Расскажешь мне что-то, чего я еще не знаю?
Голос за спиной заставил Аврита вздрогнуть и резко повернуться. Опасность в этих стенах ему не грозила, но он всё же опустил руку на эфес шпагии тут же отдернул ладонь. Напротив стоял сам Мидар, высокий, статный, сероглазый и темноволосый Владыка Саосса.
Владыка
Аврит склонился в глубоком почтительном поклоне. Мидар кивнул, некое подобие снисходительной улыбки скользнуло по его губам, он сделал шаг навстречу вестнику. Если бы Аврит был чуть слабее духом, то непременно сделал бы шаг назад, однако если бы Аврит был чуть слабее духом, он никогда не оказался бы в этом месте. Потому Аврит только вытянулся в струнку, расправил плечи и прямо посмотрел в глаза правителю.
У меня есть вести для вас, Владыка.
Говори.
Пятнадцать кораблей уже несколько дней идут по устью Реки. Я обогнал их сутки назад, когда они огибали мыс Стражи. Думаю, что спустя еще десяток часов они подойдут к Северным воротам. Идут очень быстро, и обогнуть долину им помогают, кажется, все ветра.
Чтож, ты принес добрую весть. Мы ускорим приготовления. Что-нибудь еще?
Весь Запад скорбит.
Мидар вздернул бровь, вопрос подразумевался.
Глава дома Мечей, Хранитель Чести, Первый учитель наследников считается погибшим.
Он сослан.
Жители Диораса слишком суеверны и болтливы. Фирлита в городе больше нет. Кое-кто видел его по дороге на юг и считает, что Хранитель Чести вновь призван во владения Мидара, Аврит отвесил еще один поклон повелителю. Однако большинство склоняется к тому, что он погиб или, как говорят некоторые матросы в тавернах, ушел в лучшие миры. Всем была известна его ученость. Чем не повод поверить в волшебство, доступное уму?
Дела в портовых городах настолько плохи, что люди готовы поверить в нового святого?
Нет, Владыка, торговля преуспевает. Вот только холод
Ничего не имею против холода, Мидар сохранял внешнее спокойствие, но вопросов задавал всё больше. Он якшался с матросами?
Однажды он предпринял попытку, удачную, к слову, пересечь Океан. С тех пор моряки уважают его. Говорят, он проявил героизм в борьбе с пиратами и северными ветрами.
Что он говорил о своих планах?
Насколько мне известно, он планировал завершить некую книгу и вновь отправиться в море. О его попытках прервать ссылку, выразить непокорность или увеличить свою силу мне ничего не известно.
Слухи. Мне нужна та книга, что он писал.
Разумеется, Владыка.
Аврит высвободил из заплечной сумки увесистый сверток и с очередным поклоном передал его Мидару.
Здесь всё?
Меня уверили, что никто не посещал дома Фирлита до меня. Здесь всё, что мне удалось найти в его кабинете и спальне.
Ты читал эти строки?
Нет, Владыка.
Мидар благосклонно кивнул.
Чем еще порадуешь меня, несущий вести?
Как я уже говорил, Запад скорбит об утрате. Жители портовых городов считали присутствие Фирлита благодатью.
Он снискал любовь народа?
Да, повелитель. Он лечил детей и стариков, помогал управе, разрешал пользоваться своей библиотекой, а слава его как храброго морехода заставляет улыбнуться даже самых суровых офицеров флота.
Есть ли достоверные сведения о том, куда он мог бежать?
Я осмелился подключить к розыску техников и агентов нашей сети. Пока ни в одном из городов Саосса Фирлит замечен не был. Правда, один из торговцевему можно доверятьклянется, что видел его на той дороге, которой я прибыл сюда.
А что происходит на юге?
В остальных ваших владениях, как и на юге, царит мир.
Мидар кивнул. На мгновение Авриту показалось, что пальцы повелителя сильнее сжались на свертке с бумагами Хранителя Чести, кажется, от Владыки не ускользнул взгляд вестника.
Ты принес много важных вестей, но главная твоя удачаувидеть корабли. Ты заслужил отдых и вознаграждение. Я позволяю тебе присуствовать на церемонии приветствия.
Слова благодарности были бы излишни. Только глубокий поклон передал ту степень восхищения, которую испытывал вестник к своему правителю. Обычно на церемониях такого рода присутствуют только члены семьи, особо приближенные персоны и дворцовая стража с частью войск. Конечно, сейчас совсем особый случай, совсем особые гости, однако Когда Аврит поднял взгляд, Мидара уже не было.
Несущий вести еще некоторое время бродил по темным переходам. Несмотря на долгую скачку, волнение и встречу с Владыкой, он не чувствовал усталости. Возможности, открытые перед ним благодарственным жестом Мидара, были слишком велики, чтобы забыть о них на время сна: Аврит увидит принцев, знатных вельмож и воинов, с кем-то из них он сможет поговорить, обратить на себя внимание услужливостью или ценной информацией, конечно, нельзя забывать о том, что далеко не каждому позволено оказаться в приветственном зале, да вообще в покоях семьи Владыки. Однажды он сможет рассказать об этом. Быть может, ему не поверят, быть может, сочтут за красивую сказку, а быть может оплатят. Аврит одернул себя. Не для того ли правитель пригласил вестника, чтобы проверить его верность правящей семье? Как вообще можно осмелиться предать её? Да и кому нужна легенда о прекрасном замке для целей иных, нежели любование?
За этими размышлениями, изрядно подпортившими Авриту эйфорическое состояние души, несущий вести пропустил поворот, ведущий в помещения техников и охраны, и добрел до первых этажей кухни. Здесь царили холод, запахи сырого мяса и овощей, снующие туда-сюда поварята. Подозвав одного из них, Аврит приказал подать ему обед. Устроившись прямо на полу у двери, он принялся ждать мальчика и обещанный поднос. Эмблема вестниковчиж, рвущий паутинудавала ему право находится в любой точке нижних этажей и отдавать приказы служкам; нашитая на левый рукав рубахи, она так же позволяла проникать в любой дом, проезжать любой пост, и могла разговорить того, кто не очень стремился молчать.
Обед был действительно вкусным, возможно, мясное рагу было остатком с господского стола, но это нисколько не волновало Аврита. Только позволив себе ненадолго присесть, он понял, насколько устал. Кажется, даже на то, чтобы пошевелиться, сил уже не было. Однако вестник совладал с собой, кряхтя поднялся с пола и покинул кухню, направляясь к отведенной комнате. По пути он встретил приятеля, служащего в каком-то дальнем пределе, но не нашел в себе решимости выслушивать его новости и отвечать на вопросы. Коротко взмахнув рукой, мол, потом, Аврит открыл дверь и свалился на постель, почти мгновенно забывшись крепким сном без сновидений.
Анта плела косу. Серебро ее волос украшала лишь черная бархатная лента. Мидар невольно замедлил шаг, проходя мимо комнаты супруги. Обычно закрытая дверь теперь была распахнута настежь. То и дело служанки вбегали и выбегали, резко останавливаясь перед Владыкой для поклона и исчезая в неизвестном направлении. Мидар не замечал их, он видел лишь мягкий изгиб шеи, прямую спину и длинные пальцы, перебирающие пряди волос. Анта не видела мужа или не желала показывать, что заметила. Еще несколько секунд он оставался на месте, а затем быстрым шагом удалился в кабинет.
Там Мидар позволил себе на минуту расслабиться, откинувшись в кресле и медленно стирая все волнующие его мысли. Лишь несколько минут потребовалось Владыке, чтобы полностью сосредоточиться на свертке, лежащем на столе. Бумаги, сложенные ровной стопкой, были сплошь, почти без отступов от краев, покрыты мелким почерком Фирлита. Мидар долго смотрел на верхний лист, не вникая в смысл, но стараясь представить, как Хранитель Чести склонялся над тонкой бумагой, обмакивал перо в чернила, задумывался, выводил первую букву Что чувствовал он тогда? Владыка поглаживал уголки страниц: его пальцы начали едва ощутимо мерзнуть, в желудке сладко заныло от нетерпения, где-то вдалеке слышен был шум северного моря, щеки коснулась колкая снежинка. Мидар сморгнул наваждение и погрузился в чтение.
«Однажды я встретил во сне женщину. С её пальцев ссыпался золотой песок, её руки были унизаны браслетами, в её глазах плескалось море, отражающее цвет грозовых облаков, её одежды были тонки, а волосы были покрыты платком из легкой ткани цвета листа миндаля на рассвете. Женщина шла по безликой пустыне и смотрела вдаль, за высокие горы. Что она видела за снежными вершинами? Куда она шла? Я не знал. Я только двигался за ней следом, оставаясь незамеченным среди бескрайних барханов, почемуя тоже не знал. Но я не был единственным возле нее. Рядом скользил в воздухе демон, нашептывающий женщине, насколько она красива, насколько она горда, насколько она сильна, говорящий, что она настолько далеко зашла от дома, что давно пора возвратиться назадтам, на изрезанном каменной вязью балконе, её ждет тишина. Но женщина улыбалась. Её губы пахли кофе и вином, настоянным на ветрах, целующихся с высочайшим пиком далеких гор. Слушала ли она демона, верила ли ему, я не знал, я просто шел за ней к горам, а она шла к реке, чтобы испить её вод и очистить своё сердце от золотого иссушенного песка, который ранящей паутиной сжимал её душу. Женщина остановилась, словно усомнившись в себе. Я испугался. Страх, что она развернется и позволит снегу смотреть ей в спину, объял меня, но она вздохнула, взмахом кисти, словно выточенной из ветви персикового дерева, она отогнала демонаи пошла вперед. Я готов был целовать её стопы. Я был её тенью. Я был счастлив. Я мог с ней не расставаться»
Что это? Лирика? Любовное послание? Сказка? Мидар отбросил лист в сторону. За ним еще один, и еще, и еще Каждая страница была частью романа, выдумки, легенды, но никак не научным трудом, не руководством по магии, не пламенным призывом изменника, даже не завуалированным рассказом о тайнах Саосса. Владыка окинул взглядом разрозненные листы и принялся за повторное изучение, но и оно не дало никакого шанса уловить хоть что-то опасное в написанном Фирлитом. Романтические бредни, красиво выложенные плитки словничего более.
Владыка, Ицца остановился, как всегда, за дверью. Не желаешь ли взглянуть на подготовку к церемонии?
Войди, Мидар уже сложил бумаги в ровную стопку, провел над ними рукой, стирая написанное, и взглянул на вошедшего советника. Подготовка еще не завершена?
Произошел небольшой казус с флагами, но уже всё улажено.
Видны ли корабли со стен?
Еще нет, Владыка, но гонцы докладывают, что суда только начали огибать долину.
Прекрасно, прекрасно Мидар помедлил, прежде чем продолжить. Что ты думаешь об исчезновении Фирлита?
Ицца не выразил удивления.
Хранитель Чести сделал всё, что мог, и был удален от двора для заслуженного отдыха.
Я говорил о том, что он исчез из Диораса
Хранитель чести не мог исчезнуть оттуда.
Однако он сделал это.
Это совершенно невозможно.
Почему?
Только приказ Владыки мог вернуть его. Как я понимаю, ты, повелитель, его не давал. Столь откровенного неповиновения власти нельзя представить. Слово твоезакон. Разве что кто-то из семьи дал Фирлиту разрешение покинуть Диорас.
Этого не может быть.
В таком случае он всё еще там, Ицца спрятал усмешку в усы.
В доме его никого нет, а весь Запад оплакивает его, как ушедшего в лучшие миры.
Вполне может статься, что он туда и отправился. Испросив сначала позволения у тех, кто мог его дать.
Фирлит не вел переписки.
Но получал вести.
Откуда тебе известно?
Мне известно достаточно для того, чтобы быть достойным советником своего властелина.
И что еще скрыл от меня до поры мой достойный советник?
Разве что факт уже озвученный мной. Никто не останавливал вестников, посланных к Фирлиту, просто потому что не каждый может поймать птицу
Мидар хмуро взглянул на советника, Ицца склонил голову в поклоне еще до того, как завершил фразу, только чтобы не пересекаться взглядом с Владыкой.
Ты свободен. У нас есть несколько часов для того, чтобы отдохнуть перед встречей или чтобы поразмыслить.
Владыка, позволь
Нет, после. Всёпосле.
Ицца, не поднимая взора, скрылся за дверью.
Несколько часов сна, и Владыка вошел в покои Анты. Супруга была готова к церемонии: простое черное платье подчеркнуто лишь ниткой жемчуга, волосы сплетены в косу, а взгляд спокоен. Мидар остался доволен. Он так же был облачен в черное. Молча подав жене руку, он вывел её из комнат в зал для церемоний.
Огромное помещение, ослепительно белый мрамор, колоннады вдоль стенвсё призвано было для того, чтобы покорить воображение и саму волю попавшего сюда. Зал долгой лестницей уходил к площадке у причала. Река с тихим плеском широким полукругом уходила под скалистое основание замковых стен, у края водопада образуя заводь причала. Не так часто через Северные ворота кто-то прибывал во дворец. Залом пользовались редко, здесь много лет никто не бывал, но сейчас помещение преобразилось: флаги украшали лестницу, восторженно раздавая аплодисменты ветру, колонны обвились диковинными растениями, листья которых блестели глянцем в свете тысяч и тысяч свечей, сумерки увешивали стены изысканнейшими гобеленами багрово-алых тонов.
Сотню шагов от массивных дверей зала до первой ступени Мидар и Анта прошли в полном молчании. Вдоль стен выстроились несколько десятков придворных, главные техники, бесшумными тенями скользили слуги. Отряд замковой стражи застыл у причала. Краем глаза Мидар заметил Иццу и Аврита, стоящего поодаль, словно скрывающегося в тени колонны. Владыка всё сокращал и сокращал список тех, кому позволено будет оказаться на этой встрече, но сейчас ему всё еще казалось, что людей слишком много. Довольно было бы его и Анты. Взгляды царапали, мешали, назойливыми мухами вились вокруг головы. Мидар вздохнул, расправил плечи и устремил взгляд к горизонту. Там заходящее солнце выхватывало из темноты гор силуэты пятнадцати кораблей, приближающихся к причалу быстрее, чем Владыке хотелось бы.
Одна за другой ладьи подплывали к причалу и растворялись в воздухе, оставляя слабое всплывающее к небу серебристое свечение. Приглашенные старались не вздыхать взволнованно и удивленно, стражники сохраняли каменные выражения лиц. Анта сильнее сжала пальцы супруга, когда пятнадцатый борт мягко ударился о камень причала. Весла взмыли вверх и замерли. Черные руны соскользнули с борта, свиваясь в канатные перила трапа.
Первый шаг можно считать самым сложным, но не тогда, когда сжимаешь ладонью мудрость древних. Она не оставит следов на коже, но впитается в душу и не позволит испытывать страх. Шаг. Камень. В мгновение остановившийся поток ветра.
Мы дома, Тилл.
Пять кошмаров
Глава первая
Воздух пах солью, грозой и почему-то розами. Он с наслаждением вдыхал эти ароматы и улыбался. Плеск волн усыплял, и Фин легко поддался желанию уснуть. Только поначалу сон был темным, сырым и тягучим, затем прервался ярким видением.
Пряди длинных светлых волос скользили по алой парче причудливой паутиной, которая затягивала в себя, тугими жгутами обвиваясь вокруг запястий. Фин рвал мягкие волосы, но вены его сплетались с этой паутиной, не позволяя даже пошевелиться. Он попытался что-то крикнуть, но тут и пряди, и вены его, и сам он рассыпались горячим сухим песком под палящее солнце пустыни. Фин ощущал каждую песчинку, когда-то принадлежавшую его телу, каждая молила о глотке воды. Неведомым усилием вырываясь из плена песка, он по крупице собирал себя, так долго, что начали казаться вечной жара, вечным этот сон, который превращался в реальность тем яснее, чем дольше Фин собирал ранящие пальцы частицы себя самого. Чего-то не хватало. Он знал, что каждый его волосок на месте, что каждая пора теперь насыщает тело солнцем, что каждый мускул готов рвануться и бежать прочь из этого странного места, но о чем-то он забыл, должно быть что-то еще Фин растерянно оглядывался, пытаясь в безбрежной пустоши увидеть хоть какой-то знак. Мысли отчаянно путались, выскальзывали одна за другой в воздух, обвивали его вязью непонятных символов, хлестко и быстро заворачивая в кокон мягких прядей светлых волос
Фин проснулся с резким вдохом. На крик сил не хватило. Солёные капли нагревались на его губах, терпким вкусом оседая на языке. Несколько секунд он никак не мог понять, слезы это или морская вода.
Плохой сон приснился, айрими? девушка устало улыбнулась, обернувшись.
Я не помню.
Она кивнула и вернулась к управлению лодкой. Фин проморгался, приподнимаясь на локтях. Море вокруг них было спокойным, солнце уходило за горизонт; или он проспал грозу, или она так и осталась кучевыми облаками на горизонте. Выпутываясь из липких нитей сна, Фин оглядел неправильной формы лодку, в которой находился, да и лодкой её можно было назвать только по назначению. Гладкое дно было сделано из какого-то светящегося светлого материала, борта заменяли высокие, чуть подрагивающие на ветру, почти прозрачные перегородки. Прикоснувшись к одной из них, Фин почувствовал слабый электрический разряд. Весел и мачты не было в помине. Девушка, стоявшая к нему спиной, ловко вела лодку к цели, натягивая на себя, чуть опуская, поворачивая то в одну, то в другую сторону один из углов днища. Фин поймал себя на мысли, что со стороны они, должно быть, похожи на муравьев, путешествующих по озеру на лепестке вишни. Это сравнение насмешило его, и девушка вновь обернулась:
Теперь, айрими, тебе весело? казалось, она была удивлена.
Мне почти всегда весело, красавица, Фин продолжил смеяться, теперь уже над недоуменным взглядом огромных карих глаз.
Скоро мы прибудем в порт.
Фин отдал должное выдержке стройного капитана: мало кто не стал бы смеяться вместе с ним или хотя бы обижаться на неуместный хохот.