Да у меня тут дел невпроворот, ответила миссис Джонс, но, очевидно, уныние слишком заметно проступило на лице Леноры, потому что кухарка поспешила добавить:Но мы посмотрим. Она продолжала внимательно следить за выражением Леноры, и та, застеснявшись, опустила глаза.
Я бы хотела, чтобы вы поехали, тихо пробормотала девочка.
Тогда я поеду.
Ленора решила, что это обещание.
11
Миссис Джонс махнула в сторону боковой двери слева.
Там ванная, пояснила она и направилась в ту сторону.
Ленора последовала за своей проводницей и оказалась в просторном помещении с белой ванной на ножках в виде когтистых лап. Пол здесь был облицован чем-то вроде мрамора. На стенах, окрашенных в тот же янтарный цвет, что и стены спальни, висели два зеркала в позолоченных рамах, а рядом стояли раковина и унитаз.
Пожалуй, ванна тебе сейчас не помешает, верно? проговорила миссис Джонс.
Ленора согласилась. Кухарка вернулась в спальню, и девочка вышла за ней. Всякий раз, как Ленора оборачивалась, она замечала что-нибудь новое, чего не видела раньше. Сейчас ей бросились в глаза какие-то рисунки на стенах, нечто вроде механизмов из золота, а может, латуни. На одном был слон, весь составленный из пластин и шарниров. На другомулитка на колёсах, как у паровоза, а рядом механический человек в латунной броне.
А это что? Ленора указала на рисунки.
Лицо миссис Джонс потемнело, но отчегоЛеноре осталось неясно.
Так, художества, сказала она, помолчав. Нои вот что самое странноевид у неё был такой, как будто и это она сказала через силу. Кажется, здесь, в Замке, вообще нет ничего, что не было бы странным.
Я пока пойду, промолвила наконец кухарка. Ужин ровно в шесть, запомни. И не опаздывай.
А остальные комнатыони все такие же, как моя? спохватилась Ленора, когда миссис Джонс уже была в дверях.
Та повернулась, облокотилась костлявым бедром о косяк. Тонкие брови поднялись высокими дугами.
Ну, в смысле Ленора и сама не знала, что она имела в виду. Они все были жилые?
В то или иное времявсе, ответила миссис Джонс. Дом очень старый. И принадлежит вашей семье уже несколько столетий. Когда-то здесь жили несколько семей, не только старший наследник.
Каково бы им было жить здесь всей семьёй, по соседству с дядей Ричардом?
А чья была эта комната?
Миссис Джонс вздохнула. Перекрестила руки на грудилиф бурого платья тотчас затопорщился складками.
Это были комнаты одной маленькой девочки, сказала она.
И что же с ней стало? спросила Ленора.
А ты любопытная, заметила миссис Джонс, но забавляет её это или раздражает, Ленора так и не уловила.
Я же о своей семье ничего не знаю, попыталась объяснить Ленора.
Голос дрогнул, и она постаралась совладать с собой. Но видимо, дрожь вызвала у миссис Джонс жалость, потому что внезапно кухарка добавила:
Да, дочери господина Коула.
У дяди Ричарда есть дочка? Сердце у Леноры ёкнуло. Что же с ней случилось? Здесь её нигде нет.
Давно это было, задумчиво продолжила миссис Джонс. Лет восемь назад или девять, что ли? Взгляд затерялся где-то далеко-далеко. Потерял обеих, в один день.
Кого?! Порой любопытство никакая леди не усмирит.
Миссис Джонс встрепенулась, отпрянула от косяка, как будто он её обжёг.
Никого. Прости. Не стоило мне болтать. Да и не моя это жизнь, чтобы о ней рассказывать.
Но мне же нужно знать о жизни моей семьи! И снова голос Леноры дрогнул на слове «семья».
Но на этот раз жалость не тронула сердце кухарки, потому что всё, что она сказала, было:
Все простыни я постирала и просушила. До ужина ещё уйма времени, так что если захочешь вздремнуть, то, пожалуйста, прислушивайся к звонку. У нас звонокэто сигнал, когда пора. Уж его ты точно услышишь. И она хихикнула.
А потом она ушла и оставила Ленору одну в её причудливых покоях. Ленора выглянула в коридор, и взгляд упёрся в дверь напротив. Теперь она увидела, что блестело. В тусклом сумраке во всю высоту двери проступил на бирюзовом фоне мерцающий знак: Х. Полупрозрачные линии едва-едва поблёскивали, как будто на краску осела волшебная пыль.
Ленора подалась вперёд. Знак исчез.
Может, ей просто показалось?
Она вернулась в комнату и открыла платяной шкаф в углушифоньер. В нём оказалось два платья, оба синие, но разного фасона. У одного был белый воротничокпочти такой же, как на ней сейчас, на её именинном платье. У второго спереди был пышный ряд оборок и рукава-фонарики. Ленора выбрала второе и разложила его на кровати, а внизу приставила пару чёрных туфелек, которые нашла на дне шкафа. Без каблучков.
Вымывшись, Ленора хотела было сунуть своё именинное платье в каминпусть уж оно сгинет тем же образом, что и вся её прошлая жизньв огне. Но, с другой стороны А вдруг его ещё можно отстирать и потом носить?.. Тогда надо его оставить. Может, это всё, что у неё осталось на память о доме, о семье, о безграничной любви, в которой она росла, пока её окружали пять самых дорогих ей человек.
Нет. Это не всё, что осталось. Ещё ведь жемчужные бусы. Она достала их из кармана и поднесла к губамвсё равно, пусть пачкают её свежее личико копотью.
В конце концов она выволокла грязное платье в коридор и свалила на пол в кучу, а потом растянулась на своём королевском ложе, которое оказалось ещё мягче, чем представлялось на вид. Бусики струились между пальцев, оставляя везде чёрные пятна сажи. Ленора закрыла глаза.
Однако перед глазами тут же замелькали бесконечные образы Техас-Сити. Облака дыма. Взрывная волна. Пол в школе трясётся, стекла бьются вдребезги, миссис Истер отлетает в сторону, как кукла. Под ногами тела.
Ленора уставилась на полог над кроватью и по привычке протянула руку в сторонутуда, где обычно спала сестрёнка. Но теперь там было пусто и холодно. Кровать оказалась слишком большой. Ленора откинула край одеяла и забралась в постель. Натянула одеяло до самого подбородка. А затем накрылась с головой.
Бусы остались лежать на месте Роры, отпечатав копотный след на шикарном бордовом покрывале.
12
Она проснулась не от звонка, а от голоса. Тоненького, сходящего на шёпот.
«Ленора, говорил голос, иди сюда».
Она моргнула в душной темноте своего укрытия и отбросила одеяло с лица. Оперлась на локоть, села. В комнате всё застыло, словно и воздух, и время замерли. И тут звонок на ужин разбил чары тишины. Трезвон взлетел на этаж от самых нижних ступеней лестницы и пробрался в её комнату сквозь щель под дверью.
Ленора выпрыгнула из кровати и отправилась поскорей отмывать руки, оттирать чёрную сажу и грязь с пальцев. Затем сунула жемчужные бусы в передний кармашек платья и опять сполоснула руки.
Маму надо взять с собой.
В обеденной зале стояла тишина. Вокруг стола были расставлены восемь стульев: по одному на каждом конце и по три на длинных сторонах. В центре столешницы из тёплого светлого дерева возвышался массивный золотой канделябр. Навстречу ему с потолка свисала латунная люстра и игриво разбрасывала по зале световые блики, отчего всё вокруг словно подрагивало, мерцало. Рядом с большим светлым окном располагался камин. Сейчас топить было незачемпогода и так тёплая, но Леноре сразу представилось, как же здесь, должно быть, уютно сидеть зимой, ужинать у горящего очага.
Она как раз принялась размышлять, куда ей садиться, как в залу вошёл дядя Ричард. Не зная, что сказать, а прервать звенящую тишину чем-то надо было, и не только из-за дяди Ричарда, обычно с этой целью она разговаривала сама с собой, Ленора выдавила:
Какая красивая зала.
Дядя ничего не ответил, только рассеянно кивнул и сел на место во главе стола.
Мне полагается сесть на какое-то специальное место? спросила на всякий случай Ленора.
Садись, куда захочется, золотце, послышался голос миссис Джонс, и в дверях появилась она сама с подносом, на котором уместились четыре тарелки. На двух тарелках высились горки салата, на двух других дымилось жаркое со спаржей.
Только не напротив, хрипло прорычал вдруг дядя.
Ленора бросила взгляд на пустое место на том конце стола. Просьба показалась ей странной. Интересно, что будет, если она туда сядет?
Но она, конечно, не стала. Вместо этого она заняла место на длинной стороне, поближе к тому концу и подальше от дяди. С ним ей было как-то неловко. Она всё никак не могла определить, что дядя думает, хотя с другими людьми у неё это выходило хорошо. Его же мысли и чувства оставались для Леноры тайной.
К тому же у неё сложилось впечатление, что дядя и сам хочет, чтобы она сидела подальше.
У них дома ужин всегда проходил очень шумно. Джон с Чарльзом без конца балаболили, стараясь перекричать друг друга, а Рори пыталась вставить словцо. Одна Ленора сидела с блаженной безмятежностью и терпеливо ждала, пока родители спросят её, как прошёл день.
Этот ужин был куда молчаливее, только латунные часы над камином смели навязывать тишине свой ритм: тик-так, тик-так. Хотя Ленора никогда не пробовала ничего вкуснее того, что приготовила миссис Джонс, есть она толком не могла и только ковыряла вилкой в тарелке. Живот опять нещадно скрутило.
К тиканью добавился лязг: часы пробряцали половину. Ленора взглянула на дядю. Кажется, он ни секунды не мог усидеть без движения. Его то потряхивало, как будто он сидел на невидимом мотореЛенора заглянула под стол и поняла, что он просто дрыгает ногой, то вилка у него в руке начинала мелко дрожать, то он вдруг принимался постукивать пальцем по виску.
Любопытный выходил танец.
С Ленорой он не перекинулся ни словом, хотя она и пыталась завести разговор вопросами о Замковом особняке и тех годах, что папа здесь прожил. Судя по всему, у миссис Джонс на такие моменты было безупречное чутье, потому что всякий раз, как Ленора задавала новый вопрос, она появлялась из ниоткуда и успевала увести разговор в другую сторону. После пары-тройки попыток Ленора сдалась. Очевидно, сегодня никаких ответов на вопросы ждать не стоило.
А вот завтра будет новый день.
Замолкнув, Ленора усердней принялась за ужин и теперь только иногда позволяла себе редкие взгляды в сторону дяди. У того рядом с тарелкой лежала толстая тетрадь и ручка. Время от времени он застывал, невидящим взглядом уставившись прямо перед собой, а затем оживал и быстро корябал что-то у себя в тетради, потом снова поднимал голову, и его глаза опять мутнели, как будто он переносился в какой-то совершенно иной мир.
Интересно, в какой? Вымышленный или реальный?
И почему это ему так трудно ответить хотя бы на один вопрос своей гостьи? Леноре хотелось столько всего у него разузнать: что такого стряслось у них с отцом, куда пропала её двоюродная сестраа может, сёстры? и почему Леноре никто до сих пор не рассказывал ни об этом доме, ни о людях, которые в нём жили?
Она опять принялась разглядывать дядю. Тот строчил что-то в тетради. Волосы с проседью, торчащие в разные стороны вокруг головы, мелко подрагивали. Внезапно он поднял глаза и тоже посмотрел на Ленору, но, кажется, не увидел её. Заскрипел отодвигаемый стул, дядя буркнул: «Прошу извинить», похватал ручку и тетрадку и выскочил в дверь. Ленора осталась на месте и просидела ещё какое-то время, гадая, что же будет дальше. Дядина выходка несколько смутила её и немного задела.
Неужели так оно и будет теперь?
Ленора уставилась на канделябр, на его тёплый светнедостаточно тёплый, чтобы растопить льдинки боли у неё в сердце, которые там, кажется, только глубже уселись сегодня, как будто намеренные остаться навсегда.
13
Через несколько минут вошла миссис Джонс.
Что, господин Коул ушёл? спросила она. В голосе звучала заметная досада.
Д-да. Буквально только что, ответила Ленора, сама не зная, с чего вдруг ей так хочется встать на дядину защиту.
Миссис Джонс строго сжала губы.
Я поговорю с ним вечером, объявила она твёрдым, решительным голосом. Ему следует сначала закончить ужин с племянницей, а потом уже бежать к своей работе.
Ленора втайне усомнилась, что дядя Ричард кого-то послушает, но вслух своих сомнений не высказала. Вместо этого она поинтересовалась:
А что у него за работа?
Лицо у кухарки разом осунулось, брови наползли на глаза. Она быстро пробормотала: «Я сейчас уберу», и принялась усердно возиться с тарелками дяди Ричарда.
Ясно было, что вопрос она слышала, Ленора решила так просто не отставать и повторила:
Что у него за работа?
Миссис Джонс обернулась в дверях.
Ты что, правда ничего не знаешь о своём дяде? спросила она и посмотрела так грустно, что Ленора не выдержала и опустила глаза.
Папа никогда о нём не рассказывал, тяжело сглотнув, призналась она. Признание это далось ей чрезвычайно тяжело, но другой правды у неё не было.
После этих слов ей вдруг показалось, будто на комнату опустилась тьма; она подняла глаза и увидела, что это лицо миссис Джонс потемнело. Она смотрела одновременно и печально, и сердито.
Ну что ж, только и произнесла она, обозначив конец разговора решительным кивком головы.
Но Ленора не могла так это оставить.
Они что, ненавидели друг друга? спросила она.
Не всегда.
Миссис Джонс вернулась к столу, поставила дядины тарелки обратно и отодвинула стул. Тяжело опустилась на сиденье и откинулась на спинку.
Когда были детьминет. В детстве они, наоборот, очень любили друг друга.
И что же случилось?
Время случилось. Миссис Джонс встала так же быстро, как и села, и прежде, чем Ленора успела что-то ещё у неё спросить, исчезла за дверями залы.
Ленора подождала немного в надежде, что она вернётся. Ей полагается самой убрать за собой тарелки или этим тоже занимается кухарка? Ленора уже решила было убрать сама, так она привыкла делать дома, как вдруг вернулась миссис Джонс.
Золотце, ты всё? спросила она как ни в чём не бывало.
Ленора кивнула и тут же прибавила:
А над чем работает дядя Ричард? Ей хотелось напомнить миссис Джонс, что вопрос так и остался неотвеченным. Родителям она тоже всегда напоминала, когда они не отвечали. Мама говорила, что это её смущает. Папа говорил, что это его радует. Ленора потёрла грудь ладонью.
Миссис Джонс наклонилась забрать её тарелку и вздохнула.
Твой дядяучёный. Ведёт научную работу. Я эту работу и сама не очень-то понимаю, усмехнулась она. У меня-то работа кулинарная.
Кулинария тоже наука, сказала Ленора.
Миссис Джонс улыбнулась.
Не про твоего дядю наука.
А какая про него?
В школе Ленора обожала физику и химиюсамые что ни на есть науки. Кто знаетвдруг она сможет помогать своему дяде.
Но взгляд миссис Джонс уже снова похолодел.
Возможно, когда-нибудь он сам тебе расскажет, чем там занимается.
А вы не можете? Зачем все эти секреты?
То его дело, ответила кухарка. Не могу сказать, что я в этом до конца понимаю.
Как вы думаете, он может взять меня в помощники? Мне всегда нравились и физика, и химия. По ним у меня всегда самые лучшие оценки. Ленора старалась говорить непринуждённо, но сама услышала, какое отчаяние сквозит в её словах.
Вдруг миссис Джонс уронила тарелку, и та разбилась об пол.
О-о, ну вот, протянула кухарка и оглядела пол, весь в белых острых осколках. Откашлявшись, она наклонилась и принялась собирать кусочки покрупнее в груду. Ленора тоже нагнулась помочь. Спасибо, золотце, тихо сказала ей миссис Джонс.
Смахнув остатки метлой и вынеся мусор на кухню, она вернулась в обеденную залу проверить, точно ли больше нигде нет осколков. Оглядывая пол, она проговорила:
Нет, Ленора. Не думаю, что твоему дяде понравится идея пустить ребёнка к себе в лабораторию.
Разочарование вздулось у Леноры в горле, словно гадкий пузырь.
А, только и смогла она выдавить в ответ.
Наступило неловкое молчание. Потом миссис Джонс наконец спросила:
Будешь клубничный торт? Сегодня сделала, совсем свежий.
Буду, ответила Ленора, с удовольствием.
Мы можем переместиться ко мне в кухню.
Они направились к дверям, но уже стоя на пороге, Ленора обернулась назад и окинула взглядом обеденную залу. Та мягко сияла в неярком свете канделябра. Такое просторное, нарядное, замечательное помещение. Остальным бы точно понравилось Жаль, что они его не видят. Свет в зале как будто потускнел.