Они увязли там, но брат Кован не спешил возвращаться к себе в резиденцию. Он говорил, что именно здесь на Кривой решетке находятся все ключи к пониманию Конструкторов. Рамид аль Рауни считал, что провались Конструкторы вместе со своими ключами в самую задницу Универсума. Ему совсем не улыбалось месить сапогами грязь Стазиса. Да и топтать бетонные мостовые Модены тоже не улыбалось. Рамид аль Рауни устал от своей вечности. Он уже мечтал о том, чтобы уйти в Универсум, но служение не отпускало его.
«Раз, два, тривечность следит за тобой!»говорил брат Кован и обещал, что по возвращению на Уникум, родную планету Храма, он подаст прошение о посвящении магистериума Рамида аль Рауни в Верховные Братья. А там уже и два шага до долгожданного Слияния. Как же Рамид аль Рауни устал ждать его.
Но новое назначение удивило его. Что они забыли на этой Модене? Зачем брат Кован передал рапию в руки этих грязных варваров, которые рубились за несчастную жалкую энергию, что давали деньги, эти кусочки цифровых кодов, что они обменивались друг с другом. Иногда, правда деньги представали разноцветными кусочками пластиката.
Для Верховных Братьев Послушники были всего лишь дешевым расходным материалом. Инториумы каждый год миллионами штампуют новое мясо. Магистериум фигура серьезнее и стоит куда дороже. Зачем рисковать им, когда можно было послать на Модену хотя бы того же Курца дон Горна, что получил первую нашивку крови за успешную высадку на Квантум. И из простого мяса уже заслужил право называться стандарт-послушником. Но брат Кован рассудил иначе. И на Модену отправили его.
Он должен был передать оружие повстанцам, что готовили вооруженный переворот в столице Содружества Двенадцати Миров. Рамид аль Рауни не задавался вопросом, зачем брату Ковану сдались эти повстанцы. Хотя он слышал, что Меченые личная гвардия человека, что продал им планетарную систему, где они выстроили свою базу в этой галактике. Но зачем им лезть в чужие дела? Зачем сеять смуту среди чужаков? Какая в этом выгода? Рамид аль Рауни знал, что брат Кован без выгоды для Храма не сделает ничего. Все подчинено Уиверсуму и направлено на продвижение истины среди диких народов Матрицы. Поэтому он просто выполнял приказ вышестоящих братьев.
Рамид аль Рауни надеялся, что после передачи оружия, он вернется назад. Но поступил приказ контролировать деятельность Меченых и направлять их в нужное Храму русло, и он опять подчинился. Среди служителей Универсума не было принято обсуждать приказы. Но сегодня наступил последний день его пребывания на Модене. Он сразу это понял, как только услышал, как на поверхности зазвучали частые выстрелы. А потом хлопнула рапия. И еще один раз. Если повстанцы решились применить рапию, значит ситуация вышла из-под контроля.
Рамид аль Рауни стал готовиться к отступлению. Меченые, что постоянно крутились возле него, Флойд и Забияка тут же оживились. До этого они с тревогой вглядывались в потолок, словно пытались сквозь него разглядеть, что происходит там на поверхности возле дома Креста, который и приставил их к храмовнику. По его словам для охраны, но Рамид аль Рауни знал, что они следили за ним. Крест требовал доступа к новым технологиям, рапии ему было мало, он догадывался, что у храмовников есть что-то помощнее той пушки, что они подарили ему.
Рамид аль Рауни крутанул в воздухе посохом с набалдашником в виде шара, внутри которого спало дыхание Унирсума, очертил им окружность и активировал ее. Тут же пространство в окружности задрожало и поплыло, словно реальность представляла собой картину безумного художника, на которую пролили кислоту.
Рамид аль Рауни наблюдал за этим процессом с равнодушием сытого удава. В то время как меченые, что стояли рядом застыли в изумлении. На их глазах открывался межпространственный туннель, о которых они слышали лишь в страшных сказках, что рассказывал им, семилетним юнцам, бригадир, прозванный Погонщиком. Он контролировал всю мелюзгу в Наковальне.
Рамид аль Рауни замер напротив раскрывающегося портала. Он ожидал, когда сможет сделать шаг в другой мир. Меченые и прочий человеческий мусор его более не волновали. Только Забияка и Флойд имели другое мнение на этот счет.
Эй, мужик, ты ничего не забыл? спросил неожиданно Флойд.
Вопрос тут же поставил Рамида аль Рауни в тупик. Он начал перебирать в голове последовательность действий при открытии портала. Может, он и правда что-то забыл, упустил что-то из виду. Любая ошибка в формуле влечет за собой смерть. Изнанка Матрицы вывернет его наружу и разметает на куски по вселенным. Он обернулся, чтобы спросить, что этот меченый имел ввиду.
И тут его ударили в голову. Этот мерзкий человечишко осмелился на него напасть. Он с размаху рубанул его какой-то трубой. Так сначала показалось Рамиду аль Рауни. И только потом он сообразил, что в него выстрелили из силового ружья. Если бы не десятилетия подготовки сначала в Инториуме, а затем на передовой, его бы вырубило, но он даже устоял на ногах, хотя почувствовал, как из носа потекла кровь.
Рамид аль Рауни крутанул посох и опустил его на голову человеческого червя, что носил имя Флойда. Голова лопнула, разбрызгивая вокруг кровь. Тело рухнуло на бетонный пол. Второй меченый стоял с разинутым ртом, боясь пошевелиться. От страха его парализовало.
Рамид аль Рауни вернулся к процессу открытия портала и тут прозвучал голос. Сперва Рамил аль Рауни подумал, что это второй меченый отмер, но потом он узнал голос. Это говорил Стило, правая рука Креста.
Куда собрался, господин храмовник? Одежду теплую прихватил?
Рамид аль Рауни резко обернулся. Он собирался было активировать посох, внутри которого спало дыхание Универсума, но увидел, что Стило держит в руках рапию, а рядом стоял Крест. Если сейчас выстрелить из рапии рядом с открывающимся порталом, то сила разрушения может быть такой, что вся территория Наковальни разложится на атомы вместе с ним. Себя было не жалко. Еще в Инториуме их готовили к тому, что они должны по первому требованию отдать жизнь во имя Универсума. Только Рамид аль Рауни очень сомневался в том, что сейчас его смерть так уж нужна Универсуму.
Я ухожу. Моя миссия закончена.
Тебе не кажется, что это будет не по дружески. Мы тебя приютили у себя. Оказывали гостеприимство. Настала пора и нам нанести ответный визит, сказал Стило.
Не понимаю, о чем вы говорите, сказал Рамид аль Рауни.
Мы идем с тобой, рявкнул Крест. Иначе ты останешься навсегда на этой планете.
Рамид аль Рауни не удостоил их ответа. Воронка портала открылась, и он первый шагнул в нее. За ним последовали Стило и Крест, продолжая держать его под прицелом рапии.
Глава 9. КРОТОВАЯ НОРА
В первый раз Алекс Шторм поймал молнию, когда ему было тринадцать лет. Он жил в маленьком городке Картечи, планета Парсат. Город был настолько мал, что о его существовании столичные власти вспоминали только когда приходил срок уплаты очередных налогов и долго пытались сообразить, где находится эта дыра, откуда к ним регулярно поступают деньги. В Картечи была своя больница и школа, маленький завод по производству навигационных приборов для космических кораблей, где работала большая часть горожан, и поликлиника, два кладбища и полицейский участок с толстым шерифом. Он постоянно ходил навеселе, и каждой мимо проходящей девушке отвешивал заковыристые комплименты, начинавшиеся стандартно «вы так прекрасно выглядите» и приводящие его к совершенно непредсказуемым выводам. Однажды одной пожилой даме, что приехала к любимой племяннице погостить, он заявил, что она похожа на новорожденного щеночка. Хорошо, что дама была глухая и только довольно расплылась в улыбке, но ее племянница накатала тем же вечером жалобу в столицу, и шерифа сняли, а на его место назначили отца АлексаГорка Шторма. А через две недели Алекс в первый раз узнал, что такое поймать молнию и ему это чувство не понравилось.
В тот день он сидел дома и смотрел по старому визору популярный фантастический сериал «Шаг в прошлое». Отец был на службе. После того как сняли старого пьянчугу с должности, Горка все время пропадал в офисе, перебирая старые дела и разбирая свежие бумаги. Мама засиделась у тетушки Бетти, что жила на другом конце города, в пятнадцати минутах езды, и поэтому Алекс решил немного выпить. Они с пацанами прикупили несколькими днями раньше пива, и вот теперь он откупорил одну бутылочку, налил себе в стакан и смотрел сериал, прихлебывая хмельное. Правда душа все время была не на месте, и он ожидал неожиданного появления родителей, которые если бы застукали его с пивом, устроили бы серьезный разнос. Тут его и накрыло. Перед глазами внезапно все поплыло, и он увидел, как визор рассыпался на множество элементов, словно пазл его младшей сестры, а затем собрался вновь в причудливую схему, в которой присутствовал его отец, старый пьянчуга шериф и множество других неизвестных ему фигур. Алекс мало что понимал из открывшегося, но сразу заметил, что схема напоминала шахматную доску, в которой его отец был королем. Перед ним мелькали фигуры, выстраивая хитрые комбинации, и все время новые и новые, но в каждой был всего один изъян, пока его отец оставался на посту шерифа, его ждала неизменная гибель.
Алекс увлеченно прокручивал партию в разные стороны, пытаясь комбинировать ходы, предусмотреть любые варианты противодействия противника, но все равно его отец погибал, если носил шляпу шерифа. Ему казалось, что он увидел правильный расклад фигур, когда его выкинуло из этой реальности, словно неразумного щенка. Мама стояла на пороге гостиной, где он сидел перед включенным визором с опустошенным взглядом и полупустой бутылкой пива на столике. Она ничего не сказал отцу, ни в тот день, ни в следующий, ни через неделю. А через месяц Горк Шторм погиб при исполнении служебных обязанностей. Алекс не вспомнил тогда о своих видениячх. Он был слишком убит горем. О той первой молнии в руках он вспомнил лишь тогда, когда оказался в руках вербовщика из военной академии, что каким-то чудом заглянул в их дыру. Они летели на Модену, и вербовщик Смит рассказывал ему о том, что он настоящий молниеносный, и его удел носить золотой берет.
Алекс Шторм вспомнил об этом и сейчас, когда штурм резиденции некоронованного короля криминалитета Модены по имени Крест подошел к концу. Снегов выложился по полной в борьбе против терки, что уничтожила добрую часть личного состава серебряных беретов, и теперь он еле волочил ноги, следуя в хвосте за молниеносными. Алекс вспомнил об этом не случайно, а потому что увидел, как выстраивается новая шахматная партия, в которой было много фигур, и самые важные Крест и безымянный храмовник собирались слинять с игровой доски, но при этом не выйти из партии. В игровых правилах появилась новая фигура, похожая на массивные полукруглые ворота, выложенные из черепов разумных существ, были здесь и представители людского рода. Алекс почувствовал, что вот-вот и они упустят самое главное, и взял командование отрядом на себя. Только он один знал сейчас, куда им идти, чтобы не опоздать, и повел их вглубь резиденции Креста. Там в самом центре находилась лестница, что вела в подземелье, где, если верить молнии, храмовник уже открыл портал в другой мир.
Надо поторопиться, крикнул Шторм, вываливаясь в реальность. Шахматная доска распалась на сотни разноцветных мозаичных камешков, что растворились в воздухе. Последнее что увидел Алекс, перед тем как выпустить молнию из рукэто растворяющиеся в переходе три человеческие фигуры.
О чем ты?! рявкнул Скорохват, ныряя за прикрытие колонны, о которую тут же защелкали пули.
Я видел развитие событий. Храмовник, за которым мы пришли, скоро покинет это место. Сейчас он открывает портал. Мы должны поторопиться, иначе окажемся перед запертым дверями. Порох нас за это по головке не погладит, отозвался Шторм.
Арчи, ты как? Можешь двигаться? спросил Скорохват.
Снегов выглядел опустошенным. Он сидел, привалившись спиной к стене, и часто-часто дышал, а его лицо было мертвенно бледным. Поймав молнию, он выложился по полной. Присутствие храмовника сильно спутало ему игру, и поэтому он работал на пределе своих сил. Никто на этот раз не подпитывал его своей энергией, как во время боя возле планетарной системы Сот, когда они в связке переломили бой с флотом вторжения храмовников, поэтому он выдохся, но все-таки ликвидировал терку, что позволило серебряным проникнуть в резиденцию Креста. Сейчас там проводилась операция зачистка, но несколько верных Кресту бойцов засели на нижнем уровне и продолжали отстреливаться.
Порядок, Хват, идти смогу, ответил Снегов, только голос его прозвучал неуверенно.
Тогда предлагаю следующий план действий. Дамир на тебя вся надежда. Иди на прорыв, а мы тебя прикроем. Ты задержишь храмовника возле портала, Шторм с надеждой посмотрел на Стрельцова.
***
Тот стремительный поход через дом, полный бандитов и серебряных бракоделов, что мешались под ногами, Дамир запомнил на всю жизнь. Обычно ему приходилось прикрывать наступление друзей, но тут он сам вел их вперед, работая на пределе возможностей. Еще какие-то полгода назад поймать молнию для него было задачей трудной. Молния капризная штука, она не хотела ему подчиняться, все время ускользала из рук, а когда он, казалось, уже словил ее, то норовила сбежать, бросив в тяжелую минуту на произвол судьбы. Из-за чего он нередко получал выговоры от мастеров-наставников, не смотря на дружбу. Как говорится, дружбадружбой, а на войне, как на войне. Но сейчас он мог в любую минуту войти в состояние молнии, что тут же и сделал, услышав предложение Шторма, а дальше началась свистопляска.
Мир вокруг превратился в цветной калейдоскоп, что попал в космическую болтанку. Одни картинки сменялись другими. На пути вырастали люди и нужно было вовремя определитьсвой или чужой. Своего легко столкнуть в сторону, так чтобы не задеть ненароком. Чужой же заслуживал смерти. И если ему не удавалось каким-то чудом уклониться от стремительных выпадов Стрельцова, а потом миновать мясорубку в виде клинков гвардейцев, что шли за Дамиром, то он мог считать, что родился заново. Обычно чужой захлебывался собственной кровью, не в силах ничего противопоставить золотому берету. Чужак даже не успевал понять, что с ним произошло. Только что он стоял и отстреливался от наседающих на него безопасников, вдруг появлялось нечто, похожее на смазанную картинку, и вот чужак уже лежит на полу, пытаясь остановить бьющую из него горячую кровь. Дамир превратился в безжалостную машину для убийств. Он шел к намеченной цели, не думая ни о чем, кроме того что храмовник стоял возле ворот в другой мир, и если они замешкаются, то останутся ни с чем. Дамира не волновало, что скажет полковник Порохов, его не волновало удастся ли поймать Креста, да остановить вылазки меченых, что в последнее время не давали спокойно спать всей Модене. Он превратился в стрелу, что летела точно в цель, не обращая внимания на шторма, извержения вулканов, смерчи и огнепады, что происходили вокруг.
Каким-то чудом он выбирал верный путь. Что-то невидимое подталкивало его в спину и направляло. Дамир мог поспорить, что это работа Шторма, который в состоянии молнии находил правильный поворот, спуск, выход на лестницу, и указывал ему, куда идти. Стрельцову и раньше доводилось работать в связке, случалось, они объединялись все вчетвером, хотя такого рода союз был очень энергозатратный и использовался только в крайних случаях для решения сверхсложных задач, но так деликатно никто еще не работал.
Наконец они оказались на нижнем ярусе резиденции Креста, там где раньше находились складские и подсобные помещения, которые были переоборудованы под оружейные хранилища и места лежки для отрядов меченых, что участвовали в обороне здания и давно все полегли. Последних отстреливали серебряные береты, отлавливая их по коридорам и закоулкам. Работы им еще на несколько дней. Резиденция Креста напоминала лабиринт с множеством потайных комнат и тайных мест.
Здесь же прятался от всех храмовник. В состоянии молнии Дамир чувствовал его присутствие. Ему даже казалось, что он видит следы, оставленные им в пространстве. Белые размытые пятна, похожие на силуэт человека, что остался тенью повсюду. И лишь сложив их воедино, можно было увидеть, как передвигался человек, если это конечно был человек. В последнем у Дамира появились сомнения. От следов, что оставил храмовник, веяло чем-то запредельным. В конце пути Стрельцова ждали врата, дрожащая полусфера, похожая на пульсирующую мембрану.
Дамир приблизился к ней и тут же почувствовал, как внутри него что-то зашевелилось недоброе. А затем его начало корежить изнутри, словно кости превратились в каучуковые и их стали выкручивать в разные стороны. Стрельцов упал на колени перед воронкой перехода, сжался в комок, пытаясь спрятаться от непонятного и страшного воздействия. Ему казалось, что что-то чужое и равнодушное смотрело на него из воронки изучающее, и во власти этого существа прекратить его существование в одно мгновение. На долю секунды Дамир усомнился в реальности происходящего. Потом ему показалось, как он стал раздваиваться, и вот уже на полудва Стрельцова. Первыйкем он был в прошлой жизни, и второйнынешний, настоящий, и существо из межвременья решало и взвешивало, кого оставить, кто больше достоин жизни.
А потом Дамир понял, что все дело в молнии. Находясь в этом состоянии, он вступил в какой-то странный резонанс с воронкой перехода, и начался процесс отторжения, который непонятно чем закончится. Не исключено, что его гибелью. И тогда он выпустил молнию из рук и вынырнул в реальность. Тут же все болезненные ощущения пропали, приступ закончился. Он обнаружил, что стоит на коленях в молитвенной позе, лицо его устилал пот, а сердце бешено колотилось, собираясь в побег.