Да ладно, пап, тётя Марта добрая!
Да? Хорошо, извини, погорячился.
Проехали. Придётся тебя в ближайший грибной поход взять.
Там видно будет. Рукагин, шумеры едят грибы?
Нет, хозяин, никогда!
Интересно, а русичи едят грибы?
Лес внезапно кончился и показался город. Дорога плавно уходила вниз к широкому деревянному мосту, перекинутому через ярко-синюю ленту реки. За мостом начинался частокол крепостной стены и над воротами развивался красный флаг с золотой восьмиконечной звездой в круге. За стеной виднелись многочисленные крыши. От моста уходили три дороги: одна к ним в лес, а две других вдоль речных берегов. Возле открытых городских ворот стояли стражники, лениво взирающие на текущий мимо поток подвод и повозок.
А реку я не заметил!,тихо сказал Артём.
Ничего, утешил его Георг, ты же не в телевизор заглядывал.
Бывший жрец вопросительно оглянулся на Проквуста.
Трогай, Рукагин, кивнул ему Георг, назад дороги нет.
Они беспрепятственно пересекли мост и влились в поток гужевого транспорта. Им правили только мужчины, все, как на подбор, статные, с широкими лицами и большими руками. Русых было много, но хватало и блондинов, и брюнетов и даже рыжих. Возницы с любопытством поглядывали на их повозку, но вопросов не задавали.
Пап, шепнул Артём, смотри, колёса у русичей нормальные, со спицами, не то, что у шумеров.
Проквуст пригляделся, да, действительно. Он одобрительно похлопал сына по плечу. Чем ближе были городские ворота, тем заметнее было, что стражники уже не выглядели сонными и явно их поджидали. Когда они подъехали, правый стражник указал копьём на небольшую площадку рядом со сторожевой будкой, Рукагин послушно повернул повозку и остановился. Подошёл стражник, брови нахмуренны.
Кто такие будете?,пробасил он.
В голове Проквуста щёлкнуло: праславянский.
Здраве будь, страж, мы путники, ищем пристанища.
Страж кивнул.
Из Шумерии?
Да.
Страж опять кивнул, повернулся к своему напарнику здоровенному бугаю с добродушным лицом.
Ратша! Зови Гридю.
Тот кивнул, тряхнув золотой прядью на лбу, и скрылся в воротах. Потянулось томительное ожидание. Проквуст повернул лицо к сыну, тот наклонился к отцу.
Пап, он внутри добрый.
Больше он ничего не успел сказать, страж, казалось бы наблюдающий за движением повозок и людей у ворот, тут же среагировал, повернув большую голову:
Ещё раз дыхнёте словом, в цепи обмотаю!
Теперь путешественники тихо сидели в повозке, боясь лишний раз пошевелиться. Периодически на них сурово посматривал страж, хмуря густые брови. Наконец из ворот вышел высокий пожилой воин в длинной рубахе, перепоясанной ремнём, чуть съехавшем набок от висящего меча в ножнах. Шлема на нём не было, густые чёрные волосы с проседью упруго вздрагивали при каждом шаге. Двигался воин собранно и легко, в нём чувствовалась внутренняя сила и воинское умение. Он подошёл к стражу, мельком взглянув на задержанных.
Говори, Переяр.
Да, вот, из Шумерии приехали. Те самые, наверное.
При этих словах Гридя так взглянул на стража, что тот поперхнулся и побледнел. Начальник стражи повернулся к Проквусту.
Шумеры?
Он, Георг кивнул на бывшего жреца, да, мы с сыном нет.
Вижу, кивнул Гридя. А вы кто же будете, гости незваные?
Мы мз внешнего мира, вдруг неожиданно для самого себя сказал Проквуст.
В глазах начальника стражи не мелькнуло даже тени удивления, он явно понял, о чём сказал Георг.
Ну, допустим. Зачем к нам прибыли?
Не знаем.
Хм, и что мне с вами делать? Сразу в цепи и обратно к энси отправить?
За что же?
Этого я не знаю, сказали вас найти и только. Думаю, князь просьбу соседа уважит, отправит назад. Так что давайте, трогайте за мной, посажу вас пока под замок.
Рукагин дёрнул поводья, лошадки побрели за начальником стражи. Они проехали ворота, для чего стражи перекрыли движение подвод, и въехали в город, попав на просторную площадь, наполненную повозками, товарами и людьми. Гомон на время стих, на них с беззлобным любопытством пялился народ, пока они не въехали во двор, примыкающий к внешней городской стене. На воротах Проквуст заметил рисунок из двух спиралей, тот же, что и у воинского отряда в лесу. Гридя поманил за собой Георга и Артёма, кивнул на распахнутую дверь с решеткой.
Заходите. Питьё там есть, а хлеба, если нужно, дадим.
Спасибо, у нас есть запас еды, Проквуст приподнял рюкзак.
Хорошо, заходите.
Вслед за ними в темницу собрался Рукагин, но Гридя перегородил рукой ему дорогу.
Ты раб?,спросил он на древнеперсидском с заметным акцентом.
Да, я раб своего господина.
Будешь здесь. В амбаре есть сено, в углу вода. Займись лошадьми.
Слушаюсь, господин.
Гридя захлопнул дверь, задвинул засов и многозначительно посмотрел на Рукагина.
Надеюсь, ты не враг своему хозяину и не сделаешь глупость?
Нет, я буду заниматься только лошадьми.
Даёшь слово?,спросил Гридя, хитро посматривая на Рукагина.
Даю, господин, после короткой паузы сказал бывший жрец.
Ну, добро.
Начальник стражи скрылся в доме. Рукагин подошёл к двери с решеткой.
Господин, я могу вас выпустить.
Не надо, Рукагин, делай так, как обещал начальнику стражи.
Спасибо, хозяин, бывший жрец побрёл с ведром за водой.
Темница оказалась вполне сносным помещением, с двумя широкими лавками и зарешеченным оконцем, упирающимся в дощатый забор. В углу на подставке стояло влажное от влаги ведро с ковшиком на боку, видно, что вода свежая, только что из колодца. В дальнем углу была узкая дверца в отдельную не очень приятно пахнущую комнату: туалет с выгребной ямой. Проквуст заглянул туда, поморщился.
Что, грязно?,с опаской спросил Артём, сразу по запаху поняв предназначение смежного помещения.
Нет, вполне чисто, Георг поплотнее притворил дверцу. Просто запах из ямы.
Пап, а почему Рукагин сказал тебе спасибо?
Если бы он нас освободил, то нарушил бы обещание.
Разве рабы обязаны соблюдать обещания?
Ох, и вопросы ты задаешь, сын!,Проквуст задумался. Думаю, пока человек ощущает самого себя человеком, а не рабом, обязан.
Георг положил рюкзак на стол и отошёл к оконцу в двери.
Пап, может, перекусим?
Организуй.
Проквуст смотрел, как Рукагин напоил лошадок, подложил им сена, потом сел на лавку рядом с амбаром и задумался, а может, задремал? Георг принялся размышлять. Он, наверное, смог бы разрушить весь этот город, а уж уйти из этой темницы вовсе не составило бы труда. Но разве за этим он пришёл сюда? А если честно, зачем? На его совести уже висят несколько десятков жизней шумерских лучников, вероятно, он навсегда перечеркнул возможность переговоров с энси, а ради чего? Ведь теперь даже уйти обратно в свой мир будет тяжело: попробуй, попади к Баальбеку! Впрочем, при мысли о погибших от его силы лучниках он не почувствовал угрызений совести ведь он защищал своего сына! К тому же они напали предательски, даже в плен не стали брать, они заведомо шли на убийство, так что, кто кого Стукнула дверь на невидимом отсюда крыльце, через двор мелькнула бегущая фигура подростка, в руках у него был свёрнутый рулон бересты. Так, значит, посыльного с донесением послали, это хорошо. Есть шанс, что допустят до начальства. А что говорить будем?
Пап, иди, перекусим, я тушенку открыл.
Их никто не беспокоил до вечера. Ближе к ночи тяжёлая дверь отворилась, впустила Рукагина и тут же захлопнулась.
О, Рукагин, вскочил с лавки Артём, есть будешь? Мы тебе оставили.
Спасибо, молодой хозяин, Рукагин прошёл к столу и принялся за еду, видно было, что проголодался.
Проквуст привстал на лавке.
Рукагин, тебе придётся лечь на полу. Артём, освободи рюкзак, пусть Рукагин на нём спит.
Спасибо, хозяин!,Рукагин хотел вскочить из-за стола, но заметил запрещающий жест Проквуста.
Сиди, Рукагин, ты ж не мальчик, чтобы скакать. Артём, остановил Георг сына, уже открывшего рот с очередным вопросом, дай человеку спокойно поесть. И давайте спать, завтра будет нелегкий день.
* * *
Утро вошло к ним вместе с широко распахнутой дверью и могучей фигурой Переяра.
Эй, пленники, подъём! Мигом собирайтесь, и на выход.
Переяр убедился, что пленники от его громогласия повскакивали на ноги и ухмыльнувшись отошел к лавке у крыльца, уселся и блаженно прищурился на встающее солнышко. Пленники собрались быстро, потратив время лишь на туалет и умывание. Они вышли во двор, Рукагин направился к лошадям, но страж его остановил.
Шумер, стоять!
Рукагин застыл. Переяр лениво поднялся, поманил его пальцем и когда тот подошёл, рукой взял за плечо и поставил рядом с Артёмом, первым стоял Проквуст.
Так, левые руки вытянули!
Страж достал из кармана бечеву и ловко обмотал ею запястье каждого. Отошёл на шаг, полюбовался на свою работу.
Хорошо. Ну, двигайте ножками, гости дорогие, сам князь на вас посмотреть желает.
Проквуст внутренне возликовал, это был шанс.
Пленники шли мимо жителей просыпающегося города, с интересом провожающих их взглядами. Улицы были мощёными, с водостоками, телеги и повозки громко извещали о своём движении. К домам с крашенными аккуратными фасадами примыкал обязательный забор с воротами и калиткой, из-за забора часто слышались весёлые голоса и смех. "Жизнерадостный народ", подумал Проквуст, с любопытством посматривая вокруг. Они шли гуськом, позади топал Переяр. Он их не подгонял, лишь иногда зычно командовал, где свернуть на очередной переулок. Через полчаса окружающая картина поменялась: улицы расширились, у них появились тротуары, выложенные досками, заборы стали повыше, ворота с резными узорчатыми накладками, а дома за ними словно потолстели. Свернув в очередной раз, они оказались на широкой улице, упирающейся примерно через километр в высокий терем. На этой улице дома были двух и трёхэтажные, от них веяло вельможным достоинством и богатством. Впереди распахнулись ворота, из них выехал чернобородый всадник в кольчуге и полном боевом вооружении, равнодушно скользнул взглядом по пленным, кивнул стражу и, пришпорив коня, проскакал мимо.
Около терема их поджидали два воина в чешуйчатых латах, ослепительно блестевших на утреннем солнце, с копьями и мечами, щитов при них не было. Они кивнули Переяру, тот кивнул в ответ и ловко снял бечеву с рук пленников.
Ну, всё, гостюшки, теперь вот ваши хозяева.
Прости, страж, спросил Проквуст, а как же наши лошади?
Присмотрят.
Переяр развернулся и быстрым шагом пошёл обратно. Проквуст с удивлением ощутил грусть, будто провожал взглядом доброго знакомого. Один из новых стражей поднялся на крыльцо, отворил высокую резную дверь.
Заходите.
По длинному коридору их привели в круглый зал с куполом и длинными окнами вверху, застекленными в мелкую клеточку, через которые щедро лился свет. Каменный пол был выложен из массивных разноцветных гранитных плит, образующих концентрические круги. В середине красный, круг, потом синий, и далее самый широкий зелёный. У стены, под стягом с уже знакомой звездой, стоял большой резной деревянный трон, а рядом небольшое металлическое кресло в замысловатых вензелях и подушечкой на сидении. Страж поставил их в красный круг.
Встаньте в ряд, глухо сказал он. Так, хорошо, а теперь становитесь на колени.
Проквуст внутренне оцепенел, но подхватил Артёма, который уже собирался исполнить приказ. Рукагин остался стоять, так как не знал языка. Второй страж хмыкнул сзади.
Ты смотри-ка, гордые какие!,он вышел из-за их спин.
Только сейчас Георг заметил разницу в этих одинаково статных воинах: первый был рыжим, а второй белокурым.
Не дурите, мирно проговорил рыжий, князь большой человек, пред ним колени преклонить не зазорно.
Пап, тихо заговорил Артём на межгалактическом языке, ну, чего ты, князь ведь?!
Нет!,отрезал Георг ему на праславянском языке. Помолчи, сын. Проквуст повернул лицо к стражам, и заметил их ехидные ухмылки. Он понял, что они не сомневаются в исполнении своего требования, просто потешаются от скуки. Стражи, ответьте, все ли чужестранцы преклоняют колени перед князем?
Стражи удивленно переглянулись.
Нет, конечно, взялся отвечать белокурый, маги, вельможи и переговорщики не преклоняют.
А если я один из них?
Докажи!,усмехнулся рыжий.
Нет проблем!,ответил Проквуст.
В ту же секунду оба стража с грохотом брякнулись коленями в пол. С обезумевшими глазами они пытались подняться, но их колени словно вросли в камень пола. Они упёрлись о древки своих копий, буграми тренированных мышц вздыбились плечи, побелели пальцы.
Пусти, колдун, не позорь!,прохрипел белокурый.
Тут же Георг освободил их колени, стражи вскочили на ноги, рыжий захрипел от ярости, однако стих под взглядом белокурого. Тот перевёл взор на Проквуста.
Хорошо, ты можешь стоять, рыжий посмотрел на Артёма, однако тут же отвёл от него глаза, видимо он что-то сделал для этого. И ты, отрок, стой. Прохрипел страж.
Рукагин давно всё понял и когда взгляды стражей сошлись на нём, он безропотно встал на колени. Стражи молча развернулись и зашли за спину пленников, оба тяжело дышали, переживая своё унижение. С минуту в зале царила тишина, потом справа от трона с лёгким лязгом отворилась малоприметная дверца, из неё вышёл пожилой крепкий человек в накинутом на плечи шитом золотом халате, под которым выглядывала вполне обычная для этих мест рубаха. В руке он держал посох с вязью мелкого узора и золотым массивным набалдашником сверху, усыпанным россыпью самоцветов. Видно было, что посох тяжелый. Князь не глядя на присутствующих буднично, чуть шаркающей походкой прошел к трону, вставил посох в специальное гнездо рядом и сел, обведя присутствующих цепким взглядом. Неожиданно опять лязгнула потайная дверца, князь удивлённо посмотрел в её сторону, в зал впорхнула юная красавица в ярко-красной узорчатой юбке и тёмно-бордовой кофточке с нитями жемчужных бус на изящной шейке. Князь нахмурился и укоризненной покачал головой, но ничего не сказал.
Папа, это его дочка!,шепнул Артём, следя горящими глазами за девицей.
Молчи!,строго прошипел Проквуст.
Княжеская дочка лукаво посмотрела на Артёма и уселась на маленькое кресло возле трона князя. Тот вздохнул, и наконец, обратил свой взор на пленников. Прежде он рассмотрел коленопреклонённого жреца, не смеющего поднять на него взор, мельком взглянул на Артёма, потом пристально оглядел Проквуста.
Расен!,позвал князь усталым голосом.
Белокурый страж сделал три шага вперед.
Я здесь владыка!
Кто эти двое, не преклонившие колен?
Вот этот, страж кивнул на Проквуста, колдун, а малой, его сын.
Князь кивнул, страж вернулся на своё место. Внезапно княжна привстала и склонилась к уху отца, тот выслушал, на его лице мелькнула тень удивления, он кивнул и перевёл взгляд на бывшего жреца.
Ты, раб?,спросил он его на древнеперсидском.
Да, громко отозвался Рукагин, по-прежнему не поднимая глаз, моя жизнь принадлежит моему хозяину, стоящему здесь перед тобой, пресветлый владыка.
Князь нахмурился и строго посмотрел на стража.
Расен!
Страж вновь вышел на три шага.
Почему раб, осквернитель солнца, во дворце Божича?!
Прости, Пресветлый, не знал я, что он раб!
Кто привёл пленников?,нахмурился князь.
Страж Расен застыл в ступоре: не скажешь, себя подставишь, покажешь на Переяра, вроде как товарища подставил. Благо княжна опять отвлекла князя, что-то горячо говорила ему на ухо. Артём незаметно толкнул Проквуста локтём и коротко прошептал: "Спасай!". Георг поднял руку.
Прости, владыка, за дерзость, разреши сказать?
Что?!,изумлённо переспросил князь. Видно было, что впервые его посмели перебить, он гневно схватился за древко стоящего перед ним посоха, но на его руку вдруг легла ладошка княжны.
Проквуст опустился на одно колено и приложил руку к сердцу.
Князь, разреши исправить скверну?
Встань!,князь снял руку с посоха. Делай, разрешаю.
Проквуст встал, подвинул Артёма на шаг назад и подошёл к бывшему жрецу.
Рукагин!,торжественно объявил он на древнеперсидском. Я возвращаю твою жизнь тебе! Ты больше не раб! Встань!
Рукагин изумлённо посмотрел снизу на Георга, протягивающему ему руку. Он прекрасно понял, что Проквуст рискует ради него.