, заюлил.
Ваше Величество, но ведь вы не знаете!
Чего не знаю?,Насторожился Бенни.
За прошедшие сотни лет были десятки смертельных случаев! Маги приводили людей, и некоторые из них были столь чувствительны, что умирали, едва прикоснувшись к камню преткновения!
Ого, вот это новость! Иди-ка Рони, передай Лезурье мой приказ: вокруг кристалла должна быть огорожена двухметровая зона отчуждения. Ясно?!
Да, Государь!
Вот и иди, облегченно подумал Адамс. Рони ему порядком надоел, к тому же Клеманса терпеть не мог Лезурье. Пусть пошипят друг на друга, лишний пар выпустят, а я пойду спать. Адамс развернулся и пошел к своему номеру. Кое-кто в этой пещерной дыре жил очень даже комфортабельно. Таких шикарных многокомнатных жилищ было всего девять, все они располагались на верхнем ярусе. Самое интересное, что Клеманс, занявший тесное и скромное жилище своего предшественника, не скулил и не жаловался Адамсу по этому поводу. И это при его непреодолимой тяге к роскоши?! Бенни при этой мысли даже остановился. Странная ситуация, неужели Рони так поглощен своей новой ролью, что забыл все свои старые привычки? Что-то во всем этом было не так. Он потянул на себя стандартную серую дверь и вошел в роскошные пятикомнатные апартаменты. Остальные восемь жилищ для избранных были трехкомнатные. Адамс лично все их обошел. Там тоже было уютно, но таких высоких потолков, помпезных вензелей над арками, и огромного зеркала в золоченой раме, не было нигде. Видимо здесь раньше останавливалась очень важная персона. Бенни опять с досадой почувствовал, что и это ему тоже нравится, усмехнулся и, пожав плечами, закрыл за собой дверь. Теперь ее никто не мог открыть без его ведома. Для экстренных случаев есть домофон. Поглядывая по сторонам Адамс медленно обошел все комнаты. Если не думать, что над головой десятки метров скального массива, то такое жилище смело можно отнести к шикарному люкс номеру отеля экстра класса. Ему уже было с чем сравнивать, несколько раз выезжал в большие города. В столовой под блестящими в приглушенном свете хрустальных люстр крышками и крышечками томился ужин. Бенни присел за стол, небрежно просмотрел содержимое каждого блюда и поковырявшись вилкой в ближайшей тарелке, встал из-за стола. Есть не хотелось совершенно. Он стал привыкать к роскошным апортаментам, изысканным блюдам, к лести и почитанию. Даже опасность интриг и заговоров уже не вызывала в нем ничего, кроме естественного опасения. Что же будет дальше? Неужели прав Лезурье, что власть ради власти скучна? Бенни вздохнул и принялся раздеваться. Все это так, продолжал он размышлять, но даже эта скука пресыщения ему желанна, он не боится ее прихода, он не хочет отказываться от власти, вкусив ее. Просто замкнутый круг какой-то. Адамс полюбовался на себя в темном пространстве зеркала, поиграл накаченными мышцами, и скрылся за дверью ванной. Он стоял под душем, ожесточенно тер себя мочалкой, фыркал от удовольствия, но все это время внутри него занозой сидела рождающаяся догадка, пока еще неявная мысль, важная, очень важная Ничего, он не будет торопиться, он терпеливо дождется озарения, как это было уже не раз. Позволь, когда это, не раз?! А, какая разница, бывало, он же чувствует это. Бенни вытерся, натянул на себя скользящий легким холодом халат и побрел в спальню. Как-то сразу захотелось спать. Ворочаясь под белоснежными простынями, Адамс выискивал удобное положение, но червоточина в мозгу никак не давала уснуть. Он раздраженно сел, нащупал тапочки.
Черт! Придется додумывать, все равно не усну.
Накинув халат, он машинально привел себя к холодильнику. Открыл. Глаза растерянно скользили по полупустым полкам. Чего было в избытке, так это всяких напитков. Он наугад вытащил темно-коричневую бутыль и плеснул в стакан. Слегка маслянистая, золотистая на просвет жидкость покорно улеглась в сосуде. Адамс понюхал. Неплохо! Глотнул. Классно! Глоток раскаленным прикосновением нырнул в горло, разлив по пути тепло. Крепкая. Он глотнул еще пару глотков. В голове стало свободнее, глаза вновь искали свое место под веками, и вдруг озарение пришло! Он сел на спинку кресла. Как же он сразу не сообразил?! Бенни поставил бутылку на место и поспешил в холл. Вот оно зеркало. Точно такое же, только масштабом поменьше висело в крохотном холле Клеманса! Адамс подошел вплотную, поводил по раме пальцами. Даже щели не было. Отряхнув пыль с ладоней, задумавшись, сел на витиеватый стул. А он часом с ума не сошел? Чего он вдруг к зеркалам привязался? Бенни медленно съехал со спинки кресла в его глубину и теперь задрав вверх голые ноги в тапочках, пристально вглядывался в слегка запыленную стеклянную поверхность. Ха! А почему это рама чуть ли не вырастает из стены?! Он вскочил и включив весь свет, которые был, принялся осматривать зеркало. И тут же ахнул: рама оказалась не позолоченной, а целиком вылитой из золота! Адамс изрядно поработал ножом сбоку, чтобы понять, что рама сплошь золотая. Зачем такая расточительность?! Просто из собственной важности? Возможно. Бенни пожал плечами. Но тогда почему у остальных персон зеркала другие?! Он вчера смотрел, обычные зеркала, висят себе на стене, а не врастают в нее. Нет, тут явно что-то тайное кроется! Бенни уже хотел было сковырнуть зеркало, но тут же подумал, что вставить его на место вряд ли удастся. А если это заговор, то Пойду-ка я спать решил он.
Но сон как рукой сняло. Бенни крутился по необъятной постели, вздыхал и никак не мог побороть неприятное ощущение опасности, исходящее из зеркала. Ему казалось, что уснет, а оттуда повылезает всякая нечисть. И не помогали разумные доводы, что нет на этой планете существа, способного противостоять его силе, а все равно было жутко. В конце концов Адамс не выдержал. Он больше не раздумывая встал, оделся и опять явился перед зеркало.
Ну, что, надоел я тебе?
С минуту подумав, он притащил из соседней комнаты маленькую мягкую табуретку, поставил у противоположной стены, сел, выпрямился, расправил плечи, расслабился и закрыл глаза. Мрак под веками послушно осыпался вниз мелкой пылью и в сером мареве проступили зыбкие очертания окружающего пространства. Странным, непроницаемым пятном высился перед ним квадрат зеркала. Зато за ним угадывался длинный коридор. Ага, значит, ход все-таки есть! Ух, заговорщики! Бенни сосредоточился на механизме открывания зеркала, он теперь и не сомневался, что он найдется. Так и есть. Вот четыре мощных петли, вот запор А это что за механизмы? От рамы отходили какие-то шланги и провода. Те провода, что уходили вглубь скалы, Адамс оставил в покое. Его привлек небольшой жгут кравшийся вбок к дальнему углу холла.
Бенни открыл глаза и решительно двинулся в угол. Там, за гигантской, выше его роста вазой висел плетеный шнурок. Интересно, сработает? Он дернул. Сзади раздалось утробное чмоканье, рама дернулась и отошла левой стороной от стены. Видимо ее присасывало к стене каким-то вакуумным устройством, поэтому и щелей не было. Адамс закончил осмотр и вошел в коридор. По нему давно не ходили, тонкий слой пыли на полу был нетронут. Коридор тускло освещался цепочкой наростов на потолке, источавших скудный и холодный свет. Не было ни разветвлений, ни перекрестков, заблудиться было невозможно. Бенни шагал и ему казалось, что это уже было, где-то, когда-то, может быть и не с ним, но было Впрочем, в таком загадочном месте как раз такие мысли и должны были приходить. Коридор слегка вел вниз, на грани ощущения. Бенни даже думал, что ему кажется, но, оглянувшись, заметил легкий подъем. По ощущениям, он прошел около трех километров. Коридор закончился обычной распашной дверью из потемневшего от времени металла. Замков не было. Адамс толкнул их, противно поскрипывая они распахнулись он перешагнул порог и изумленно замер. Он попал в большой зал с колоннами. Они вырастали из полированного до блеска пола и упирались матово-зеленоватыми стволами в сводчатый потолок. Это было очень красиво. Вдали, между колоннами, в их тени густо желтел металлический блеск. О, выход! Констатировал Бенни и огляделся. Ни одной другой двери заметно не было. Вблизи металлический блеск превратился в две четырехметровые воротины. Адамс погладил поверхность, похоже опять золото. Он приналег, створки поддались, туго, но Совершенно бесшумно створки ворот приоткрылись. Между ними густой тяжестью висела тьма, казалось, даже рассеянный свет из большого зала не смел сюда заглядывать. Бенни раздвинул себе проход на ширину раскинутых рук, и шагнул вперед. Тут же в помещении возник свет, все от тех же светильников на потолке. Оно было совсем небольшим. Здесь не было великолепия и блеска колонного зала, в комнате были просто обычные стены из скальной породы и низкий потолок. И еще она была совсем пустая, если не считать каменного возвышения в середине в форме кресла. Адамс несколько раз обошел каменное сидение вокруг, пытаясь унять или понять свою внутреннюю настороженность. Ну, не дохов же они здесь препарировали?! Он нагнулся, осмотрел подножье кресла. Никаких бурых пятен. Кровь, если она на камне проливается, смыть очень тяжело. Он еще раз оглядел помещение. В трех метрах справа от золотых ворот заметил небольшую дверь. Ее открывали! В пыли едва заметная тропинка вела прямо к креслу. Очень интересно! Бенни подошел, подергал. Как и ожидал, дверь была заперта. Опять вернулся к креслу. Сесть что ли? А разве есть иной выбор? Не возвращаться же несолоно хлебавшим!
Кресло оказалось удобное, хотя и каменное. Бенни откинулся и почувствовал себя еще более комфортно, казалось, кресло под него изгибается. Он замер и пощупал подлокотник, да, нет же, обыкновенный камень! Тем не менее, когда он попытался вытянуть ноги, под ними немыслимым образом оказалась опора. Странно, подумал Адамс, до сего момента источником чудес был я сам, а тут такие сюрпризы. Тем не менее он блаженно расслабился, отдавшись нежданному отдыху, только сейчас он понял, как устали его ноги. Захотелось спать. Он прикрыл глаза, но тут же открыл, что-то его беспокоило. Но вокруг было все также тихо и пустынно. Бенни заставил себя сесть и огляделся. Ничего подозрительного. Тело заныло. Ну, хорошо, хорошо, давай подремлем, согласился он с ним и послушно улегся обратно. Невыносимо потяжелевшие веки сомкнулись.
Сон навалился сразу и необычно ярко. Он стоял на высоком каменном постаменте в огромной, так хорошо знакомой, пещере. Метрах в пятидесяти перед ним черной сверкающей глыбой высился камень преткновения. Вокруг него не было ни аппаратуры, ни лю Стоп! А что это за безмолвные тени позади кристалла?! Бенни вздрогнул, такого он никак не ожидал. Половина пещеры была забита народом! Странным, неподвижным и безмолвным скопищем серых полупрозрачных теней. Невозможно было разобрать в этих силуэтах лиц, только горящие глаза, недобро его сверлящие. Адамс пошевелил затекшими от напряжения ногами. Чего это он вдруг испугался этих привидений? Он прекрасно знал, что спит, мало ли что во сне привидится?!
Внутри черной громады кристалла что-то дрогнуло, колыхнулось поверху едва заметной волной, словно след от пузырька, всплывшего со дна стоячего пруда. В темных глубинах камня преткновения происходило что-то загадочное, одновременно толпа привидений беззвучно принялась раскачиваться. Сначала слегка, потом все сильнее. Послышался странный вибрирующий гул, это тысячи глоток мычали сквозь сомкнутые губы.
Ничего себе, приведения! Они еще и петь умеют!,пытался успокоить себя иронией Бенни, но на сердце росла тревога.
Черный кристалл вновь вздрогнул и из его глубины вынырнул человек. Его черный костюм казался продолжением черноты камня преткновения, а треугольник ослепительной белой рубашки с черным бантом на шее бюстом под благородным ухоженным лицом. Человек встал на мгновенно затвердевшую поверхность кристалла и медленно, по театральному, поднял вытянутую руку в сторону Адамса. Он был достаточно далеко, но Бенни казалось, что его черные глаза с легким прищуром странным образом смотрели почти в упор.