Мокрица взлетела высоко в воздух, миновала самую высокую точку параболы и взяла курс на ворота, но тут Бен сморгнул: серый мячик завис в воздухе безо всякой видимой опоры.
Э-э-э спасибо, произнес глубокий голос.
Бен получше вгляделся в тень и различил протянувшуюся из угла в угол паутину обычного для изделий подобного рода депрессивного дизайна. Несколько мумифицированных жуков или, может быть, сверчков свисало с нижнего ее края, словно какая-то причудливая кухонная утварь. Мокрица угодила как раз в середину сетки. К ней по прозрачной струнке, как заправский канатоходец, уже бежал паук. Достигнув гостя, хозяин дома начал быстро заворачивать его в паутину.
Привет, паук, сказал Бен.
Зови меня Пак, отвечал тот, не отрываясь от своего приятного занятия. Просто Пак.
Ты будешь есть этого жука? Бен чувствовал себя немного виноватым. Он вовсе не хотел никого убивать. У него было такое ощущение, будто он снова пытается скормить Янтарку нильскому варану.
Да, коротко отвечал Пак, пеленая мокрицу все туже и туже. Это мой первый приличный обед за всю зиму.
Я не хотел его убивать, продолжал оправдываться Бен. Я не собирался скармливать его тебе.
Пак спрыгнул со своей сети, подошел поближе к Бену и уставился на него всеми своими восемью глазами. Это был совсем небольшой паук, такой хрупкий и прозрачный, что, казалось, можно было разглядеть, что у него под панцирем.
Это всего лишь насекомое, сказал он. Немного найдется насекомых, достаточно разумных, чтобы сосчитать свои собственные ноги. Этот, однако же, был подлинным гигантом мыслион понимал даже несложные анекдоты. Можно сказать, настоящий ученыйв масштабах мокрицы, разумеется.
Одно то, что это глупое насекомое, еще не повод обрекать его на смерть, возразил Бен.
Слишком поздно, сказал паук. Я уже впрыснул ему яд. Он, как водится, увидел блистающий свет в конце тоннеля и теперь, наверное, общается со своими мокричьими предками. Могу тебя заверить, что он совершенно не страдал.
Ох, только и мог сказать Бен. Он чувствовал себя совершенно ужасно. Однако, исходя из сложившейся ситуации, он уже ничего не мог сделать для бедного жучка.
Бен поднял повыше свой светящийся камень и принялся оглядывать окрестности в поисках подходящего оружия. Ничего хоть отдаленно годившегося на эту роль ему на глаза не попадалось. Он забрался на верстак и обнаружил там папину банку с гвоздями. Пока Бен занимался поисками, увязавшийся следом паук продолжал болтать.
Кроме того, давай взглянем на дело с другой стороны. Всем хочется есть. Это была тяжелая зима. Я несколько месяцев просидел под сиреневым кустом, и, прикинь, в мою сеть не попалось ничего, кроме пары снежинок. А в прошлом году мне вообще не повезлобыл страшный град, который порвал мне всю паутину в клочья.
Большинство гвоздей были чересчур велики и тяжелы для Бена; кроме того, все они на поверку оказались слишком тупы, чтобы их действительно можно было использовать в качестве оружия. Однако он все равно продолжал копаться в жестянке.
Паук все болтал и болтал, не обращая ни малейшего внимания на тот факт, что Бен явно не стремился поддерживать разговор.
Большинство пауков обречены на голод. Но только не я: я предпочел отправиться на сафари. На прошлой неделе я выследил жука-убийцу, поймал его и задрал. Это была та еще битва.
Бен глянул на Пака: тот, казалось, стал даже как-то выше, гордясь своей победой над таким серьезным противником. В том, кто такой жук-убийца, Бен уверен не был, но звучало это довольно опасно.
Ты поймал его сам, совершенно самостоятельно? поинтересовался Бен. И где же он?
Пак вздохнул и съежился обратно, словно из него выпустили воздух.
Ну в общем, я пытался отбуксировать его домой, когда нас унюхали муравьи. Это были те чертовы большие огненные муравьи Мако. Они гнались за мной с самой лужайкиих, понимаешь, привлек запах свежего мяса. Они напали на меня, и я вынужден был дать им бой. Ну да, я их всех победил, но только, пока я дрался с одними, другие растаскивали мою добычу по кусочкам. К тому времени, как я добрался до дома, у меня остался только пустой панцирь Движением головы он показал на то, что свисало с паутины. А ведь он был такой большой!
Мне очень жаль, что ты лишился своего обеда, сказал Бен, не отрываясь от своих поисков. Ага! Вот оно! Он нашел большую иголку, которую папа купил специально, чтобы залатать холщовую палатку.
Не стоит меня жалеть, возразил Пак. Теперь у меня есть что поесть, а приключение вышло просто отличное. Если тебе хочется кого-нибудь пожалеть, пожалей бедных голодных пауков, которым нечем питаться. Я слышал, в Китае их сотня квадриллионов или около того. Им ведь ни мушки не светит: тамошние мастера кунг-фу день-деньской сидят и ловят мух палочками для еды. Им совершенно по барабану потребности других живых существ.
Бен стоял на верстаке, изучая свою находку. Из круглой латунной кнопки звонка получилось отличное зеркало.
Бен схватил иглу за середину, как копье, словно готовясь его метнуть, и грозно уставился на свое отражение.
Ты смотришь на меня, кошка? Смотришь? Улыбнись, когда будешь говорить это мне в лицо!
Паук Пак некоторое время разглядывал его, склонив голову набок, а потом подобрался поближе.
Так ты тот самый парень, которого превратили в мышь? спросил он.
Д-да остолбенел Бен. А ты откуда знаешь?
Нашел информацию в сети, ответил паук. Он протянул одну из своих тонких лапок и дотронулся до едва заметной шелковой нити, пересекавшей пол. Гляди, моя паутинка тут выходит наружу и соединятся с сетью одной черной вдовы, которая живет под кустом шелковицы. Когда она хочет поговорить со мной, она говорит в свою паутину, та начинает вибрировать, и вибрация передается мне. Получается, что я слышу ее, сидя дома, на своем конце линии. С другой стороны ее паутина подсоединена к сети земляного паука, и так далее и так далее. Так я поддерживаю связь с пауками по всему городу и даже по всей стране.
Ух ты! восхитился Бен. У нас люди делают то же самое с помощью компьютеров. Это называется Всемирная паутина.
Пф! фыркнул Пак. Мы, пауки, стали мастерами сетеплетения задолго до того, как вы, люди, научились самостоятельно сморкаться.
Бен попробовал пару выпадов с иглой. Пак подобрался еще поближе, чтобы лучше видеть.
Итак, теперь ты намерен выяснить, что случилось со всеми остальными мышами в окрестностях? поинтересовался он.
Что ты имеешь в виду? Бен бросил на него пронизывающий взгляд.
Ну, месяцев так с шесть назад они начали исчезать
Полевки предупреждали меня, что тут в округе полно хищников, сказал Бен. Может, их всех кошки поели.
Я слышал кое-что другое, возразил Пак. Я слышал, что они просто снялись с насиженных мест и отправились на восток, в горы, по одной или по две. Из-за снегопадов сеть лежала всю зиму, но многие из наших видели, как они уходили.
Бен недоверчиво хрюкнул.
Я поспрашиваю народ, сказал он.
Мне нравится твоя пылкость, дитя, сказал Пак. В сети говорят, что ты пришел освободить мышей. Пауки уже заключают пари на исход твоего предприятия. Ставки один против миллиона, что ты выберешься из зоомагазина живым.
Ну и зачем ты мне об этом рассказываешь? рассердился Бен. Однако любопытство пересилило:А почему такие низкие?
У тебя есть враги, мальчик, таинственно изрек Пак. Но знаешь что?.. добавил он, подмигнув ему тремя из восьми глаз. Я поставил на тебя отличную зеленую навозную муху.
Бен взял иглу в лапу и спрыгнул с верстака. В углу стоял мешок грецких орехов. Бен как следует порылся в валявшихся кругом скорлупках, нашел целую половинку и водрузил себе на голову в качестве шлема. Это удалось далеко не с первого раза, так что пришлось повозиться, учась правильно сворачивать уши, так чтобы шлем держался, где ему положено. Совладав с головным убором, Бен направился к папиной удочке, валявшейся на полу. На ней был сложный крючок четырнадцатого размера, вернее, целых три маленьких золотистых крючка, соединенных в треугольник. В целом с этой конструкцией можно было легко пойти на абордаж. Бен откусил пару метров лески вместе с крючком, свернул ее кольцами и взвесил орудие в передней лапе.
Пусть теперь какая-нибудь кошка попытается мною пообедать, свирепо сказал он. Три крюка в губе и альпинист в пищеводе ей обеспечены.
Тащить все сразуи светоч, и копье, и абордажный крюкбыло, однако, трудновато.
Выглядит так, словно тебе не помешала бы пара лишних рук, заметил Пак. Я с радостью поделился бы с тобой своими: никогда не мог понять, зачем мне столько.
Спасибо за предложение, поблагодарил Бен. Ну пока, Пак.
Пока, ответил Пак.
Бен нырнул в щель под дверью. Втянув носом утренний воздух, он не сразу заметил возвышающуюся над ним размытую тень. Что-то налетело из темноты и грубо схватило его, выбив из лапы копье, а вместе с ним и все остальное снаряжение.
Подняв глаза, в ярком зеленом сиянии волшебного камня Бен узрел невероятно огромного енота. Злобные зеленые глаза полыхали из-под черной маски, которую сама природа надела ему на морду, а серый, словно тронутый сединой мех неряшливо торчал в разные стороны. Зверюга нависла над ним, словно какой-то сказочный сфинкс. Когти у него были длиннее лезвия косы, а белые клыки остротой превосходили копья.
Попался! удовлетворенно сообщил енот.
Сердце Бена колотилось со скоростью тысячи ударов в минуту; его замутило, и голова страшно закружилась. Еще минуту назад он был так уверен в себе, а сейчас все его оружие валялось в сторонесмешное и бесполезное. Он попытался сообразить, что же ему теперь делать, но в голове было пусто и звонко.
«Выиграй время», пискнул слабый голосок, прятавшийся где-то в глубинах мозга. Енот когтем подцепил мешавший ему ореховый шлем с головы Бена и отшвырнул его прочь. Скорлупка запрыгала по земле. Жаркая зубастая пасть уже надвинулась на мальчика, когда
А умываться перед едой кто будет? поинтересовался Бен. Я думал, еноты всегда моют лапы, прежде чем кого-нибудь сожрать.
Если ты достаточно голоден, без этого можно обойтись, сказал енот и потянул Бена в рот.
Ой, ну тогда я дико извиняюсь.
Зверь остановился, не донеся добычу до пасти.
За что это? спросил он не без любопытства.
Я э-э-э кажется, я только что накакал тебе на лапу.
Енот взвизгнул, выронил Бена и замахал лапами, словно обжегшись.
Бен шлепнулся на землю, перекатился, схватил свое копье и, сделав небольшой кульбит, вскочил на ноги. Свободной лапой он подхватил с земли шлем и одним движением нахлобучил его на голову.
Енот в ужасе рассматривал свои лапы.
Эй, обиженно тявкнул он, закончив осмотр. И вовсе ты не накакал!
Бен ткнул чудовище копьем.
Хочешь кусочек мышки? Давай, не стесняйся!
Енот отступил на шаг, но тут же собрался с духом.
Ну ты! воскликнул он. Я не боюсь мышей!
Нукать будешь лошадям, мрачно отрезал Бен и, подпрыгнув на метр в воздух с криком:Кииийййяяя! вонзил иглу в нос противнику.
Енот издал изумленный вопль, заморгал и отступил еще на несколько шагов.
Тут Бен неожиданно вспомнил, что говорила ему прошлой зимой их соседка, миссис Пумперникель. Она рассказывала, что как-то вечером вышла к себе на крыльцо и обнаружила огромного енота, который рылся в мусоре. Она попыталась его прогнать, но наглая зверюга лишь рычала и огрызалась в ответ.
Судя по всему, именно с нею и повстречался сейчас Бен.
Чудовище тем временем рассмеялось.
Ишь ты, какой прыткий! Тебе меня не испугать. Я ем живых скорпионов на десерт и запиваю клеем.
Он уже сделал шаг в сторону Бена, когда с верхушки сосны вдруг сорвалась черная тень.
Сова! вскрикнул Бен, уже представляя, как ему сейчас придется сражаться с двумя врагами зараз. Ничего хуже и быть не могло!
Но тень, со свистом мчавшаяся к ним, совой отнюдь не была. Бен ощущал приближавшееся к нему средоточие силы и злобы. Летело оно с неотвратимостью пули, но трепыхалось при этом, как летучая мышь.
Время словно бы остановилось. Бен завороженно глядел, как новое действующее лицо этой сцены, как в замедленной съемке, подлетает к ним. Его густой рыжий мех слабо поблескивал в свете магического камня, словно зола, под которой бушевало внутреннее пламя. Каждое из невероятных ушей, столь прозрачных, что можно было разглядеть кровеносные сосуды, было раз в шесть больше крошечного курносого личика. Проклепанные серебряными гвоздиками и испещренные магическими символами, они придавали этому удивительному созданию ауру таинственной силы. Желтые зубы даже на вид были острее гвоздей. На самом деле это была самая жуткая тварь их всех, кого Бену довелось встречать на своем пути.
Даже сам дьявол, в клубах серы вылетающий из преисподней, не испугал бы его больше.
Нетопырь приземлился подле Бена и встал, уцепившись за землю крошечными коготками крыльев. Потом он медленно повернул голову и бросил взгляд на енота, обнажив клыки и зашипев.
Ва-а-аше волшебное величество, возопил тот, склоняя голову в низком поклоне и отступая на несколько шагов. Я вовсе не хотел это один из ваших друзей, да? Умоляю, простите меня, я
Убирайся отсюда, высокомерно изрек нетопырь. Еще минутаи ты будешь умолять меня откусить твой собственный хвост.
Енот взвизгнул и кинулся прочь, так быстро скрывшись за углом дома, что через мгновение о нем напоминали только резкий запах и пара кружащихся в воздухе шерстинок.
Нетопырь хмыкнул глухо и опасно.
Бен был в ужасе. Лапы его ослабели и едва держали копье. Впрочем, против этого монстра обычное оружие было, скорее всего, бесполезно.
Отлично сработано, прошипел тем временем монстр. Храбро и инициативно.
Глаза Бена стали еще шире, хотя, казалось бы, дальше уже некуда.
Что кто вы такое? Заколдованный нетопырь?
Некоторые зовут меня нетопырем, согласился тот. Я же предпочитаю считать себя Серафимом Сумерек.
Ого, сказал Бен. А имя у вас есть?
Друзья зовут меня Ночекрылом.
Послышался сосущий звук, и огромный клещ вытащил наружу свою голову, которая до сих пор была зарыта в густой мех под мышкой нетопыря.
Я и не знал, что у тебя есть друзья, заметил он. Мне казалось, ты говорил, что весь мир у тебя делится на жертв и сообщников.
Цыц! рявкнул Ночекрыл, и хоботок клеща вдруг словно бы стянуло невидимой веревкой. Изнутри послышались задушенные протесты.
Ночекрыл заковылял вокруг Бена, опираясь на свои крошечные лапки и балансируя локтями крыльев.
Впечатляюще! заметил он, закончив осмотр. Просто до крайности впечатляюще. Обычная мышь в необычном облачении. Или тынечто большее, чем кажешься?
Ячеловек, с гордостью сказал Бен. Вернее, был им. Пока меня не превратили в мышь.
Быстрый как мысль Ночекрыл обнял Бена за плечо крылом.
Что ж, тогда у нас есть кое-что общее.
Бен недоверчиво уставился на нетопыря.
Ночекрыл ответил ему тяжелым взглядом и затем прищурился на небо, словно возжелав укрыться в тени высоких сосен. На востоке вот-вот должен был показаться пламенеющий краешек солнца. Летучий мыш улыбнулся и сложил уши гармошкой. Он вдруг показался Бену маленьким и далеко не таким опасным, как раньше, в особенности, когда подмигнул ему, словно добродушный подслеповатый старичок.
Видишь ли, я тоже был когда-то человеком. Даже обладал кое-каким влиянием. Можно сказать, был знаменитостью. Как говорите вы, молодежь, прилично упакованным чуваком.
Да ну? оживился Бен. И кем же конкретно?
Нетопырь печально отвел взгляд.
Неважно. Это было так давно. Я уже мало что помню о тех временах. Я я был человеком великого интеллекта, маяком мудрости на краю погруженного в невежество мира. Толпы и толпы выходили из тени лишь затем, чтобы увидеть меня и подивиться моей мудрости. Я говорили музыка моего голоса заполняла аудитории, проникала в сердца. Я был человеком, который привнес По в поэзию. Женщины взирали на меня с обожанием и лишались чувств, поймав мой взгляд.
Ночекрыл умолк и тяжело вздохнул.
Но я помню так мало. Так оно всегда бывает после трансмогрификации. Чем долее ты пребываешь в своей новой форме, тем тяжелее тебе бывает вспомнить, что же это такоебыть человеком
Ох! выдохнул Бен изумленно. Неужели и он, как этот нетопырь, когда-нибудь уже не сможет вспомнить свое собственное имя? Он уже слишком хорошо знал, каково этобыть мышью, иметь мышиный голод и мышиные страхи.