Мэри едва шевелила губами, произнося, как заклинание, одну и ту же фразу«Я не сошла с ума». Но голос ее охрип и все, что вылетало изо рта, было лишь едва уловимым дыханием.
Она раз за разом прокручивала в голове все, что произошло с ней, стараясь убедить себя, что идущий перед ней Анубис, это не плод ее воображения, и что ее действительно ждет встреча с Осирисом.
Изредка тишину пронзали истошные крики билоко, после которых раздавался исполненный ужаса вопль, и Мэри замирала, оглядывалась вокруг, чтобы понять, откуда идут эти звуки, но не находила возле себя ни души.
После очередной такой остановки, она, вдруг, обнаружила, что сильно отстала от своего провожатого, и ускорила шаг. Стук ее каблуков заставил Анубиса остановиться и обернуться. Девушка усилием воли сдержала крик отчаяния и ужасафизиономия бога внушала ей именно эти чувства.
Высокий, как скала, с огромной черной шакальей мордой, горящими огненными глазами, он заставлял ее чувствовать такой страх, какой прежде в жизни ей никогда не приходилось испытывать. И страх этот усиливал тот факт, что Мэри прекрасно было известно, что Анубиспроводник мертвых на суд Осириса, но никак не живых.
Все эти пугающие, терзающие душу мысли, ни на секунду не покидали ее маленькую головку после того, как Бастет передала ее в руки этого человеко-шакала.
Поспеши, - протянул он низким басом, просверлив на ней своими пугающими глазами две огромные дырки.Я потерял с тобой много времени. Мое дело - возиться с мертвыми, а не с живыми.
П-п-прошу прощения, - выдавила девушка, которой пришлось буквально выталкивать слова из горла. Ее голос по-прежнему сипел, и только страх заставлял голосовые связки хоть как-то работать.
Я понял, - продолжил Анубис, - тебя пугают звуки.
Мэри лишь кивнула, сглотнув вставший в горле комок.
Ты не видишь, но мы здесь не одни, - изрекло божество,ты идешь на великий суд, будучи живой, а все они, - он выписал в воздухе рукой полукруг, точно показывая на кого-то, - мертвые. Здесь тысячи душ Ба, ибо дорога к Осирису и для живых, и для мертвых одна.
Но, - Мэри протерла глаза и еще раз осмотрелась вокруг.
И в то же мгновение она кожей будто уловила шепот тысячи душ. Неразборчивый поток речи, мольбы, стоны, смех. Ко всем ее страхам присоединился еще один - оказаться лицом к лицу с мертвецами. Хотелось прыгнуть в свою теплую постель, спрятаться под одеялом и слушать, как напевает колыбельную нянюшка.
Мурашки побежали по телу. Волоски встали дыбом, во рту пересохло. По позвоночнику пополз противный ледяной слизняк, а его брат-близнец пробрался в желудок, который тут же отозвался на появление непрошеного гостя болезненными спазмами. Она смотрела вокруг широко распахнутыми глазами, силясь увидеть то, что живой видеть не может. Ей казалось, что если она увидит их и поймет, что же такое - мертвые души, то будет уже не так страшно.
Идем, - приказал Анубис, после чего отвернулся и продолжил шагать вперед, сопровождая движение уже знакомым постукиванием посоха.
«Только бы выбраться отсюда», - молилась про себя девушка, - «только бы выбраться».
Ей вдруг начало казаться, что мертвые трогают ее волосы и руки, тянут за край рубашки, дышат в затылок. С каждым мгновением находиться в этом месте становилось все невыносимее. Ко всему прочему она не знала, что ее ждет на суде. Наверняка, Осирис не отдаст ей запросто так золотого скарабея. В голове всплыли университетские лекциивесы, перо Маат, взвешивание сердца, чудовище, пожирающее грешников.
Между тем, впереди показались огни горящих факелов и высокие золотые ворота под охраной пары привратников в масках крокодилов. Мэри даже представить боялась, что скрывется под этими масками.
Это были настоящие великаны, и даже Анубис на их фоне казался лилипутом. Ростом они были почти с ворота. Посмотрев на кулак одного из стражников, сжимающий копье, Мэри подумала, что этот кулак способен раздавить ее, как букашку, или даже обрушить целое здание только лишь щелчком пальца.
Анубис остановился перед ними, трижды стукнул посохом по полу, после чего великаны расступились и поклонились, открывая двери перед путниками. От движения их массивных тел в воздухе поднялся ветер.
Чем шире открывались ворота, тем светлее становилось вокруг. Слух уловил звуки арфы, щебетание птиц, чей-то заливистый смех.
Что это?спросила Мэри, - что за звуки?
Входи, и сама все увидишь, - ответил ее провожатый, первым вступив под своды первого из залов обиталища Осириса.
Как только леди Бэнкс оказалась за воротами, она потеряла дар речи. Над головой больше не было темноты и промозглого тумана. Вместо этого она увидела ясное небо и играющее лучами солнце. По обе стороны от дороги протекали реки, буйно поросшие камышом, сразу за которым зеленели луга и леса. С пышных крон верхушек деревьев взлетали стайки дивных птиц, чьи звонкие трели радовали слух.
Тут и там то возникали, то исчезали, словно дымки, люди в белых одеяниях. Они смеялись, плескались в воде, кружили в танце. Мэри не верила своим глазам.
Это поля Иалу, - заговорил ее провожатый, - последнее пристанище праведных душ. Здесь они вкушают блаженство вечной жизни. Но попасть на эти берега можно только после суда. Идущие на суд души видят поля, потому что Осирис хочет, чтобы они оставили за этими воротами страх и смело шли к нему навстречу.
Леди Бэнкс вдруг замерла, почувствовав, как внутри разрастается болезненный комок, прямо в области солнечного сплетения. Сердце защемило, в груди стало горячо, а в голове пронеслась единственная мысль«отец».
Где он сейчас? Здесь ли, или в каком-то другом раю, если он существует? Или же его душу поглотило ужасное чудовище?
Даже не думай, - прервал ее размышления Анубис, - я услышал твои мысли. Даже не думай позвать его.
Бог медленно поднял в предупредительном жесте руку и качнул шакальей мордой, из его ноздрей вырвалось что-то наподобие лошадиного фырканья.
Но почему?спросила девушка, к которой в этот момент вернулась храбрость, а заодно и голос.Я всего лишь хотела попросить у него прощения, и самой простить его. Возможно, это принесет покой его душе!
Живым нельзя тревожить усопших, таков вековой порядок. Ты пробудишь дух Ба, прервешь либо его блаженство, либо вечные муки, и он уже никогда не даст тебе покоя. Ты будешь жестоко наказана за это.
Человек с головой шакала еще раз смерил девушку горящим взглядом, от чего у нее пересохло в горле, а затем отвернулся и медленно зашагал вперед, мерно ударяя посохом по земле.
Мэри глубоко вздохнула, смахнула невесть откуда взявшуюся на щеке слезинку, и, стараясь больше не смотреть по сторонам и не видеть возникающих тут и там обитателей полей Иалу, последовала за Анубисом.
Неподалеку показались еще одни золотые ворота, которые так же, как и первые, охраняли двое стражей в крокодиловых масках.
Тебя ждет сложное испытание в этом зале, - не оборачиваясь, произнес Анубис, прежде, чем трижды постучать посохом.
Какое?спросила Мэри, но ее провожатый уже исполнил ритуал и входил во вторые ворота.
На этот раз они оказались перед лицом женщины, на голове которой красовалась золотая корона в виде половинки солнца с треугольными лучами. Она стояла чуть поодаль от дверей и протягивала к входящим руки. Ее лицо было мягким, а взгляд успокаивающим. Мэри немедленно захотелось подойти к ней и вложить свои ладони в протянутые руки. Это казалось настолько естественным, и она так нуждалась в этот момент в поддержке и тепле, что тут же ускорила шаг.
И чем ближе она была к незнакомке с короной, тем больше спокойствие разливалось по ее венам. Будто кто-то невидимой рукой гладил ее по голове, чьи-то невидимые губы шептали ей на ухо ласковые слова, чье-то крепкое плечо оказалось рядом в сложный момент.
Леди Бэнкс шла к ней, как завороженная, тогда как Анубис, оставшись у ворот, лишь угрюмо наблюдал за ее движениями.
Мэри подошла к незнакомке почти вплотную, когда ее внутренний голос вдруг закричал об опасности. Что-то заставило девушку поднять глаза и посмотреть прямо в лицо неизвестной богине. Тут же по коже прошелся мороз. Женщина смотрела куда-то вдаль невидящим стеклянным взглядом, который насквозь пронзал Мэри, будто ее и вовсе не было, а губы ее шептали какое-то заклинание, призывающее путников подойти ближе и коснуться ее протянутых ладоней.
Как сирена, - выдохнула Мэри, начав пятиться назад. С глаз будто пелена упала.
Стоило ей сделать пару шагов, как лицо богини ожило. Она повернула к ней голову и Мэри увидела, как яростно загорелись в темноте ее глаза.
Приди и вложи, - прошипела богиня, - приди и вложи! Приди и вложи!
Нет, нет, нет, - бормотала Мэри, продолжая пятиться к Анубису.
Аментет!Вдруг громко произнес провожатый, - Отступись! Она отказалась от твоих объятий! Она останется в живых!
Аментет, - повторила за Анубисом Мэри, - ну, конечно же. Как я могла про нее забыть! Этого не случилось бы со мной, будь рядом Уильям. Уж он бы не позволил ей околдовать ни себя, ни меня этим гипнозом.
Ее точно окатили ушатом ледяной воды. Мэри встала рядом с Анубисом и громко сглотнула. Воспоминание о любимом мужчине вновь заставило ее сердце биться быстрее. Жив ли он? Не настигли ли его люди Де Бизьера? А, может быть, проснулась успокоенная его гимном Уаджет? Нет, ей нельзя терять ни минуты!
Мы можем идти дальше? Я прошла испытание?спросила она у своего проводника.
Идем, - ответил он.
В это мгновение даже его шакалья морда показалась ей более привлекательной, чем красивая, но лживая маска добра и участия на лице Аментет.
Что было бы со мной?спросила Мэри, как только они прошли через зал Аментет и вышли к третьим воротам.
Если бы ты позволила ей коснуться себя, она бы вытянула твою душу из земной оболочки.
От ответа Анубиса волосы встали дыбом на теле девушки. Она невольно обхватила себя руками за лицо. Ледяные от сковавшего ее ужаса ладони тут же почувствовали жар, которым пылали ее щеки. Это вернуло ей силы. Если ее лицо горит, значит, она все еще жива.
А почему мы сначала попали на поля Иалу, а потом уже к ней? Разве не она встречает души Ба в царстве Осириса?задала она второй вопрос, немного осмелев.
Ты задаешь много вопросов, смертная, - высокомерно изрек бог, - это последний, на который я отвечу. Прежде, чем попасть на суд Осириса, души должны увидеть, что их ждет. Тогда они успокаиваются. Аментет встречает уже упокоенных. Такое испытание приготовлено специально для живых, попавшись в загробный мир.
Но почему души не могут сбежать в Дуат, минуя зал суда? - возразила Мэри, однако Анубис жестом заставил ее замолчать.
Я сказал, что это был последний вопрос, смертная. Теперь молчи, пока тебя не спросят. Мы входим во врата зала суда Осириса!
Он в третий раз постучал трижды посохом по земле, и стражи в крокодиловых масках расступились, пропуская их внутрь.
Сердце у Мэри замерло в груди. В голове вертелись беспокойные мысли, какие еще испытания ей нужно пройти? На какие вопросы ответить? Каких опасностей избежать? Что ждет ее? Неужели и ее сердце заберут, чтобы взвесить на весах справедливости? Но как тогда она сможет выбраться отсюда живой?
Ворота отворились. Анубис жестом пригласил Мэри пройти внутрь, сам же отошел в сторону и склонился в почтительном поклоне. Она почувствовала его дыхание за спиной. Очевидно, его роль провожатого в этом месте закончилась, и он теперь предоставил ее самой себе.
Леди Бэнкс ничего не оставалось, как пойти вперед. Она зажмурилась и сделала шаг. Слух уловил скрип закрывающихся за ней ворот. Душа от страха ушла в пятки.
Усилием воли она заставила себя открыть глаза.
В середине зала на огромной цепи сидело чудовище, поглощавшее души, с открытой пастью, в которой блестели три ряда акульих зубов. С телом льва и головой крокодила, оно внушало вошедшему трепетный ужас.
Чудовище приоткрыло глаза с желтыми, как янтарь зрачками, и пристально посмотрело Мэри в лицо. Казалось, оно скучает в ожидании приговора для очередной души.
Девушка пошатнулась, схватившись рукой за грудь. Дыхание сперло, ей стало не хватать воздуха.
«Уильям!», - мысленно взмолилась она, - «как же ты нужен мне сейчас!»
Мэри вновь зажмурилась и заставила себя сделать несколько шагов вперед, прислушиваясь, не звякнут ли в тишине звенья цепи.
Когда она во второй раз открыла глаза, чудище осталось позади. Она обнаружила себя перед высоким троном, на котором восседал сам Осирис.
С венком на голове, с кривым жезлом и плетью в руках, обвитый тряпками и бинтами, он напоминал мумию. Вокруг трона вился ручей, из которого росли белые лотосы. Аромат от их цветков дурманил голову. Позади него на позолоченных скамьях сидели судьи мёртвых, украшенные страусовыми перьямисимволом истины и справедливости, и вершившие суд над человеческими грехами.
Мэри узнала эту картинку их «Книги Мертвых». Где-то рядом должны были находиться и весы справедливости, и Анубис, взвешивающий сердце на весах, и Тот, записывающий приговор в свою книгу.
Леди Бэнкс слегка повернула голову влево и увидела огромные весы. По обе стороны от них стояли Боги.
Преклони колени, смертная, - до ушей долетели звенящие звуки, которые издала мумия на троне.
На подкашивающихся ногах, Мэри села на колени и склонила голову. От ударов сердца ухало в груди и шумело в ушах. Больше всего на свете в эту минуту она хотела потерять сознание, а очнуться уже дома, или, хотя бы, в гробнице рядом с Уильямом.
Я знаю, зачем ты пришла ко мне, преодолев все испытания, - продолжил Осирис.Но ты не одна прошла через них. Есть еще один человек, жаждущий получить из моих рук золотого скарабея.
«Де Бизьер?» - удивилась она и подняла глаза на правителя царства мертвых. За спиной послышались тяжелые шаги.
«Неужели он выпутался из переделки с Бастет и опять решил предать меня?», - внутри нее росло негодование и обида, - «но ведь ему прекрасно известно, что я заберу его с собой, если получу жука! Зачем ему мешать мне?»
Мэри осторожно повернула голову и ахнула. Рядом с ней стоял Уильям.
Глава 36
Кончики пальцев почувствовали тепло его руки. «Настоящий» - подумала Мэри, не решаясь еще раз посмотреть на мужчину рядом. В голове не умолкали вопросыкак, зачем, почему? Сомнения вновь стали грызть ее изнутри. Ее распирало от любопытства, хотелось прижать его к стенке и заставить отвечать, но это было не в ее власти и она злилась.
Итак, - тишину нарушил голос божества на золотом троне, - вас двое, а талисман у меня только один. Поэтому, - Осирис замолчал, выдержав мучительную паузу, во время которой сердце Мэри разогналось до такой скорости, будто она пыталась изо всех сил догнать уходящий с перрона паровоз,вам придется пройти еще одно испытание, которое выявит достойного. Проигравший же останется в моем царстве и навсегда сгинет во мраке, ибо наказание за столь смелую дерзость, как войти в мои владения живымвечные муки ада.
Все тело леди Бэнкс покрылось гусиной кожей от его слов, волоски на руках встали дыбом, зашевелились от ужаса. За спиной раздался страшный скрежет зубов чудовища на цепи. Перед глазами всплыла его отвратительная морда. Этот гад, очевидно, почувствовал, что дело пахнет жареным, и ожил, принявшись щелкать зубами и издавать отвратительные чавкающие звуки.
Что ты здесь делаешь? - сквозь зубы прошептала Мэри Уильяма, одернув руку, которую он крепко сжимал с того самого момента, как встал рядом с ней перед троном Осириса.
Пришел вас спасти - тебя, и этого лягушатника, - ответил Уильям, - его пальцы ловко поймали сбежавшую было руку леди Бэнкс, и вновь крепко сжали ее.Просто верь мне.
Ты все испортил, - огрызнулась девушка.Неужели ты не слышал, что он сказалживым отсюда уйдет только один из нас! Я была так близка к спасению, точнее - мы были так близки к спасению, но ты опять решил, что этот мир вертится только благодаря твоему исключительному уму! Ты усомнился во мне, ты подумал, что без тебя я не справлюсь! Но я справлюсь, вот увидишь! Я уже почти справилась!
Злость душила Мэри. Она никак не могла понять, как он здесь оказался и, главное,с чьей помощью ему это удалось. Больше всего вопросов вызывало его состояние - очевидно было, что он полностью здоров, кровь не сочилась на рубашку в месте попадания пули, он не держался за это место. не охал и не ахал, а напротив - выглядел посвежевшим и полным сил. Не нужно было большого ума, чтобы понять - ему помогли. И это было отнюдь не люди. Разум говорил ей, что у ее возлюбленного в этом мире появился покровитель. Разочарование от уплывающего из ее рук скарабея отразилось на ее лице холодной злобной маской.
Мэри, откажись, - ответил профессор, - позволь мне забрать жука! Я знаю, как забрать отсюда и тебя, и нашего друга-лягушатника!
Ты лжешь!прошипела девушка.
Леди Бэнкс подняла глаза на Осириса. Над его головой склонилась красивая женщина, которая что-то шептала ему на ухо. Девушка узнала в ней Бастет. Что-то вдруг кольнуло в груди. Нехорошее предчувствие завладело ее мыслями.
Подумай, прежде чем кидаться такими словами, - профессора задел ее ответ, - разве мы не решили идти по этому пути вместе? Вот же, я здесь, рядом с тобой! Я пришел сюда за тобой! И, - он замолчал, решая, сказать ему дальше или нет, - и за чертовым французишкой, черт бы его побрал. Он оказался не таким уж дрянным человеком, как ни крути.
Взгляд Мэри переместился на лицо Уильямаон говорил и вместе с тем с нескрываемым интересом наблюдал за женщиной, склонившейся над Осирисом. Его интерес к богине, красота которой одновременно завораживала и пугала, заставил подозрения в ее душе всколыхнуться с новой силой.
Это она?Мэри больно впилась ногтем в ладонь профессора и вновь попыталась выдернуть руку, но он крепко держал ее.Бастет привела тебя сюда? Чем она тебя соблазнила? Отвечай?
Последний вопрос заставил профессора довольно улыбнуться. Мэри ревновала и не могла этого скрыть.
Нет, она не может покинуть царство Осириса, - сухо ответил мужчина, сделав вид, что не заметил этого укола ревности.Меня привела Уаджет.
Уаджет?Мэри вскинула бровь.С чего бы ей это делать? И разве не спала она себе тихонечко у входа в гробницу? Ты разбудил ее? Зачем ты ей здесь?
Полюбила меня с первого взгляда, - отшутился сэр Джонс, за что тут же получил новый укол ногтем в самый центр ладони. Мужчина сморщил лоб, но улыбаться не перестал.
Если бы не смешанное чувство оцепенения и гнева, которые боролись друг с другом в душе у Мэри, она вполне могла бы прямо здесь закатить скандал. Уж очень сильно хотелось закатить скандал. Легкая ухмылка, украсившая лицо Уильма, придававшая ему еще больше шарма и привлекательности, лишь раззадоривала ее еще сильнее.
Вот увидишь, я оставлю тебя с носомчтобы они там для нас не придумали! Я оставлю тебя с носом, чертов бабник! Как я только могла вновь тебе довериться? Дура!
Уильям едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Как всегда, за приступом ее гнева скрывалась ревность, и это не могло его не радовать.
Ты хочешь сказать, что в случае выигрыша оставишь меня здесь, а с собой заберешь лягушатника? Хорошо, - он кивнул головой, - ничего не поделать, придется ответить взаимностью богине, раз моя любимая решила меня покинуть. Мы с ней прекрасно заживем на полях Иалу. Я буду петь ей гимны, а она танцевать для меня.
Я убью тебя!Мэри резко повернула к нему голову. В ее глазах сверкали молнии. Эту немую перепалку прервал Осирис. Бастет сказала ему то, что хотела и вернулась на свое место в ряду богов-судей.
Осирис трижды постучал по подлокотнику трона золоченым крюком, что был у него в руке, после чего медленно поднялся. Только теперь Мэри рассмотрела его лицо болотного оттенка с длинной черной бородкой и узкими, будто прикрытыми в полудреме, глазами.
Вы пройдете испытание землей и огнем. Золотого скарабея я приказал поместить в центр лабиринта, до которого вы должны добраться. Тот, кто первый дойдет до центра лабиринтазаберет жука. Отведите испытуемых!
Он плавно опустился обратно на трон, а рядом с Уильямом возникла фигура Анубиса.
Идите за мной, - равнодушно произнес он, после чего развернулся и зашагал к выходу из зала.
Мэри и Ульям последовали за ним.
Рука девушки все также покоилась в руке мужчины. Она больше не пыталась выдернуть ее. Голову теперь занимали совсем другие мысли. Осирис сказал, что их ждет испытание землей и огнем, и если касательно земли ей все было более или менее понятно, так как уста Осириса произнесли слово «лабиринт», то с огнем все было гораздо сложнее. Неизвестность пугала. Что придумало для них это божество? В какую переделку они вновь попадут? И как сумеют выбраться из нее живыми, причем оба? И чем дальше они удалялись от зала суда, тем сильнее росла тревога в ее душе, тем яснее становился ужасный исход всего этого дела. Если выиграет оназдесь останется Уильям. Если выиграет Джонсвечная загробная жизнь ждет ее. Как ни крути, со всех сторон это мероприятие не сулило ничего хорошего.
Уильям был на удивление спокоен. От него исходила какая-то уверенность, которая чувствовалась в каждом шаге, в каждом вздохе, в каждом ленивом движении. Его спокойствие действовало на нервы, как порыв ветра на тлеющий костерокеще сильнее разжигало беспокойство и тревогу. Он что-то знал и потому был так спокоен, но это «что-то» не знала она. В голове тут же начали выстраиваться предположенияодно за другим, словно только и ждали команды.
Ты на удивление спокоен, - она постаралась произнести это равнодушно, так, будто бы ее состояние ничуть не отличалось от его, - я думала, все происходящее хотя бы немного выведет тебя из равновесия. Неужели тебе совсем не страшно, что будет дальше?
А тебе?Уильям бросил на нее пытливый взгляд.
Мэри ухмыльнулась в душе его манере отвечать вопросом на вопрос, но на этот раз решила не переводить беседу в спор.
После того, как я познакомилась с парочкой билоко и огненными скорпионами, а также имела честь лицезреть пустыню Бастет и манящие глаза Аментетне знаю, может ли что-то в этом мире удивить меня или вывести из равновесия. А, чуть не забыла - еще я имела честь быть лично представленной повелителю царства мертвых. Но тут мы равны.
Похвально, - мужчина в знак одобрения слегка сжал ее руку, - я горжусь тобой, моя Мари.
Я была не одна, - Мэри закусила губу, нутром почувствовав, что эта невинная фраза вновь подожгла фитиль ревности в душе Уильяма.
Я в курсе, - отмахнулся он грубо, даже не удостоив ее взгляда, - твой верный оруженосец томится в клетке Бастет. Я видел его.
Видел и даже не попытался убить?отшутилась леди Бэнкс.Ты меня удивляешь.
Она даже улыбнулась, но сэр Джонс, увы, не увидел этой очаровательной улыбки, так как был поглощен своими мыслями.
Я не могу лишить этого удовольствия Уаджет, - ответил он спустя пару минут. В его голосе, несмотря на иронию, сквозила неподдельная тревога за судьбу француза. Это и тронуло и испугало Мэри одновременно.
Девушка замерла, заставив остановиться и своего спутника. В ее глазах появился неподдельный ужас. Она с силой сжала свободной рукой запястье Уильяма.
Что такое ты говоришь? Что это значит?
Т-с-с, - мужчина приложил к ее губам указательный палец, - не шуми, не заставляй этого с шакальей мордой лишний раз обращать на нас внимание.
Что это значит?выговаривая каждое слово, повторила Мэри.
Воспаленное воображение тут же принялось рисовать жуткие картины гибели ее товарищаей чудилась то огромная змея, которая сдавливает его обессиленное тело в кольцо, то песчаная буря, устроенная Бастет, которая поглотит его и больше не отпустит, то огромная пасть чудища, охраняющего ворота в зал суда Осириса. На мгновение она потеряла равновесие, голова закружилась и девушка прильнула к теплому стану профессора.
Что такое ты говоришь, - в третий раз прошептала она, полной грудью вдыхая запах любимого.
Она и сама себе боялась признаться в том, что нуждалась и в его объятиях и в его запахе. Теперь же, получив и первое и второе, почувствовала себя гораздо лучше. И только судьба де Бизьера не давала ей вдоволь насладиться этим моментом. Ее мысли метались между прижимающим ее к себе Уильямом и томящимся в клетке Бастет виконтом.
Я говорю, что наш друг-лягушатник умудрился наломать дров еще в гробницеон подстрелил земное воплощение Уаджет. Как ты думаешь, оставит она это без ответа?
О Боже! И как я могла забыть об этом!Мэри с ужасом посмотрела в его глаза.
В них читалась такая безысходность, такой страх, что в груди сэра Джонса вдруг защемило и загорелось. Чувство ревности вновь сковало внутренности, закрутило их в тугой узел. Он с трудом пересилил себя, выдохнул и ласково провел рукой по волосам девушки.
Поэтому спасенье во мне, - он прижался губами к ее горячему лбу, - поэтому, прошу, не мешай мне! Только я знаю, как нам всем троим выйти отсюда живыми. Не могу сказать наверняка, что вернемся мы невредимыми, но, по крайней мере, мы будем живы.
Я не верю тебе, - девушка качнула головой, - не верю. Ты ненавидишь Дидье.
Ты вынуждена верить, моя Мари, вынуждена. К тому же, он спас меня. Я его должник.
Последние слова заставили леди Бэнкс открыть от удивления рот, но Джонс не дал ей заговорить.
Мужчина плавно отстранился и потянул ее за собой, резко ускорив шагнужно было догнать Анубиса, покуда он не почувствовал, что его спутники отстали. Коридор, по которому они шли, казался бесконечным. Дорожка из горящих факелов уходила куда-то вдаль и гасла, не предвещая путникам ничего, кроме тьмы.
Если скарабея получишь ты, - продолжал Уильям на ходу, - ты покинешь это место, но тебе придется делать выборзаберешь ли ты с собой виконта или меня.
Сама мысль о том, что такой выбор возможен, причиняла профессору невыносимую боль. Это не ускользнуло от тонкого ума Мэриона почувствовала ее в его интонации, в сбившемся вдруг дыхании, в увлажнившейся ладони, которую то бросало в жар, то сковывало холодом.
Хорошо, если жука заберешь ты? Что будет тогда? Ты же не позволишь ему сгнить в песках Бастет и не отдашь в руки Уаджет в качестве благодарности за свое исцеление, не так ли? Это же она помогла тебе, не отрицай! Куда вдруг исчезла твоя рана?
Верно, - мужчина усмехнулся, - ты по-прежнему в деле, раз можешь в такой ситуации мыслить здраво и логически.
Я с самого начала в деле, - огрызнулась Мэри.Ты не ответил, что будет с виконтом!
Анубис вдруг остановился и поднял вверх руки, принявшись что-то шептать себе под нос, остановив тем самым перепалку. Мужчина и женщина застыли позади него, вслушиваясь в слова. Постепенно его голос становился все громче и громче, а слова складывались в мелодию. Он пел какой-то гимн. Джонс и Мэри умолкли. Картина перед их глазами стала меняться. Из легкой дымки вдруг выросли две мраморные колонны, по бокам которых вспыхнули яркие факелы. Сразу за колонами появилась широкая мраморная лестница, у подножия которой они увидели что-то наподобие шахматной доски.
Четко расчерченная на равные квадраты, эта доска тут и там изрыгала языки пламени. Присмотревшись, девушка увидела, что пламя горело ровно через клетку. Сердце у Мэри ушло в пятки, а в памяти эхом отозвались слова Осириса«испытание землей и огнем».
Анубис обернулся и жестом дал им понять, чтобы они следовали за ним. Дойдя до последней ступени лестницы, провожатый остановился и заговорил:
Вход в лабиринт за этой площадкой. Вы должны добраться до него, не опалив ступни. Вы должны перешагивать через горящие участки и ступать на землю только одной ногой, потому что если вы поставите рядом вторую ногу, то заденете соседнюю ячейку и она тут же вспыхнет огнем. Пройти испытание вам придется босиком.
Получается, встать на обе ноги здесь не получится, - подал голос профессор, - придется прыгать с клетки на клетку.
Получится, - Анубис оскалился, высоко задрав свой влажный шакалий нос, - но это станет началом вашего конца. Пламя, задев ступню, тут же перекинется выше. Вы не успеете даже моргнуть, как превратитесь в горстку пепла, - он звучно фыркнул и сделал приглашающий жест рукой, - прошу! Добро пожаловать на ваше последнее испытание!
Мэри и Уильям переглянулись. Внезапный порыв, идущий из самой глубины их душ, заставил их прижаться друг к другу с такой страстью, что на какое-то мгновение они слились воедино, став одним целым.
Профессор уткнулся носом в макушку ее всклокоченных рыжих волос и жадно вдыхал их запах, смешавшийся с запахом земли и дыма от пламени. Мэри оглаживала его спину, а по щекам текли слезинки, которые капали потом на шею Джонса. Все утратило смысл в этот момент. Не осталось ничего, кроме стука их сердец, которые, точно почувствовав неладное, стучали в разнобой, но при этом настолько гармонично, что это напоминало идеально отрепетированную барабанную дробь.
Не спеши, - прошептал он ей на ухо, - будь осторожна и не спеши, пропусти меня вперед. Не вздумай идти в лабиринт. Я достану жука и заберу нас всех отсюда! Верь мне!
Достаточно!Скомандовал Анубис.Время испытания пришло! Займите свои ячейки!
Уильям нехотя выпустил из объятий Мэри. Их разъединившиеся руки так и повисли в воздухе, продолжая тянуться друг к другу.
Что ж, - проговорила леди Бэнкс, - придется вспомнить классики.
Глава 37
Ступни болели нещадно, но леди Бэнкс уже настолько привыкла чувствовать боль, холод, жажду и прочие лишения, что даже не замечала этого. Ее мысли были далеки от этой шахматной доски и вообще от владений Осириса. Она стояла только на середине поля и уже подумывала сдаться. Ее усталое тело раскачивало из стороны в сторону, точно тонкий стебелек. В глазах затуманилось от дыма, который вился вверх тут и там. Она уже обожгла ноги в нескольких местах, и теперь думала только о том, что все это, возможно, просто судьба, которая приведет ее к отцу, и нужно просто сделать то, что от нее хотят высшие силыступить на горящую клетку. Тогда все закончится. Прекратятся эти мытарства и мучения. Анубис сказал, что она даже опомниться не успеет, как обратится в пепел. Это хорошо. Значит, она не успеет почувствовать боли, разве что, совсем чуть-чуть, совсем немного. Но неужели та боль будет сильнее, нежели она испытывает сейчас, стоя на одной ноге посередине пылающего моря огня, с обожжёнными ногами, уставшими мышцами и слезящимися глазами? Если она может вытерпеть это, сможет и более сильную боль.