Веревка моя здесь была, пошарил по земле. Куда он ее задевал!.. Ладно! снял с себя широченный ремень, приподнял Гешку, как котенка, и, держа на весу, плотно пристегнул ремнем к стволу. Повиси, привыкай!..
Дальше все произошло так, как предвидел Гешка. Колчаковцы разъехались в разные стороны искать ускользнувшую от них партизанскую разведчицу. Рыжебородый остался на месте.
Все такс одной только разницей: пленником был он сам!
Нетрудно было предугадать дальнейшее. Поймают колчаковцы Клашу или не поймают, а уж с ним-то разделаются наверняка. Помощи ждать неоткуда. Ленька? Что он сделает один, с голыми руками, против этого здорового дядьки, да еще вооруженного теперь не какой-нибудь дубинойнаганом.
Вдалеке защелкали выстрелы. Неужели Клашу засекли?
Рыжебородый тоже прислушался, криво усмехнулся:
Каюк ей, кажись.
Ремень впился в ребра, давил на живот. Гешка заерзал на стволе, пытаясь достать ногами землю. Рыжебородый подошел, посмотрел.
Не балуй!
И, упершись в дерево ногой, затянул ремень еще туже. У Гешки сперло дыхание. На лбу выступил пот, глаза сами собой закрылись
А когда они открылись снова, ремень уже не давил, куда-то исчезла боль. И Гешка нисколько не удивился, когда увидел рядом с собой партизанку Клашу. Ведь это было в порядке вещей: они выручили ее, она выручила их.
Удивительнее было другое. Рыжебородый стоял рядом, задрав вверх руки, выпучив свиные глазки. Позади него, тыча в спину его же собственным наганом, стоял партизан. Настоящий живой партизан, с винтовкой, опоясанный пулеметной лентой с патронами, с красной полоской поперек околыша фуражки.
И еще Гешка увидел других партизан. Низко пригибаясь, они перебегали через дорогу и исчезали в кустах на той стороне
Ноги держат? спросила Клаша, чуть улыбаясь.
Он присел, подпрыгнул.
Вроде держат.
Ну, беги! подтолкнула легонько. Беги-беги, сейчас тут жарко будет.
А можно, я
Нет! сказала Клаша твердо, и он понял, что, проси не проси, все равно ничего не выйдет. Ну!
И он побежал.
Откуда-то сбоку из-за деревьев выскочил Ленька, присоединился к нему.
А я уже петлю на веревке завязал, горячо убеждал он друга на бегу. Если бы не партизаны, я бы ему на шею кинул и как потянул бы
И хотя Гешка прекрасно понимал, что ничего такого Ленька не сумел бы сделать, да и, скорее всего, даже не попытался бы, лежал, наверное, полумертвый от страха на самом дне ямы, все равно ему было приятно. Как хорошо, что он улетел в прошлое не один, а вместе с Ленькой!
Позади затрещали выстрелы, тяжело ухнули разрывы гранат.
Скорее!
Тут Леньку не надо было ни подгонять, ни упрашивать. Он понесся со всех ног, легко обогнав Гешку. Когда тот подбежал к машине, она уже стояла освобожденная от скрывавших ее веток.
Скорей! умолял Ленька. Скорей! Догонят, поймают! Уконтра Как она сказала?
Не уконтрапупят, не паникуй! Теперь, когда Гешка держал рукоятки машины времени, к нему вернулась обычная самоуверенность. Не до нас им. Слышишь?
Стрельба в лесу все разгоралась. К беспорядочным винтовочным выстрелам присоединилось мерное татаканье пулемета.
Вот черт! Гешка, морщась, пососал ладонь, разодранную до крови в неравной схватке с колчаковцем. До чего додумалисьпод наших маскироваться!
Не маскировались они Ну, скорей!
Как это не маскировались? А старшинские погоны? Я же сам видел.
Скорей, Гешка, не возись так! простонал Ленька. Погоны тогда носили белые, а у красных никаких погон не было.
Гешка не поверил:
Ну да!
Видел ты у Чапая погоны? Или у Петьки?.. Ой, скорей! Ленька чуть не плакал.
Правда! вспомнил Гешка. Не было у Чапая погон. Значит, я ошибся, признал он наконец. Нет, не стоит в гражданскую. Одна только путаница. Давай лучше в Великую Отечественную без пересадки. Там, по крайней мере, все ясно. Наши так наши, фашисты так фашисты! Поймаем гитлеровского диверсантазвездочки золотые на грудь. Запросто! А потом домой, поужинаеми в будущее. С золотыми звездочками нас там знаешь как встретят!
Ленька сидел ни жив ни мертв. Ему опять послышались те самые звуки: хо-хлоп, хо-хлоп. Он боялся сказать об этом Гешке: вдруг тому снова взбредет в голову ловить колчаковца? Он боялся не сказать об этом Гешке: вдруг враги появятся раньше, чем он успеет повернуть рукоятку машины?
Он не знал, что делать.
Гешка еще разглагольствовал о геройских подвигах, когда на поляну вдруг вынесся верховой на взмыленном коне. Тот самый, с погонами старшины. Они увидели друг друга одновременно и замерли на какую-то долю мгновения.
Колчаковец первым пришел в себя. Выхватил саблю из ножен и с диким гиканьем понесся в атаку на странной формы кресло с двумя ребятишками на нем.
Гитлер капут! Гитлер капут! успел еще крикнуть Гешка перед тем, как крутануть рукоятку.
Конь заржал и остановился на всем скаку.
Колчаковец, привставший на стременах, не удержался, перелетел через голову коня и на лету треснулся спиной о щербатый пень.
Вскочил, ругаясь, и обмер. Рука сама собой сотворила крестное знамение, единственное ему известное средство спасения от нечистой силы.
На том месте, где только что стояло кресло, ничего не было.
Совсем ничего.
Ровным счетом ничего!
И все-таки обидно. За Гешку обидно, за Леньку. Верно, ребята?
Неудачно слетали они в свой первый полет на машине времени. И, главное, сами виноваты.
Вот вы, ребята, конечно, сразу разобрались бы, что дядька тот рыжебородыйпредатель.
Верно?
Уж вы-то колчаковца этого наверняка сумели бы одолеть. Что тут трудного? Выхватить у него пистолетраз! Прицелитьсядва! Крикнуть «Руки вверх!»три!
Не так, что ли?
А вот Гешка с Ленькой не смогли. Интересно, почему? Они ведь тоже, как вы, считали, что и разобраться во всем сумеют, и колчаковца пленят
И все-таки не разобрались, не пленили.
Почему же? Почему?
Звездочки на грудь
Машина времениэто вам не какой-нибудь скрипучий тихоход. Закрыл глаза, открыл сноваи уже перенесся вперед на многие годы. И лес вроде тот же, и небо такое же, с теми же белыми барашками-облачками на нем. А пролегло между тем временем и этим лет двадцать, не меньше.
Гешка был в этом убежден. А вот Ленька все еще не верил. Не решаясь сойти с машины времени, пристально вглядывался в тенистую глубину леса: не притаился ли там колчаковец?
Его и на свете-то нет! уверял Гешка. Давным-давно уже капут.
Как ни соблазнительно было бросить Леньку здесь, в кресле, и уйти за золотой звездочкой одному, он все же не решался. Опыт первого путешествия убедительно говорил, что лучше не разлучаться.
А чем ты можешь доказать? все еще колебался Ленька.
Еще и доказывай ему!
Вот, смотри: здесь были кусты. А теперь что?
В самом деле, машина времени стояла в густой тени высоких многолетних деревьев
Уговорил он все-таки Леньку, сполз тот с машины.
А когда они вдвоем, прячась за стволами деревьев, осторожно подошли к продвинувшейся за эти годы в сторону холмов опушке леса, то окончательно убедились: да, машина времени действует безотказно.
Бывшая деревня неузнаваемо разрослась во все стороны. Деревня? Да никакой деревни уже не было. Вместо нее стоял город. Не такой еще, конечно, большой, каким его знали ребята, но уже знакомый.
Пускали в небо клубы бугристого дыма высоченные трубы химкомбинатакогда Гешка был маленький, он думал, что на комбинате из дыма делают тучи и облака
По железнодорожному мосту с ажурными переплетениями пролетов, сосредоточенно пыхтя, тащился непривычно маленький паровозик, сам невзрачный, закопченный, зато с большими ярко-красными колесами
А вот
Школа! запрыгал Гешка в восторге. Наша школа!
Белое здание школы, еще не совсем достроенное, без крыши, стояло недалеко, за холмом. Со всех сторон к будущей школе вплотную подступали поля, и лишь с одной, там, где пролегал пыльный большак, выстроились длинные ряды деревянных бараков, похожих отсюда на караван судов в зеленом море.
А где же та дорога, по которой скакал из деревни колчаковец? Вместо нее была железнодорожная насыпь. На ней поблескивали новенькие, еще не успевшие потускнеть рельсы.
Пока ребята стояли так и весело переговаривались, узнавая дома и целые улицы, через насыпь, чуть позади них, перебрался худощавый паренек в железнодорожном кителе, слишком длинном, слишком просторном, слишком широком в плечах. Лишь рукава в самый разпотому что подвернуты.
Пареньку было от силы пятнадцать. Ну, самое большоешестнадцать, хотя взгляд у него был совсем по-взрослому серьезен и сосредоточен.
Ленька заметил его первым и, конечно, не смог удержаться от своего привычного «ой!»
Восклицание было не сказать чтобы очень громким. Гешка, привычный к Ленькиным ойканьям, и не поморщился. А вот паренек даже вздрогнул:
Ох, друг, всех ворон распугал!
Несколько секунд они молча изучали друг друга. Паренек спросил первым:
Из школы?
Д-да, ответил Ленька чистую правду: разве они не школьники?
Что ж опаздываете? Сказано: в два.
Гешка спросил:
А теперь сколько?
Паренек посмотрел Нет, не на часы. Он посмотрел на солнце, прикрыв ладонью глаза.
Да уж на пятый перевалило. Придется наверстывать.
А вы Гешка посмотрел на его китель не по размеру, на дедовские сапоги и поправился:А ты кто?
Не видишь? Путеец, железнодорожник.
Вот это дает так дает! Гешка смерил парнишку взглядом. Слышишь, Ленька, путеец он!
Путеец! подтвердил паренек.
Ври больше! Тебе сколько лет? Гешка стал напротив него, уперев руки в бока, насмешливо улыбаясь.
Паренек сдвинул брови:
Ты что, с луны свалился? Война ведь! Батя на фронте фашистов бьет. А я на его месте, как положено.
Неожиданно он стал расстегивать китель, снял, аккуратно сложил, поместил на камень, предварительно сдув с него пыль. Гешка недоумевал. С чего это он вдруг раздеваться надумал?
Что стоите? Паренек повернулся к друзьям. Пора начинать.
А ч-что делать? робко осведомился Ленька.
Как? Не знаете? Вы что, впервые?.. Тогда ясно! Давайте знакомиться. Паренек подал руку одному, другому, представился совсем по-взрослому:Андреем меня зовите.
Гешка
Леонид Мохов, Ленька отвесил вежливый поклон. Очень приятно!
Откуда в наши края?
Из Москвы, не задумываясь, ответил Гешка.
И не угадал!
Как? удивился Андрей. Разве из Москвы еще эвакуируют?
Ну Уже больше нет, стал крутиться Гешка. Мы последние, ловко вывернулся он. Знаешь, как долго ехали. Сегодня вот только прибыли.
«Это он удачно придумал!»сразу оценил Ленька. Раз они явились сюда, в этот город, в эту школу лишь сегодня, то с полным правом, не вызывая никаких подозрений, могут не знать того, что уже знают давно живущие здесь.
Отцы, небось, тоже на фронте?
Гешка и Ленька дружно закивали головами: на фронте, на фронте, само собой, где же еще!
А матери работают?
Опять молча, но энергично подтвердили: работают, работают, само собой!
Хлебнули, да?
Андрей смотрел на них с сочувствием, и им сделалось не по себе: парень-то, видать, хороший, а вот приходится волей-неволей обманывать.
Обстановочка такая: ваш пионерский отряд помощи фронту вот уже месяц помогает нам, путейцам Тут Андрей приосанился, посмотрел на Гешку строго и повторил:Помогает нам, путейцам, приводить в порядок дорожное хозяйство.
У Гешки вырвалось:
Красотища! Целый месяц не учиться!
Андрей вроде и не слышал:
Трудноватофакт! Пять часов за партой, потом сюда из города топать, потом отсюда. Да еще домашние задания.
Ого! опять не сдержался Гешка.
Но все ваши ребята молодцами, молодцами! похвалил Андрей. И вы тоже не подкачаете, верно? поощряюще улыбнулся и хлопнул Леньку по плечу. Как жемосквичи!
Ленька, не отвечая, уставился на дерево, словно разглядел потрясающую букашку на слоистой коре
Работа предстояла, на первый взгляд, не трудная. Вдоль насыпи, в равных промежутках друг от друга, навалены груды шпалих набросали сюда с платформ. Надо было перенести шпалы на другую сторону насыпи и сложить ровными штабелями.
Гешка храбро взялся за первую шпалу, намереваясь самостоятельно перетащить ее через рельсы. Но едва приподнял, как шпала, словно живая, рванулась из рук и гулко ухнула на землю.
Тяжелая какая!
А ты думалв одиночку? рассмеялся Андрей. Я за один конец, вы вдвоемза другой! Нувзяли! скомандовал он.
Так было полегче, хотя тоже не сахар. Андрей и здоровее и сноровистее, да и привык к такой работе. Он без видимого труда поднимал свой конец шпалы. А вот Гешке и Леньке пришлось попыхтеть. Тяжелая шпала капризничала, вывертывалась, заносила в сторону то Гешку, то Леньку и все норовила стукнуть их по коленкам, когда они перешагивали через рельсы.
Оба быстро вспотели, дыхание стало прерывистым, руки красными, в черных полосах и пятнах смолы.
Андрей не торопил, даже нарочно тянул шаг, когда направлялись за очередной шпалой через насыпь.
Сложили один штабель, перешли к другому. И тут Андрей спросил:
Вы как шли сюда? Через переезд?
Нет, через лес, Гешка решил держаться поближе к правде.
Гешку там не встретили с винтовкой?
Сердце у Гешки радостно трепыхнулось. Вот! Вот!
С винтовкой?
Здоровая такая, в сапогах.
Нет, не встретили. А сам шепотом Леньке:Слышал? Диверсантка!
На разговор и на работу одновременно сил не хватало. Конец шпалы чиркнул по насыпи.
Выше, выше поднимайте! прикрикнул Андрей. Эх, москвичи! Притомились? Может, перекур?
Ленька бы рад, да вот Гешка упрямится, не хочет перед Андреем выглядеть слабаком. Стиснул зубы:
Рано
Еще один штабель сложили. По дороге к следующему Андрей спросил:
Сводку Совинформбюро слушали?
Нет, не успели, заторопился с ответом Гешка. Как там, на фронте? Белых еще не прогнали?
Белых!.. У Леньки сразу руки вспотели, главным образом от негодования. Ну и, конечно, немножечко из опасения быть разоблаченными.
Он ш-шутит! А Гешку стукнул в бок и прошипел:Кол бы тебе за это! Все перепутал: Отечественную и гражданскую!
Не до шуток. У Андрея было озабоченное лицо. Рвется фриц к Волге.
Да ты не бойся! успокоил его Гешка. Наши там их остановят. Обязательно. А потом как нажмутбудут гнать до самого Берлина.
Это-то я знаю вздохнул Андрей.
Гешка поразился:
Знаешь?! Откуда?
Но Андрей лишь усмехнулся:
А ты откуда? Оттуда и я.
Я совсем другое дело. Я в школе учил. «Разгром гитлеровской Германии. Знамя победы над рейхстагом». Вот!
Ну и мастер ты заливать! Про будущую победу в школе училведь придумать надо!
Андрей смеялся, а Гешку злило, что он ему не верит.
Учил! доказывал он в запале. Еще в прошлом году. Ленька, скажи!
И опять заработал кулаком в бок.
Шпала грохнулась на землю, подняв столб пыли.
Перекур! скомандовал Андрей и, подавая ребятам пример, сел первым на край насыпи. Значит, говорите, тетку не видели? Здоровущая такая? Приподнялся, посмотрел на дорогу, петлявшую из леса.
Гешка прилег на траву рядом с Ленькой так, что его губы оказались на уровне Ленькиного уха. Прошептал неслышно: «Видал, как волнуется?»
Полежал немного, прикидывая, как бы самим, без посторонней помощи, с диверсанткой этой разделаться. Потом спросил Андрея, все еще высматривавшего что-то на дороге:
Много тут у вас фашистов?
Чего, чего? повернулся к нему тот.
Ну этих шпионов, взрывальщиков всяких.
Диверсантов?.. Ха-ха! Полно!
Гешка обрадовался:
Правда?
Где же им еще быть, как не в четырех тысячах километров от фронта? Самое для них золотое место.
И много ты поймал?
Как тебе сказать! Андрей сохранял полную серьезность. Штук ну, я не знаю
Гешка не отставал:
Пять? Больше?
Гешка! упрекнул Ленька. Это же военная тайна!
Ну и забавные же вы ребята, москвичи! рассмеялся Андрей. Вроде с неба свалились.
«А мы и в самом деле»подумал Гешка и только собрался начать подробные расспросы насчет наград, какие тут за поимку диверсантов полагаются, как Андрей с криком: «Догоняйте!» вскочил и понесся, преследуемый ребятами, назад, к камню, на котором лежал его китель. Добежал, вытащил из кармана завернутый в привядший лопух ломтик черного хлеба.