Когда он выбрался, то успел заметить только, что саркофаг мигал большим красным фонарем, видимо автоматика поняла, что тело, лежащее внутри перестало быть человеком. А он рванул сквозь толщу грунта вверх, к солнцу.
Глетчер как мог, рассказал Проквусту, где надо искать Ирию.
Если стать у южного подножья большой пирамиды и смотреть в середине ночи прямо вверх, говорил он Георгу, то перед тобой будет созвездие из девяти звезд очень похожее на человечка в скафандре, он будто в невесомости летает. У него правая рука вроде как вперед, а левая нога назад, левой руки не видно. А голову звездного астронавта венчают три яркие звезды, они на одной прямой лежат, очень похоже на шлем. Крайняя звезда на правой руке и есть наше Солнце. Найдешь, он приметный.
И вправду, приметный, Георг сразу нашел заветное созвездие. Вот оно, прямо перед ним, казалось, протяни руку, и ты там. Но он висел в привычном окружении бисера звезд и никак не решался это сделать. Почему? Во-первых, он был неуверен, что правильно определил созвездие, слишком уж слабо он разбирался в астрономии. А во-вторых, он не понимал, что ему делать на Ирии. Ну, допустим, он туда попал, и что, на этом его миссия закончена? Так просто? Все что он до этого пережил, узнал, было только ради того, чтобы вернуться и остаться до скончания веков тихим и одиноким приведением? Нет, он в этом очень сомневался.
Ну, не могу я сейчас вернуться на Ирию!,Говорил себе Проквуст. Я должен попасть туда с осознанием ясной цели.
Но в глубине сознания жило понимание, что он не сможет удержаться. К тому же он вспомнил о Бенни Адамсе, и душу защемило тоской. Вдруг он еще жив? Ведь его можно увидеть! Эта мысль окончательно определила решение: он отправляется на Ирию. Георг повеселел, на душе его стало легко и спокойно. Даже недавняя смерть друга отзывалась лишь легкой щемящей грустью. Он еще раз посмотрел на крохотную точку Земли и вдруг почувствовал, что вернется к ней. Георг усмехнулся, вспомнив сарказм Люция по поводу принятия решений. Наверное, он был прав: бог многое за человека решает, но почему это должно человека расстраивать?! Напротив, надо гордиться тем, что у тебя есть собственный рок, что ты не просто статист в театре Господа.
Я Гора, идущий к своему солнцу!,Крикнул мысленно Проквуст и устремил свой взгляд на родное Солнце.
Звезда послушно приблизилась, миг, и он оказался рядом. Наверное, он что-то не рассчитал, так как оказался слишком близко к солнцу, чуть ли не окунулся в ее крону.
Что это я так промазал!,С досадой подумал Проквуст, ища Ирию.
Он не собирался греться в лучах светила, ему надо было срочно на родную планету. Только теперь он почувствовал, как соскучился по ней. Нетерпение переросло в суету, поэтому Георг не сразу заметил, что стремительно падает внутрь Солнца. Ослепительный золотой огонь обступил его со всех сторон, наполняя его теплом и энергией. Проквуст расслабленно и бездумно заулыбался, он и представить себе не мог, что в родном Солнце будет так приятно и комфортно.
Может быть, мне здесь и надо жить?,Подумал он.
Нет, Гора, это не твое место. Услышал он в сознании знакомый голос.
Друг!,Крикнул он.
Да, это я. Буквально рядом с Георгом приветливо колыхнулся необъятный огненный лоскут.
А ты стал больше. Весело отозвался Проквуст. Я едва могу охватить тебя взглядом.
Ты тоже стал глубже, Гора. Загадочно ответил Друг и, не давая Георгу перебить себя, спросил: Ты догадываешься, почему ты здесь?
Честно говоря, не думал об этом. Постой, спохватился Гора, а ты сам то, как здесь оказался?
Мне сообщили, что тебя надо встретить.
Кто сообщил?
Те, кто живет в этой звезде.
Так вы что, ходите из звезды в звезду, как из комнаты в комнату?!
Очень верная аналогия.
Ничего себе! Понятно теперь, что здесь жилье уже занято.
Нет, не поэтому. Я тебе уже говорил, Гора, долго находится в звездах тебе вредно.
Но мне здесь хорошо!
Разве ты не знаешь, что не все приятное полезно?
Да, это верно. Извини, Друг, теперь мне все понятно. Мне в звезду можно заглядывать, чтобы подзарядится, так?
Что-то в этом роде, Гора.
А я теперь знаю свое имя и помню всю свою жизнь!
Я рад за тебя, Георг. Тебе есть, чем гордиться.
Но Проквуст вдруг смутился. Ведь у него в прошлом было не все, чем можно было бы гордиться. Знаешь, Друг, давай не будем ворошить прошлое.
Хорошо, как пожелаешь.
Скажи мне, зачем понадобилась наша встреча?
Я должен сообщить тебе, что на Ирии тебе пока оставаться нельзя.
Но почему?!
Ты еще не исчерпал своего рока, а он ведет тебя в открытый космос.
То есть, я должен продолжить свои скитания?
Да.
Но посетить Ирию ненадолго можно?
Мы думали об этом и решили, что одной ночи будет достаточно.
А если я задержусь на несколько дней? Так хочется все осмотреть!
Нет, ты не сможешь, тебе будет плохо.
Честно говоря, мне это не очень нравится, Друг. Чуть помедлив, хмуро ответил Проквуст. Потому что один мой не очень хороший Георг запнулся, знакомый предупреждал меня об этом.
О том, что за тебя решают?
Да.
Но у тебя есть выбор, Георг.
То есть я могу отказаться?
Да, ты можешь отринуть свой рок, прямо здесь и прямо сейчас. В этом случае ты сможешь делать все что захочешь и существовать где угодно.
И мне не будет плохо за ослушание?
Тебе будет плохо потом, от пустоты самого себя. Ты же это знаешь!
Это верно, Друг, знаю. Зато не знаю, что это на меня нашло, гордыня, наверное.
Теперь это уже неважно, Гора.
Значит, мне пора?
Да, твое время для Ирии уже пошло.
Можно один вопрос?
Конечно.
Я был в одной системе, там светило стало гаснуть, ты не знаешь почему?
Знаю. Потому что мы оттуда ушли.
То есть вы ушли, и светило из-за этого гаснет?!
Да.
То есть без вас звезды гаснут?
Нет. Они прекрасно могут светить без нашего присутствия.
Тогда вы специально загасили звезду?
Нет. Гора, пойми, мы ушли оттого, что там не осталось ничего живого, кроме самовлюбленных хоравов.
Это я могу понять, но звезда то почему гаснет?!
По той же самой причине, Георг, ей больше некому светить.
* * *
Монах закрыл очередную тетрадь бесконечной летописи предводителей Церкви Рока. Он был стар, очень стар, его срок оказался длиннее прочих одаренных даром долгой жизни. Больше трех тысяч лет он стоял во главе Церкви и утвердил ее по всей Ирии. На планете уже много столетий царили спокойствие и порядок, и во многом, наверное, благодаря тому, что он еще был жив. Впрочем, временами возникали смуты, которые шли то от тайных сект поклонников Черного Кристалла, то из-за очередной схватки чиновников за власть, но авторитет Церкви был столь велик, что конечное слово всегда оставалось за ней. Как мудрый арбитр она решала простые или запутанные конфликты, зашедшие в тупик в гражданском судопроизводстве или в личных отношениях.
Монах раскрыл ладонь и чуть напрягся. Над морщинистой кожей засветился голубой шарик, он переливался сполохами могучей энергии и как бы подмигивал своему хозяину. Бенни улыбнулся. Многие забыли, что у него еще сохранился дар, а те, что слышали об этом, считают это досужей сказкой. Конечно, летать теперь он вряд ли может, слишком много сил на это понадобиться, но приструнить при надобности зарвавшегося властолюбца сможет запросто. После того, как он залатал дыру между мирами, магии на Ирии сильно убавилось. Даже солнечный кристалл перестал работать, потому, что после смерти Капила больше не рождался человек, способный управлять его светом. Дары стали редки, очень редки, их носителей приходилось выискивать по всей планете. Но не всегда носители Даров были достойными людьми.
Он тяжело вздохнул и откинулся на спинку кресла. Вряд ли ему стоило сетовать на усталость, которая стала слишком быстро одолевать его. Ведь его жизнь явилась уникальным явлением планетарного масштаба, Господь вложил в него невероятные силы, везение, а он Что он? Он оставался обычным человеком, который до сих пор вспоминал совместно прожитые с Михаилом, его предшественником, годы с восторгом и благоговением. Вот Михаил был человеком с большой буквы! Сколько в нем было понимания, такта, терпения и снисходительности к людям. И такие качества не делали его слабым или нерешительным. Бенни многому у него научился.
Монах с усилием встал и запер тетрадь в сейф. Оглянулся на металлическую дверь. Она изменилась, теперь ее просто заварили, заклятья на Ирии больше не действовали. Он вышел из заветной комнаты, прикрыл потайную дверцу, попутно привычно скользнув ладонью по стоящему рядом посоху, и прошел к кровати.
Что-то не то происходит на Ирии, думал он, ворочаясь под тонким одеялом, Вроде бы люди свободны в рамках естественных ограничений закона и морали, при наличии минимума способностей и максимума добросовестности любой может сделать карьеру или уж во всяком случае, обеспечить себе достойную жизнь. Кто из них сейчас вспоминает о трех «А» или о дохах? Никто, только историки и социологи. Люди привыкли к хорошей и стабильной жизни. Так чем же ты тогда недоволен, старик? Может, ты просто ворчишь?,Монах задумался, как бы обсасывая со всех сторон самому себе заданные вопросы. Нет! Я старик, но чутье у меня прежнее! В обществе зреет передел, потому что оно все больше строится на корысти, а не на духовности. Как удержать человека от подлости, если он знает о своей безнаказанности? Ничем, кроме его собственной совести. Во времена Новой цивилизации государство держало людей в тугой узде законов и наказаний, более того, отправляла в дохи только по подозрению в потенциальной склонности к нелояльности! И что же? Разве можно сказать, что они добились успеха? Вряд ли. К тому же чуть планету не загубили.
Михаил поворочался, покряхтел. Старость не радость, даже если ты до нее шел несколько тысяч лет. Сон постепенно смыкал отяжелевшие веки, завтра будет новый день и его надо посвятить своим сомнениям Перед его внутренним взором заклубился золотом светящийся туман, словно утренняя дымка на ранней заре в горах. Бенни расслабленно и с наслаждением смотрел за этой дивной картиной, ощущая, как баюкает его дремота.
Да, подумал он, окончательно проваливаясь в сон, давно я не летал астральным телом, не смотрел за истинными делами. Обленился
Он открыл глаза и сел. Тело было легким, упругим, молодым. Он осмотрелся. Вверху светили звезды, высвечивая контур далеких горных кряжей, вокруг бесконечными волнами разбегались небольшие холмы. Куда это его занесло? Адамс, конечно же, понял, что это не простой сон. Раньше такие необычные сновидения случались, когда приходил Дух, но он ушел тысячи лет назад вместе с иномерными чудовищами. Бенни отвернулся от притягательной картины ночных гор и тут же увидел далекий костер. Он неспешно пошел к нему, ныряя с холма на холм. Темноты он не боялся, видел почти как днем. У костра, спиной к нему, сидел человек. Обхватив худые плечи руками, он смотрел на багряные языки пламени. У Адамса зашлось сердце в невероятном предчувствии, он даже подумать боялся о своей догадке, вдруг она спугнет это чудесное видение?! Осталось несколько шагов, из-под его ног скатывались вниз камешки, он в нерешительности остановился.
Бенни, у меня всего только ночь!,Проквуст вскочил и сжал Адамса в объятиях. Как же я рад тебя видеть, друг!
Я Бенни ничего не смог выдавить из себя, его душили слезы, их нельзя было отнести ни к радости, ни к восторгу, их можно было сравнить только с взрывом вулкана или бомбы, зарытой в самые глубины души. Этой бомбой была чудовищное чувство вины перед Георгом, которому рок преподнес самую трудную роль пожертвовать собой ради других.
Господи, Бенни!,Георг счастливо засмеялся. Ты плачешь?!
Уже нет, друг мой. Сейчас я просто счастлив. Адамс отодвинул Проквуста от себя. Ты выглядишь совсем молодым, Георг.
Это только в твоем сне, а так я просто приведение. Пойдем к костру.
Да, пойдем. Почему ты сказал приведение?
Ну, скорее дух.
Понятно. Грустно отозвался Адамс. Честно говоря, я предполагал нечто подобное. Он поднял на друга глаза. Кто первый?
Давай ты, Бенни, я так соскучился по Ирии.
Хорошо. Когда ты вошел в Черный Кристалл, он дрожал как студень, а потом взорвался, и осталась воронка, не стало не чертова камня, ни тебя
Харман оказался талантливым администратором. Встряска, устроенная ему Адамсом навсегда сделала его лояльным к новой власти, тем более, что он получил ее в еще большем объеме, чем прежде. Он метался между ближайшими городами, восстанавливая хоть какую-то законность, организовывая учет и охрану продовольствия, руководя эпидемиологическими мероприятиями. Удалось сохранить четырнадцать городов, куда успели поставить градоначальниками выходцев из Горной страны, выпускников школы, где Георг учился. Только благодаря их самоотверженности, железной воле, а также авторитету их даров, удалось сохранить порядок в этой части континента. На остальной территории царила анархия, от напора которой спасали размеры выжженной Солнцем степи.
Ты знаешь, Георг, грустно повествовал Адамс, один я представлял, что там происходит, потому что периодически выходил своим астральным телом на разведку. Все другие способы были бесполезны. Мы посылали туда и разведчиков, и парламентеров, даже делали военную экспедицию, никто не вернулся.
Но почему?!
Такой тьмы, как на Диком севере, я не мог себе представить ни в одном фильме ужасов. Я видел, как обезумевшие люди ели друг друга! Охотились и ели! Огромные города стояли пустыми каменными коробками, в которых разваливались дома, словно во время войны. Оказывается после тысячелетий облучения антиэнтропийным полем, при его отключении износ материалов ускоряется многократно. За несколько лет большинство городов превратились в руины. Обезумевшие люди, лишившись тонкого покрова благ цивилизации, оказались неспособными себя кормить, обогревать, растить потомство. Я плакал, глядя на плоды нашего вмешательства, спрашивал себя, правы ли мы были, разрушив пусть порочную, но все-таки благополучную для многих систему. И я не мог ответить однозначно. Только воспоминания о временах, когда я сам был дохом, давали мне уверенность, что наваждение дьявольского кристалла должно было быть разрушено. Мне так хотелось им помочь, но что я мог?! Из миллионов отчаявшихся людей я выбирал более-менее адекватных и сильных личностей и по возможности внушал им цель: идти на юг. Многие принимали это пожелание за свое собственное озарение, и если их сразу не убивали, организовывали людей и одержимо шли в выжженные степи. Мы с риском для жизни собственных людей делали хранилища еды и воды на пути этих групп, но кто-то не доходил, кто-то не находил, а кое-кто находил и перегрызал другому глотку за владение этим богатством. Таких мы к нам не впускали, а если не уходили добром, уничтожали. Ты качаешь головой, осуждаешь, но поверь, другого выхода не было. Хаос продолжался сорок лет, потом пошел на убыль. Однажды я обнаружил, что еще дальше на севере и на восточном побережье континента цивилизация сохранилась. Одним помогли леса, другим море. После долгих переговоров они признали главенство нашего монарха.
Как себя показал Лезурье?
Ты знаешь о том, что он стал королем?
Барри рассказал.
Глетчер?! Ты виделся с ним!
Да. В голосе Проквуста промелькнула глубокая грусть, которую Адамс тут же уловил.
Он жив?
Нет, Бенни, он умер, вернее, ушел из нашего мира. Я расскажу тебе.
Адамс кивнул и вновь вернулся к своему рассказу. Он поведал, как Церковь Рока набирала силу и влияние, иногда вопреки желаниям потомков Лезурье. Через сто лет последствия великого хаоса были преодолены. Экономика стала развиваться, наладилась система здравоохранения, структура среднего и высшего образования. Глядя на это, Адамс наконец-то смог вздохнуть с облегчением. Вот тогда-то у него и возникла идея всеобщей молитвы.
Мы эту идею долго обсуждали на совете Церкви, не все были уверены в ее необходимости, но решение приняли, и мы приступили к подготовке.
Подожди, Бенни, что-то я не понимаю, о чем ты ведешь речь.
Да, о тебе, Георг, о тебе.
Обо мне?!
Да. Сейчас все поймешь. Мы сформировали легенду о святом Проквусте. Ты, друг мой, первый святой Церкви Рока!
Я?! Георг поперхнулся от неожиданности. К чему это?
Не знаю, может и не к чему, но ты ведь сидишь передо мной!
Прости Бенни, но не вижу связи.
Да как же ты увидишь, если все время перебиваешь! Как ты был