Проверено: мин нет!хором ответили ему сестра и братья.
Лиля,сказал дрогнувшим голосом Ивасик,пусть он будет твой и мой, этот камень, хорошо?
Не твой, не мой и не ее!решительно сказал Глеб.Он принадлежит науке, этот так называемый камень. И произнес он это таким голосом, что Лиля и братья замерли.
Подойдя к двери, Глеб посмотрел, не стоит ли кто-нибудь в коридоре, слушая их от нечего делать, как это частенько бывает на отдыхе. Вслед за ним выглянули и младшие. И пока Глеб не оглядел коридор, не закрылся потом изнутри и не отошел в глубь комнаты, все молчали.
Ну?не выдержала Лиля, но и тогда Глеб не сразу взялся рассказывать, словно бы приглядывался к ним, стоят ли они того.
Помните грозу ночью?сказал он наконец.
Молнии!воскликнул Ивасик.
Дождь хлестал во все стороны!добавил Вова.
«Глаз» и зеленая молния, подытожила Лиля.
Глеб помолчал.
Кто знает, что такое метеориты?спросил он.
Лиля у нас метеор, вспомнил мамину шутку Вова, но Глеб оставил шутку без внимания.
Метеорыэто то, что мы видим, а метеоритыэто то, что падает с неба. В действительности же это одно и то женебесные камни.
Наш камень!вскрикнула Лиля.
Но и ее восклицание Глеб пока что оставил без внимания.
Сихотэ-Алинский метеорит взорвался в воздухе и осколками выпал в тайге, продолжал он.
Наш камень!прошептал на этот раз Ивасик.
Откуда они, эти метеориты?недоверчиво спросил Вова.
С неба, Вова, из космоса,ответил Глеб.Есть метеорит весом шестьдесят тысяч килограмм. А на месте падения Сихотэ-Алинского метеорита сделан заповедник. Чтобы изучать.
Вредный Вова заметил тут же:
Вот и нужно отвезти камень туда, где ты его взял, и устроить заповедник.
Ивасик и Лиля сердито взглянули на брата, а Глеб покачал головой:
Если бы ученые заметили, что был метеорит или, правильнее сказать, болид, они бы уже тут как тут были! А так его или в море унесет, или кто-нибудь необразованный на нем станет колоть орехи. Очень даже просто! А то еще в частный дом утащат и в ограду вцементируют. Тогда его уже никакая наука не найдет!
Но дело даже не в этом,медленно и значительно сказал Глеб.Дело в том, что, возможно, этот камень с...Он открыл дверь, выглянув в коридор и, вернувшись, потребовал:Поклянитесь, что сохраните тайну!
Клянемся,сказали хором младшие.
Ты отдельно поклянись,подозрительно поглядел Глеб, на Вову.
Почему отдельно?запротестовал тот.
А потому.
А если я не хочу отдельно?
Тогда выйди за дверь.
Вова тяжело задумался: с одной стороны, трудно это былоне рассказать маме о чем-то серьезном, что-то таить от нее, с другойему и любопытна была Глебова тайна. И к тому же боялся он, вдруг Глеб в самом деле откроет что-нибудь величественное и тогда все они прославятся, мама будет ими гордиться, а Вову только жалеть.
Да клянусь, клянусь я,сказал он ворчливо.
Но и после этого Глеб не сразу выложил им свою догадку. Сначала он спросил, видел ли кто-нибудь метеорит, который бы каждые десять минут изменял вес. Хотя никто из младших вообще не видел метеоритов, но на этот вопрос они дружно ответили: «Нет». Слышали ли они когда-нибудь о зеленых молниях?
Зеленый луч бывает, сказала Лиля.
Но не молния,оборвал ее Глеб.Слышал ли кто-нибудь когда-нибудь о темных, нераскаленных метеоритах? И, может быть, Лиля скажет, что за глаз она видела в небе? И, пожалуйста, натуралистически подробно!
Ну, он был продолговатый...
А зрачок у него бегал вокруг глаза, вдруг перебил Вова.
Ивасик и Лиля дружно рассмеялись, но Глеб одобрил:
Молодец, Вова! Ты можешь стать большим ученым, если не зароешь дар своей наблюдательности в землю.
Как мы камень,прошептал Ивасик.
Нет, мы его не оставим зарытым, торжественно пообещал Глеб.Терпение, ребята, еще несколько вопросов. Почему вы сказали «глаз», а не «звезда», например, или та же «молния»?
Молния освещает, а глаз не освещал, объяснила Лиля.
Как же вы его рассмотрели?
Он сам светился,сказал Вова.
Светился, но не освещал?допытывался Глеб.Если окно светится, то оно и вокруг освещает, правда же?
А глаза светятся, но не освещают,опять сказал Вова, и опять Глеб на него посмотрел с одобрением.
Так вот, это был не глаз, а... инопланетный корабль.
И камень наш не метеорит, а...
Каменное письмо,прошептал Ивасик.
Может быть, письмо, может быть, исследовательский зонд, а может быть, осколок, сказал Глеб. Потому что сам корабль, наверное, взорвался. Как Тунгусский феномен, назовем это так!
Младшие сидели пораженные. Даже о Тунгусском «феномене» не расспрашивали. И, когда Глеб поставил на голосование вопрос, что делать с камнем, все четверо единогласно проголосовали за то, чтобы половину банок с вареньем, заготовленных мамой на отдыхе, спрятать в парке, а вместо них поместить в сумку на колесиках камень, хорошенько его замаскировав. На вокзал выехать заранее, имея в виду, что камень периодически утяжеляется, во время вынужденных остановок разыгрывать приступы слабости или чего-нибудь еще, а вернувшись домой, спрятать камень где-нибудь в квартире. До лучших времен, как сказал Глеб.
КАМЕНЬ СТАНОВИТСЯ ОБЫКНОВЕННЫМ
Как давно уже ясно было всем друзьям, знакомым и соседям, в семье Гвилизовых было четыре «заковыристых», мудреных ребенка. Чего стоили бедным родителям «исследования» Глеба, фокусы Лили, фантазии Ивасика и упрямая ревнивость Вовыэто и передать невозможно. Не исключено, что мама и папа тоже когда-то исследовали, фокусничали, фантазировали, упрямились и хотели быть взрослее, чем они есть, но теперь все их жизненные силы уходили на то, чтобыраз-два-три-четырене спускать глаз с мудреных детей, отвечать на их заковыристые вопросы, зарабатывать деньги на эту ораву, кормить их, обстирывать, лечить и отдыхать от них хотя бы во сне. И всем этим предстояло маме и папе заниматься, наверноераз-два-три-четыре-восемь-семнадцать, наверное, еще лет двадцать. Так что родителям было уже не до фокусов.
Но был в семье еще один не простой, очень даже не простой человекбабушка Нина, которую для простоты и краткости дети звали просто Ниной, но, конечно, с очень большой буквы. Главная заковыристость бабушки Нины состояла в том, что она видела насквозь своих заковыристых внуков и даже любила в них эту заковыристость, любила в нее проникать и торжествовать, что ничто не укрывается от ее зоркого, соколиного, как говорил Глеб, взгляда.
Ее-то и боялись больше всего, возвращаясь домой, Глеб и младшие.
И, конечно же, Нина сразу увидела, что внуки и внучка что-то удумали, замыслили, затеяли, натворили, предприняли и учинили. Но ее сбили с толку искореженные в чемоданах туфли, белье и одежда, измятые так, что уже не разгладить. Она решила, что фокусы внуков на этом и кончились. После такой порчи добра ее уже не удивило, что не только хозяйственный Вова, но и все остальные взяли на себя полностью уборку в своей комнатееще бы, конечно, теперь стараются! Так что камень был благополучно задвинут в самый угол под старинный огромный диван, на котором спала Лиля, и замаскирован всякими игрушками. Да и вытащи его, этот камень, бабушка вдруг из-под дивана, что бы она нашла особенного или странного в нему ее внуков и не такое водилось!
Ну а маме и папе было теперь уж вовсе не до их комнаты: работа, транспорт, магазины, дом, в котором даже семижильная бабушка управиться одна никак не могла.
А вскоре настал сентябрь. Младшие братья пошли в первый класс. У Вовы не получались прямые палочки. А Ива- сик никак не мог хорошо считатьвнимание его постоянно рассеивалось. Просто прибавить два к двум он никак не мог.
Чего два?спрашивал он.Два яблока, или. может, два кубика, или два пионера?
Ой, да не все ли тебе равно?выходила из себя Лиля.Ну пусть два яблока и еще два яблока.
Большие или маленькие?
Как ты не понимаешь?! Просто яблоки. А может, два яблока и две грушисколько всего фруктов?
Два яблока и две груши!
Я думала, ты отличником будешь, а ты, как дурачок. Учись у Вовы. Вовик, сколько два плюс два?
Четыре.
А что ты складываешь?спросил с любопытством Ивасик.
Копейки или рубли. Потому что копейки все одинаковые, а яблоки стоят по-разному. Ну, конечно, поторговаться нужно.
Да, сказала, покачав головой, Лиля, уж фокусником никто из вас не станет, это точно: тут надо считать быстро и в уме!
Лиля представляла, как выходит на арену цирка или на какую-нибудь сцену. Нет уж, она не будет ассистенткой «маэстро». Она сама будет фокусником-иллюзионистом. Ей вообще не надо ассистентов. Раз-два-трисмотрите, цилиндр с моей головы, ничего в нем нет; тех, кто не верит, просим пройти на сцену и убедиться. На Лиле фрак, а волосы распущены, как у Аллы Пугачевой. И вот она начинает вытаскивать букет за букетом из цилиндра, сцена уже завалена. Кто не верит, просим убедиться. Не верить невозможноаромат от цветов перебивает запах тигров и лошадей, хотя неизвестно, что лучше. И вот Лиля из-под цветов поднимает камень. Раз- два-триопля, камень перелетает из руки в руку, скользит по спине, снова в руке, как мяч у гимнастки, вверх по руке, на плечо. Только не пропустить миг, когда камень тяжелеет! Тогда она кладет его на пол ипожалуйста, кто-нибудь может из публики поднять камень? Не то чтобы играть им, как она играла, а хотя бы поднять. Первыми не выдерживают, конечно, мальчишки: подумаешь, девчонка какая-то; да одним пальцем! Выскакивает первый, пыхтит, а камень ни с места. Второй, третий. Вызывают ученого Мишку, но и он тоже не
может. Тогдапрошло как раз столько времени, сколько нужнои она снова играет с камнем, как с мячом, и гремит туш, и светящимися буквами вспыхивает: «Девочка-силачка Лиля Гвилизова!» И когда схлынут аплодисменты, овации, восторженные крики и еще кто-нибудь попробует поднять снова неподъемный камень, она попросит тишины и скажет:
В этом нет никакой ловкости и никакой силы, как нет и каких-нибудь сверхъестественных явлений. Это просто инопланетный камень, и в этом его волшебство и загадка!
Так мечтала Лиля. А уж Глеб да Ивасикте еще больше мечтали о всяких делах, связанных с необыкновенным камнем.
Но вот беда, вот штукакамень вдруг стал обыкновеннымон перестал тяжелеть и легчать. Глеб даже заподозрил, что камень подменили, и устроил допрос, но рассудительный Вова сказал:
Ты же сам сделал меткусвою, Особенную, в тайном местевот и посмотри, там ли твоя метка.
Глеб посмотрелметка была на месте.
Вова и сам проверил и тут же предложил камень выбросить:
Чего он теперь? Камень как камень! Никакого волшебства и необыкновенности.
Вове давно не по себе было, что в доме лежит каменюка, а мама не знает. Однажды он даже решился нарушить клятву и рассказал маме, что «тот самый, ты же помнишь, ну, с моря который тащили камень, ну еще дядька поднять не мог, помнишь же, ну помнишь же?!»что этот самый камень лежит в детской комнате под диваном. От того, что он нарушает клятву, от раскаяния и в то же время от решимости все открыть маме он был красный и глаза у него казались больными. Ничего мама, конечно, не вспомнила, ни о каком камне, но пошла послушно в детскую за Вовой. Надо же было, чтобы именно в этот день с утра Глеб рассматривал камень, а когда послышались шаги, поспешно сунул его совсем в другое место, в раскрытый шкаф. Так что, когда мама следом за Вовой стала заглядывать под диван, ничего там не было.
Вова глазам своим не поверил и, хоть диван был претяжелый, все же отодвинул еговсякая мура там лежала: хлопушки» игрушечная железная дорога, елочные украшения. Камня не было.
У тебя жар, мой мальчик,сказала с нежной обеспокоенностью мама и уложила его в постель.
Ничего из его благородной попытки открыть маме глаза не получилось. Пришлось Вове удовольствоваться безотказной нежностью мамы.
И вот теперь камень оказывался обыкновенным, и Вова надеялся, что хоть теперь его выкинут из дому. Как бы не так!
Уже то, что камень стал обыкновенным, необыкновенно, сказал внушительно Глеб.
- Конечно же!подхватил Ивасик. У меня, у меня тожена море из молний получались листочки, а здесь они совсем засохли!
Можно же, например, вынести в сарай, предложил уклончиво Вова.И если надо, там делать записи и опыты.
Опыты делать нельзя,опять возразил Глеб.Можем испортить камень. Мы же не знаем, что это такое. Еще раз поклянитесь, и ты, Вова, в особенности, что не предадите наш камень! А там посмотрим, подумаем.
Клясться Вова не стал, уперся, и все тут:
Надоели мне ваши клятвы! Подумаешь, командир нашелся! Пожалуйста, бейте и выгоняйте! Не хочу я клясться, понятно?
Носмирился.
Камень засунули снова под диван и больше не тревожили. Разве что залезет под диван Лиля и попробует, не «ожил» ли их камень. Следом за ней с фонариком залезут Ивасик и Глеб. Посмотрят, посмотрят да и вылезут.
А дальше и вовсе дел стало столько, что камень почти забыли.
РАЗДВОЕНИЕ ЛИЧНОСТИ
Глеб был отличником в школе, а кроме того, занимался в кружке юных натуралистов и тренировался в бассейне.
Лиля всерьез занялась фокусами. Но уж на этот раз фокус она придумала настоящий. Никаких платков из рукавов, никакой подмены двух шариков четырьмя или даже шестнадцатью! Она решила подменить себя саму!
И вот однажды в класс пришла в Лилиной форме в общем- то Лиля, но без длинных волос, а наоборот, вся обстриженная, обхватанная ножницами чуть не до самой кожи, и сказала:
Давайте, ребята, знакомиться, меня зовут Лена. Лиля уехала по срочному международному делу, а меня попросила позаниматься пока без нее.
Какая ты Лена?закричали возмущенные ребята.Ты Лилька-фокусница!
Лиля правда фокусница, сказала она.А я Лена. А что мы похожи, так это потому, что нас искусственно вывели из одной клетки.
Именно что вывели!закричал классный острослов.А надо было держать в клетке, чтобы ты нам мозги не пудрила.
Но Лиля-Лена разложила тихонько учебники и начала готовиться к уроку, чего раньше никогда не делала. И ребята удивились и усомнились: может, и в самом деле это не Лиля, а какая-нибудь двойняшка ее.
Вошла их учительница Лидия Леонидовна, поздоровалась. Лиля встала и поздоровалась вместе со всеми.
Лиля Гвилизова, что это у тебя с головой?удивилась Лидия Леонидовна.
Вы меня?спросила тихим голосом Лиля. Только я не Лиля, а Лена. Лиля пока уехала...
И класс хором докончил:
... по международным делам.
Ну что же, Лена, сказала с нажимом учительница.Ты, наверное, и урок не выучилау Лили это случалось.
Нет, я выучила.И она ответила урок так подробно,
как никогда не отвечала Лиля, и гораздо скучнее, чем отвечала та.
И другие учителя только диву давалисьГвилизова, упорно поправлявшая их, что она Лена, а не Лиля, отвечала все четко, полно и скучно. Так что уже и педагоги как-то начали сомневатьсяможет, в самом деле у Лили Гвилизовой есть сестра-близнец: не может же девочка так перемениться во всем своем поведении и даже в восприятии учебного материала.
Лидия Леонидовна позвала на урок школьного врача. И школьный врач сказала ей, что, конечно, это Лиля, но у девочки, возможно, психическое заболеваниераздвоение личности.
Вечером Лидия Леонидовна пришла к старшим Гвилизо- вым и поведала им о подозрении, высказанном школьным врачом.
Однако и мама, и папа, и Нина дружно рассмеялись.
Это она еще не разошлась,сказала бабушка Нина.Дома она еще и не то вытворяет. В школе у нее только раздвоение, а дома растроение и расчетверение. Если уж по науке, то ее матери надо героя давать за многодетность. Потому что каждый из младших Гвилизовых стоит троих, а то и четверых нормальных детей.
В это время в комнату вскочил какой-то индеец в боевом уборе и с дикими воплями.
Это ваш мальчик?спросила вежливо Лидия Леонидовна.
Возможно, сказала беззаботно и рассеянно мама.
А Нина, пристально посмотрев, сказала:
Да это наша... раздвоенная.
Вы не беспокойтесь, Лидия Леонидовна, произнес, откашлявшись, папа.Они у нас, знаете ли, развиваются...
Ах, послушайте, возможно, ваша девочка больна душевно...
Но папа и мама знали свою дочь, не говоря уж о бабушке, которая и в самом деле заволновалась бы, если бы Лиля перестала фокусничать.