Что ж ты в себе хранишь, а?,Георг погладил камень. Может поискать, что скажешь?,И в его ладонь вдруг влился еле ощутимый рокот, схожий с ворчанием, Проквуст невольно отдёрнул руку. Ничего себе!
Он пошёл вдоль камня, пытаясь увидеть след искусственной обработки или тайный знак какоё-нибудь, но ничего примечательного не было. Георг задрал голову вверх. Этажа четыре, выступов нет. В голове созрело решение, он закрыл глаза и всеми силами стал вспоминать чувство полёта. Ведь получалось иногда,правда, спонтанно. Хорошо Адамсу, летает как птица.
В лицо дохнуло ветерком. Георг осторожно открыл глаза, он висел метрах в десяти от поверхности земли на уровне верхней части камня. Так, не думать, только хотеть, хочу ступить, вон туда, где пятно Его словно лёгким сквозняком подтолкнуло и медленно опустило в это пятно. От неожиданности он с размаха сел, ударившись о камень копчиком.
Ой, шепотом сказал он и огляделся.
Отсюда несказанно красиво смотрелась зеленая волна леса, бегущая на три стороны до горизонта, и только на севере лес упирался рваной кромкой в горный массив с заснеженными вершинами. Проквуст смахнул со лба пот. У него получилось! О том, как он будет спускаться, решил пока не думать. Он вскочил и осмотрелся: верхняя часть камня идеально ровная, словно её ножом резали. Георг прошёлся по поверхности, везде сплошной монолит, разве что у самого края со стороны гор что-то мелькнуло. Георг подбежал, смахнул слой высохших листьев: древняя письменность?! Он ждал, когда у него в голове привычно щёлкнет и бесстрастный голос объявит: язык такой-то, но голос молчал. Выходит цириане изучили не все языки Земли?! Не может быть такого! Тогда что это, письменность, возникшая до появления цириан и к их приходу уже утраченная?! Невероятно, но Только тут до Проквуста дошло, что знаки в строчках до боли знакомы, просто они немного искажены.
Боже мой!,Георг невольно перекрестился. Это же ирийский язык!
Он встал на колени и прочитал: "Когда уходил наш создатель и великий учитель, он оставил заветы свои. Они записаны четыре раза на золоте. И разнесли их каждому народу на хранение. Здесь покоится золото Севера. Не тревожь попусту истоки".
Под многовековой пылью в конце последней строчки Георг обнаружил узкую щель с идеально ровными краями. Он достал ножик, засунул в щель лезвие, оно утонуло до рукоятки. "Ничего себе!" не уставал удивляться он, фотографируя текст смартфоном. Найти здесь на Земле ирийские строчки?! Уму непостижимо! "Неужели это от Барри Глетчера тянется?! Невероятно!". На всякий случай текст он ещё и в записную книжку записал.
Папа!,донёсся снизу встревоженный голос сына.
Проквуст вскочил и подбежал к противоположному краю камня. Внизу как на ладони открылась их стоянка и тревожно озирающийся Рукагин с кинжалом в руке. "У него нож!" просигналила в голове Георга тревога, поэтому он не стал таиться.
Артём! Я здесь наверху!
Сын и бывший жрец, задрав головы с одинаково изумлёнными лицами, замерли. Их лица были столь искренни, что у Проквуста отлегло от сердца, он помахал им рукой и отошёл вглубь камня. На него немедленно вновь нахлынули впечатления от ирийского текста, поэтому он не заметил, как приподнялся над каменной поверхностью и легко и непринуждённо спустился по дуге вниз. Только благополучно ступив на мягкий мох у камня, он с испугом взглянул вверх.
Ух, ты! Слава Богу, спустился!,он опять перекрестился.
Проквуст вышел из-за камня, взволнованный Артём бросился к нему навстречу. Поодаль за ними хмуро наблюдал Рукагин, кинжала у него уже не было.
Папа, что за фокусы?!
Подожди, сын, позже, Георг отстранил его в сторонку, тот обескуражено смотрел ему вслед.
Проквуст подошёл к бывшему жрецу и остановился.
Почему ты так хмур, Рукагин?
Я боюсь, что служу демону. Я знаю ту сторону камня, она неприступна, человек не может летать.
Хм, а как же ваши маги, которые верой перемещают вещи?
Причём тут они?
Они же не демоны?
Нет, не демоны.
Так вот, у меня иногда получается левитация. Сегодня мне повезло, особенно, когда спускался.
Лицо Рукагина посветлело.
Хозяин, поклянись именем своего бога, что ты человек!
Клянусь!,Проквуст перекрестился.
Ты христианин!
Да, а почему это тебя удивляет? И вообще, откуда ты знаешь о христианстве?
Энси изредка посылает в ваш мир наблюдателей, самых верных и надёжных. Они уходят на год, а затем возвращаются и показывают ему о том, как живёт ваш мир.
Не удивлюсь, улыбнулся Георг, что наблюдателю помогают остающиеся в нашем мире огнепоклонники.
При последнем слове Рукагин вздрогнул.
Прости, Хозяин, но мы не любим это слово.
Почему? Вы же поклоняетесь огню?
Мы кланяемся только тем, кого уважаем или кому принадлежим. Во время молитв мы стоим прямо. Огонь лишь образ бога на Земле, он очищает, но не унижает.
Извини, Рукагин. Ты расскажешь позже об обычаях Шумерии?
Расскажу, Хозяин, бывший жрец поклонился. Пора собираться.
Успеем добраться до ночи?
Нет. На границе Шумерии стоит кордон, они наверняка предупреждены.
Как же мы их пройдём?
Рано утром и я не хотел бы, чтобы солдаты умерли.
Рукагин, я не собираюсь никого убивать. Кстати, не прячь больше нож, носи открыто.
Спасибо, после некоторого замешательства отозвался бывший жрец, его голос при этом дрогнул.
Они быстро собрались и пустились в путь. Артём некоторое время дулся на отца: сидел на передней скамье и демонстративно смотрел в сторону.
Артём, позвал его Проквуст и улыбнулся, ну, ты чего?
Сын поджал губы, но они тут же растянулись в улыбке. Он махнул рукой и перепорхнул на скамейку к отцу.
Пап, ты знаешь, быстро зашептал он, когда я за тебя заволновался?
Когда?
Когда камень полыхнул.
Как это полыхнул?,удивился Проквуст.
А так: сначала всё как обычно было, я Рукагина чаем угощал. Ему понравилось!,Артём, вспомнив об этом, на мгновение улыбнулся. Я как раз начал тебя высматривать, а камень в это время на мгновение стал почти полупрозрачным, с зеленовато-золотистым оттенком.
Артём помалкивай об этом. Есть в этом камне древняя тайна, но я не уверен, что её пора разгадывать. Понимаешь?
Понимаю.
Молодец! Что дальше было?
Ах, да! Ну, я вскочил, а за мной и Рукагин. Он ещё и не понял ничего, а уж кинжал из своей повозки притащил. Смешной.
Он хороший человек, сын.
В смысле, добрый?
Нет, этого пока не знаю, покачал головой Георг, но вижу, что верный и честный. В нашем мире таких не часто встретишь.
Он мне тоже нравится. Кстати, пока Рукагин чай пил, я у него спросил про русичей, но он сказал, что мало о них знает и видел всего два раза.
Ну, и как они выглядят?
Высокие и сильные, хитрые, но не коварные.
Ёмко, сказал Проквуст и задумался.
Как незаметно наматывается клубок событий! Вроде бы всё буднично, размеренно, а потом вдруг раз и уже что-то случилось. Ведь если подумать, сам ли он к камню потянулся или тот его к себе потянул? Может и взлететь камень помог? Это какая же тогда магия в нём сидит, что за тысячи лет не исчезла?! А главное, что ему теперь с этим знанием делать?
* * *
День закончился без происшествий, спать легли пораньше, вставать предстояло в четыре утра. Проквуст выставил на телефоне будильник и положил его под ухо, обещанию Рукагина всех разбудить он не поверил. Когда настойчиво-противный сигнал будильника проник в мозг, Георг мгновенно открыл глаза, сел и осоловело огляделся. Пока мозг приходил в норму, зрачки с удивлением следили за невозмутимым жрецом, сидевшим перед костром, на котором в котелке уже закипала вода для чая.
Рукагин, как ты встаёшь?
Дорассветная молитва учит вставать вовремя, хозяин.
Угу, неопределённо отозвался Георг и побрёл к протекающему мимо ручью.
Бывший жрец рассчитал всё точно: когда их повозка вплотную приблизилась к кордону, густой предрассветный туман плотно окутал деревья. Рукагин почти беззвучно вёл лошадей на поводу: копыта обернули тряпками, чтобы не цокали по камням, а колёса повозки густо смазали жиром. Проквуст повернул лицо к сыну и кивнул. Они заранее условились, что Артём попытается просканировать окружающее пространство, чтобы выяснить, спят караульные или нет. Артём закрыл глаза, лицо его напряглось. Георг положил свою руку ему на руку, намереваясь помочь, но сын её отдёрнул. Ничего не оставалось, кроме как ждать. Через пару минут лицо Артёма расслабилось, он открыл глаза.
Пап, зашептал он, кордон рядом. В доме шесть человек спят лёжа, ещё один спит на стуле, и ещё один в будке около шлагбаума.
Георг кивнул, многозначительно приложил палец к губам и стал пристально вглядываться в туман. Его дар послушно пришёл на выручку: туман никуда не уходил, просто становился матово прозрачным. Вот впереди проявилась будка и перекладина с грузом. Что же делать, чтобы шума не было?! Проквуст сделал то, что хорошо умел, он начал убирать слои пространства перед ними, один за другим, тонкими прозрачными плёночками. Один, второй, третий, он сбился со счёта, но чуть не вскрикнул от радости, видя, как перед их повозкой появилось новое пространство, в нём был только лес, и ни охраны, ни сторожки, ни шлагбаума. Рукагин изумлённо качал головой, но шаг не замедлял. Когда они отъехали на приличное расстояние, Проквуст оглянулся, вернул всё назад и облегчённо вздохнул.
Через десять минут граница осталась позади, они были в безопасности. Пока, поправил себя мысленно Проквуст. Бывший жрец быстро сдёрнул с копыт тряпки, натянул поводья, лошадки мотнули головами и бодро зашагали вглубь страны русичей.
Туман в какой-то неуловимый миг засобирался прочь: его сероватые клубы засуетились, закрутились, на ходу тая и уступая место зримому миру. Здешний лес был другим: кедр сменили ели и сосны, кое-где проглядывали дубы и берёзы. Дорога, по которой они двигались, была явно наезженной, на ней то и дело показывались чёткие следы колёс, в некоторых местах они дугой прижимались вплотную к деревьям, видимо встречные повозки разъезжались в обе стороны. Проквуст беспокойно оглядывался, прикидывая, как бы избежать случайных встреч.
Пап!,затормошил его сын. Ты как перекладину убрал? И будку, и стражу?!
Пространство полистал немного. Я тебя потом научу.
Артём изумлённо уставился на отца.
Па-ап!
Чего?
Я тебя боюсь.
Глупости.
Я не знал, что ты такое можешь.
Я и сам не знал. У меня такое чувство, что в этом мире у меня возросли возможности, а у тебя, сын, какие ощущения?
А у меня они появились, правда, я ещё не могу понять какие и зачем.
Это, усмехнулся Проквуст, самые главные вопросы. Посканируй, что там, впереди?
Артём закрыл глаза и сосредоточился. Георг с любовью смотрел на сына, хотя в душе росло опасение. Он знал, что дары не даются просто так, что рано или поздно они потребуют от человека максимального напряжения душевных и физических сил. Как он справится с этим?
Папа, впереди длинная дорога, почти до гор.
Так, что ещё интересного?
Почти на излёте ощущения я видел деревянный город. Он огорожен высоким частоколом и над воротами развивается странный флаг.
Ты его разглядел?
Красный и жёлтая звезда в круге, только она странная.
Почему?
Лучей у неё восемь.
Ну, ты глазастый!
Пап, а ещё навстречу нам отряд воинов едет, человек двадцать.
Далеко?!,встревожился Проквуст.
Пара километров.
Рукагин!
Слушаю, Хозяин.
Сворачивай в ближайшем удобном месте в лес, надо пропустить отряд русичей.
Рукагин кивнул и принялся пристально всматриваться в правую сторону, левая сторона стала была непроходима: лес подступал сплошной стеной, к тому же, видимо, все камни с дороги валились в эту сторону. Через сто метров бывший жрец заметил каменистую площадку, за которой рос густой кустарник. Он остановил повозку, сбегал к кустам, с довольным лицом вернулся обратно и, подхватив лошадок под узды, повёл их за собой. Место идеально подходило для схрона: за плотной стеной кустарников было пустое пространство, а потом метровый обрыв и стена леса. Проквуст огляделся, удовлетворённо кивнул.
Молодец, Рукагин.
Тот поклонился, приложив руку к сердцу.
Потянулось ожидание. Лошадки, получив нежданный отдых, тихо выщипывали вокруг себя редкую, но сочную травку, путешественники перекусывали галетами, запивая их водой. Георг и Рукагин напряжённо прислушивались.
Артём, где они?,шепотом спросил Проквуст.
Метров двести осталось.
Скоро ветер донёс фырканье лошадей. Лошадки встрепенулись, подняли головы, но Рукагин мгновенно накинул им на головы, заранее приготовленные торбы с овсом, те тут же занялись едой, чужаки их больше не интересовали. Сквозь кусты было видно, как попарно из-за деревьев выезжают всадники в кольчугах и островерхих шлемах, из-под которых выбиваются русые кудри. У каждого висел на боку прямой меч в ножнах, а из-за спины выглядывал продолговатый щит со странным знаком: спираль, переходящая внизу в своё зеркальное отражение. В середине отряда ехал старик с гривой седых волос и такой же бородой по пояс. В ниспадающем белом плаще, с напряжённым надменным лицом, он сидел на лошади, будто шест проглотил. Именно так Проквуст подумал о новом персонаже, и тот, словно услышав чужие мысли, резко поднял вверх руку. Отряд послушно остановился. Старик спорхнул с седла и выдернул притороченный к нему посох. Некоторое время он словно принюхивался, что-то, судя по шевелящимся губам, бубня под нос, потом вышел к краю дороги. Георг понял, следующее его движение будет жест в сторону кустов, после чего могучие воины заграбастают их и отвезут в город пленниками. Нет, уж, лучше они сами доедут, как гости, хоть и незваные. Он красноречиво толкнул сына в плечо, тот кивнул и прикрыл глаза. Старик вдруг как-то сразу сник, и послушно вернувшись в седло, махнул посохом вперед. Отряд невозмутимо тронулся дальше.
Хозяин!,тихо позвал бывший жрец.
Что?
Твой сын сильный маг, чтобы отвести колдуна русичей, большая сила нужна.
Проквуст кивнул.
Рукагин!,повернулся к ним Артём. Скажи, а русичи все русые и с кудряшками?
Нет, среди них всякие есть.
Почему же они зовут себя русичами?!
А это не они так себя зовут, молодой хозяин, улыбнулся Рукагин. Это мы в Шумерии их так зовём, а себя они называют барейцы.
Почему так?
Мы не знаем, молодой хозяин.
Рукагин, спросил Проквуст, а русичи знают, что они русичи?
Знают, только им всё равно.
Откуда ты это знаешь?
Когда-то я был молод и любопытен, а прежний энси многое знал
Рукагин, русичи добрые?
Русичи?!,бывший жрец усмехнулся. Вряд ли, они сильные и от того спокойные, но если их рассердить Простите, молодой хозяин, но мне кажется, нам пора.
Да, Артём, разве мы не можем поговорить на ходу?
Они заторопились. Надолго ли хватит отворота колдуну, не спохватится ли он через короткое время? Надо спешить.
* * *
Начались обжитые места: от дороги в стороны уходили накатанные колеи, лес поредел, сквозь перелески показались поля зреющих зерновых, луга с пасущимися стадами коров, а следом появилась и первая деревня. Она стояла чуть в стороне, повернувшись к дороге клочками ухоженных огородов вперемежку с садовыми деревьями. Дома все сплошь из кругляка, возле каждого небольшое строение с крохотными окошками, скорее всего баня. Проквуст, благодаря Пилевичу хорошо знал, что такое русская баня. Все строения выглядели крепкими, на глаза не попалось ни одного покосившегося или неухоженного. Во дворах иногда мелькали женские головы в платках, но они никакого внимания на повозку на дороге не обращали. Когда деревня осталась позади, вновь к дороге подступился с обеих сторон лес, только теперь уже сплошь лиственный, с густым подлеском. Через полчаса появилась следующая деревня, затем ещё одна, и ещё, до тех пор, пока дорога не взяла резко вверх, нырнув вновь в хвойный лес.
Артём, вот бы дом в таких местах, а?
Здесь, наверное, грибов полно!,подхватил с улыбкой сын. Пап, ты искал когда-нибудь грибы?
Нет, не приходилось.
А мы с мамой и с дедом в Эстонии часто по грибы ходим.
Да? Почему я не знаю?,обиделся Проквусту. Вот и отпускай вас одних!
Пап, это же просто прогулки в лесу!
Вот именно! Ни разу меня с собой не позвали!
Так ты ж Эстонию не любишь.
Это кто ж тебе сказал?!
Мама сказала, Артём запнулся, подбирая слова, ты там испытываешь стресс.
Глупости! Стресс у меня не от Эстонии, а от Марты мачехи твоей мамы.
Не любишь тёщу?
Как её любить?! Она ж клещ, вампир с улыбкой ехидны!