Вот такого человека полюбила Марджори. Ладно, возможно, у нее была на то причина. Он человек с положениеми карьера его, вероятно, взлетит еще выше; не без амбицийспособен достичь большинства поставленных целей; неплох собой; приятен в общенииесли того захочет; среди дам слывет настоящим мужчиной, который «всегда поступает верно и делает это вовремя и должным образом». И все же!.. Хорошо, насколько я понимаю, все мы хамы, а большинство в придачу педанты; но бога ради, не заставляйте нас это проявлять.
Лессинхэм был одет, как подобает джентльмену: на нем был черный фрак, черный жилет, темно-серые брюки, воротничок-стойка, безупречный галстук-бабочка, перчатки нужного оттенка; волосы его были аккуратно причесаны, а улыбка, если не как у ребенка, то во всяком случае приятная.
Я не побеспокоил вас?
Ничуть.
Уверены?.. Когда я попадаю в места, где человек ведет противоборство с природой в стремлении раскрыть ее тайны, я чувствую, что переступаю порог неизвестного. В последний раз я был здесь сразу после того, как вы получили патенты на систему морского телеграфа, тут же приобретенную адмиралтействоммудрое решение Чем вы заняты теперь?
Смертью.
Как?.. в самом деле?.. о чем это вы?
Если войдете в состав следующего правительства, вы, вероятно, узнаете сами; не исключено, что оно станет первым, кому я пред ложу новое хитроумное изобретение в искусстве убийства.
Понимаю новый снаряд Как долго будет продолжаться эта гонка средств нападения и защиты?
Пока не потухнет солнце.
А потом?
Защита не понадобитсябудет нечего защищать.
Он посмотрел на меня спокойными, серьезными глазами.
Теория, что мы движемся к гибели планеты во льдах, не слишком весела. Он принялся теребить пальцем стеклянную реторту на столе. Кстати, было очень любезно с вашей стороны заглянуть ко мне вчера ночью. Боюсь, вы сочли меня невежливым, поэтому я пришел к вам принести свои извинения.
Нет, невежливым я вас не счел; я счел вас странным.
Да. Он посмотрел на меня с безразличием, кое мог напускать на себя по своей воле и которое послужило основой его репутации человека с железными нервами. Я был встревожен и нездоров. К тому же меня не волновал взлом, даже совершенный безумцем.
Тот человек был безумен?
Вы его видели?
Как вас.
Где?
На улице.
Насколько близко вы подошли к нему?
Ближе, чем мы с вами сейчас стоим.
Вот как. Я и не думал, что вы столкнулись с ним в упор. Вы пытались его остановить?
Легче сказать, чем сделать; он убежал так стремительно
Вы видели, как он был одет, точнее, раздет?
Видел.
Совершенно голый, в одном плаще в такую-то ночку. Кто, кроме сумасшедшего, решит вломиться в чужой дом в подобном костюме?
Он что-то взял?
Абсолютно ничего.
Кажется, вышел прелюбопытный анекдот.
Он повел бровьюпо словам членов Палаты общин, это был единственный признак эмоций, который он когда-либо позволял себе.
Мы уже привыкли к таким любопытным выходкам. Буду вам обязан, если об этом случае больше никто не узнаетбольше никто. Он повторил эти два слова, будто подчеркивая их значение. Я подумал, не имеет ли он в виду Марджори. Дело расследуется полицией. Пока оно не продвинется, нужно следить, чтобы сведения о происшествии не просочились в газеты и не поползли слухи. Понимаете, как это важно?
Я кивнул. Он сменил тему:
Так чем вы сейчас занимаетесьснарядом или орудием?
Войдете в следующее правительство, сами, наверное, узнаете; не войдетеостанется тайной.
Полагаю, вы обязаны молчать о таких вещах?
Да. Вы сами, кажется, предпочитаете хранить в тайне дела гораздо менее значительные.
Вы о том, что было вчера ночью? Если даже такой пустяк, как этот, попадет в прессу или кому на языкчто равноценно! вы удивитесь, как нам станут досаждать. Это будет тяготить почти невыносимо. Обычный человек совершит убийство и не привлечет к себе никакого внимания, однако стоит воришке залезть в карман знаменитости, так все разом трубят об этом; и я вовсе не преувеличиваю, хотя так можно подумать Что ж, до свиданья, благодарю, что пообещали мне молчать. Ничего я ему не обещал, но это так, к слову. Он направился к выходу и вдруг остановился. Еще одно: насколько мне известно, вы знаток древних суеверий и мертвых религий.
Я интересуюсь этими предметами, но я не знаток.
Не можете ли вы мне подсказать, каковы были догматы культа Исиды?
Этого не подскажу ни я, ни кто-либо другойесли говорить о научном обосновании. Вам известно, что у Исиды был брат; культ Осириса и Исидыэто одно и то же. А вот каковы были его основы, или обряды, или нечто подобноеэтого в наше время не знает никто. Папирусы и иные записи, дошедшие до нас, не содержат исчерпывающих сведений. Впрочем, то, что имеется, тоже изучено не полностью.
Насколько я понимаю, чудеса, о которых столько говорят, относятся к области легенд?
Какие чудеса вы имеете в виду?
Не приписывались ли жрецам Исиды сверхъестественные способности?
В общем и целом, сверхъестественные способности в те времена приписывались жрецам всех культов без исключения.
Понимаю. Он умолк, но тут же продолжил:Полагаю, что культ Исиды давно ушел в прошлое и никто в нее больше не верит.
Я замешкался, недоумевая, с чего он вдруг заговорил об этом; понимаете, я знаю моего Павла: либо у него веская причина задавать такие вопросы, либо эти вопросы ширма для иного важного дела.
Я бы не был так уверен.
Он посмотрел на меня взглядом бесстрастным, но пытливым.
Вы думаете, у нее еще есть почитатели?
Не исключаю такой возможности; более того, весьма вероятно, что где-нибудь в Африкеона огромна! отдают дань Исиде, совсем как в старые добрые времена.
Вы это точно знаете?
Простите, а вам-то что известно?.. Вы осознаете, что обращаетесь ко мне, будто я свидетель по делу?.. Вы устраиваете этот допрос с определенной целью?
Он улыбнулся.
В какой-то мере, да. Недавно я столкнулся с любопытным случаем и сейчас пытаюсь докопаться до сути.
Что за случай?
Боюсь, в данное время я не могу поведать вам о нем, но когда мне это будет дозволено, обязательно расскажу. Вас он заинтересуеткак пример невероятного выживания Кажется, последователи Исиды верили в перевоплощение?
Некоторыебез сомнения.
Что они под этим подразумевали?
Перевоплощение.
Да, но перевоплощение души или тела?
Вы о чем?.. перевоплощениеэто перевоплощение. Вы намекаете на что-то конкретное? Если скажете все без обиняков, я постараюсь дать нужные вам сведения, а сейчас ваши вопросы вызывают определенное недоумение.
Ну, не важно как вы говорите, «перевоплощениеэто перевоплощение». Я не сводил с него глаз; мне показалось, что я заметил в его поведении странное нежелание распространяться о предмете, речь о котором завел он сам. Он же продолжал поигрывать ретортой на столе. А не было ли у верящих в Исиду некоегокак бы это сказать? священного символа?
Что?
Не почитали ли они такого вот не было ли у них в символике жука?
Так вы о Scarabaeus sacer, священном скарабее, или, как его называет Латрейль, Scarabaeus Egyptiorum, о скарабее египетском. Конечно, этот жук почитался во всем Египте хотя, если взять шире, египтяне поклонялись многим наделенным жизнью существам, например, кошкам; как вы знаете, Осирис появлялся среди людей в образе Аписа, быка.
Правильно ли я помню, что жрецы Исидыили некоторые из нихпосле смерти принимали форму скарабея?
Никогда об этом не слышал.
Уверены?., подумайте!
Мне не хочется отвечать на этот вопрос утвердительно без предварительной подготовки, ибо на данный момент я не могу вспомнить таких теорий.
Не смейтесь надо мнойя не сошел с ума! но насколько я понимаю, недавние исследования показали, что даже самые невероятные древние мифы несут в себе крупицу истины. Вы совершенно уверены в том, что в этих верованиях нет ни капли правды?
В каких верованиях?
В вере в то, что жрец Исидыили кто-нибудь ещепосле смерти принимает форму скарабея.
Сдается мне, Лессинхэм, что недавно вы натолкнулись на необыкновенно интересные сведения, пусть и несколько специфические, и теперь ваш долг поведать о них всему мируили, в некоторой степени, той части мира, что представлена мной. Давайте, расскажите нам об этом!.. Чего вы боитесь?
Я не боюсь ничего, и однажды вы узнаете о том, о чем молчу; но не сейчас. А теперь ответьте на мой вопрос.
Тогда повторите егос четкой формулировкой.
Является ли непреложной истиной отсутствие и крупицы правды в вере в то, что жрец Исиды, или иной человек, принимал после смерти форму жука?
Я совершенно ничего об этом не знаю; черт побери, откуда мне знать о таком? Подобное верование могло иметь символический смысл. Христиане верят, что после смерти тело принимает форму червейи это, в определенном смысле, так и есть; иногда вместо червей упоминают рыбу, угря.
Я вас спрашиваю не об этом.
Тогда о чем?
Послушайте. Если человек, словам которого нельзя не верить, утверждает, что такое перевоплощение имело место в действительности, нельзя ли объяснить его рассказ, руководствуясь законами природы?
Он видел, как жрец Исиды перевоплотился в жука?
Не жрец, адепт.
Перед смертью или после нее?
Он замялся. Я редко сталкивался с тем, что он проявляет к чему-либо такой живой интересчестно говоря, я сам сгорал от любопытства! однако в его глазах неожиданно промелькнуло подобие ужаса. Когда он заговорил, мне показалось, что чувствует он себя на редкость неловко.
В в процессе умирания.
В процессе умирания?
Если он видел, как человек, веривший в Исиду умирает и принимает обличье жука, можно ли найти естественное и правдоподобное объяснение такому перевоплощению?
Я воззрился на негоа кто бы на моем месте не остолбенел? Это необыкновенный вопрос звучал еще более поразительно из уст такого человека; и я едва не заподозрил, что за всем этим таится нечто еще более невероятное.
Послушайте, Лессинхэм, я вижу, вам есть что рассказать; давайте, приятель, выкладывайте! Если я правильно понимаю, то история ваша не терпит обычной стеснительности; в любом случае, было бы некрасиво с вашей стороны разжечь мое любопытство и оставить его неудовлетворенным.
Он не сводил с меня взгляда, написанный на его лице интерес постепенно исчезал, пока не сменился привычной бесстрастной маской, а я вдруг почувствовал, что выражение моего лица ему совсем не по нраву. Он опять заговорил вежливо и сдержанно:
Вижу, вы считаете, что сказанное мнойбред сивой кобылы. Звучит именно так.
Выкладывайте бреднеужели вы не видите, что я сгораю от любопытства?
К сожалению, Атертон, я связан словом. Я буду держать рот на замке, пока мне не позволят говорить. Он поднял свои шляпу и зонт со стола, на который положил их ранее. Взяв их в левую руку, он протянул мне правую для рукопожатия. Вы были очень любезны, вытерпев мое затянувшееся присутствие; к несчастью, я знаю, что такое незваный гость; поверьте, я искренне вам благодарен. А это что?
На полке, недалеко от меня, лежал лист бумаги, точнее, если судить по размеру и форме, половина листа. К нему-то он и наклонился. Стоило Лессинхэму разглядеть, что там, как произошло нечто удивительное. Лицо его мгновенно изменилось, он буквально стал на себя не похож. Рука разжалась, и шляпа с зонтом упали на пол. Он попятился, что-то бормоча и выставляя перед собой ладони, будто пытаясь защищаться, и отходил, пока не уперся в стену в другом конце комнаты. Никогда доселе не видел я столь поразительного зрелища.
Лессинхэм! окликнул я его. Что с вами?
Сначала мне показалось, что у него эпилептический припадок, хотя от этого человека я бы меньше всего ожидал падучей. Изумленный, я повернулся посмотреть, что послужило причиной такого состояния. Взгляд мой скользнул по листку, и я ошеломленно на него уставился. Я не замечал его прежде, не я его туда положилтак откуда он взялся? Странно, но на нем было изображение некоего жука, воспроизведенное посредством фотогравюры; я понимал, что должен бы знать, какой это жук, но все-таки не знал. Он был золотисто-зеленым, но не ярким; гравюра настолько замечательно передавала цвет, что казалось, жук блестит, и сделана она была столь искусно, что насекомое выглядело живым. Реалистичность поражала, и хотелось взглянуть на изображение повторно, дабы убедиться, что это обман зрения и перед тобой репродукция. Появление гравюры на полке удивляло, а после того, о чем мы говорили, оно так и требовало объяснения: было нелепо предполагать, что такого человека, как Лессинхэм, может напугать только лишь взгляд на изображение.
С гравюрой в руке я пересек комнату и подошел к моему гостювжавшись спиной в стену, он все больше подгибал колени, как будто собирался сесть на корточки.
Лессинхэм!.. очнитесь, дружище, что с вами не так?
Я схватил его за плечо и весьма энергично потряс. Мое прикосновение словно пробудило его ото сна, вернуло к реальности, вырвав из кошмаров, которым он сопротивлялся. Он уставился на меня, лицо его приобрело выражение, обычно сопутствующее невероятному испугу.
Атертон?.. Это вы?.. Все в порядке нормально со мной все хорошо отлично.
Произнося эти слова, он постепенно овладел собой и наконец сумел встать прямо.
Тогда, в вашем случае, смею заметить, что ваше «отлично» со стороны выглядит странно.
Он прижал ладонь к губам, как будто пытаясь скрыть подергивание рта.
Я просто перетрудился у меня уже была пара подобных приступов но все прошло, а это остаточное явление.
Я пристально посмотрел на него; по-моему, было в нем что-то совсем неестественное.
Просто остаточное явление!.. Настоятельно рекомендую вам немедленно обратиться к врачу, если, конечно, вы по неосмотрительности к нему еще не обратились.
Пойду сегодня; сразу пойду Впрочем, я и так знаю, что всего-навсего переутомился.
Вы уверены, что это не имеет никакого отношения к вашему состоянию? Я протянул ему фотогравюру жука. Стоило мне это сделать, как он отпрянул, вопя и дергаясь, как паралитик.
Уберите!.. уберите это от меня! надрывался он.
Несколько секунд я смотрел на него, не в силах вымолвить и слова от изумления. Наконец я выговорил:
Лессинхэм!.. Это только картинка!.. Вы спятили?
Он продолжал издавать крики.
Уберите! уберите прочь!.. Порвите ее!.. Сожгите!
Его волнение было столь ненормальными неважно, какая причина его вызвала! что я, опасаясь повторения припадка, от которого он недавно оправился, сделал так, как он просил: разорвал гравюру на четыре части, а потом, чиркнув спичкой, сжег каждую по отдельности. Он завороженно смотрел на сгорающую бумагу. Когда от гравюры остался один лишь пепел, он с облегчением вздохнул.
Лессинхэм, сказал я, вы либо уже сошли с ума, либо сходите сейчас: что из этого правда?
Думаю, ни то, ни другое. Полагаю, я не менее здравомыслящ, чем вы. Это все это все та история, о которой я упоминал; она она весьма любопытна, но я расскажу ее вам как-нибудь попозже. Как я уже отметил, вас заинтересует этот занятный случай необыкновенного выживания. Он откровенно старался вести себя как обычно. Чрезвычайно сожалею, Атертон, что вам поневоле пришлось лицезреть мою слабостькоторой я, к тому же, не в состоянии дать ей внятное объяснение. Попрошу вас об одномсоблюдать строгую конфиденциальность. Случившееся здесь должно остаться между нами. Я в ваших руках, но вы мой друг, поэтому я знаю, что могу на вас положиться и вы никому не расскажете о произошедшеми не пророните ни слова, тем более при мисс Линдон.
Почему «тем более» при мисс Линдон?
Сами не догадываетесь?
Я пожал плечами.
Если мои догадки соответствуют действительности, то не будет ли мое молчание еще более несправедливо по отношению к ней?
Об этом ей должен рассказать я, а не кто-то другой. Я обязательно сделаю то, что должен Дайте мне обещание: вы и словом не намекнете ей на то, что имели несчастье увидеть.
Я пообещал ему то, что он требовал.
* * *
В тот день мне уже было не до работы. Апостол, его недомолвки, экземпляр жесткокрылого да арабский друг в придачувсе это вместе взятое подействовало, как микробы, попавшие в организм, уже предрасположенный к их приему, и вызвавшие жар и лихорадку; я весь горелне находя себе места. Мысли кипели в голове!.. Марджори, Пол, Исида, жук, гипнозвсе смешалось в бредовой пляске. Любовь ранит!.. она и без того достаточно серьезный недуг, но когда возникают осложнения, отягощенные тайнами и разоблачениями, да такими, что сам теряешься, блуждаешь ли ты во сне или все происходит в суровой действительности, но при этом никакого жара у тебя нет, температура нормальна, как в ракете месье Верна, достигшей Луны, вот тогда можешь считать себя истинным чудаком и уродцем и требовать, чтобы тебя законсервировали медики и выставили, замаринованного, на публичный обзор, хотя они и так обязаны это сделать, дабы в будущем никто не усомнился, что такой человек, как ты, вправду жил на земле, опять же, если ты сам вдруг не окажешься поблизости и не утрешь нос этим Фомам Неверующим. Но это не в моем характере. Стоит мне зажечься, как разгорается пожар, а когда я в горячке, вокруг творится такое, что невольно помянешь буйство красок варьете. Когда Пол ушел, я попытался обдумать произошедшее, а уж если я взялся за что-то всерьез, то быть бедепосему я предпочел пойти прогуляться по набережной.