Я слушал. Казалось, что я думал, но мыслей было слишком много, чтобы сосредоточиться на чём-то конкретном.
Я знаю,продолжала Анжела Заниаровна,что многое тебе не понятно. За время, прошедшее с твоего рождения, мир изменился едва ли не сильнее, чем за всю предыдущую историю человечества. И проблемы перед людьми встали поистине колоссальные. Поэтому, только объединившись, мы сможем восстановить мир после ядерной войны. Не скрою, мне хотелось бы видеть тебя в наших рядах. Всё зависит только от тебя. Для того чтобы стать гражданином нашего Города, людям из лесов приходится проделывать немалый путь, долгое время работать на самой чёрной работеи лишь после этого они получают право жить с нами под одной крышей. Что делать?они решили променять нас на «единение с природой», а теперь им, видите ли, надоело копаться в грязи, и они решили вернуться в тёплый уголок. Вину надо искупить, а рабочие руки нам требуются. Так что, не советую сразу верить чужим словам, и считать рабами всех, кого встретишь в нашем Городе плохо одетыми.
Рассуждения Анжелы Заниаровны привели к странному выводу, что не придало мне больше уверенности.
Не буду,сказал я.В моё время тоже были такие люди.
Интересно... Вот видишь: ты представляешь огромную ценность для историков, и делать тебя рабочим в любом случае невыгодно. Тебя не обижает роль объекта исторического исследования?
Нет, совсем не обижает.
Ше-карно,сказала Анжела Заниаровна.Это говорит о твоём умении объективно мыслить. Раз так, то ты сможешь побороть предрассудки, оставшиеся от твоего прошлого и усугублённые в настоящем. Освоиться тебе будет трудновато, но, мне кажется, ты справишься. Не советую рассчитывать, что в нашем городе все помещения оформлены так, как мой кабинет. Я люблю старину, а большинство молодых стремиться поскорее попасть в будущее. Итак, ты не будешь против, если я на время поселю тебя с кем-нибудь из молодёжи?
При слове «молодёжь» я почему-то представил зэка, пнувшего меня по пути на Зону, и воспротивился предложению Анжелы Заниаровны всеми фибрами души. Но кивнул. Она слишком хорошо говорила. Комментировать я не мог, да и опасно было.
Освоишься, сдружишься, получишь ответы на главные вопросы и по всяким мелочам. Подыщешь работу. В рабство тебя не отправят, требовать показать убежище клана тоже не будутя и сама знаю, что нельзя предавать людей, делившихся с тобой хлебом. Но если всё-таки тебе не понравится у нас, ты всегда сможешь вернуться к своим колдунам... Мне, правда, будет очень обидно, потому что мы, механисты держимся за своих... Шучу, конечно, мы не механисты, гайки на шее не носим и утюгам не поклоняемся. Мы нормальные люди. Но, может, для тебя естественнее твоё нынешнее состояние?.. Нет, не лучше?.. Приятно видеть.
По все вопросам обращайся ко мне. Запомнишь?кабинет «а шестьсот семьдесят четыре», уровень «минус шесть». Впрочем, я постараюсь подыскать квартиру на этом же уровне. Что-нибудь хотел спросить?
Да нет, просто... слишком всё стремительно.
Привыкай. У нас жизнь быстрая, в темпе. Засыпать на ходу не получится.
***
В маленькой комнатке, смежной с кабинетом Анжелы Заниаровны, я переоделся в чистую одежду, не футуристическую, а почти современную для меня,времён моего раннего детства, последних дней СССР. Этоклетчатая рубашка, коричневые брюки со стрелками, ремень с красной звездой на пряжке, блестящие ботинки и блинообразная кепка «а ля Владимир Ильич». Последнюю я надевать не стал, закатал слишком длинные рукава рубашки, ужаснулся своей немытой и небритой физиономии в зеркале, расчесал пальцами и пригладил слипшиеся после дождя волосы, почистил глаза и вышел в кабинет, оставив, по приказанию Анжелы Заниаровны, старую одежду в комнатке.
Прямая и тонкая Катя стояла перед столом чёрной леди; голубые мужики у входа при моём появлении совсем не по уставу скорчили презрительные гримасы.
Ше-карно,оценила Анжела Заниаровна, оглядев меня с ног до головы.Форма стажёра тебе очень пошла бы. А теперь я пожелаю вам с Екатериной удачи, поскольку жить вы первую неделю будете вместе. Ты, Алекс, прости, начальство решило, что так ты быстрее избавишься от предрассудков и... интегрируешься. Катя, ты всё запомнила?
Так точно,отчеканила Катя.
Всем пока. Ближайшие три часа я буду на заседании в комнате «це сто сорок восемь»; с коммуникатора я буду недоступна, но если случится что-то экстренное, то вы загляните аккуратненько и спросите меня у охраны.
***
Вот дьявол, Анжела Заниаровна сказала, что подыщет квартиру на этом уровне!..ворчала Катя, вызывая лифт.
Ты не рада меня видеть?
Катя исподлобья посмотрела на меня, шагнула в открывшиеся двери.
Level minus one. Не в этом дело. У меня работы по горло, в академии семестр кончается, сессия и всё такое...
Пока мы ехали вверх, она избегала смотреть на меня и прислонила ко рту два пальца, словно затягиваясь невидимой сигаретой. Она так сосредоточилась на своём горе, что, выходя из лифта, едва не столкнулась со стоявшей сразу за дверями круглолицей темноволосой особой.
Ленка,сказала, подняв взгляд, вместо приветствия Катя.
А-а, привет, я за тобой заходила,ответила серебряная Ленка подторможенным, как у наркоманки, голосом.Ты же знаешь, что э-э у меня коммуникатор накрылся. Кстати э-э, что там с твоей дверью делают? Опять, что ли, сломалась?
Чего?прислонившись спиной к стене и согнув одну ногу, Катя посмотрела вдоль центрального коридора на оранжевых людей, снявших целую стальную панель с потолка над одной из автоматических дверей и деловито под ней копошившихся.Похоже, да, сломалась. Второй раз уже.
Сапожник без сапог, столяр без двери, а программистка без... э-э-э,серебряная особа задумалась, а Катя посмотрела на квадратик на её груди и очень удивилась:
Старший стажёр? Ты?
А, я совсем забыла сообщить. Меня а-а досрочно перевели в высшую категорию. Больше я в ангаре не работаю.
Ты сдала все экзамены?
Сегодня утром.
Все три?в голосе Кати я уловил возмущение.
Ну, да.
А какую программу составила?
По... э-э-э рационализации... э-э-э производственного процесса. Точно не скажу, а то воспользуешься моей идеей.
Спасибо за доверие, подружка.
Я тебя в ад хочу пригласить. По случаю моего повышения.
А ещё кого позовёшь?
Могу Лёшу. Или...Ленка посмотрела на меня,э-э-э не надо?..
Ничего не «не надо». Это Алекс, тот самый парень, которого чёрные выслеживали. Но Лёшку я всё равно в аду видеть не хочу.
А зря. Я с Даниэлем буду. А Лиона тоже э-э притащит кого-нибудь.
Никого она не притащит.
Но я всё равно э-э уже пригласила Лёшу.
Какого дьявола?
Он твой парень. В аду а-а всегда надо быть вдвоём. А ты сегодня не в духе. Я слышала, синтезатор в восьмом ангаре э-э опять водку выдаёт. Отругали?
Я его от злости хакнула.
А, ну ладно. Значит, в аду, в двадцать часов... Придёшь?
Подумаю, но если чтоАлекса возьму с собой,мстительно бросила Катя и застучала каблуками по коридору. Ленка тотчас состроила мне глазки, но быстро отвернулась, и я увидел её прекрасную задницу. Она была такой формы, что если в центр воткнуть циркуль и начертить окружность, то задница идеально в неё впишется. И диаметр этой окружности едва ли уступит диаметру канализационного люка.
Войдя в лифт, Ленка задумалась, пытаясь вспомнить, куда она собиралась пойти, и что вообще происходит, и, наконец, повернувшись ко мне лицом, выдала:
Directory «C», level minus four.
Я поспешил за Катей. Меня раздражала моя одежда и молчание, а Катю бесила Ленка.
Представляешь, эта клуша теперь старший стажёр!изливала она досаду.Чек дисаут какой-то! Мне ещё нужно благодарить бога, что она не стала моим начальником! Мне! Она же на одни шестёрки учится,какие тут, к дьяволу, досрочные испытания?!
Откровенно говоря, я плохо понимаю, в чём дело...
В том, что мне ещё целый год учиться, а эта овца, из-за того что Михаила Илларионовича сместили, пролезла наверх. Она даже не может название программы запомнить, которую она якобы написала. Новый-токак, чёрт возьми, его зовут?..за красивые глазки её протолкнул, что ли?
Скорее, за красивые бёдра.
Да, это ближе к истине... Ненавижу!Катя стукнула кулачком по двери с номером «В314», рядом с которой в проводах под снятой плитой потолка, стоя на стремянках, возились двое оранжевых ремонтников.Что там произошло?
Проводка испортилась,ответил ей один из оранжевых.Вам войти надо?
Как бы да,Катя приложила ладонь к светлому прямоугольнику на стене. Ремонтник ковырнул что-то среди проводов, двери открылись.
Проходи, разувайся.
В светлой прихожей с зелёными обоями висело узкое волнистое зеркало в рост человека. По мановению Катиной руки оно, вместе с частью стены, отъехало в сторону. В открывшемся шкафу висели две смены серебряной формы, розовый пушистый халат и чёрное кожаное пальто; внизу стояли две пары форменных сапог и пара розовых тапочек.
Возьмёшь тапочки?
Да нет, я лучше босиком похожу, я люблю.
Ну ты и дикий...
Что?
Цивилизованный человек всегда должен ходить в обуви.
Даже если не хочется?
Цивилизованному человеку всегда должно хотеться ходить в обуви.
Даже если мне захочется, я всё равно уступлю женщине,заявил я, снял чистенькие чёрные носки и ощутил пол, прохладный, пластиковый, только казавшийся металлическим.
Ядевушка,сказала Катя.
Хорошо,сказал я.Хоть что-то я выяснил. Девушказначит не робот. А ты рада мне?
Покане знаю. Но, признаюсь, это было бы увлекательнопообщаться с пришельцем из прошлого, показать ему все штучки. Итак, смотри: это моя комната. Тот стол обеденный, а этоткомпьютерный... Компьютер не включать. Диванна нём можно отдохнуть, если захочется... Та-ак... Кресла... Вон там, в стене,синтезатор, достаёшь в шкафу концентраты, в меню выбираешь, что хочешь на обед, и минут через пятнадцать получаешь.
А я думал, синтезаторэто инструмент такой...
Какой ещё инструмент?
Музыкальный.
Не знаю таких,заявила Катя.Пережиток прошлого, дикость, анахронизм. Вон та дверьэто ванная, та туалет. Вопросы есть?
А диван только один?
А что?
Ну-у-у... я, вообще-то, тебя стесняюсь.
Кто ж спит на диване? Спят там. Вон те круги в стенеэто постели. Нажимаешь на нихоттуда такая байда выезжает, в неё ложишься... я, в общем, потом покажу.Катя плюхнулась в кожаное кресло, придвинула компьютерный стол, на котором лежал системный блок, наподобие «Стрелы М-8», виденной мною в заброшенном супермаркете. Катя положила ладонь в центр креста, отштампованного на верхней плоскости системного блока, и над столом возник мерцающий белый куб.
Неполадок в физических устройствах не обнаружено. Ошибок в драйверах не обнаружено. Система готова. Подтвердите включение,объявил голос, такой же, как в лифте. В руках Кати появилась лазерная указка, её лучом она посветила куда-то внутрь светящегося куба.
Включение подтверждено. Выберете операционную систему для загрузки.
Катя стукнула кулаком по столу, ругнулась, с ненавистью посветила указкой в куб.
Дьявол, это дерьмо не удалилось!
Я встал за спину Кати, присмотрелся к надписям в глубине куба,а именно на них она и направляла луч указки. Ничего не разобратьлишь заболели глаза от мерцания.
Внимание. Ошибка защиты. Код,(механический голос сказал длинный номер),возможен сбой при загрузке операционной системы. Включить программу проверки загрузочной дорожки и системного реестра?
Катя выбрала «да», встала из-за стола, достала сигарету, закурила от зажигалки, пламя которой походило на лазерный луч.
Теперь оно полчаса грузиться будет,произнесла она, открыла в самом неожиданном месте стены незаметную до этого дверь шкафа, достала два стаканчика, две тарелки, два свёртка и два флакончика. В свёртках оказались прямоугольные куски студенистого полупрозрачного веществаих Катя уложила на тарелки,а во флакончиках, опорожнённых в стаканы, была обычная вода, отправившаяся вместе с тарелками в синтезатор. Чай, кофе будешь?
Давай кофе. Если не жалко. А что с компьютером?
У «юпи» опять глюки.
У кого глюки?
У операционной системы «Юпитер». Она в Совке сделана в шестидесятые годы, в начале конца уже. Последний писк человечества, так сказать. С тех пор только обновления на неё и делают, а новых версийни черта. Кому их разрабатывать сейчас? У меня, вот, вместе с «юпи» «Трио» стоит от «Майкрософт». На него наши недавно наклепали новую версию. Русифицировали, правда, через задницу, но это хотя бы не такое старьё. Для операционной системы сорок лет знаешь, как много...
Знаю. В моё время был «Виндоус». Тоже от «Майкрософт».
В твоё время были компьютеры? Ламповые, наверное?
Так мы с Катей и нашли общую тему. Она иронически улыбалась, когда я объяснял ей, как здорово иметь жёсткий диск объёмом сорок гигабайтов, и в ответ, чтобы доставить девушке приятное, делал удивлённое лицо, слыша от неё такие понятия, как «рэббит» (система беспроводной передачи данных между устройствами), «трёхмерный интерфейс», «ИИИ» (имитатор искусственного интеллекта), «фотонный кибермозг» и тому подобную воплощённую классику фантастики. Удивляться было нечемуя знал, что встречу в будущем. Катя была из моей эпохи и говорила на том же языке, что и я. Культурного барьера не было. Мы выпили по стаканчику быстро приготовившегося кофе; к этому времени завершилась проверка системного реестра, и чёрный компьютер загрузил «юпи». Серебряный крест, до этого лежавший на системном блоке, встал вертикально и превратился в знакомую уже тонкую серую панель, как в кабинете у Анжелы.
Монитор на помойку просится уже,пояснила Катя,старьёв трёхмерном режиме частота обновления шестьдесят герц, а в двухмерномништяк, триста шестьдесят. Не мерцает хотя бы.
Изображение из кубического стало плоским и спроецировалось на выдвинувшуюся панель монитора. Рабочий стол был белый, и на нём было всего несколько мелких чёрных надписей. Я не решился заглянуть за плечо хозяйки и прочитать их.
Если хочешь, можешь сходить в ванную помыться, пока еда синтезируется,предложила Катя.
От меня воняет?
Да нет, но, может, ты сказать стесняешься? Комплексы, предрассудки, всё такое... Объяснить, как пользоваться? Там на стене такой квадрат будет,нажмёшь на негопоявится менюшка. Она на русском, покопаешься там децл, думаю, разберёшься. Только мои настройки не трогай, лучше свою учётную запись создай...
Ошибка сценария на шаге номер ноль два один. Поверьте орфографию номера,перебил Катю компьютер, и та, скрипнув зубами, садистски затушила сигарету о переднюю панель системного блока, отчего завоняло расплавленным пластиком.
***
Хоть в двадцать втором, хоть в двадцать первом, хоть в семнадцатом веке в любом жилище есть, на мой взгляд, три места, в которых человек наиболее остро чувствует себя чужим. Это кровать, прихожая и ванная. Кроватьэто святое, она многие годы контактирует с теми, кто на ней спит, и в ней навсегда отпечатывается отражение их снов и бессонных размышлений. Прихожая запоминает взгляды тех, кто приходил в гости: друзей, просто знакомых, товарищей по работе,тех, кто рад тебя видеть, и тех, кто не рад. А ванная может рассказать о том, в чём человек был испачкан. Во лжи, в лести, в повседневности.
Вот эти три места, хоть и бесконечно похожие друг на друга, хоть и типовые, всегда остаются чужими и враждебными.
Войдя в ваннуюпустую кубическую комнатку, пол которой к дальней стенке понижался, я убрал одежду в герметичный шкафчик под потолком. Ни мыла, ни мочалок, ни кранов нигде видно не было. Я нашёл возле дверей светлый квадрат, нажал на негои прямо на голой стене зажглось красиво обрамлённое зелёными листиками и виньетками меню. Пункты в нём выбирались при помощи нажатия на изображение пальцем. Меню было простое, но копался я в нём долго и счёл его страшно неудобным, потому что температура, напор воды и площадь струи в нём настраивались только тогда, когда сама вода была выключена, понятие «справка» и вовсе было ему незнакомо, а многие пункты имели такие страшные названия, что я не решился к ним притрагиваться. Ванная комната была многофункциональным устройством: здесь можно было не только мыться, но и стирать одежду, делать причёску, изменять «структуру Iris of the eye», ароматизировать воздух, включить «полевую Б-мочалку», блокировать отток воды и пара, запустить «систему фотонной детонации», проверять внесённые в помещение предметы на химическую, биологическую и радиационную безопасность, дезактивировать их, и делать ещё кучу всего. Отключив, наконец, всё что можно, я создал-таки пользовательский профиль, назвал его «Билли Гейтс», по настоятельной рекомендации «Microsoft» защитил его восьмизначным паролем и решился нажать на оранжевый цветочек кнопки «старт». С потолка хлынул холодный уличный дождь. Он заполнил всю ванную, я тщетно пытался укрыться от него, но вскоре приспособился, прекратил глупые метания и насладилсявпервые за месяцнастоящим человеческим душем, пусть и немного странным. Пятнадцать минут пытался я отмыться ото всей грязи, от одиночества, от непостоянства, от тянущихся ко мне чужих рук, отдирал от себя куски недоверия, пытался пересмотреть с самого начала всю свою жизнь и проанализировать хотя бы тот её кусок, что лежал между пьянкой на Зоне и настоящими моментом. Устал, выключил воду, сел на мягкий синтетический пол, подставил лицо подувшему со всех сторон горячему ветру, пахнущему железом. Так и сидел, один-одинёшенек, в пустой железной клетушке за сотню лет и невесть сколько километров от дома, никому не нужный, ни с того ни с сего навязанный какой-то бабой какой-то девчонке. Наконец, что-то запищало, и на экране меню возникла надпись «Не рассиживайся!». Я спохватился, влез в чужие штаны, замотался в рубашку, разблокировал дверь и вышел.
В комнате после парной духоты было свежо, и от этого возникло чувство облегчения. Технические излишества и прочие иллюзии прогресса вдруг перестали казаться таким уж абсолютным злом.
На столе дымились две тарелки с чем-то белым; Катя, откинувшись на спинку кресла, смотрела в монитор, перешедший в трёхмерный режим; возле её ног копошилось жёлтое металлическое существо в виде половинки эллипсоида. Оно светило двумя белыми глазами на антеннах и гудело. При моём появлении существо забеспокоилось, не выдержало и уползло под диван. Перемещалось оно, левитируя в нескольких сантиметрах над поверхностью пола.
Домашний робот?
Его зовут Макс. Он тебя боится. От тебя-вымытого так и веет первобытной дикостью,ответила Катя.
Не дикостью, а культурным шоком. Даже ванная комната в твоём времени в тысячу раз умнее меня. Замечательная штуковина, я скажу.
Я сама выбирала комплектацию. Конечно, она будет классной.
Вас приветствует operation system «Treedimensional»,добавил компьютер.Загрузить Ультра-паук?
Да,подтвердила Катя и пододвинула к себе одну из тарелок,а ты ешь давай, не стесняйся. Мне, между прочим, жалование благодаря тебе на двести единиц повысили. В два раза. Теперь я точно буду тебя любить.
Спасибо,я вдохнул банановый запах белой жижи в тарелке.А что это такое?
В меню написано: «Cream of the wheat». Вкусная вещь.
По запахукак банановая похлёбка.
Из бананов варили похлёбку?
Нет. Но я думал, сейчас варят.
Сейчас нет бананов. Они вымерли от ужасного вируса. Да ты садись, садись. Придвинь, вон, кресло. Там как раз твоя одежда лежит. Кстати, хочу обрадовать, радиации ты в лесу не нахватал: у тебя уровень даже ниже, чем в среднем по Городу.
Отрадно слышать.
Всё вернули?спросила Катя, глядя как я склонился над креслом и перебирал одежду.
Как будто бы. А ты почему не ешь?
Я ем. Только мне нужно дописать один алгоритму меня через два часа контрольная работа в академии. Ты можешь отдохнуть пока. Сейчас я установлю в программу модуль поляризации, а потом отлучусь в директорию «дэ». Вернусьи пойдём в ад.
В ад? Ты уверена, что мы это заслужили?
Ты совсем из каменного века, что ли? «Ад»это клуб такой. «Rattles Hell» называется,Катя всмотрелась в монитор.Дьявол, эта дура Лиона припрётся! И Лёха припрётся! А Ленка притащит Даниэля!
Ты чтовсех не рада видеть?
Рада, но каждого по отдельности. А когда они собираются вместе, их тупость перемножается и перекидывается на меня. А Ленкуты правя не рада видеть. Хотя-я... В гробу она смотрелась бы очень даже неплохо. Да иди ты со своими обновлениями!крикнула она на компьютер.Видишь, какую наши хакеры хорошую операционную систему написалихочет обновиться на сайте, которого уже полвека нет.
У тебя там локальная сеть, что ли?
Ну да, вроде того.
А она только внутригородская? Или можно с другими городами связаться?
Нет, с другими нельзя. Твои любимые колдуны глушат сигналы и перерезают провода. Кстати, хорошо что напомнил... сейчас, как модуль передастся, я тебе учебник по истории скачаю. Что-нибудь ещё надо?
Да нет, пока ничего. Я люблю историю, так что читать буду долго. Его ведь читать надо, да?Вот и отлично. Куда посуду девать?
На пол поставь.
А это не будет дико?я перегнулся через подлокотник кресла, поманил пальцем Макса, светившего глазами из-под дивана. В кармане куртки, лежавшей подо мной, я нащупал что-то твёрдое. Это оказался расплющенный шоколадный батончик из 2005-ого года. Вероятно, он провалился в дырку на дне кармана, растаял, принял форму моего тела, и я не мог почувствовать его под толстой подкладкой. А во время обыска его нашли и вытащили.
Эй, Катя, ты такая хорошая... Хочешь попробовать шоколадку, которая просрочена на сто девять лет?
Из твоего времени?
Ага,я разломил батончик пополам.Какую половинку выберешь?
Дикарь. Пожиратель антиквариата. А что это такое?
Шоколадка с арахисом и нитритом натрия. Тоже очень вкусная вещь,я поморщился.
По твоему лицу не скажешь.
Не обращай внимания. У меня зуб болит. Отвык от сладкого.
Теперь отдашь мне свою половину?
Размечталась!у меня ещё двадцать семь здоровых зубов.
Могло быть больше,сказала Катя.Если б мы продали батончик коллекционерам, денег вполне хватило бы полимерные зубные вставки. И на установкутоже.
Вот, дьявол!притворно злился я, прекрасно понимая, что, представляй батончик хоть какую-то ценность, его бы мне не вернули, как не вернули рюкзак с кое-какими колдовскими вещицами, подаренными Антоном.
Да брось,издевалась Катя.Вкусная шоколадка. Сейчас таких уже не делают.
Может, ещё можно обёртку продать?
Дай сюда! Я отнесу её в ломбард... Или нет! Это будет мне память о каменном веке!
***
Когда Катя ушла в академию, был полдень, хотя для тех, кто находился внутри подземного Города механистов, это ровно ни о чём не говорило.
Похмелье после психогенного удара давало о себе знать; я лёг на диван, показавшийся мне после месяца сна на голой земле и бетоне райским удовольствием, и тотчас уснул, хотя собирался не на шутку поразмыслить. Ворочаясь во сне и приоткрывая иногда глаза, я думал, что лежу у себя в квартире в 2005-ом году, и недоумевал спросонья, почему на потолке нет трещин, и за окном не светит рыжий фонарь; а когда почти пробило семь вечера, Катя разбудила меня, чтобы идти в ад
Ад, и не простой, а гремящий, «Rattles Hell», находился на минус шестом уровне, в помещении под номером «С 666». Я обнаружил, что очень волнуюсь, и внезапно замер перед самыми дверями клуба.
Кать, а там алкоголь будет?
Будет, будет... И алкоголь будет, и Ленка с большой задницей...
А блэк-джек будет?
Катя наморщила носик и протолкнула меня в двери.
«Ад» представлял собой большой зал. Стены, пол, потолок,всё было блестяще-чёрным, но по-разному украшенным. Потолок пестрел от хаоса густо натыканных светящихся полумесяцев, а в пол были вкраплены яркие синие светодиоды. Даже не в сам пол, а в идеально прозрачное стекло, метровый слой которого создавал иллюзию, будто всё, находившееся в «Аду», висело в воздухе. Стеклянные ножки столиков были словно бы заполнены внутри не останавливающимся ни на секунду багровым пламенем. Объёмные изображения чертей и демонов, размерами от тридцати сантиметров до двух метров, изредка появлялись в зале, но меня в заблуждение не ввелия быстро заметил, что голограммы свободно проходят сквозь стены, мебель и даже через посетителей. Прозрачная, чуть блестящая стойка бара, заставленная сосудами с разноцветными жидкостями, широким кольцом охватывала огромный закопчённый котёл, от которого пахло смолой, сигаретами и шашлыком. Меж котлом и стойкой сновали, обслуживая клиентов, симпатичные девушки в синих и фиолетовых формах. Играла ненавязчивая музыка без ощутимого ритма и мотива. Хоть сколько-нибудь знакомых инструментов я не слышаллишь местами улавливались звуки, похожие на те, что издаёт модем при подключении к Интернету.
За столиками и у стойки народу хватало, однако танцующих видно не было, и в их отсутствие «Rattles Hell» походил не на бодрый клуб, где вовсю кутят и прожигают жизни, а на обычную футуристичную пивнушку.
Мы с Катей прошли к столу на шесть персон. На одном из мест сидела рыжая девушка с причёской-пальмой; другой стул занимал плотного телосложения парень с длинными волосами и бородкой, заплетённой в косичку. При нашем появлении парень поднялся, удостоил меня рукопожатием и назвался:
Даниэль.
Рыжая девушка протянула руку для поцелуя. На тыльной стороне её ладони было вытатуировано сердце с надписью «for sale». Наклонившись к руке, я прочитал на груди девушки: «Дэани Лиона Мария Амадеа. Стажёр».
Это Алекс,представила меня тем временем Катя.Он родился в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году.
Это его подселила к тебе Анжела?несколько бесцеремонно осведомилась рыжая Лиона. У неё был низкий голос, и она была очень мила.
В колдовском мире, о котором мечтали гейдельбергские романтики, которого не хватало людям, пленённым офисами и заводами, и который находился теперь в шаговой доступности за стенами Города, Лиона могла бы стать феей, королевой соцветий, нимфой северных морей,кем угодно. Она вписалась бы в любую сказку и любой фантастический роман, но здесь и сейчас её внешние достоинства были совершенно бесполезны. Die vergebliche Schönheit. Редкая биологическая красота, которая могла бы дать великое счастье, приносила и будет приносить Лионе лишь несчастья,ибо даже от слепого б не утаилось, что она шлюха. От неё буквально веяло сексуальной энергией, которую невозможно растратить; каждый её вдох и выдох говорил о неутолимой жажде. У Лионы была большая и красивая грудь, но теперь, когда я насмотрелся на всякие разные чудеса, меня уже ничем не проймёшь.
Сплетни,отозвалась Катя на вопрос Лионы. И добавила:
Но сегодня сплетням можно верить.
Да,подтвердила Лиона.Лёша уже поверил. Он очень зол. Он давно хотел жить вместе с тобой.
Раскатал губищще, тоже мнеКатя задрала нос.Пусть сначала научится уважать в человеке личность.
Лиона презрительно посмотрела на мои руки, торчащие из закатанных рукавов, и сказала:
В предстоящем поединке я ставлю пятьдесят единиц на Лёшу.
А яна Алекса. Он сумеет за себя постоять. Знаете, какие в его времена нравы были?
Пока решали вопрос о пари, официантка поставила на наш столик два подноса: со снедью и с напитками. Я, не дожидаясь приглашения, налил из графина белой жидкости, пахнущей мятой, и, откинувшись на спинку стула, слушал, как дамы и господа делают ставки.
Видите, какой он дикий,говорила Катя.Спит на диване в одежде, ходит по полу босиком, вино наливает без приглашения.
Настоящий неандерталец,кивала Лиона.
Я притянул Катю за плечо и прошептал ей на ухо: