тина, какая-то метровая ящерица, черт возьми, на этот раз папа кивнул на Заврю, не вызывает у Глеба ни малейшего отвращения, ничего, кроме любознательности.
Бабушка Нина, проходившая мимо, фыркнула:
Ничего себе, похвала!
Но Глеб обиделся.
Завря теплокровный,сказал он насупившись.И скользкий, папа, не больше, чем ты.
Замысловато перебирая пальцами над доской, словно заранее примеряя возможные комбинации, Густодым невпопад сказал:
Молодец, Глеб!И вопросительно посмотрел на папу: что же тот не делает свой ход?
К счастью, папа не хотел так быстро возвращаться к шахматной доске.
Густав,сказал он, обрати внимание на эти три горба и теменной глаз.
Ммм, любопытный атавизм, иначе говоря, реверсия,сказал Густав Иванович, обратив наконец просвещенный свой взгляд на покачивающегося перед ним Заврю.Реверсиятебе понятен этот термин, дорогой мой натуралист Глеб? Атавизм, реверсияпоявление у некоторых организмов признаков, характерных для их далеких предков. Откуда же вы взяли, молодой человек, сей любопытный экземпляр?
Из кружка,ответил папа.
Из камня,перебил его Глеб.
То есть ты хочешь сказать, дорогой мой Глеб, это произведение искусства, ваших умелых рук?сам рассмеялся своей шутке Густодым.
Да нет же,заторопился с ответом Глеб, каждую секунду боясь, не открывает ли он слишком много, но в то же время достаточно ли он раскрывает, чтобы многоученый Густав Иванович мог объяснить самому Глебу, с каким таким чудом-юдом они столкнулись.В море, понимаете, был камень, а в камне яйцо...
А в яйце Зверь Горыныч! Остроумно, мой друг, но сказок в жизни не бывает.
Но я не выдумываю, Густав Иванович. Правдав море! Правдакамень! Правдаяйцо!
Нет-нет, я не смеюсь, я верю, морские черепахи в самом деле откладывают яйца.
Но это не черепаха, уж никак не черепаха!
Ну, черепахи тоже бывают разные. Черепаху матамата не спутаешь, знаешь ли, с галапагосской, а каймановую с горбатой.
В немом изумлении смотрел Глеб на уважаемого Густодыма: как бы ни отличались друг от друга двести десять видов современных черепах, однако, как было известно даже Глебу, не было среди них ни одной, лишенной панциря. А ведь у Заври панциря не было. Глядя на обескураженного Глеба, Густодым рассмеялсяно вполне ли искренне?
Итак, ты твердо знаешь, что это не черепаха,уже неплохо!
Не черепаха, конечно. Но кто же?простодушно спросил Глеб.
Молодой человек устраивает мне экзамен. Ну что же. Попытаемся угадать, а заодно проверить и натуралистическую сметку молодого человека. Итак, дитя варана?
Ну что вы?!оживился Глеб.Хотя бы на хвост посмотрите! А язык?Он довольно бесцеремонно разинул Завре рот, так что тот попятился и больно толкнул Глеба хвостом.
Впрочем, я подзабыл,сказал Густав Иванович, поглядывая то на шахматную доску, то на Заврю.Геккон? Зублефар?
Глеб задумчиво помотал головойего несколько удивляли безответственные заявления «самого умного в городе человека».
Игуана? Агама?продолжал уже нервно Густав Иванович.
Густав Иванович, я не устраиваю вам экзамена, мы сами не знаем,признался Глеб.
Это, видимо, успокоило гостя.
Не ломай голову, мой юный друг,сказал он уже другим, легким и уверенным голосом.И не провоцируй меня на
поиски ответа там, где ответ ясен с самого начала. Знаешь такие детские задачки: «Что кушал слон, когда пришел на- поле-он?» Или «Пять шагов вперед, шесть шагов назад, как звали отца Марии Алексеевны?» Ясно? А теперь вспомни, что сказал твой отец, когда ты вошел с этим зверушкой в комнату?
«Уродец»?
У-род! Уродзнаешь ли ты, что это такое? Цитирую. На память. По Далю. «Уродтелесно искаженный, безобразный, нелепый». Запомни: ис-ка-женный! По академическому словарю: «Уродливыйимеющий отклонения в своем развитии, строении*. От-кло-не-ния! Говоря научным языком, ваше чудищемутант, особь с внезапно возникшими наследственными изменениями.
Однак о же, дорогой Густав, именно мутанты дают новые виды на эволюционном древе жизни!вмешался для поддержания разговора папа.
Да, одна удачная мутация на миллион неудачных. Именно одна на миллион, а то и на миллиарды мутаций дает удачный поворот. Все остальные губительны. Иначе бы мы не боялись повышенной радиации, способствующей мутациям. Но я продолжаю свою мысль, друг мой Глеб. Представь, что к тебе привели двухголовую собаку и просят определить, что это за класс, отряд, семейство. Ты говоришь... правильно, маммалиа, то есть млекопитающее, подкласстериа, то есть звери, отрядстыдно, друг Глеб, не помнитькарнивора, то есть хищные, и, наконец, семействоканидэ, то есть собачьи, видканис, -собака. А тебе возражают: разве собаки двухголовы? Двухголовая собака остается, однако, собакой. Ее уродство не делает ее новым видом. В средние века в Европе над такой собакой был бы произведен суд, и уродку казнили бы сожжением на костре как нарушившую божественные установления. То же сделали бы, друг Глеб, в средние века и с твоим питомцем.
Из соседней комнаты выскочил Ивасик и бросился к брату, отнимая у него Заврю. А Густав Иванович продолжал как ни в чем не бывало:
Зато в Китае над вашим уродцем никакого громкого суда даже и устраивать не стали бы, ни в чем бы его не обвинили, он просто бы тихо исчез, Густав Иванович сделал жест по шее и вверх, как оскорбляющий глаз человека, который ценит в мире прежде всего гармонию и прекрасное.
Ивасик, глянув с отвращением на Густодыма, исчез с Заврей в соседней комнате, а Глеб рискнул возразить:
Но... сказал он. Но, Густав Иванович, когда Мендель открыл законы наследственности, исследуя горох, то профессор Нагель как раз исключением и уродством счел данные по гороху. А если бы не счел исключением, законы наследования признаков открыты были бы на полвека раньше!
Папа гордо выпрямилсяон был доволен эрудицией сына. Но Густаву Ивановичу, видимо, наскучил этот разговор, а может быть, ему просто нечего было сказать. Он только поправил Глеба:
Не Нэгель, а Нэгели!И повертев в пальцах фигуру, заметил:Н-да, шахматы пора бы и новые купить. Твой ход, дражайший!
И папа подчинился, подвинул фигуру. Глеб вошел в комнату, где, оскорбленный за друга Заврю, бормотал со слезами на глазах Ивасик:
Урод! Сам ты урод густодымный!
Ничего, сказал Глеб.Я ему показал!И прибавил задумчиво:Может, Густав Иванович слишком много знает, чтобы понять нашего Заврюкто он и откуда взялся.
СПРОСИ ЕГО
Это Глеба интересовал вопрос, кто такой Завря и откуда взялся. Для Ивасика такого вопроса не было. Кто такой Завря? Да Завря же! Как ГлебГлеб, а ЛиляЛиля. Откуда Завря взялся? Да из молнии же, конечно! Ивасика только интересовало, почему из молнии получаются такие разные вещи: и ветки с листиками, и камень, из которого потом вылу- пилоя Завря.
Главное же, что занимало Ивасика, как бы кто не обидел его любимца. В школе Ивасик вообще сидел как на иголкахведь Завря без него оставался несколько часов, мало ли что может случиться за это время! Конечно, бабушка Нина приглядывала за Ивасикиным любимцем. Л вернее, Завря и сам не отходил от Нины, таскал ей тапки, подавал что нужно по хозяйству, и это тоже Ивасику трудно было сносить, потому что он хотел быть самым главным и любимым существом для Заври.
Они даже играли, честное слово, бабушка Нина и Завря. Нина идет со стопкой тарелок, Завря выныривает из-за двери, хватает Нину за ноги, сам же подхватывает и тарелки, и бабушку, а она, вместо того чтобы рассердиться, только пальцем стучит по лбумол, дуралей и есть дуралей.
Ну, погоди, заяц!говорит она.Ну, погоди, я тебя подловлю!
И в самом деле, «подловила». Завря шел как будто бы и далеко от нее, и Нина на него не смотрела, как вдруг Завря полетел кувыркомоказывается, Нина подцепила его сзади за ногу шваброй. Завря свистит и бабушка хохочет, а Ивасик сердится:
Что стар, что мал,ворчит он.Плохо ведешь себя, мой дорогой,пеняет он Завре.Придется с тобой не разговаривать. Полчаса.
Завря вдруг вцепился своими ручками в Ивасика и засвистел, защелкал, зашипел и забулькал.
Просит прощения,сообщил Ивасик.Говорит, больше не будет.
А, по-моему, он говорит: «Оставьте меня в покое»,засмеялась Лиля.
Ну хорошо, сказал Ивасик Завре.Только больше так не балуйся.
Подожди,вмешался Глеб.Он-то тебя понимает, это так. А ты что, в самом деле знаешь, что он хочет сказать?
Он не «хочет сказать»он говорит.
Он-то говорит, да ты-то не понимаешь, вмешался Вова.
Ивасик пожал плечами.
Глеб смотрел пытливо на Ивасика, а Лиляна Заврю.
Кушать!хлопнула бабушка в ладоши.
И первым за стол полез Завря. Он получил свои тюбики с первым, вторым и третьим, но время от времени, отрываясь от тюбика, свистел, шипел и щелкал.
Что он говорит?строго вопрошал Ивасика Глеб.
«Вкусный суп»,переводил Ивасик.
Да выдумывает он всё!кричал ревниво Вова. Я тоже так могу переводить.
Переводи,пожал плечами Ивасик.
А Глеб приказал тоном старшего брата:
Переводи ты, Вова!
Завря говорит, суп слишком густой в тюбике!придумал Вова.
Это правда, Ивасик?
Завря говорит, что надо было суп смешать с котлетой.
Теперь подключилась к разговору и Лиля:
Спроси, Ивасик, сколько тюбиков второго он съест?
Завря подпрыгнул и переливисто свистнул.
Он сказал, три.
Это я и сама поняла,сказала задумчиво Лиля.У него свист, как «р», прокатился.
Всё вы выдумываете,сказал убежденно Вова и сделал вид, что вылазит из-за стола, но вылазить все же не стал, а, не забывая делать презрительную мину, смотрел то на одного, то на другого.
Спроси его, что он хочет делать после обеда, говорил Ивасику Глеб.
Спроси его, во что он больше всего любит играть, перебила Лиля.
Да спрашивайте его сами, сказал им Ивасик.Он-то вас понимает. Это вы только свой язык знаете.
А я? Я учу английский, сообщил Вова.
Погодите!сказал Глеб.Так нельзя. Так получается неразбериха и никакой научности. Опыт надо ставить планомерно. Завря нас понимает, это же мы всегда знали. И вот забыли даже это. А, между прочим, собаки и кошки тоже многое понимают.
Ни я, ни Завря больше с вами не разговариваем!обиделся Ивасик.
А Завря ничуть не обиделся. Было видно, что ему чрезвычайно интересно. Кроме того, он обожал собак и кошек, за которыми наблюдал из окна. И, отойдя от окна, он, бывало, еще долго ходил на четвереньках, подражая то кошке, то собаке и выделывая хвостом всякие кошачье-собачьи штучки.
Подумаешь, оскорбили,сказала и бабушка.Собакачто же тут плохого? Да вы и сами-то все щенята!
Породистые,вставил Вова, он любил иногда пошутить для разнообразия.
Породистыечепуха!решительно сказала бабушка.Породистые все зазнайки! Вы у меня, слава богу, дворняжки!
Глеб нахмурилсяему не нравилось, что разговор все время уходит в сторону от естественнонаучного.
Завря нас понимает, это установлено,повторил он, поднимая вверх палец, чтобы вернуть разговор в научное русло.Но вот понимает ли его Ивасик, это надо еще установить.
А зачем это устанавливать?удивился Ивасик.
Для науки!сказал решительно Глеб.
Для дела, прибавила загадочно Лиля.
СКОЛЬКО МЫ РАЗЛИЧАЕМ БУКВ
К ужину Нина не могла дозваться детей. Они проводили «опыты». Запись вел Вова. Глеб «оформил» его «младшим научным сотрудником» и установил зарплатудвадцать копеек за вечер работы.
Ивасик отсылался в коридор. Глеб задавал условия, Лиля следила за чистотой и объективностью эксперимента.
Слушай меня внимательно, Завря!говорил Глеб.А ты, Вова, подробно записывай, пора бы уже научиться писать быстрее. Итак, Завря, когда войдет Ивасик, скажи ему, чтобы он пошел на кухню и принес оттуда кружку в красный горошек...
Стоп!говорила Лиля. А если Ивасик сделает не то, откуда мы будем знать, не понял он Заврю или Завря сказал ему что-то другое? И к тому же, Глеб, ты слишком громко распоряжаешьсяесли дверь из столовой в коридор открыта, Ивасик тебя прекрасно слышит.
Вова по собственной инициативе сходил и проверил: двери были плотно закрыты, а Ивасик сидел в коридоре и там ничего не было слышно за визгом ребятишек, игравших на лестнице. Однако Ивасик сообщил:
Да я уже знаю. Завря сказал мне, чтобы я принес с кухни эмалированную кружку.
Ты подслушивал, бррат!вскричал возмущенный Вова. И бросился в комнату.Он знает! Он подслушивал.
Ивасик шел следом.
Я не подслушивал, сказал он. Но ведь Завря свистит. А ты сам рассказывал, Глеб, помнишь?как человек свистит на горе, а тот, внизу, все слышит.
Лиля пошла в коридор и проверила слова Ивасикачто говорят голосом, из коридора было не слышно, а свист слышался резко.
Мне вообще ваш опыт не нравится, сказал, хмурясь, Ивасик. Почему вы не верите мне? Почему не верите Завре? Что мы, жулики, что ли?
Папа верно говорил, у тебя нет естественнонаучного мышления, сердился Глеб. При чем тут жулики? Наука на честное слово не верит! Нужен опыт!
Ладно, хватит опытов, у меня идея, сказала Лиля.
Да подожди ты со своей идеей! Ивасик, сообщай, что
говорит Завря. А ты, Вова, записывай.
Завря спрашивает, почему вы так кричите.
Да не выдумывай ты, бррат!
Вова, пиши!
Пусть Ивасик уйдет на улицу, там уж за машинами даже свиста не услышишь.
А вот услышу.
Давайте проверим, услышит или нет. Это уже будет настоящий опыт!
Ти-хо!скомандовал Глеб, обрывая гам. Тихо, что вы, в самом деле, все галдите! Объясни, Ивась, как ты научился понимать Заврю.
Почем я знаю. Ты же вот тоже научился понимать человечью речь, хотя сначала ничего не понимал.
Когда это Глеб ничего не понимал?сказал укоризненно Вова.
Когда был младенцем.
Ты задаешь сложный вопрос, сказал важно Глеб. Мозг растет у младенца и обучается.
Ивасик подумал:
Может, у меня тоже еще растет мозг?
У тебя растет, а у меня нет?обиделся Вова.
Глеб, нашелся Ивасик, а как же мама понимала Вову, когда он совсем непонятно говорил?
А тыпонятно?опять обиделся Вова.
Да тихо же! Никакого исследования не дадут провести! Конечно, у мамы мозг уже не растет. Но она понимает, потому что мама.
А ядруг.
Мама-завр, вставил Вова, который все еще обижался.
Вова, я тебя уволю с младшего сотрудникаот одна морока.
Ой, как вы надоели мне все, сказал Вова, но вмешиваться перестал.
И потом, продолжил свою мысль Глеб, Вова же говорил такие же слова, как все русские, только своими бу вами.
Так и Завря, кивнул Ивасик.
Ну-ну!прикрикнула Лиля.
Так и Завря, повторил Ивасик. Он говорит такие же слова, как и мы, а откуда ему знать другие слова, правда же? Такие же самые слова только своими буквами...
Звуками, поправил старший брат.
Ну, звуками, только у него звуки не звучат, а свистят и щелкают.
Все равно звуки, только фрикативные.
Глеб задумался и стал расхаживать по комнате, обдумывая что-то. Завря побежал за ним, наклонившись вперед, но при этом заложив ручки за спину, как Глеб. Младшие Гвилизовы расхохотались.
Что я хочу сказать?молвил Глеб. Мы не с того начинаем. Прежде всего на эксперименте надо проверить, разумей ли вообще Завря.
Может, тебя, Глеб, проверить?обиделся за своего друга Ивасик.Так и знай, мм с Заврей в твоем опыте участвовать не будем.
Не слушай его, Завря, мм сыграем в интересную игруобратился к самому Завре Глеб. И ни до кого не дошло в пылу споров и мыслей, что Глеб сам обращается к Завре, уверенный, что тот его поймет и отзовется и что это и есть самый точный опыт.
Складки на ушах Заври зашевелйлись, он подвинулся ближе к Глебу, наклонил голову, гребешки на его темени раздвинулись, и сверкнул третий глаз. Потом Завря поднял голову и уставился своими большими раскосыми глазами на Глеба, а длинный его рот собрался в трубочку и вытянулся впередтак Завря улыбался.
По команде Глеба все, и даже Ивасик, стали стаскивать на середину комнаты чемоданы, ящики, диванные подушки, из которых Глеб соорудил что-то вроде лабиринта, но так, что посредине была дыра, которую видел Завря.