- А мысли читать они научатся?
Что и говорить, Беретика я этим вопросом посадил в лужу. Зато на себя чуть не накликал беду.
Аргус молча поднялся и возвратился - с чем бы вы думали? Конечно же, с Черным Треугольником. Хотя и без кепки.
- Чтобы ответить на ваш вопрос, уважаемый коллега, - вполне официально обратился он ко мне, - необходимо сперва продолжить наши совместные опыты
Я так и обомлел.
- На сей раз, если желаете, объектом исследования могу стать я.
И протягивает мне Черный Треугольник. Не затем, чтобы пришлепнуть его мне на лоб, а чтобы я его прикрепил - ему.
- А приборчик ваш с лентой бумажной вы тоже дадите? - засомневался я.
- Само собой разумеется. Вместе и расшифруем его показания. Иначе какой же опыт?
Рука моя уже потянулась было к датчику. Заморыш с Беретиком так и замерли. Но тут я, как самая настоящая электронная машина, успел сообразить: а если это подвох, розыгрыш? И тут же выскочило готовое решение.
- Дорогой Аугустин Алексеевич, - обратился я так же любезно, - если прибор был бы сейчас передо мной, что бы мы прочли на ленте?
Он скрыл улыбку:
- Пытаешься получить вывод раньше эксперимента? Так сказать, запрячь телегу впереди лошадей?
- Аугустин Алексеевич, - отбиваюсь я, - ведь мысль все равно течет, вы только помогите ее расшифровать. Вы же обещали.
- Что ж, - не стал он сопротивляться, - тогда ответ будет таков: я задумал показать вам еще кое-какие любопытные машины.
- Вроде бабочки? - спрашивает Беретик.
- Одну из них можно назвать дельтапланом. Найдутся и другие.
- И все они убирают фрукты? - не сдается Беретик.
- А что? - У Аргуса нависает бровь, заслоняя правый глаз. - Вы же сами в этом деле мастаки. Пожалуй, даже первооткрыватели!
- А ваш четверорукий кентавр? - укоризненно напоминает Заморыш. - После него к чему еще всякие бабочки? А тем более наши банки консервные?
- Ах, ребята, ребята, - глаз у него вынырнул и снова спрятался под бровью, - четырехрукий - это пока только сон в летнюю ночь
- Сон на кинопленке?
- А что, разве не бывает такого? - добродушно отзывается Аргус. - Впрочем, это относится в равной степени к тому, что шагает через завалы или прыгает по кочкам Эти пленки, ребята, я показал вам для души, для развлечения. А нам с вами дело надо делать, вот что.
Этого мы, признаться, никак не ожидали. Приумолкли, приуныли даже.
- Аугустин Алексеевич, - вымолвила наконец Заморыш, - вы ведь инженер, да?
- Да, Зика, - подтвердил он, - по образованию я инженер. Инженер-механик. Прошу учесть: не приборостроитель, не электронщик, не робототехник, а всего лишь механик.
- И уборочные машины - ваша специальность?
- О, да вы и впрямь читаете, как с ленты! - рассмеялся он. - Притом обходитесь безо всяких датчиков!
- А может, - вдруг осмелел я, - вы нам еще что-нибудь подкинете для души?
- Что, понравилось?
- Еще бы! Так подкинете?
- А дело как? - отвечает он вопросом на вопрос. - Отложим?
- Ненадолго - упрашивает его Заморыш.
- А потом не откажетесь? - настаивает на своем Аргус.
- Куда мы от вас денемся, Аугустин Алексеевич!
Бровь медленно ползет вверх. По-моему, уговорили.
- Так, спрашиваете, научится ли машина читать наши мысли?
Мы разом встрепенулись.
- Так уж и быть, попробую ответить. Только ответ вы получите без меня.
- Что, опять фильм? - спрашивает Беретик.
- Нет, ребята, не фильм. Скажите, вы сами, без роботов, еще читать не разучились?
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ,в которой путь к Вместилищу Мудрости оказывается неблизким и небезопасным
Итак, перед нами рукопись. Отпечатанная на машинке, так что вернее будет сказать «машинопись», но назовем ее как принято.
Чтение, как вы уже знаете, идет в лицах: Заморыш - за Дитя Самосветных Миров, Беретик - за Окера-Улла, я - за голос отовсюду и ниоткуда. Короче, разделение труда.
«И вижу все», - говорит Дитя Самосветных Миров.
Дальше условимся так: где чей голос слышен, сами догадаетесь, и кто из нас это читает. А чтобы выиграть время и поскорее возвратиться к Аргусу, раз мы ему обещали, отдельные места я вам буду пересказывать. К примеру, следующую главу.
Называется она - «Архимед».
Оказывается, Дитя Самосветных Миров - назовем ее для удобства Звездная Девочка, а то и просто девочка, - родилась на борту космического корабля «Архимед», огромного галактического крейсера. Все здесь - как на Земле: распорядок дня, еда, развлечения. Каюты и прочие жилые помещения образуют две пересекающиеся улицы, можно гулять в «городском саду» - так прозвали гигантскую, под стать кораблю, оранжерею, где растет все, что душе угодно. Но если человек никогда не ступал по Земле, у него возникает множество недоуменных вопросов. К примеру, увидев огурец, девочка спрашивает отца: «Это что, наша ракета, когда была маленькой?»
Понемногу родители научили ее различать шелест листьев, голоса птиц, журчание ручейка посреди сада. И лишь позднее она узнала, где этот сад раскинулся.
Теперь, на Острове Твердыни, вспоминая детство и размышляя о нем, девушка спрашивает себя: чем было тогда для меня это понятие - «мы летим в космосе?» Откровением? Или, скорее, разочарованием, потерей? Узнав о том, где я родилась и живу, объяла ли я умом бесконечность Вселенной? Или, напротив, лишилась опоры?
«Я места себе не находила. Как же так, спрашивала я себя, за тем кустом, что на краю сада, больше ничего нет? Ровно ничего? Ночь - и только? И еще - холод? Какой он - холод? Ночь, правда, и у нас наступает, но со мной остаются мать, отец, все наши. А там - никого?
Я оплакивала свой потерянный рай. Тогда я не представляла еще себе, зачем мы его обрели».
Со временем девочкой овладевает странное чувство: все заботятся о ней, любят, даже балуют тайком - и все ей будто чужие. В меру сил, по-детски, она борется с этим. Напрасно. И в конце концов до нее доходит: ведь все они земляне, родились и выросли там, она одна - другая. Она - ничья.
«Архимед» бороздит Галактику в поиске обитаемых миров. Звездолетчики поставили себе жесткое условие: ни с чем - не возвращаться. На сигналы, посылаемые во все стороны с Земли, слишком долго никто не откликается, остается единственное решение - поисковый полет.
Все это время идет рассказ от имени Звездной Девочки, читает Заморыш, но тут Беретик не выдерживает:
- Ну и глупое условие! Искать надо какое-то определенное время, сделать все возможное, а если не получилось - вернуться и уступить место другим, может быть, им повезет больше.
- А вот и неправда! - вскидывается Заморыш, раздосадованная еще и тем, что ее прервали: так ведь не договаривались. - К чему возвращаться с пустыми руками?
- Но не возвращаться - значит приговорить себя к пожизненному заключению! - настаивает Беретик.
- Не заключению, а работе! Понимаешь, работе! - втолковывает ему Заморыш.
- А что скажет голос ниоткуда? - упорствует Беретик. В футболе это называется затяжкой времени.
- Ниоткуда и отовсюду! - поправляю я его на всякий случай.
- Пусть будет откуда угодно, - машет он рукой. - Так что он скажет?
- Еще немного терпения, - отвечаю, - и вы услышите его ответ, ручаюсь.
Здесь они сдаются оба. Действительно, не затем прозвучал голос под серебристыми сводами, чтобы, на том умолкнуть. Что еще нам дано услышать во Вместилище Мудрости?
Значит, идем дальше.
Нашей героине уже шестнадцать, она прошла всевозможные курсы обучения и теперь готовится занять свое место в рядах экипажа. Оказывается, однако, что спорим не одни мы, споры постоянно вспыхивают и на борту «Архимеда». Земля пока не собирается или не в силах запустить второй корабль подобного типа, стало быть, ни у кого другого нет возможности отправиться в новый поисковый полет. Выходит, утверждает часть звездолетчиков, мы с вами просто-напросто пользуемся случаем?
Разногласия усугубляются еще и тем, что возникает встречный проект: отыскать какое-нибудь небесное тело, на котором условия позволили бы, так сказать, посеять жизнь. Но каким образом? Начиная с ее простейших форм, с тем чтобы они постепенно развились, эволюционировали? Или же создать поселение землян, пусть оно и станет зародышем разумной жизни в этой части Вселенной?
Споры не утихают. Оставить на планете часть экипажа, снабдив его всем необходимым? Но ведь такое расставание друг с другом еще страшнее, чем то, первое, с Землей. Тогда остаться всем? Это значит самовольно отказаться от задания. И лишить землян всякой надежды.
Мнения резко разделились. В кают-компании идет горячее обсуждение. И в этот миг
«Я не знаю, что было дальше. Помню только чудовищный толчок, лицо мамы надо мной, ровный голос отца И надо всем, плывя во мраке, кровавый зрачок сигнала тревоги»
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ,или Еще одно прикосновение к тайнам Тлогры
«Плывет, гаснет, вновь зажигается Он впереди и позади меня, справа и слева одновременно Последний вздох «Архимеда». Всего того, что было когда-то моим.
- Да, это все, что ты смогла увидеть, Дитя Самосветных Миров. Остальное увидели мы
Тот же голос. Где он был все это время? Где была я?
- Здесь ты была, дитя. Среди нас. И среди своих, там
Среди своих Мысли у меня мешаются, бегут назад, к тем давним дням, к тому, последнему
- Не делай этого, не надо, - тихо молвит голос и будто поворачивается ко мне лицом, столько в нем сочувствия. - Не надо. Из того, что произошло, ты больше ничего не увидишь
Кажется, я понимаю его. Гаснет, растворяется навсегда красный огонек. Молния прорезает небо. Передо мной Окера-Улл.
Пытаюсь окликнуть его. Не отвечает. Вид у него сосредоточенный, встревоженный. Неужели он не слышит меня? Или не желает слышать? Ведь я рядом И внезапная догадка: нет меня! Вернее, его нет. Лишь его изображение на серебристой стене.
Я - та молния, что сверкнула.
То мой спасательный аппарат взлетел в последний момент с борта «Архимеда».
Я беру себя в руки. Пытаюсь все понять и все принять. И вижу все, что последовало затем. Вижу теми же глазами, какими увидели эти стены.
Окера-Улл совершал свой обычный патрульный облет в дальней области здешней планетной системы, за Большим Светилом. Двигатель моего аппарата работал исправно, но вышла из строя система ориентировки, - мчался он наугад. К счастью, приборы патрульного катера засекли посторонний предмет. Пилот сумел перехватить меня. И вот я на Тлогре.
Я впервые открываю глаза, изумленно вглядываюсь: дом «на берегу, окно, море, небо. Вот и первые мои здешние знакомые - домашние киберы, они не только обслуживают меня, но и обучают языку. Я пытаюсь им объяснить, что была не одна, нас было много на корабле. Где он? Где они все? Ищите, умоляю вас, ищите!
- Мы искали, - продолжает голос. - Долго искали Нет, не осталось никого. И ничего. - Он медлит. - Это дань, дитя мое. Дань, которую мы платим время от времени Самосветным Мирам. За смелость нашу, за непокорность
И вдруг я вижу «Архимеда». Как подхватывает его какая- то слепая сила, переворачивает, мнет, корежит, как он разламывается пополам, распадается на мелкие осколки, превращается в пыль
- Как? - вскрикиваю я. - Вы все это видели?
- Точно так же, дитя мое, как видела ты все, о чем рассказала. Глазами нашего разума.
Под серебристыми сводами воцаряется пронзительная тишина.
- Мы видели то, о чем рассказала ты, - продолжает голос, - то, что увидел Окера-Улл. И все то, чего никто никогда не видел. Но произойти по-другому не могло
Голос умолкает. Напрасно силюсь я хоть сколько-нибудь во всем этом разобраться: видели то, о чем рассказала ты, то, чего никто никогда не видел И кто такие эти таинственные «мы»?
Неслышно подходит Окера-Улл. Касается моего плеча. Значит, это он - он, а не его изображение.
Он увозит меня с Острова Твердыни.
Мы бродим по сказочному лесу.
- Ты очень быстро со всеми здесь перезнакомишься, - уверяет он, - Bot, к примеру, Ветрород. Он первый чует приближение бури, все другие деревья кругом еще ни о чем не догадываются, а у него листва шелестит, волнуется, будит округу. А это Пенное Кружево. Верно, ни с чем не спутаешь?
Я осторожно ступаю по траве, боясь ее примять. Ведь это первые живые стебельки на моем пути, выросшие под открытым небом. Первое дуновение вольного ветра. Как не похоже все здесь на тот мертвый остров! Стало быть, вот где начинается истинная Тлогра!
И Окера-Улл совсем другой.
- Привыкай! - ободряет он меня. - Конечно, там, в Самосветных Мирах, светил было множество, а здесь у нас всего лишь одно. Зато оно - твое, целиком.
Откуда у него это? Видел ли он кого-нибудь до меня, встречал, дарил лес и солнце? Что я о нем знаю? Что я знаю о Тлогре? О Вместилище Мудрости?
- Тише! - подносит он палец к губам. - Тише! Скажи-ка, чей это голос? Узнаешь?
Прислушиваюсь. И замираю вся.
Рвусь вперед, прямиком, не глядя под ноги. Деревья расступаются передо мной. Поляна И за ней родник.
От радости я совсем ошалела. Напеваю, приплясываю по щиколотку в воде, брызги летят во все стороны, сверкая в солнечных лучах, обдавая нас обоих.
Потом валюсь в траву, вдыхаю ее запахи. Чудо-то какое!. И вдруг мурашки побежали по коже.
«Мы видели то, о чем рассказала ты» Они видели сад на «Архимеде», траву, ручей. Они слышали его журчание Но ведь об этом я и словом не обмолвилась. Только думала, вспоминала
«Глазами нашего разума»
Значит, достаточно лишь о чем-нибудь подумать, и здесь, на Тлогре, оно сразу становится известным!
- Ответь мне, Окера-Улл, - я бесстрашно смотрю ему в глаза, - ответь, что это за голос? Чей он?
Только что он веселился со мной вместе. Теперь, в одно мгновение, сник.
Он долго молчит. Я терпеливо жду.
- Кто это во Вместилище Мудрости? - спрашиваю едва слышно.
Он отвечает наконец - бесцветным полушепотом:
- Это Сама Мудрость».
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ,в которой нам все же не приходится выбирать нового капитана
В этом месте у нас опять вспыхивает спор, почти как на борту «Архимеда». Причина, правда, другая.
- Чего это мы остановились? - спрашивает Беретик. - Валяй дальше, Дитя Самосветных Миров!
- А ты куда торопишься? Не на Тлогру ли собрался, на постоянное местожительство? - осаживает его Заморыш.
- А ты, может, бродить по ней устала? В траве валяться, купаться в ручьях? Так дай подсоблю! - И, заглянув ей через плечо, принимается читать совсем по-девчоночьи: «Те серебристые своды»
- Без них обойдешься! - отрезала Заморыш и захлопнула рукопись. - И без Самосветных Миров, если еще приставать будешь!
- О, дети мои, - говорю я тогда голосом Самой Мудрости, - прочь свары, и да воцарится между вами согласие!
- И давайте продолжать! - подхватывает Беретик.
- А с перерывом, по-моему, интереснее, - предлагаю я. - Никуда наши серебристые своды не денутся, зато во дворе у нас много кой-чего может произойти.
Как в воду глядел, честное слово. Пока мы выискивали обитаемые планеты и любовались нездешними красотами, ближние наши земляне пустились в грандиозное предприятие.
Вы помните, наверное, что наш капитан Игорь со своей компанией давно собирался в техникум. Не в какой-нибудь - в геологический. И не где-нибудь - в Донбассе. Понятно, до поры до времени это держалось в секрете, по крайней мере от домашних, но так, чтобы мы, мелюзга, непременно обо всем прослышали, позавидовали и зауважали. Всякие электротехнические проделки, в чем, надо признаться, они сильны, потеряли для них интерес. Мол, дело это для нас побочное, главное-то совсем другое. Ничего не поделаешь - призвание.
Так вот, пока мы смотрели фильмы и листали рукописи, Игорь с дружками уж и вещички уложил, и гитару настроил. Оставался пустяк: купить билеты - и тю-тю! Тут пришло время секрет свой выдать, ну хотя бы из-за денег на билеты. Родители одного из дружков разом всплеснули руками: как? куда? зачем? чего ты там не видал? Короче, не пустили, и все тут.
Ну, одного не пустили. А остальные как же?
Оказывается, ни один не поехал. Вот тебе и вся геология!
- Правильно сделали, - комментирует новость Беретик. - Один за всех, все за одного!
- Тоже мне мушкетеры! - презрительно фыркает Заморыш. - А как же призвание?
- А по-твоему, правильнее так: кто в лес, кто по дрова?
- Пусть себе разбегаются в разные стороны, зачем их силком держать?
- Так ведь дружба же, дружба! Вместе учились, вместе выросли. По-твоему, достаточно одного пальчиком поманить и рассыпалось все?
- Не кипятись, Беретик, через два годика то же самое предстоит. Так что прикажешь, всей капеллой куда-нибудь двинуть? Иначе дружбе конец?
Понятно, с девчонками связываться - хлопот не оберешься. Но Заморыш, что ни говори, - мозг нашей троицы. Ей бы, а не мне вести партию Самой Мудрости.
В самом деле, похоже, призвание к той компании никакого отношения не имело. Спроси не то что дружков, а самого Игоря, с чем его геологию едят, - сомневаюсь, чтобы толком ответил. Сквозь тайгу продираться, по тундре, по горам - об этом все мы слыхали, вертолеты, палатки и прочее, а вот чтобы они хоть какие-то камешки собирали, - такого не припомню. Но не об этом сейчас речь.