А у тебя жестокое сердце, ящерица. Не думаю, что ему стоит биться и дальше.
Имхотеп в ужасе уставился на нетопыря, судорожно вздохнул и рухнул на пол клетки, скоропостижно скончавшись от инфаркта.
Уверенный, что теперь варан при всем желании не сможет заговорить, Ночекрыл выпорхнул через дыру в потолке.
Итак, размышлял он вслух, мышь, которая никогда раньше не практиковала магию, осуществила трансмогрификацию в отношении человеческой особи, то есть навела чары, на которые большинство колдунов не отважились бы даже после целой жизни прилежной учебы Да у этой девчонки настоящий талант.
Судя по всему, она может быть опасной, заметил Дарвин. Что ты намерен с нею сделать?
Ночекрыл кружил над домом; этот вопрос не давал покоя и ему.
Полицейский уже сидел в машине и, истерически сигналя, пытался дать задний ход, чтобы поскорее спастись от вампира. Увидав Ночекрыла, он обернулся к заднему сиденью и вытащил оттуда дробовик. Ночекрыл был не прочь преподать смертному урок, но так, чтобы его последние вопли не спугнули Бена с Янтаркой.
Как ты не раз говорил, лишь сильнейшему позволено выжить, невинно вставил Дарвин.
А ты всегда говоришь: «То, что ты хочешь править миром, еще не повод вести себя как последний гад», парировал Ночекрыл.
Я просто надеялся начал Дарвин.
На что?
На небольшую славную резню.
Тогда в добрый час, хихикнул в ответ Ночекрыл.
Он был поистине могущественным колдуномлучшим на Западе. Однако со времен Великой войны он уже несколько десятилетий скрывался, медленно восстанавливая силы. Он не мог позволить этой юной волшебнице остаться в живыхвдруг ей рано или поздно придет в голову как-то вмешаться в его планы?
Ночекрыл взлетел к вершине большой сосны, росшей прямо за домом. Он чувствовал силу Янтарки. Ему было неизвестно, где именно она прячется, но что источник силы где-то рядом, сомнений не возникало.
Он уцепился за ветку и повис по обыкновению вниз головой.
Что мы тут делаем? поинтересовался Дарвин.
Ночекрыл магическим образом усилил свой и без того несравненный слух и навострил уши. Поводя ими взад и вперед, он тщательно отфильтровал радиосигналы ближайших станций.
Тихо, прошептал он, подаваясь вперед, я слышу мышей
* * *
Но вернемся в нору полевок. Признание Бена произвело на ее хозяев очень сильное впечатление. Они сидели тихо-тихо и будто отдалились от него. Бен, которого вынудили открыть правду об ужасных вещах, творимых людьми по отношению к мышам, чувствовал себя не в своей тарелке.
Полевки упорно молчали. Наконец Бушмейстер вскричал:
Эй, давайте же веселиться!
Он вышел на середину норы и запел:
Когда твой мех от грязи пег,
шерстинки слиплись все,
беги скорей, найди лужок,
что в утренней росе.
Пока трава с утра мокра,
в ней грех не порезвиться,
и можно брюшко оттереть,
и всласть повеселиться.
А заодно поганый дух
развеять по ветру.
Ведь не тащить его с собой
в любимую нору!
Молодые полевки, судя по всему, очень любили эту песенку; они принялись скакать вокруг, прыгая и кувыркаясь, словно резвились на лугу, купаясь в утренней росе.
С этого момента они словно бы совсем позабыли о Бене. Всю ночь до утра они рассказывали сказки и пели песни и плясали вокруг Янтаркиного светоча. Это был настоящий веселый праздник, так не похожий на все, какие до сих пор видел Бен. Полевки играли в разные игры, гонялись друг за другом, а когда устали, сели пировать, чтобы потом начать все по новой.
Бен очень веселился, но вскоре его стало клонить в сон. Чтобы не уснуть без вечерней молитвы, он отыскал себе тихий уголок и принялся молиться тихо, но с большим жаром: «Спасибо тебе за все твои дары». Тут ему пришлось остановиться, чтобы припомнить все, за что нужно было поблагодарить. «Спасибо за эту нору, и корни, и теплые листья. Спасибо за эти полуфабри бррр, за сушеные грибы, хотя они пахли довольно сомнительно и были все в полевочьей слюне».
Выразив должным образом благодарность, он решил, что теперь можно и попросить. Шмыгая носом, он взмолился: «Пожалуйста, пожалуйста, мне так плохо быть мышью. Если это должно было меня чему-то научитьну типа, что нельзя скармливать друзей ящерицам, то этот урок я уже выучил. Пожалуйста, можно превратить меня обратно в мальчика?»
С минутку он сидел тихо, надеясь, что Бог ему тут же и ответит, но ничего не произошло. Ни тебе горящих кустов, ни ангелов. Ни хотя бы намека, что ему делать дальше.
«А что, если я никогда больше не смогу превратиться в человека?»подумал Бен. Может, не так уж плохо будет жить тут, на заднем дворе, под сосной в компании веселых полевок? Он останется рядышком с мамой и папой, фантазировал Бен, и, значит, будет не так страшно засыпатьдаже без спасительного шлема и бейсбольной биты под одеялом.
Однако сейчас из другого угла норы до него доносился тревожный шепот: полевки держали совет и шептались с Янтаркой. Вербений и Бушмейстер рассказывали ей о подстерегавших в округе опасностях. Тут водились кошки и собаки, о которых было известно и Бену, но помимо них имелись и другие хищникивздорный старый опоссум, вороны, сова, пара лисиц, по зиме спускавшихся с дальних холмов, норка, иногда наведывавшаяся из мельничной запруды, сосновые змеи, время от времени заползавшие в норы и пожиравшие целые семьи, и даже тарантул, скрывавшийся где-то в подвале дома.
Если бы Бен раньше знал об этих жутких тварях, он бы поостерегся ходить по собственному двору.
«Утром мне нужно будет найти какое-то оружие», подумал он уже в полусне.
Он лег и прикрыл глаза, словно уже засыпал, убаюканный рассказами старого Вербения о том, как он чудом спасся от той или иной ужасной опасности, а рассказывал Вербений с апломбом, достойным паука-кругопряда.
* * *
Ночекрыл улыбнулся и злокозненно захихикал.
Что там происходит? О чем они говорят? от волнения Дарвин едва не свалился у него с уха.
В раю прибоя бьются волны, се шторм грядет на крыльях тьмы, проскрипел Ночекрыл. Как я люблю, когда ничего не нужно делать самому. Мальчишке, судя по всему, не нравится быть мышью.
Он искоса поглядел на клеща и задушевно спросил:
Что ты будешь делать, милый Дарвин, если кто-нибудь даст тебе лимон?
Поползу быстрее ветра, ответствовал тот по некотором размышлении, пока меня не расплющило.
Да нет же, мелкий прожорливый гад, оборвал его Ночекрыл. Ты расквасишь лимон об рожу дающего и хорошенько повозишь по ней, пока у тебя не получится славненький розовый лимонад.
А-а, я, кажется, понял, сказал клещ, смущенный своей недогадливостью.
А теперь тихо, продолжал Ночекрыл, они снова говорят
* * *
Итак, ты намерена довести это дело до конца? спросил Вербений у Янтарки. Ты всерьез хочешь предпринять опаснейшее путешествие в зоомагазин с этим человеком?
Да, твердо сказала Янтарка.
Думаешь, ему можно по-настоящему доверять? понизив голос, продолжал старый полевой мыш. Он же все-таки человек. А что мы о них знаем?
Не так уж много, согласилась Янтарка.
Он спас мне жизнь, напомнил им обоим Бушмейстер. Я думаю, он хороший человек.
Как можно быть уверенным, что такое явление в принципе существует в природе, возразила Янтарка. Хороший человек, надо же
Посмотрите на него, прошептал Вербений. Ни малейших признаков, что он вообще им был. То, чем он был, и то, чем он станет, суть вещи разные. Сейчас это очень симпатичный мыш. Даже в чем-то благородный и аристократичный, я бы сказал.
Ох, да. Замечательно, то есть я хочу сказать, ужасно симпатичный, согласилась с ним Янтарка.
Интересно, продолжал старик, это ты сделала его таким хорошеньким? Или он уже был красив в бытность свою человеком?
Не знаю, смутилась Янтарка. Все люди кажутся мне гадкими. Эта их лысая кожа и все остальное Я, честно сказать, особенно о нем не думала, даже когда он меня поцеловал.
Он тебя поцеловал? изумился Вербений.
Ага, сказала Янтарка. Когда он это сделал, я заглянула ему в ноздрю. Жуткое зрелище.
Вербений тихонько хихикнул себе под нос, как хихикают только старики. Янтарка присоединилась к нему, но ее смех звучал скорее как у первоклашки.
Что-то зашуршалоэто Бен перевернулся на другой бок. Янтарка внимательно посмотрела на него, гадая, не бодрствует ли он и не подслушивает ли тайно, что там о нем говорят. Но дышал он ровно и выглядел совсем как спящий.
И все же, проворчал Вербений, сердце мое подсказывает, что тебе нужно быть с Беном поосторожнее.
О, я буду осторожной, заверила его Янтарка. Если он попытается укусить меня или сбежать, я его быстро того
С помощью твоей магии ты сможешь держать его под контролем, продолжал старик. Но будь бдительна. Со временем ты можешь истратить ее всю на попытки сохранить власть над ним. К тому же в твоем распоряжении есть и более могущественные силы
Какие?
Все это время Бушмейстер слушал молча, но тут встрепенулся, словно ответ лежал на поверхности и был очевиден всем, кроме Янтарки.
Дружба, сказал он.
Да, дружба, согласился с ним Вербений, очень довольный тем, что его сын столь быстро сделал столь правильный вывод. Ты хочешь, чтобы он рабски подчинялся тебе, и я уверен, что ты можешь помыкать им довольно долго, но друг пойдет с тобой добровольно, каким бы мрачным и полным опасностей ни был ваш путь.
Вряд ли я ему сильно нравлюсь, сказала Янтарка, понурившись. Как я могу сделать его своим другом?
Друзей не делают, возразил ей Вербений. Невозможно силой заставить кого-то стать твоим другом. Ты должна не требовать, а отдавать. Предложи ему свою дружбу, как поступают поющие полевки.
Поющие полевки?
Они живут далеко на севере, сказал Вербений. Лично я никогда их не встречал, хотя слава их достигла и наших земель. Поющие полевки живут большими поселениями, в которых отдельные норы объединены подземными переходами. Иногда на эти города нападают волки. Они пытаются раскапывать тоннели, и тогда полевки объединяются, чтобы вместе защитить свой дом.
Как? завороженно спросила Янтарка.
Они поют, ответил за старика Бушмейстер.
Поют?
О да, подхватил Вербений. Они поют. Пока волк пытается раскопать один вход, ее хозяин бежит к устью другого и принимается издавать мелодичные трели, пока волк не отвлечется и не погонится за ним. Полевка рискует собой ради спасения своего племени. Она ставит на кон себя самое и все лучшее, что в ней есть. Когда волк бросается в погоню, полевка ныряет обратно в нору, а один из ее родственников на другом конце колонии выскакивает и, подхватывая песню, отвлекает хищника на себя. В конце концов волк устает, бросает попытки докопаться до полевок и уходит искать себе более легкую добычумедведя или лося.
Потрясенная, Янтарка молчала.
Тех, кто жертвует своей жизнью ради друзей, они называют Дарителями. Получить такое имявеликая честь.
Я не намерена ничего дарить этому лживому человеку, сказала вдруг Янтарка. После того что его соплеменники сделали с моей матерью и друзьями, спасибо, нет.
* * *
Надежно укрытый тьмой, Ночекрыл размышлял. Он мог напасть на Янтарку прямо сейчас. Эта невежественная мышь и понятия не имела о том, как работает магия, и это давало ему огромное преимущество. Но она была невероятно могущественна, об этом тоже не следовало забывать. Одно неверное движениеи он позавидует судьбе комара, размазанного по ветровому стеклу грузовика.
Нет, можно было пойти и другим путем, и этот путь нравился ему куда больше. У него был Бен. И Бен вызывал у него самые теплые чувства. Этот человеческий мальчишка был до ушей полон магической силы. Просто ходячий резервуар, ожидавший только того, чтобы Ночекрыл милосердно осушил его.
Но, чтобы получить эту силу, чтобы припасть к этому вожделенному источнику, нужно было разорвать umbilicus magicus, магическую связь между Янтаркой и Беном, обеспечивающую непрерывный энергообмен между ними. В обычных условиях достаточно было просто прикончить волшебницу, чтобы завладеть ее фамильяром.
Однако Ночекрыл видел и более безопасный способ разобраться с этой проблемой. Можно было выкрасть Бена, не рискуя при этом своей собственной жизнью.
«Да, но в этом мне понадобится помощь», рассудил он. Ночекрыл кинул небольшое заклинание, которое безмолвно передало послание другому колдуну, жившему далеко отсюда, у самой Землероечной Горы. «У шоссе через час после рассвета», гласило послание.
Средствами магической связи ответ пришел незамедлительно: «Да, господин, я выполню твою просьбу».
Ночекрыл поднял взгляд к луне, и желание переполнило его.
Тщась в устремлении своем познать величину разделяющего их расстояния, он издал писк на такой высокой ноте, что ее не расслышала бы и собака, и сосчитал секунды. Но никакое эхо не достигло его ушей. Охотница Диана и на сей раз осталась глуха к его мольбам.
С высоты он увидал, как опоссум вскочил на забор, шлепнулся в чей-то двор, проковылял к миске с собачьим кормом и деловито зачавкал, пока ее хозяин безмятежно храпел и посвистывал в двух шагах от вора.
Дарвин уснул, зарывшись в мех и тихо посасывая кровь, словно младенец, не выпускающий соски изо рта. Вскоре вена истощилась, и клещ принялся громко чмокать, словно допивая остатки коктейля через соломинку. Эти звуки пробудили его от дремоты. Он вытащил свой хоботок и обиженно заявил:
На тот случай, если ты не заметилу тебя дефицит как минимум в пинту! Не хочешь поймать комарика-другого? Я бы мог выпить из него кровь, а потом отдать тебе на прокорм.
А все потому, что тыраздувшаяся от дармовой крови ненасытная утроба, отрезал Ночекрыл. В прохладе ночи сей не боле комаров, чем доброты в душе твоей иль разума в головке.
Почему ты меня все время оскорбляешь? кротко поинтересовался Дарвин. Или мы больше не друзья?
В этом мире для меня есть лишь два вида отношений, парировал Ночекрыл. Ты мне либо жертва, либо сообщник. Будь благодарен, что тебя я отношу ко второй категории. Пока.
Дарвин старательно вонзил свой хоботок обратно в нетопыря, с наслаждением погрузив в него жвальцы едва не до самой селезенки. Возмущенный этой диверсией, Ночекрыл схватил клеща за налившееся кровью брюшко и как следует нажал. Этот нехитрый фокус сработал по принципу пипетки: вся высосанная кровь ринулась обратно в Ночекрыловы вены, и нетопырь немедленно ощутил прилив энергии.
Эй, верни обратно! возмущенно пискнул Дарвин, вывернувшись из его хватки.
Ты пить хотел, так пей же вновь, ответствовал нетопырь. О, припади к источнику блаженстваон у меня то есть во мне, если быть более точным.
Он зловеще расхохотался и поплотнее завернулся в крылья, чтобы сохранить тепло.
На востоке разгоралась заря. Ночекрыл был уверен, что Янтарка и Бен как-то проявят себя еще до восхода солнца. Не будучи вампиром, нетопырь все же относился к солнечному свету без особой приязни. Днем он чувствовал себя беззащитным, уязвимым, словно бы голым, и не осмелился бы бросить вызов странной волшебнице под пагубным взглядом светила.
Глава седьмаяСПАСАТЕЛИ
Иногда приходит время покидать насиженные места, даже если ты еще сам не знаешь, куда податься.
Руфус Мухолов проводил их взглядом своих огромных выпуклых глаз.
Пока Бен сладко спал в полевочьей норе в Орегоне, Руфус Мухолов мелкими прыжками продвигался в чащу леса неподалеку от Черной реки. Безлунная ночь расщедрилась лишь на слабенький звездный свет, да и тот не долетал до земли, так как его жадно глотал поднимавшийся от воды туман. Руфус вызвал блуждающий огонек, чтобы освещать себе дорогу. Тропинку укутывала густая, серая паутина, слабо колыхавшаяся в ночном воздухе. Сильно пахло плесенью и смертью.
Наконец, Руфус остановился у жерла небольшой норы. Сердце его сильно билось, но голос почти не дрожал, когда он квакнул:
Эгей! Кто-нибудь дома?
По правде говоря, в этом голосе звучала отчаянная надежда, что дома никого не окажется.
Из норы раздался рык, столь полный убийственной ярости и жажды крови, что сравнить его тембр можно было разве что с визгом циркулярной пилы, резвящейся в курятнике: