Копия Афродиты - Когут Василь Григорьевич 4 стр.

 Зачем ты разрешила! Это же семейная реликвия.

 А ты много мне докладываешь, что делаешь?  сказала Антонина Тимофеевна.  Хорошо, хоть в последнее время открылся.

Алеша, опустив голову, виновато сказал:

 Они мне нужны позарез. Понимаешь, по-за-рез!

 Любе они понравились. Наверное, забрала.

 Дура набитая!  воскликнул Алешка.  Ну, я ей Он разжал кулак и бросил перед матерью на стол

кулон. От легкого удара от кулона вдруг отделилась нижняя часть с метками. Сделав несколько кругов по столу, упала и застыла на месте.

Глава 13ИЗ РОДОСЛОВНОЙ МЕЛЬНИКОВ. БАБУШКА

«Анастасия Семеновна Мельник родилась в дер. Заречное в 1918 году (со слов свидетелей). Этомоя бабушка. Дочь Серафимы. Зимой (на колядки) 1938 года Анастасия вышла замуж за колхозного мельника Голоту Тимофея Игнатьевича. Семейное счастье у них оказалось коротким.

Рассказывают, что бабушка была очень красивая. (У меня создалось мнение, что в нашей родословной все женщины очень красивые, а мужчинынекрасивые. Правда, что касается меня, то Лида иного мнения.)

Закончила бабушка начальную школу, но на то время это считалось большой образованностью. Работала. Вначале дома, с матерью, затемв колхозе звеньевой. Рассказывали, что у бабушки был очень звонкий и приятный голос. Возвращаясь с работы, женщины часто пели, и запевалой обычно была бабушка. Люди останавливались и слушали.

Веселая, общительная, она как-то сникла после ареста мужа. Больше всего ее угнетало, что не знала за ним вины. На руках осталась месячная девочка (моя мать). Бабушка стала женой «врага народа». А это, говорят, в те времена было очень опасно. Могли и арестовать. Только Серафима к этому отнеслась спокойно, и никто не знал, что она думала о случившемся. Известно одно: Серафима была против замужества дочери. Когда Тимофея арестовали, она будто бы сказала: «Так ему и надо!»

Самая запутанная страница из жизни Анастасиивойна. Установлено, что бабушка являлась связной партизанского отряда «Смерть фашизму». По заданию партизанского командования пошла на службу к гитлеровцам. В глазах односельчан и, наверное, своей матери, Серафимы, была предательницей. Поэтому, видимо, Серафима хранила в тайне место ее захоронения.

Много еще не выяснено о бабушке Анастасии. Например, почему ее звали Графиня? Может быть, за красоту и гордость или еще какой смысл скрывался за этими словами?

Недавно к нам приезжал Бородин И. Н. и военком. Иван Матвеевич, оказывается, председатель Совета ветеранов района. Вечером в Доме культуры, где собралась почти вся деревня, мне вручили бабушкину награду. Мать сидела в зале и плакала»

Алеша снова перечитал написанное. Больше о бабушке добавить было нечего. Это его огорчило. Бабушка, по всему, была героиней, и в родословной о ней надо написать побольше. Значит, расследование придется продолжать

Его взгляд скользнул по страничке, где писал о матери. Неприятно резанули глаз слова«Мать немного жестокая». Справедлив ли он к ней? Последние события, связанные с получением архивных документов, перезахоронением Анастасии, вручением награды доказывали, что мать не жестокая, а как и все материмягкосердечная, жалостливая, скорая на слезу. Как она переживала, как убивалась! Горе, настоящее горе, пришедшее к ней с большим опозданием, наложило след и на ее лицо: Алеша заметил первые морщинки, притаившиеся в уголках глаз.

Алеша взял ручку и слово «жестокая» густо зачеркнул.

Глава 14ИЩИ ВЕТРА В ПОЛЕ

 Ты давно здесь торчишь?  Люба с нескрываемым интересом разглядывала новую прическу брата.

 Давно,  буркнул Алеша.  Приехал из дому два часа назад.

 Уж не серчай, братец,  ласково сказала Люба.  Не знала я, что ты заявишься. Небось, снова без разрешения матери?

 Где сережки?  сердито спросил Алеша.

 Какие сережки?  притворно удивилась Люба.

 Бабушкины.

 Ах, бабушкины,  вздохнула Люба.  Вот они. Алеша посмотрел на Любкины мочки и увидел в них

красивые золотые серьги с замысловатыми спиральками и висячими колечками.

 Я о бабушкиных.

 Я их обменяла на эти.

Алеша сразу сник, стало душно, на глазах выступили слезы.

 Не расстраивайся,  стала успокаивать Люба.  Ведь ты же знаешь, что такое мода. Те, бабушкины, старомодные и поцарапанные. Эти же стоят не меньше двухсот рэ. А янтарные? На них нет сейчас спроса. Их только старухам носить.

 Они же фамильные.

 Подумаешь, фамильные!  протянула Люба.  Эти тоже станут фамильными

«Все пропало,  подумал Алеша.  Ищи ветра в поле».

Раздосадованный, он поплелся за сестрой в общежитие. Весь его воинственный пыл испарился. Уже в лифте Алеша рассказал о находке в роднике.

 Ты хоть помнишь, кому продала?  спросил он.

 Я не продала. Я их обменяла.

Несколько дней тому назад Люба повстречала в городе Журавского. Хотела пройти мимо, но он узнал ее. Остановил. Долго и внимательно рассматривал ее. Спросил, как дела, что нового, и, узнав о перезахоронении Анастасии, удивился:

 Неужели так может быть?! Время-то

 Доказательства Фотография в медальоне

И вдруг Журавский пригласил Любу домой, усадил за стол, угостил чаем. Посмотрев на серьги, заинтересовался:

 Странные какие-то

 Это бабушки Серафимы,  ответила Люба.

 Серафимины? Ну-ка, ну-ка

Люба отцепила серьги, протянула их Журавскому. Самсон Иванович, совместив двое очков, словно через лупу, рассматривал янтарь, а затем, положив на стол украшение, сказал:

 Интересная работа. Старинная. Хотелось бы снять с них копию. Кстати, а больше никаких украшений не осталось у бабушки?

 Нет,  ответила Люба.  Мать вспоминала, что у бабушки был где-то такой же кулон. Но он затерялся.

 Ах, как жаль,  произнес Журавский.  Как жаль!

Тут же Самсон Иванович предложил на время снятия копии с бабушкиных серег взамен Любе другиезолотые. Увидев их, Люба согласилась.

«Какая же она жадная,  подумал Алеша.  Позарилась на золото. Но почему Журавский согласился на такой невыгодный обмен? Действительно ли его привлекла старина или он что-то знает? Здесь что-то не так»

Расстроенный, Алеша остался ночевать у сестры в общежитии. Он не собирался уезжать с пустыми руками. Во что бы то ни стало серьги надо вернуть.

 Придумай что-нибудь,  упрашивал он сестру.

 Стыдно,  говорила Люба.  Если бы ты знал! Обменялась, а теперь идти и отбирать.

 Что же здесь стыдного?  разозлился Алеша.  Вы же на время обменялись.

Люба молчала.

 Вот что,  после недолгого раздумья сказал Алеша,  сходим вдвоем. Во-первых, я попрошу прочесть его неоконченную повесть о бабушке, а во-вторых, скажу, что серьги мать обещала подарить школьному музею. Мол, за этим и приехал.

 Не очень убедительно,  с сомнением ответила Люба.  Серьгив музей. Они не составляют никакой исторической ценности.

 Журавскому-то составляют. Он же вон как восхитился старинной работой. Почему же музею не подойдут?

 Как знаешь,  нехотя согласилась Люба.  Мне все равно стыдно

На звонок дверь открыла Анюта, как называл жену Самсон Иванович, долго всматривалась в пришедших, а затем недоброжелательно сказала:

 Самсона Ивановича нет.

 А где же?  вырвалось у Алеши.

 Уехал. В Заречное уехал. Захотелось посмотреть родные места. Перед смертью, сказал, хоть воздухом деревенским подышит.

У Алеши будто внутри что-то оборвалось. Нет, не воздухом уехал дышать Журавский. Не воздухом. Какое-то дурное предчувствие подсказывало ему, что поездка связана с Серафимиными украшениями. За последние годы Журавский в деревню не приезжал, хотя его и звали на встречу в школу. Как-никакбывший председатель колхоза, журналист. Имя его не раз мелькало в областной и даже в республиканских газетах. Да и умирать вроде бы он не собирался. Его подвижности, здоровью можно было позавидовать.

 Бабушка Анюта,  попросил Алеша.  Разрешите зайти.

 Входите, входите,  недоброжелательность исчезла с лица старушки. Она откинула цепочку, державшую изнутри дверь.

Видимо, жена Журавского не сразу узнала Серооких. А узнав, повеселела, разговорилась. Пригласила их в гостиную, усадила в кресла. На те же места, на которых они сидели в первое посещение. Сегодня стол был убран, не было на нем ни книг, ни газет, ни журналов. Старенькая этажерка в углу скрывалась за шелковой занавеской.

 Бабушка Анюта,  сказал Алеша,  жаль, конечно, что нет хозяина. Но в прошлый раз Самсон Иванович говорил о том, что писал книгу о нашей бабушке Серафиме. Я ради этого и приехал. Вы бы не разрешили прочитать здесь?

У Любы после этих слов глаза стали большими, удивленными.

 О Серафиме? Писал. Но его Анастасия интересовала больше. А Серафима для отвода глаз. И какой из него писатель? Вот председателем он толковым был.

 Вам же известно, что Анастасия погибла?

 Известно. Он писал, когда она еще была жива. Потом, когда вышла замуж за вашего сельского парня, Самусь хотел уехать из деревни Да что об этом?..

Сообщение бабушки Анюты удивило Алешу. Самсон Иванович был влюблен в бабушку? Значит, он действительно много знал, встречался с Анастасией и Серафимой. А если что-то хотел написать, то интересовался наверняка родословной. Но почему уехал? Его же, как известно, арестовали. Неужели Томкович придумал? Мать, конечно, помнить не могла, но тоже поддерживает учителя. А здесь вдругуехал. Из ревности, выходит

 Вы знаете, где та повесть?

 Где-то в шкафу,  сказала Журавская.  Только вы, детки, если найду, читайте здесь. Узнаетсъест меня. У него эта, простите, Анастасия, как заноза в сердце. Уже, извините, старый пень, а только заикнусьвы не представляете, что с ним творится

Хозяйка открыла дверцу в книжном шкафу, порылась в ворохе бумаг и вытащила общую тетрадь в коричневой обложке. Тетрадь старая, со скрюченными кончиками листков, до черноты замусоленная, будто высохшая от времени. На первой странице остались следы от слов, написанных когда-то карандашом. Но они настолько затерты, что не прочитать.

Алеша перевернул обложку и на первой, титульной странице прочитал заглавие, выведенное ровным красивым почерком: Копия Афродиты. Чуть ниже написано: Невыдуманная история из жизни села. В самом низу листка: 1937 год.

Буквы от времени выцвели, стали серыми, водянистыми.

Удобно усевшись, Алеша склонился над записями.

Глава 15ПРИОТКРЫТЫЙ ЗАНАВЕС

Неоконченная повесть начиналась с истоков родословной Мельников. Если верить написанному, Серафима осталась сиротой и была взята на воспитание графами

Войтеховскими. Ее отец Прокопзнаменитый мастер-печникпо воле старого графа Иозефа построил на реке мельницу по своему же проекту. Граф присвоил ему фамилию Мельник. Настоящей фамилии Прокопа никто не знал. Говорили, что он беглец с Украины, поэтому новая фамилия была ему кстати. Прокоп не только построил мельницу, но и стал ее хозяином, графским управляющим над ней. Вскоре он женился на прислуге графа Агафье. В 1900 году у них родилась дочь Серафима. Через год Прокоп, при установке мельничного жернова, поскользнулся, и его придавил громадный камень. Полгода промучился и умер. Агафья не перенесла этого

Алеша не просто читал, а впитывал в себя все написанное. Мелькнула даже подлая мысль: украсть тетрадь. Но он сразу же ее отбросил. Зачем? Он запомнит, перепишет в свою родословную. Для надежности попросил Любку, которая также читала рукопись:

 Читай внимательно. Запоминай. Люба молча кивнула.

Журавский вскользь описывал похождение молодого графа.

Первое, что заставило призадуматься Алешу, это то, что в шестнадцать лет Серафима стала любовницей графа. Никак не укладывалось в голове: граф и жена, граф и Серафималюбовница. Дальшебольше Загадочная смерть пани Зоей. И людская молва: ее утопила Серафима. Сразу же после трагедиипоездка за границу. Граф с Серафимой. Пробыли они там месяца два

 Ты веришь этому?  тихо спросила Люба. Алеша пожал плечами:

 Не знаю. Журавский об этом уже говорил.

 Не верю. Не могла бабушка стать убийцей. Этовранье. Молваеще не факт.

Алеша оглянулся. Журавской в зале не было.

Вот тебе и бабушка! Алеша незаметно толкнул локтем Любу, указал глазами на текст: читай, мол

Алеша остановился, скользнул взглядом по прочитанному месту. Янтарные серьги и кулон Журавский об этих украшениях знает давно. Вероятно, знает и то, что они скрывают какую-то тайну. Не зря он пригласил Любу домой и выменял янтарь на золото.

В зал вошла Журавская, неся на подносе чашки с чаем, из которых шел пар.

 Бабушка Анюта,  прервав чтение, спросил Алеша.  Вы знали Серафиму?

 Ту, о которой пишет Самусь?

 Да.

 Откуда же мне знать?! Якоренная минчанка. Только наслышана: красавица! Нравилась мужчинам. И ничего в этом удивительного нет. Графская служанка, одевалась по-другому, нежели сельские женщины, переняла манеры

 А как вы познакомились с Самсоном Ивановичем?

Жена Журавского села на диван, взяла в руки чашечку, отхлебнула и поставила на поднос. Затем положила руки на колени.

 Лучше бы, детки, не вспоминать. Раньше я об этом никому не говорила. Да и сейчас не люблю тревожить в себе прошлое. Ну, а когда просите Можно и рассказать. Земляк он ваш. Председателем колхоза был. А какие тогда колхозызнаете. В 1938 году у него в колхозе погибло несколько коров, а в придачу, кажется, лошадь. Поступил на него донос. Ясно: вредитель, «враг народа». Его арестовали. Привезли в Минск. Я в то время работала в органах энкэвэдэ, секретарем-машинисткой. Видела, как приводили его на допросы. И чем-то мне он особенно понравился. Своей беззащитностью, искренностью, что ли? Поверите, я решилась на отчаянный шаг: спасти его от тюрьмы. Знала, рискую и своей работой, а может, и жизнью Но решилась Раз подошла к следователю, другой, затем к начальнику. Удалось. Самуся отпустили. Разумеется, не за «спасибо». Это мне стоило всего маминого золота. Так я, если грубо говорить, купила себе мужа. За это он благодарен мне всю жизнь.

«Вот, оказывается, как уцелел Журавский,  подумал Алеша.  Его же просто-напросто выкупили, как вещь, как Разве могла полюбить такого бабушка?» И какое-то неприязненное чувство возникло у парня к этому человеку, недоверие к его рассказам, даже к этой тетради, которую он держал в руках.

Но чтение не бросил. Снова с Любой наклонились над тетрадью. Дальше шло об Анастасии. Мысли были путаные, нестройные. Все о каких-то встречах, о переживаниях, о безответной любви. Упоминалась какая-то Алевтина Дым из деревни Борки, далекая родственница Анастасии, изредка наведывавшаяся в Заречное. Алеша заметил, что имена и фамилии его родственников названы открыто, а вместо Журавского был вроде другой человек. Записи обрывались на полуфразе. Представить четкий образ бабушки по ним было трудно. Да и ничего особенного об Анастасии он не нашел Только вот Серафимины серьги и кулон. В этом что-то было. Иначе зачем обмен и срочная поездка в деревню.

И Алеша решился:

 Скажите, бабушка Анюта, а копии с сережек Самсон Иванович не снял? Он Любе обещал.

 Мастерил что-то вечерами. А чтоне знаю.

 Отец с матерью ругали Любку за обмен,  соврал Алеша.  Семейная реликвия. Надо, говорят, сохранить.

 Конечно, надо,  согласилась старуха.  Нам-то они ни к чему. Зашло Самусю что-то в голову: старина, оригинал Он вернет, не волнуйтесь. Я ему сама об этом скажу. Меня он слушается.

 Спасибо,  поблагодарил Алеша.

Люба тут же сняла золотые серьги и положила на стол.

Алеша в общежитие заходить не стал. Люба побежала на занятия, а онна автовокзал.

Полулежа с закрытыми глазами на мягком сиденье автобуса, Алеша перебирал в голове события дня. Жена Журавского совершенно безразлична к тому, что Самсон Иванович делал или делает. Это говорит о том, что она не все знает. Отдала записичитайте. А ведь там все же есть интересные мысли. Несколько раз упоминается о серьгах и кулоне. И очень часто повторяется фраза«копия Афродиты». Даже Журавский в заглавие вынес. Почему копия? И почему Афродиты? Что обозначает эта графская, если верить записям, кличка? И эта Алевтина Дым. Насколько Алеша знает, у Анастасии и Серафимы не было ни сестер, ни братьев. Кто же тогда она? Жива или нет? Интересно бы разузнать. Одно хорошо: выяснил, не Журавский виноват в судьбе дедушки Тимофея. Не он писал донос. Почему Самсон решил так неожиданно наведаться в родные места? Почему?..

Проснулся Алеша в Заречном. Вышел из автобуса, пошел домой не прямиком, а в обход по дамбе. Вдруг у куста сирени будто мелькнула тень. Он вздрогнул, остановился.

 Лидка, ты?  поразился он.

 Я тебя ожидаю.

 Я только что приехал из Минска.

 У нас новости. К Сисе явился дядька из Минска. Седой такой, старомодный. И странный. Все расспрашивает.

 Разве он Сисе родственник?  и осекся, вспомнив, что именно Синкевич дал ему столичный адрес Журавского.

 Какой-то далекий. Десятая вода Санька справлялся о тебе. На рыбалку хотели пригласить. Сами уже два дня гоняют лодку по озеру, подолгу ловят рыбу у мельницы.

 А что спрашивал обо мне?

 Куда ты девался. Я не призналась.

 Домой к нам заходил?

 Кажется, нет. А разве твои не говорили? Алеша промолчал. Лида не знала, что он еще не был

дома. А что, если Журавский приходил к матери и она отдала ему кулон? От этой мысли Алеше стало не по себе.

 Лидка, слушай,  начал он, взял девушку за руку и усадил на скамейку.  Помоги в одном деле Это очень важно

Глава 16САНЬКА НА «КРЮЧКЕ»

Утро выдалось теплым, солнечным. Босиком шагая по прохладной росе, Алеша чувствовал необычную легкость. Выйдя за ограду сада, побежал. У куста сирени его дожидалась Лида.

 Что у Синкевичей?  нетерпеливо спросил он.

 Готовят снасти.

Долго ждать не пришлось. Из-за крутого поворота дамбы, где был Графский ключ, выплыла лодка. Сися был умелым гребцом. Он налегал на весла всем телом, и лодка бесшумно скользила по воде словно тень. Самсон Иванович сидел на корме и что-то рассматривал, держа в руках.

 Вчера плыли так же,  тихо прошептала Лида. Лодка заскользила вокруг мельницы. На северной

стороне у самой стены остановились. Журавский достал телескопическую удочку, резким движением выбросил коленья и что-то стал показывать на стене. Сися смотрел, кивал головой, затем подгреб поближе. С западной стороны, где в стене был проем, они заплыли внутрь и скрылись из виду. Сбегать за своей лодкой? Незаметно подплыть к ним? На это уже не было времени.

 Вчера они заплывали внутрь?

 Нет. Только вокруг плавали.

Алеша достал кулон. Положил его на ладонь и снова стал рассматривать. Еле заметная сеть линий покрывала янтарь изнутри, словно паутина. Только посредине круга с внешней стороны шли две сплошные линии. Постой, постой Это же модель мельницы. Кулон разделен линией на три частитри этажа. Густая сетькирпичная кладка. Старенький бабушкин домикиз бревен, его можно изобразить только горизонтальными линиями. А здесьсеточка. Кирпичная кладка. Как же он раньше до этого не додумался! И основание прямоугольное. И стороны света можно определить

 Это же мельница  прошептал Алеша.

 Ты о чем?  удивилась Лида.

 Гляди!  Алеша положил кулон на ладонь и указал на мельницу.  Копия мельницы. Только без серег мы ничего не узнаем.

Вскоре из проема показалась лодка, и Сися с Журавским направились в камыши. Там они приготовили еще несколько удочек. Похоже, собирались рыбачить.

 Уходим,  предложил Алеша.

Скрываясь за кустами, ребята побежали в деревню.

Алеша не сомневался: Журавский ищет клад. Но, наверное, тоже не знает, где он спрятан. Догадывается, что в мельнице. Иначе чего ему все дни вертеться возле развалин, изучать стены. А главноеу него серьги с пометками.

В обед Алеша сидел на лавочке у своего дома и осваивал электронную игру «Ну, погоди!». Маленький плоский компьютер, чуть больше спичечного коробка, таил в себе немыслимые операции. С двух сторон по наклонным плоскостям катились из-под кур-несушек яички-шарики, а волк должен был успеть собрать их в корзинку. Алеша нажимал кнопки, изображение волка металось то влево, то вправо, то вверх, то вниз, собирая яички-очки. Упущенное яичко падало, разбивалось, из него выскакивал цыпленок и убегал. Цыпленокштрафное очко. Чтобы выиграть, надо набрать девятьсот девяносто девять очков. Тогда включится мелодия и польется нежная, удивительная музыкаприз за усердие. Но пока Алеша никак не мог набрать больше двухсот очков. Впрочем, сегодня у него была другая задача.

Алеша рассчитал точно. Вскоре в переулке появился Сися с перекинутой через плечо сумкой. Мимо ему никак не пройти.

 Привет бичам!  еще издали прокричал он.

 Здорово!  ответил Алешка, делая вид, что увлечен компьютером.

 Что там у тебя?  приостановился Сися.

 Ерунда,  махнул рукой Алеша.  Сестра подарила.

Взяв в руки игру, Сися долго рассматривал ее. Затем нажал на одну кнопку, другую. Волк заметался по экрану.

 Ух ты,  восхитился Сися.  Вот это техника! Алеша стал объяснять правила игры. Сися внимательно слушал, тут же проверяя на аппарате.

 Говоришь, Люба подарила?

 Люба.

 А ко мне приехал материн троюродный брат. Хрыч старый. Уже несколько дней по озеру тягает. Хоть бы что привез.

Алешка затаил дыхание.

 Наверное, отдохнуть хочет.

 Да ну, отдохнуть!  с презрением сказал Сися.  Дурь в голову влезла. Я подслушал, что он говорил матери. Кстати, о твоей покойнице Серафиме.

 Что же о ней можно говорить?

 Э-э, брат! У меня от удивления чуть челюсти не свернулись,  Сися замолк, снова стал нажимать на кнопки.

 Расскажи,  не выдержав, стал просить Алеша.

 Поиграть этой штукой дашь? Алеша кивнул головой.

 Сидели они с матерью на кухне. Вижу, хочет Самсон что-то рассказать и все на меня поглядывает. Взгляд так и просит: выйди, мол. Ну, да ты меня знаешь. Я вышел в зал, где перед этим записывал музыку. И от любопытства сгораю Что же, думаю, ты от меня скрыть хочешь? Чуть приоткрыл дверь иухо к щелочке. И услышал. Бред какой-то. Вроде до войны, когда по реке проходила граница и кругом стояли заставы, на одной из них поймали польского шпиона. Дядька тогда был председателем колхоза. Позвали его в свидетели. Шпион сказал, что послан графом Войтеховским. Должен найти Серафиму и забрать копию какой-то богини и книгу Не запомнил фамилий «Копию?!  удивилась мать.  Никогда картин у Серафимы не было».  «Это, наверное, пароль,  объяснил дядька.  Мне кажется, что речь шла о богатстве. Потому что граф велел ему забрать и серьги с кулоном, которые подарил Серафиме. Ночью шпион неожиданно помер. Принял яд. Так и оборвалась эта цепочка.  «А ты у Серафимы не спрашивал?»поинтересовалась мать. «Собственно, она сама мне кое-что из упомянутого предлагала Когда ее зятя Тимофея в тридцать восьмом забрали. Помнишь? Я приехал тогда передавать дела. Серафима узнала, что я в деревне, прибежала ко мне. Сняла серьги и кулон, сует мне в руки, просит спасти Тимофея. Я тогда очень струсил. Хорошо, что никто этого разговора не слышал. Да и чем я ей мог помочь? Самому из пропасти надо было выбираться».

 Мать долго молчала,  продолжал Сися.  Молча сидел и тяжело дышал Журавский. Через некоторое время я услышал, как он положил на стол какой-то твердый предметчто-то стукнуло, а затем сказал: «Вот они».  «Где ты их достал?»«Внучка Серафимина дала. Только без кулона они ничего не значат».  «Слушай, Самсон. Ты мне ничего не говорил, я ничего не слышала. Ехал бы ты назад в Минск. Зачем на старости затеял это дело?»«Глупая ты баба,  насмешливо ответил Журавский.  Разве я враг своим детям? Где-то здесь, надо только копнуть лопатой Причем все законно. Я от государства хочу получить положенную долю. А богатство все равно пропадет. О нем никто не знает. Тайну его Серафима унесла с собой. А о том, что знал я, говорю впервые»

Алеша напряженно слушал товарища. Что ж, он оказался прав. Журавский знал о кладе очень давно. Он не дает ему покоя много лет. Но при жизни Серафимы Самсон в деревне не появлялся. Выжидал. Что же он будет делать дальше?

 Послушай, Санька,  вдруг попросил Алеша.  Ты серьги у дядьки видел?

 Так, мельком,  признался Сися.  Он их в какую-то деревяшку совает. Похожую на футлярчик.

 Серьги надо забрать,  решительно сказал Алешка.  Во-первых, серьги эти бабушки Серафимы. Во-вторых, мать не знает, что Люба их обменяла, и лучше, если не узнает. В-третьих, Журавский твойдурак. Никакого клада нет и не было. Серафима наверняка бы призналась. Надо забрать!

 Ты предлагаешь украсть?  обиделся Сися.

Алешка посмотрел на экран компьютера, где неподвижно застыли фигурки волка и зайца и только мигала секундная точка будильника между цифрами тринадцать и пятнадцать.

 Я тебе сказал, как оказались серьги у твоего дяди. Да и не нужны они ему А дело твоеукрасть или объяснить дяде. Золотые его серьги Люба вернула. Думай. А за работударю эту штуку. Она отлично вырабатывает реакцию.

 Насовсем?

 Это зависит от тебя.

 Что ж, попробую,  обрадовался Сися.  Что-нибудь скумекаю.

Он сунул компьютер в нагрудный карман, застегнул пуговичку, встал и направился на автобусную остановку.

 Жди!  крикнул издали.

Глава 17В ГЛУБИНКЕ

 Поедем!  сказал Алеша.

Он по-хозяйски осмотрел возок, попробовал, надежно ли закреплена супонь на хомуте, поправил упряжь. Важно взобрался на передок, взял в руки вожжи.

Лида залезла на повозку, сзади удобно уселась на настланное мягкое и пахучее сено.

 Но-о!  тронул вожжи Алеша, и вороной жеребец Шпак с ходу перешел на рысь.

Сегодня воскресенье. Алеша вчера уговорил отца взять лошадь, чтобы съездить в Борок, разузнать про Алевтину Дым. Кто она такаяни отец, ни мать не знали. Виктор Степанович было намекнул, что в деревне находится Журавский. Не лучше ли подойти к нему и спросить? Но Алеша наотрез отказался. Не верил он Самсону. Вот поедет, убедится, правда ли то, что написано в тетради, а там видно будет. Мать, к удивлению, поддержала Алешу.

Деревня Борок находилась километрах в двадцати от Заречного. Этоесли по прямой, как раньше. Теперь надо было объезжать водохранилище, мелиоративные канавы, что прибавляло лишних еще километров шестьсемь. Но Алешу это не беспокоило. Они с Лидой представили себе эту поездку как путешествие.

Обогнув водохранилище, Шпак размеренной рысцой по полевой дороге потрусил в сторону леса. За лесным массивом была деревня.

 Ты веришь в клад?  пересев к Алеше, спросила Лида.

 А как же?  удивился Алеша.  В любых разговорах всегда, есть доля правды. По крайне мере мы уже кое-что нашли. Но Журавский продолжает поиски

 Он не заходил к вам?

 Нет.

 Может, и вправду приехал отдохнуть?

 Нет. Санька такое рассказывал

Бригадирская тележка мягко катилась по лесной дороге. Лошадь бежала то рысью, то переходила на шаг, то резко останавливалась перед колдобинами, заполненными черной водой, и тогда Алеше приходилось ее понукать, размахивая кнутом.