Я не устал, бормочет он, не пошевелив и пальцем.
Меня разбирает смех.
Да ты уже спишь, дружок!
Не знаю, то ли от моего смеха, то ли от ещё пяти кинутых конфет Андре наконец просыпается, зевая во весь рот.
Эй, не разбрасывайся сластями! бурчит он.
Да ладно, ты их всё равно съешь.
В ответ он разворачивает одну у себя на коленях и забрасывает в рот.
И как только в тебя столько лезет? поражаюсь я. Мне теперь, наверное, всю неделю одной капусты будет хотеться.
Годы тренировок. К тому же я быстро понял, что единственный способ спрятать конфету от братьевэто съесть её.
Словно в доказательство, он подбирает ещё одну, но не разворачивает до конца и замирает, уставясь во все глаза в телевизор.
Эй, выдыхает он наконец. Это часть фильма?
Я бросаю взгляд на экран и, поняв, что́ Андре имел в виду, вскрикиваю от страха.
Титры закончились, но вместо заставки со ссылкой на домашнюю страницу сайта там единственная строка текста.
У ВАС ЕСТЬ ТРИ ЧАСА
Какого чёрта? спрашиваю я.
По спине пробегает холодок, и лишь огромным усилием воли я не подбегаю к телевизору и не смахиваю его на пол.
Может, это что-то вроде Андре замолкает, не в силах придумать правдоподобное объяснение.
Может, э-э, так сообщают, сколько будет идти трансляция? спрашиваю я.
Андре вдруг подскакивает.
Кладбище.
Что?
Кладбище! Помнишь записку у тебя в шкафчике? Нам назначили встречу в полночькак раз через три часа!
После насмешек Каролины, убойной дозы сладкого и нескольких часов ужастиков давно выброшенная записка совсем вылетела у меня из головы. Теперь, когда Андре напомнил, меня не покидает ощущение, что за нами следят.
Я выглядываю в окно: там одна темнота, но от этого не легче.
Андре уже стоит, глаза сверкают радостным возбуждением.
Хочется плюхнуться на диван, спрятаться под одеяла и никогда не вылезать.
Мы никуда не пойдём, протестую я. Тем более на кладбище! Наверное, это просто не знаю
Брось, Эйприл! Где твой авантюрный дух?
Между мной и Андре есть большое отличие: там, где он видит приключение, я вижу опасность.
Какой-какой дух? В гостиную входит мама. Кто это затеял приключения в такое время?
Она уже сняла костюм палеонтолога со шляпой защитного цвета, блокнотом и прочим и переоделась в пижаму. В руках у неё большая кружка чая.
Не обращай внимания, говорю я. Андре просто пытается уговорить меня на ещё один ужастик.
Мама бросает взгляд на телевизор, и у меня ёкает сердце, но слова на экране уже исчезли. Что за?..
Время позднее, говорит она. Я уверена, что недавно слышала храп Андре.
Я не храплю! протестует он.
Вообще-то храпит, и ещё как.
К тому же, продолжает Андре, я только что подзаправился конфетами и обрёл второе дыхание!
Ладно, смеётся мама. В любой другой день я бы отправила вас спать, но сегодня ваш любимый праздник, к тому же выходной. Она улыбается. Хорошо, ещё один, но после этого марш по кроватям!
Её улыбка превращается в зевок.
Почитаю немного перед сноми на боковую. Надеюсь, вам хватит сознательности лечь после фильма? Постарайтесь не напугаться слишком сильно. Не хочу, чтобы Эйприл опять просилась ко мне в спальню.
Всего разик и попросилась, да и то три года назад, после того страшного фильма с клоунами! Кровь бросается мне в лицо.
Не то чтобы Андре про это не знал: он тогда был рядом. Одна из первых его ночей в нашем доме. Я согласилась на уговоры и посмотрела с ним жуткий фильм о клоунах из космоса. Так напугалась, что пришлось спать у мамы в постели. Вот с того самого дня рождения я и
Андре смеётся, но не подхватывает больную для меня тему. И вообще ни разу не припоминал тот случайтак я поняла, что он станет хорошим другом. С тех пор все наши ужастикивторосортные киношки восьмидесятых годов. Никаких клоунов. Никаких акул.
Мама заключает каждого из нас в объятия и поднимается на второй этаж. Звук её шагов угасает.
Ну что? Андре поворачивается ко мне.
Его лицо вновь сияет воодушевлением.
Чтону что?
Так мы идём?
Я оглядываюсь на телевизор. Слова исчезли, словно их и не было. Может, почудились? Какая-нибудь галлюцинация от избытка сахара.
Не знаю даже
Ну пожа-а-алуйста!
В записке о тебе ни слова, да и вряд ли меня пригласили на что-то приятное. «А не то» в конце звучит как-то не очень. Что, если ты пострадаешь?
Возьмём бейсбольную биту, раз уж ты так волнуешься, и сотовые на случай, если действительно попадём в переплёт. Не дрейфь! К тому же не обязательно идти на само кладбище. Спрячемся в кустах и глянем, кто тебя позвал. Наверняка кто-то из школы затеял дурацкий розыгрыш по случаю Хеллоуина. Хочу посмотреть, как они сядут в лужу.
А это как тогда объяснить?
Я показываю на пустой телеэкран и, схватив дистанционку, листаю назад на несколько кадров. Ничего, никакого жуткого текстатолько обычные титры и чернота.
Может, проделки каких-нибудь хакеров? Андре пожимает плечами. Не знаю. Знаю одно: такое нельзя пропускать.
Странно, он так рвётся пойти и совсем не волнуется. Может, потому что страшные записки подкидывают не ему в шкафчик и сообщения приходят не на его телевизор? Наверное, в отличие от меня ему просто нравится бояться.
Но если мы не пойдём, я так и не узнаю, в чём там дело. Так и вижу школу в понедельник: все вокруг говорят о вечеринке или розыгрыше, которые мы пропустили из-за моей трусости!
Если за этим стоит Каролина, я не доставлю ей удовольствия выставить меня трусихой.
Уговорил, соглашаюсь я наконец. Но если идём, то ужастик перед кладбищем смотреть не будем.
Согласен, ещё шире улыбается Андре.
Кайл
Мы с Дешоном выходим от него за четверть часа до полуночи.
Ему даже не пришлось уговаривать меня пропустить вечеринку. Хоть я и надеялся там познакомиться с новыми людьми, но видел, как он расстроен, что не получил приглашения. А ещё он испугался жуткой записки, пусть и не показывал виду. То и дело о ней вспоминал, пока мы смотрели дурацкие ужастики, всё гадал, кто же за ним следит. На самом деле, конечно, боялся, что его просто разыгрывают, как любят поступать с такими ботаниками.
Думал, в старших классах всё изменится. Как бы не так.
Потому мы и не стали наряжаться, а просто пошли в чёрном. Страшные звериные маски я всё же кинул в рюкзак: вдруг попадём на карнавал, мало ли что. Надо быть готовым ко всему.
Думаешь, и правда стоит идти? шепчет Дешон.
Таким напуганным я его ещё не видел. Да ну, ерунда, чего тут бояться? Подумаешь, старшеклассники развлекаются!
Мы крадёмся мимо его дома. Все внутри спят, и мы пытаемся не разбудить его маму. Не хватало, чтобы она увидела, как мы сбегаем.
Да. Мы теперь не какие-нибудь малолетки, отвечаю я. Хватит прятать голову в песок!
Отец миллион раз говорилточнее, оралэто мне самому, уже оскомину набило.
Я задвигаю эти мысли подальше: зачем портить себе праздник?
К тому же, продолжаю я, похлопывая Дешона по плечу, ты ведь знаешь, это просто какие-то уроды решили подшутить. Вот и глянем, что они затеяли Уверен, мы с тобой и получше розыгрыши выдумывали.
Например, тот дом с привидениями у Дешона, куда мы не один год водили приятелей. Не супер-пупер страшно, конечно, но уж точно не избито. Что бы ни ждало нас сегодня на кладбище, оно и в подмётки не годится, ясно.
Дешон бурчит что-то под нос.
Будем считать, что ты благодаришь меня за поддержку, усмехаюсь я.
Поддерживай ты меня, до сих пор ели бы конфеты, дрожа, отвечает он. Наслаждались бы теплом в уютных пижамах.
Я, хохотнув, иду дальше.
Ночной воздух холоднее обычного, по земле стелется редкий туман. Сменяют друг друга тёмные дома с палисадниками, полными хеллоуинских декораций. В этот глухой час они выглядят ещё страшнее, до мурашек! Гигантские пугала зловеще маячат над головой, призраки-простыни колышутся на студёном ветру, свисая с узловатых ветвей, похожих на ведьмины пальцы. На верандах светятся тыквы с оскаленными рожами, свечные огоньки внутри мерцают, как потерянные души. Пламя отбрасывает во дворы странные тени, длинные и острые, словно когти. По спине пробегает холодок, но мне это даже нравится. Люблю, когда меня пугают.
Ну и жуть! шепчу я.
Дешон лишь передёргивает плечами.
Вот и наша округа позади. К счастью, Клёнвилль небольшой, до кладбища на окраине осталось всего несколько кварталов. Мы идём, и, клянусь, с каждым шагом становится всё холоднее! Такая тишь, что слышен каждый наш шаг и стук крови в ушах, да ещё свист налетающего ветра. Я вздрагиваю, невольно вспоминая шипение змей, которых мой отец держит в подвале.
От одной мысли о них бегут мурашки. Тёмное подземелье со змеямисовсем не то, о чём хочется сейчас думать.
Никому в этом не признаюсь, но мне уже начинает казаться, что зря мы попёрлись на кладбище. Если там вечеринка, то почему не слышно музыки, мы же всего в паре домов?
Стой! шепчет Дешон, внезапно замерев. Слышишь?
Я навостряю уши. Тишина.
Но затем
Шаги! шиплю я.
Мы приседаем и озираемся. Тротуар освещён фонарями, и прятаться особо негде, разве что в чьём-то дворе, а там могут быть собаки
Кто там? тихо окликает чей-то голос.
Эйприл, ты? шепчет в ответ Дешон.
Тени превращаются в людей. Та самая девочка, которую мы видели сегодня на улице, и её друг.
Дешон? Что ты тут делаешь? спрашивает она. Тоже получил записку?
Он нервно сглатывает.
Да, а ты?
Эйприл с другом кивают. Он симпатичный, и лицо знакомое, но имени я не знаю.
Кайл, представляюсь я, протягивая руку.
Андре, отвечает он. Пожатие у него крепкое, на губахулыбка. А это моя подруга Эйприл, говорит он.
Я пожимаю руку и ей.
Значит, вы оба получили по записке? спрашиваю я.
Нет, только я, говорит Эйприл.
Вообще-то, я тоже, смущённо кашлянув, признаётся Андре. Он виновато косится на Эйприл, явно ошарашенную. Прости, не хотел тебя пугать.
Считай, что уже напугал.
Она поворачивается к нам.
А вы?
Я качаю головой.
Нет, я просто за компанию.
Меня Кайл заставил пойти, угрюмо сообщает Дешон.
А меняАндре. Эйприл кивает.
Не дрейфьте! Мы уже почти на месте, говорю я. Раз начали, нужно довести до конца, верно?
Мы дружно смотрим туда, где нас поджидает кладбище. Холодный ветер пробирается под одежду, шелестит листвой и оживляет призраков, свисающих с деревьев во дворах рядом.
Весёленькая картинка, бормочет Эйприл.
Не дрейфьте! повторяю я. Нас четверо. Чего нам бояться?
Молчал бы лучше, ворчит Дешон.
Мы шагаем дальше.
Эйприл
Даже не знаю, чего ждать на кладбище. Неужели будет вечеринка? А может, там рыщет толпа скелетов и демонов? Сейчас поле с надгробиями выглядит пустым. Круглая луна в небе серебрит густые облака, едва освещая унылый строй вросших в землю камней и чахлые деревца. Возможно, шутники прячутся где-то за могилами. Или здесь вообще никого нет и нас просто хотели выманить из домаузнать, кто самый доверчивый.
Я думала, это Каролинкин розыгрыш, но раз Дешон и его друг Кайл тоже здесь, значит, дело серьёзнее. Разве что она и против них ополчилась, а я не знаю. Но с чего бы? Мы с Дешоном в прошлом году вместе выступали в ансамбле, и он всегда вёл себя мило. А ещё он очень хорошо играет на трубе. Никаких причин повесить ему на спину мишень.
Мы вчетвером молча входим на кладбище, освещая путь мобильником. Андре не соврал: он и впрямь захватил битуи сейчас держит наготове, чуть волоча по траве. Даже этот тихий шелест здесь кажется громом. Готова поклясться: все мы затаили дыхание.
Мы проходим сквозь железные ворота, которые всегда открыты, и поднимаемся по низкому холму, покрытому могилами и кривыми деревцами. Так холодно, что я вся дрожу, да и непрестанный ветер отнюдь не помогает. При каждом порыве шуршат листья и со скрежетом трутся друг о друга ветви. Вдруг вспоминается фильм про зомби, который мы посмотрели незадолго до прихода сюда: пейзаж прямо как там.
Внезапно раздаётся смех, и я застываю как вкопанная.
Вглядываюсь в темноту вокруг, в надгробия, за которыми прячутся глумящиеся черепа и монстры. Смех был не детский! Мужской И как будто
Вы слышали? спрашиваю я, навострив уши.
Что именно? откликается Дешон.
Тот смех, громко сглатываю я. Будто у клоуна.
По коже вновь пробегает холодок. Пронзительный, демонический смех, казалось, шёл отовсюду сразу, и я вдруг снова переношусь в свой давний день рождения. Стою перед толпой ребят, рядом клоун из фильма хохочет и показывает на меня пальцем А с ним и те, кого я считала друзьями! Я тотчас подавляю воспоминания и гоню прочь подступающие слёзы.
Одно дело слышать смех, другоепризнаться в этом вслух. Теперь он кажется настоящим. Клоун где-то здесь и ждёт, когда я повернусь спиной, а потом накинется, закричит и замучает меня!
Шага больше не сделаю! Разве что назад, к безопасности и теплу моего дома.
Андре, похоже, замечает, каково мне. Берёт за руку и придвигается ближе.
Я хочу домой. Мой голос немногим громче шепота.
Андре ничего не говорит, просто стискивает мою ладонь ещё крепче и переводит взгляд на парней, которые к нам присоединились. Они, конечно, меня слушать не станут, но, может, хотя бы Андре захочет.
Возможно, Эйприл права, говорит он.
Насчёт смеха? спрашивает Кайл. Я не слышал ничего, а ты?
Дешон и Андре качают головами, но Дешон выглядит как-то неуверенно.
В смысле, она права, и нам лучше уйти, поясняет Андре, глядя на Кайла: только ему, похоже, здесь нравится. Сами видите: никого. Ни тебе вечеринки, ни старшеклассников. Мы одни на пустом кладбище в полночь, а на улице холодрыга, и кто знает, что тут водится. Над нами просто пошутили, вот и всё. Предлагаю разойтись по домам. Вдруг копы приедут или родители нас хватятся? Не хочу получить по шее.
С его стороны очень благородно, ведь его родители думают, что он у меня дома, и не накажут, даже узнав правду. Андре старается ради меня, и, похоже, не зря.
Пожалуй, ты прав, вздыхает Дешон. Идём, Кайл. Здесь нечего делать, и я замерзаю. Лучше уж та дурацкая вечеринка.
Кайл тоже готов признать поражение, но тут ему что-то попадается на глаза.
Эй, гляньте-ка! показывает он. Вон там!
На соседнем пригорке мигает золотистый огонёкточь-в-точь свеча в темноте.
Наверное, нам туда! воодушевляется Кайл.
Дешон, похоже, не разделяет его энтузиазма. Как и я.
А ну посмотрим. Андре берёт меня за руку, чтобы подбодрить.
Тепло его ладони помогает ненадолго позабыть о страхе. Мой лучший друг со мной, а значит, ничего плохого случиться не может!
Ещё бы поверить в это
Мы направляемся к свече, слишком громко сминая ногами листья и ветви. Лишь вблизи я понимаю, что свет исходит из тыквы. У неё треугольные зубы и злые глаза, и хоть я, без преувеличения, видела сотни подобных тыкв, эта кажется хуже. Страшнее. Словно пламя за глазами вдыхает в неё злую жизнь, словно они следят за каждым нашим шагом.
Тыква стоит на старом надгробии. На нём нет никаких имён: стёрлись от дождя, ветра и времени. Впрочем, недавно у него побывали какие-то вандалы и вырезали на камне:
Не беспокоить!
А поверху, знакомым почерком с моей записки, два слова красной краской:
Найдите меня.
И стрелка, которая показывает на свежевскопанную землю у основания надгробия.
Что-то здесь захоронено И нутро подсказывает, нам предстоит это выкопать.
Ну что? Я обвожу взглядом ребят.
Мы вчетвером молча стоим вокруг могилы, не шевелимся, не издаём ни звука. Холод пронизывает, у меня вся кожа покрылась мурашками, и тишина такая, что слышно, как дышит Андре под боком. Он до сих пор сжимает мою руку, но, несмотря на тепло его ладони, меня пробирает дрожь.
Мы пришли на кладбище. Посмотрели на жуткую надпись. Теперь можно и по домам? предлагаю я.
Уже ясно: никто больше не покажется. Никакой толпы старшеклассников, которые выжидают за надгробиями, чтобы выпрыгнуть и нас разыграть. И вечеринки в ближайшем склепе не предвидится.
Здесь лишь мы вчетвером, жуткая могила, гробовая тишина и предчувствие, которому я отчаянно хочу внять. Меньше всего мне хочется тревожить землю у этого камня, и, похоже, остальные со мной согласны. Даже у Кайла поубавилось энтузиазма. Он не сводит с надгробия глаз, и в призрачном свете свечи его лицо кажется даже бледнее обычного.